Я  покидаю  планету,  покидаю
навсегда,  меня  больше  не  волнует,  что  здесь  происходит  и   какая
информация куда утекает.
   - Вы думаете, выступление начнется вот-вот?
   - Я думаю, выступление начнется, как только мы прибудем на Деметру. Я
не вижу причин тянуть дальше. Проходи, садись, не стой в дверях.
   - Если я выйду из капсулы, ты не отдашь приказ уничтожить меня и моих
друзей?
   - Не отдам.
   - Я даже знаю почему. Потому  что  у  нас  при  себе  двести  тонн  в
тротиловом эквиваленте.  Одно  неосторожное  действие,  и  от  терминала
останется одна большая воронка.
   Сингх улыбнулся.
   - Я так и думал, - сказал он, - что ты захочешь  поиграть  в  шахида.
Это самый надежный способ пробраться в транспортную капсулу. Твои друзья
с тобой?
   - Да, все пятеро.
   -  Хорошо.  Ты  можешь  выйти  и  привести  их  сюда,   я   не   буду
препятствовать.
   - Слово чести?
   - Слово чести.
   Дзимбээ задумался. Он думал о том, как  много  стоит  слово  чести  в
ситуации, когда давший слово поспешно убегает с планеты. Пожалуй,  слово
чести в данных условиях не стоит вообще ничего. Но  других  гарантий  от
Сингха все равно не получишь.
   - Я вернусь, - сказал Дзимбээ и вышел из купе.

9

   Наутро  Якадзуно  пришлось  заказать  в  номер  "Зеленого   дракона".
Вчерашние  посиделки  не  прошли  бесследно,  Якадзуно  так  и  не  смог
полностью вспомнить, чем они с  Рональдом  занимались  после  того,  как
мероприятие из общего зала переместилось в  отдельный  номер.  Помнится,
там было три гейши... или  четыре...  а  потом  Рон  откуда-то  приволок
черепаху и стал приклеивать ей на брюхо  колесики  от  детской  машинки.
Пить надо меньше...
   Вкус зеленых таблеток оказался еще более  гадким,  чем  Якадзуно  мог
предположить,  глядя  на  то,  как  корчился  Роджер  в  последний  день
межзвездной  поездки.  Но,  несмотря  на  омерзительный  вкус,  таблетки
подействовали. Якадзуно пошевелил головой и решил, что  теперь  способен
связно соображать. Все-таки хорошая вещь этот "Зеленый дракон".
   Запищала мобила. Якадзуно протянул  руку  и  посмотрел  на  экранчик.
Звонил Дэйн, причем по шифрованному каналу.
   - Слушаю, - сказал Якадзуно. -  Что  случилось,  Рон?  Дэйн  не  стал
тратить время на приветствия.
   - Статуи нет на складе, - сказал он.
   - Как это нет?
   - Вот так. Мой агент просмотрел  всю  базу  данных,  там  нет  ничего
похожего.
   - Ее могли оформить как золотой слиток или как геологическую пробу.
   - Он все проверил. В базе нет ни одной записи,  которая  хоть  как-то
могла относиться к нашему объекту.
   - Может, твоему агенту запрещен доступ к этой записи?
   - Он пробовал делать логические выводы,  у  них  в  базе  данных  нет
запретов на статистическую идентификацию.  Статуи  нет,  это  совершенно
точно.
   - Нет в базе данных или нет на таможне?
   - Нет в базе данных. Со склада ее  вряд  ли  успели  вывезти,  сейчас
склад практически пуст, любая операция  с  хранящимися  объектами  будет
привлекать внимание. Я полагаю, ее вывезут, как только с Гефеста  придет
первый пассажирский поезд. Приедет около сотни пассажиров, и  у  каждого
десятого в багаже найдется что-нибудь запрещенное,  и  тогда  со  склада
можно будет вывезти хоть статую Церетели, и никто ничего не заметит.
   - Надо убедиться, что статуя все еще  на  складе.  Ситуация  начинает
меня тревожить.
   - Почему?
   - Зачем было удалять статую из базы данных? Зачем было  ликвидировать
фирму  "Ифрит  плюс"?  Если  это   просто   контрабандное   произведение
искусства, к чему столько сложностей? Сколько эта  штука  может  стоить,
по-твоему?
   - Тысяч двести, самое большее, миллион. Вряд ли больше. Да, ты  прав,
сложностей слишком много. Что будем делать?
   - Для начала надо узнать, что это за штука. В базе данных таможни  ее
больше нет, если... слушай, у вас на Деметре  коммерческие  разведслужбы
принимают заказы на ограбление?
