нчил расчесывать волосы. Спрятав  расческу  в  расшитый
бисером чехольчик, он вдруг услышал подозрительный шорох..."

***

   Леди Гертруда  в  очередной  раз  обвела  взглядом  кошек  и  перевернула
страницу книги, а госпожа Слэгг все загибала пальцы:
   - Разумеется, будут присутствовать доктор Прунскваллер и леди  Ирма.  Они
всегда принимают участие в семейных событиях, хотя не члены семьи. Но  ходят
всегда... Ах ты, Боже мой! всегда все на меня сваливают: чуть не забыла, что
мне нужно еще сходить и предупредить всех. Твою маму,  а  она  опять  станет
кричать на меня... Но идти к ней  все  равно  придется  -  потому  что  леди
Гертруда постоянно жалуется на дырявую память.  И  к  доктору  нужно  успеть
сбегать, а то ведь может забыть. Вообще-то,  дитя  мое,  не  люблю  я  этого
Прунскваллера - отвратительно ведет себя! Как ни встречусь с ним,  постоянно
скользкие шуточки и глупый смех, а ведь уже взрослый  человек!  Впрочем,  не
мне решать, звать его или не звать. Его сиятельство приглашает доктора  даже
тогда, когда его глупая и уродливая сестра остается дома.  Впрочем,  на  сей
раз ее все-таки пригласили. Кто там еще? Постой, как я тебя забыла?  Попрошу
только - будь все время рядом, мне все еще за мальчиком приглядывать  нужно.
Нет, я когда-нибудь свихнусь. Носишься тут,  понимаешь,  как  угорелая  -  в
мои-то годы! И никому нет дела до этого - даже тебе.  Эй,  Фуксия,  ты  меня
слушаешь?
   - Да, да, - тряхнула головой девочка, - слушаю.  Но  вот  только  зря  ты
говоришь плохо о докторе. Лично мне он нравится.
   С этими словами юная герцогиня повернулась к няньке  спиной  и  запустила
руку под матрац на своей кровати. Достав крохотную коробочку, Фуксия  нажала
спрятанный в бархате обивки  гвоздик,  и  крышка  футляра  сама  откинулась.
Достав из коробочки подаренное доктором Прунскваллером украшение из  рубина,
дочь Гроунов водрузила его на шею и  повернулась  к  няньке,  ожидая,  какой
эффект это произведет.
   - Ах! Ты обязательно должна надеть эту красоту  на  совет!  -  всплеснула
руками госпожа Слэгг. - Все должны увидеть тебя. Ты несравненна. Камень тебе
определенно идет, послушай старуху...
   - Нет, няня, я не стану надевать его на совет. Во  всяком  случае,  не  в
такой день. Я надену украшение лишь тогда, когда останусь  наедине  с  тобой
или...  Или  когда  встречу  человека,  который  сумеет  оценить   меня   по
достоинству. Вот так!