   - Это очень дорого.
   - Очень - это сколько?
   - Тысяч сто.
   - Пойдет.
   - Ты серьезно?
   - Абсолютно.
   - А если ты ошибся? Если эта статуя того не стоит?
   - Тогда я отвечу за свои ошибки.
   - Харакири?
   Якадзуно передернулся. Во-первых,  этот  обряд  правильно  называется
"сеппуку",  а  во-вторых,  культурные  люди  уже  давно  перестали   его
практиковать.
   - Тебе нужно письменное подтверждение? - спросил Якадзуно.
   - Да, - сказал Дэйн, - нужно. Извини, Якадзуно, но это особый случай,
так что...
   - Хорошо, сейчас вышлю по факсу. Как ты после вчерашнего?
   - Нормально. А что? Мы же совсем  чуть-чуть  посидели.  А  тебе  что,
поплохело?
   - Нет, - покривил душой Якадзуно, - со мной  все  в  порядке.  Сейчас
вышлю тебе бумажку, и сразу начинай действовать. Как что появится, держи
меня в курсе. Ага, счастливо.

10

   - Приветствую вас, - сказал  Сингх.  -  Здорово,  что  все  мы  здесь
сегодня собрались.
   - Как же, здорово, - пробурчал Рамирес, - можно подумать, что граната
в Колизее взорвалась сама собой.
   - Нет, - покачал головой Сингх, - граната  в  Колизее  взорвалась  не
сама  собой.  Я  приказал   провести   расследование   по   поводу   той
телепередачи,  первые  результаты  показали,   что   источником   утечки
информации, вероятнее всего, является кто-то из вас. Я  принял  решение,
и, к сожалению, это было не правильное решение. Через  час  после  того,
что случилось в Колизее, я получил точную информацию, через кого  прошла
утечка.
   - И через кого? - поинтересовался Рамирес.
   - Какая разница? Главное то, что вы здесь ни при чем. Я сожалею,  что
принял неверное решение. Я готов искупить свою вину.
   Сингх вытащил из кармана маленькую ампулу из очень толстого стекла.
   - Это цианид, - сказал он. -  Если  вы  скажете  мне,  что  я  должен
умереть, я умру. Сам.
   Воцарилась тишина. Она длилась примерно минуту, но присутствующим эта
минута показалась вечностью. Наконец Рамирес открыл рот, чтобы высказать
свое мнение, но его опередил Иван.
   - Давай, - сказал он, - это будет справедливо. Должен же ты хоть  раз
принять правильное решение.
   - Иван! - возмутилась Дева. - Как  ты  можешь?  Ты  что,  забыл,  что
входишь в братство?
   - Я-то помню, а вот этот тип давно все забыл. К  нему  больше  нельзя
применять нормы братства.
   - Ты не прав, Иван, - сказала Дева, - ты не должен ему  уподобляться.
Абубакар допустил ошибку, но он  признал  ее.  Он  ошибся  под  влиянием
момента, ведь так?
   -  Так,  -  кивнул  Сингх.   -   Эта   передача   произвела   большое
впечатление... Да что я говорю, вы же ее  видели.  Мне  показалось,  что
времени не осталось, и я решил сделать... вы знаете что.  Вы  знаете,  я
никогда не мог решить, существуют ли во  Вселенной  боги,  но  сейчас  я
думаю, что того офицера послал Брахма. Я  действительно  верю,  что  это
божий знак. И еще, я хочу, чтобы вы знали - когда я приеду на Деметру, я
сложу свои полномочия.
   - Какие полномочия?  -  спросил  Рамирес.  -  Разве  твои  полномочия
распространяются и на Деметру?
   - Пока нет, - ответил Сингх. - И я думаю, что так  и  будет.  У  меня
сильно расшатаны нервы,  мне  нужно  отдохнуть,  я  не  могу  подвергать
опасности жизни братьев и сестер из-за того, что не всегда могу  принять
правильное решение. Я не собираюсь участвовать в выступлении.
   - Как, совсем? - удивился Рамирес. - Но нам будет не  хватать  вашего
опыта!
   - Сейчас мой опыт ничего не стоит, - сказал Сингх. - Я  очень  устал.
Знали бы вы, как я устал...
   - Догадываюсь, - пробурчал Дзимбээ. - Я голосую за.
   - За что? - спросил Иван.
   - За жизнь. За то, чтобы дать ему еще один шанс.
   - Я против, - сказал Иван.
   - За, - сказала Дева.
   - За, - подтвердила Ши Хо. Воцарилась тишина.
   - Что скажешь, Джон? - спросил Дзимбээ.
   - А что от меня теперь зависит? - пожал плечами Рамирес. -  Допустим,
за.
   Сингх тяжело вздохнул и убрал ампулу обратно в карман.
   - Вы не возражаете, если я напьюсь? - спросил он.
   - По-моему, нам всем надо напиться, - сказал Дзимбээ.
   Рамирес машинально кивнул, но он не хотел напиваться. Что-то казалось
ему не правильным, как-то не так вел себя Сингх, да и  Дзимбээ,  Рамирес
был абсолютно убежден, должен был  проголосовать  против.  Что-то  здесь
было не так, за  произнесенными  словами  явственно  ощущалась  какая-то
недоговоренность. Ничего, поездка будет долгой, еще будет время во  всем
разобраться.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

   Межзвездный грузовик отправился в рейс, пассажиры начали разбредаться
по купе. Вначале к Рамиресу подселилась Ши Хо, но потом  оказалось,  что
Иван, как обычно, все протормозил, и получилось,  что  ему  не  остается
другого варианта, кроме как провести ближайшую неделю в одной комнатушке
с человеком, которого он только что предлагал убить.  Рамиресу  пришлось
скрепя сердце поменяться с Иваном местами. Неприятно, конечно,  провести
все время путешествия с тем, кто только вчера тебя  заказал,  но  кто-то
ведь должен разделить купе с Сингхом. В  конце  концов,  братья,  как  и
христиане, должны прощать друг другу ошибки.
   Сингх был мрачен. Он неподвижно сидел, глядя в одну точку, как сыч, и
сосредоточенно накачивался синтетической водкой.  Несмотря  ни  на  что,
Рамирес ему сочувствовал.  Очень  тяжело,  наверное,  когда  твои  нервы
расшатаны настолько, что одно только подозрение, пусть даже,  на  первый
взгляд, и обоснованное, заставляет отдать приказ на убийство собственных
братьев и сестер. Пусть это братья и сестры не по крови, а по  вере,  но
это еще тяжелее, потому что общая вера  подчас  сближает  людей  гораздо
сильнее, чем родственная кровь. Рамирес, пребывая в мрачном расположении
духа, откупорил бутылку с синтетическим пивом.
   - Не печальтесь, - сказал Рамирес, - ваша печаль ничего  не  изменит.
Все позади, Бог не допустил братоубийства. Все хорошо.
   - Кстати, - оживился Сингх, - все время хотел тебя спросить, ты  ведь
христианин?
   - Да, а что?
   - Мне всегда было интересно, как в твоей душе уживаются вера в Христа
и вера в братство.
   - А в чем проблема? Наши идеи не противоречат  божьим  заветам.  Тот,
кто дал миру шанс, тоже был христианином.
   - Да, я знаю. Только он отрекся от Христа.
   - Эти слова нельзя считать настоящим отречением. Говоря, что не верит
в Иисуса, он имел в виду совсем не то. Это был  просто  фрагмент  потока
сознания, к отдельным словам поэтов нельзя относиться слишком  серьезно.
В другой песне он обещал убить свою девушку, если она ему изменит, но он
же на самом деле не собирался это делать. Это была... не то чтобы шутка,
но...
   - Я  понял,  -  кивнул  Сингх,  -  я  тоже  думаю  примерно  так.  Но
христианство не признает веры в иных кумиров, кроме единого Бога. Как ты
можешь исповедовать две веры одновременно?
   - Братство - не вера, - сказал  Рамирес.  -  Это  комплекс  этических
норм,  правил  поведения  и  нравственных  ценностей.  Любовь,  свобода,
красота, единство, разве это противоречит тому, что говорил Христос?
   - По-твоему, Леннон - это Христос сегодня?
   - Нет, - возмутился Рамирес, - говорить так  -  кощунство.  Леннон  -
вождь и учитель, но он не Сын Божий. Нельзя смешивать одно и другое.  Ты
же не думаешь, что Леннон стоит в одном ряду с Буддой и Кришной?
   - Я думаю именно так, - сказал Сингх. - Воистину удивительно,  какими
разными путями разные люди приходят к единой правде. Чем больше я  думаю
об этом, тем яснее понимаю, что единство мира, которое  наступит,  когда
власть перейдет к народу, не означает однообразия. В едином мире  каждый
сможет быть собой, и каждый сможет быть вместе со всеми.
   - За это стоит выпить, - улыбнулся Рамирес.
   Пожалуй, Сингх прав, корень всех проблем  в  том,  что  за  последнее
время все ужасно переутомились. Теперь, когда проблемы  и  беды  как  бы
отступили, Сингх снова становился тем гуру, который четыре года назад  в
одночасье изменил судьбу разочаровавшегося в  жизни  доктора  физики  по
имени Джон Рамирес.
   Отправляясь на Гефест, Джон завербовался для работы в  Новокузбасском
университете. Он  планировал  заняться  научными  исследованиями,  хотел
экспериментально проверить свою гипотезу, которая могла  бы  перевернуть
мир и которая  благодаря  помощи  Сингха  очень  скоро  перевернет  мир.
Рамирес предположил, что обилие тория в нижних  слоях  коры  Гефеста  не
может быть объяснено обычными геологическими процессами, такими же,  как
на  любой  другой  земноподобной  планете.  Диссертация  Рамиреса   была
посвящена тому, как, по его  мнению,  два-три  миллиарда  лет  назад  на
Гефесте сформировались залежи тяжелых  металлов.  Все  известные  данные
укладывались в разработанную им теорию, метод Рамиреса позволял находить
палладиевые месторождения  значительно  быстрее  и  с  гораздо  меньшими
затратами, чем это практиковалось до  сих  пор.  Рамирес  был  буквально
переполнен мечтаниями о том,  как  его  открытие  принесет  богатство  и
счастье... тогда он не задумывался, кому именно.
   Все было замечательно, Рамиресу  казалось,  что  еще  год-два,  и  он
станет одним из самых знаменитых ученых не только Гефеста,  но  и  всего
человечества, что у него будет все, начиная от  девятизначного  счета  в
банке и заканчивая чем-то таким, что он пока еще не мог  сформулировать.
Но мечты наивного молодого человека оказались страшно далеки от  суровой
правды жизни.
   Все началось с того, что Рамирес едва не умер  от  прививки,  которая
должна  была  предохранить  его  организм  от   гигантского   количества
сернистых соединений в атмосфере чужой планеты. Вначале  Рамирес  думал,
что это проявились индивидуальные особенности его организма,  но  вскоре
узнал, что почти все переносят прививку так же тяжело.
   Потом выяснилось, что руководство университета имеет  свои  планы  на
молодого ученого. Едва Рамиреса выписали из госпиталя, его  пригласил  к
себе сам ректор,  почтенный  профессор  Гарневич,  и  заявил,  что  если
Рамирес хочет получить от своих исследований какие-то осязаемые  бонусы,
то ему придется делиться. И когда Рамирес понял, в каких  масштабах  ему
предлагают делиться,  в  его  мозгу  отчетливо  всплыло  слово,  которое
характеризовало ситуацию лучше всего, - "рабство".
   Контракт, который Рамирес подписал  на  Земле,  был  составлен  очень
грамотно. В случае конфликта работника с работодателем  права  работника
фактически сводились к одному - выплатить все неустойки и  вернуться  на
Землю. Но на практике поступить так не мог никто и никогда,  потому  что
для этого нужна пятизначная  сумма  в  кармане,  а  у  тех  ученых,  кто
отправляется на Гефест, таких денег никогда не бывает.
   Рамирес отказался делиться, он зашифровал все свои  труды  и  заявил,
что не сообщит ключ до тех  пор,  пока  не  подпишет  новое  соглашение,
достойное его таланта. Позже Сингх сказал, что тогда  Рамиресу  повезло,
Гарневич подумал, что  молодой  ученый  просто  набивает  себе  цену,  а
реально не  представляет  собой  ничего  достойного.  Гарневич  не  стал
применять жестких мер, и Рамирес отделался  тем,  что  его  направили  в
третьестепенную лабораторию на  бумажную  работу,  не  имеющую  никакого
отношения к его научным трудам. Там он провел почти год и к концу  этого
года впал в глубокую депрессию. И  это  было  вполне  естественно.  Если
человека заставлять восемь часов в день перекладывать бумажки с места на
место, а культурная программа  на  вечер  ограничивается  выбором  между
телевизором, баром и борделем, личность не может не деградировать.
   Все изменилось, когда в одном баре к Джону Рамиресу подсел  маленький
немолодой индус с  необычно  длинными  черными  усами.  Сначала  Рамирес
подумал, что это гомосексуалист, и был готов грубо  отослать  случайного
знакомого, но что-то удержало Рамиреса от такого шага. Нет, он не думал,
что это была рука божья,  так  думать  кощунственно,  но  эта  мысль  не
покидала голову Рамиреса.
   Абубакар Сингх не был гомосексуалистом. Он был хорошим собеседником и
очень умным и обаятельным  человеком.  Он  сразу  произвел  на  Рамиреса
хорошее впечатление, в первую очередь из-за  того,  что  не  воспринимал
свое бытие в вонючей помойке Гефеста как черную полосу в жизни,  которую
нужно побыстрее пересечь. Сингх говорил, что в жизни всегда можно  найти
что-то хорошее, и  истинно  мудрый  человек,  в  какой  бы  дыре  он  ни
оказался,  всегда  найдет  в  жизни  счастье.  Сингх   всегда   сохранял
доброжелательное  спокойствие,  казалось,  его  не   волновали   никакие
проблемы. Это все суета, говорил он,  оно  пройдет,  оно  уже  проходит,
главное всегда остается внутри, и это главное  всегда  в  твоей  власти,
самое важное, чтобы ты понял, что оно в твоей власти.
   Сингх рассказал Рамиресу про Джона Леннона. Рамирес  и  раньше  знал,
что давным-давно на Земле жил  гениальный  поэт  и  философ,  который  в
возрасте сорока лет принял мученическую смерть  за  свои  убеждения.  Но
Рамирес не знал,  что  философия  годится  не  только  для  того,  чтобы
скрасить однообразный досуг умной беседой, но и для того, чтобы изменить
восприятие мира, превратить гадкую помойку в место не  то  чтобы  совсем
хорошее, но хотя бы приемлемое для обитания в нем культурного  человека.
Через пару месяцев Джон Рамирес вступил в братство.
   С  этого  момента  его  жизнь  круто  переменилась.  Сингх  предложил
Рамиресу перейти на работу в "Уйгурский палладий". Рамирес  сказал,  что
это невозможно, что университет ни за  что  не  отпустит  сотрудника  до
окончания срока действия контракта, да и  потом  вряд  ли  отпустит.  Но
Сингх заверил, что все будет устроено, что член братства должен  жить  в
условиях, достойных полноценной развитой  личности.  И  все  получилось,
Рамирес   стал    сотрудником    научно-исследовательской    лаборатории
"Уйгурского палладия". Поначалу он занимался не  теми  вещами,  которыми
хотел заниматься, прибыв на  Гефест,  но  это  все  же  была  нормальная
работа. И, что самое главное, здесь Рамиреса окружали нормальные люди, а
не тупые рабы и безнравственные рабовладельцы, как в университете.
   Прошло совсем немного времени, и Рамирес  расшифровал  свои  файлы  и
показал их Сингху. Хотя Сингх не был ни геологом, ни тем более  физиком,
он сразу  по  достоинству  оценил  эти  труды.  Рамирес  был  немедленно
назначен начальником новой лаборатории НИЛ-3, и его мечта сбылась  -  он
стал  заниматься  любимым  делом  в   окружении   замечательных   людей,
большинство из которых входили в братство.  Уже  через  полгода  Рамирес
торжественно продемонстрировал Сингху  кусок  тяжелого  камня,  который,
согласно всей физической науке, не мог существовать в природе.
   Рамирес  никогда  не  питал   иллюзий   в   отношении   существующего
общественного порядка. Он твердо знал, что миром правит зло,  и  так  же
твердо он знал, что это неисправимо. Многие пробовали создать  на  земле
божье царство, но всегда и везде это приводило только к  тому,  что  зло
многократно умножалось. Сингху стоило больших усилий убедить Рамиреса  в
том, что на этот раз все может быть по-другому.
   И вот теперь поезд везет Рамиреса на Деметру, и, когда  он  достигнет
точки назначения, придет момент истины. Мир станет един, и кого волнует,
сколько крови нужно пролить для того, чтобы мир стал един? Великая  цель
оправдывает любые средства, это абсолютная истина, и любая ирония  здесь
неуместна. Если вдуматься, глупо обижаться  на  Сингха  за  то,  что  он
принял неверное решение и пятеро  его  ближайших  сподвижников  едва  не
погибли. Великая цель оправдывает любые средства.

2

   - После этого я решил отправиться к вам и все рассказать, -  закончил
свою речь Сяо Ван.
   Хируки Мусусимару задумчиво пошевелил губами и выдвинул  ящик  стола.
Сердце  Сяо  Вана  екнуло  -  в  руке  у  Хируки  оказалось   отрезанное
человеческое ухо.
   - Это то самое ухо? - спросил он.
   - Наверное. А где вы его нашли?
   - Его нашел не я, а дежурный