***

   Между тем сам Альфред Прунскваллер нежился в просторной мраморной  ванне.
Эскулап был в прекраснейшем расположении духа. Перед тем,  как  разлечься  в
горячей воде,  доктор  влил  в  ванну  дозу  ароматического  масла,  которое
вдобавок еще и благотворно действовало на кожу. "Хорошо, ах, хорошо!", -  то
и дело восклицал медик.
   Полежав некоторое время недвижимо, Прунскваллер лениво  высунул  из  воды
правую ступню. "Нога как нога, - рассеянно сказал врач себе, - самая что  ни
на есть типичная нога. Без шрамов и прочих  особых  примет.  И  без  шестого
пальца".
   Альфред Прунскваллер закрыл глаза -  ему  хотелось  продлить  блаженство.
Даже не верилось, что на улице стоит поздняя осень, что  отвратительно  воет
ветер и с неба периодически падают колючие снежинки. Эскулап зажал большим и
указательным пальцем каждой руки уши и ноздри  и  погрузил  голову  в  воду.
"Хорошо!" - в восторге завопил он, выныривая. Крик был  столь  громким,  что
леди Ирма услышала его даже в своей комнате, находящейся как раз над ванной.
От неожиданности старая  дева  рассыпала  по  полу  шпильки.  Вообще  сестра
доктора посвятила туалету почти весь сегодняшний день. В одной только ванной
она провела полтора часа. Подойдя к зеркалу,  женщина  критически  осмотрела
себя.  Ирма  нашла,  что  кожа  ее  выглядит  несколько  дряблой,  хотя  она
перепробовала  все  рекомендованные  братом   снадобья.   Видимо,   придется
воспользоваться последним средством - вульгарной пудрой. Ничего не попишешь,
ей уже не двадцать лет...
   Услышав очередной вопль брата, женщина встревожилась: а вдруг он просит о
помощи, вдруг он почувствовал себя плохо? Поспешно  спустившись  вниз,  леди
Ирма приникла к замочной скважине:
   - Альфред, ты там жив? Что случилось?
   - Ты, сестрица? В чем дело? - раздался с той стороны двери звонкий  голос
медика.
   - Конечно, я, кто тут еще может быть? - удивилась леди Ирма. - Ты  хорошо
себя чувствуешь?
   - Ха-ха-ха! -  заржал  врач,  поднимая  тучу  брызг,  дождем  упавших  на
мраморные плитки пола. - Хорошо сказано - в самом деле, кто еще может  здесь
быть? Впрочем, я ведь тебя отсюда не вижу. Вдруг нас  решила  почтить  своим
блистательным присутствием богиня Луны? Почему  нет?  Я  сейчас  как  раз...
хе-хе... в форме... Кстати, ты готова, или пока нет?
   - Я-то почти готова, а вот ты все  копаешься!  -  воскликнула  леди  Ирма
раздраженно. - Смотри, опоздаешь! Ты...
   - Да не кипятись ты! - крикнул эскулап добродушно. - Уж пошутить  нельзя!
Что,  говоришь,  уже  время?  О,  моя  драгоценнейшая  сестрица,  о,   жрица
сладострастная! Мы все рабы часов, что поделаешь... Ирма, ты  в  самом  деле
величайшая грешница! Слышишь меня? Говорю, грешница ты! Лишаешь меня досуга.
Ты - скопище каких угодно грехов. Ты...
   Однако леди Ирма не слышала дальнейших излияний брата -  сердито  стукнув
по  двери  ванной  кулаком,  она  поднялась  в  свою  комнату  и  продолжила
пудриться, то и дело критически оглядывая себя в зеркало.

***

   - Там будет и  Саурдаст,  -  говорила  нянька,  -  потому  что  он  знает
решительно все обо  всем.  И  обо  всех.  Он  просто  кладезь  знаний,  этот
Саурдаст...
   - Это все, кто будет на совете? - бросила Фуксия нетерпеливо.
   - Да не торопи ты меня! - вспылила нянька. - Ох  уж,  молодо-зелено,  все
несетесь впереди жизни. Так, пятерых назвала, ты шестая, Титус,  ягодка,  он
седьмой.
   - А ты восьмая, - подсказала Фуксия, - ты самая...
   - Самая - что? - удивилась нянька.
   - Так, неважно, - девочка почему-то ушла от ответа.

***

   Пока в разных концах Горменгаста приглашенные на семейный  совет  Гроунов
поспешно приводили  себя  в  порядок,  сестры  лорда  Сепулкрейва  сидели  в
глубоких, цвета пламени, креслах и, как зачарованные, смотрели на Стирпайка,
который, кряхтя, вытаскивал пробку из узкой бутылки, покрытой толстым  слоем
пыли. Юноша надежно зажал нижнюю часть бутылки ступнями и тянул вогнанный  в
пробку штопор на себя, но пробка упорно не желала поддаваться.
   Однако  молодость  и  упорство  взяли  свое  -  через   несколько   минут
поверженная пробка покоилась на каминной доске. Стирпайк налил немного  вина
в рюмку и осторожно попробовал его на вкус.
   Герцогини аж подались вперед, не спуская глаз с лица сообщника.
   Стирпайк достал из кармана шелковый носовой  платок  -  между  прочим,  с
вензелем Альфреда Прунскваллера - и изящным жестом вытер  губы.  После  чего
принялся изучать содержимое рюмки на свет.
   - Что там такое? - несмело поинтересовалась леди Кларисса.
   - Отравлено, да? - спросила Кора с расширенными от ужаса зрачками.
   - Кто отравил вино? - допытывалась Кларисса.
   - Конечно, - это дело  рук  Гертруды,  -  повернулась  к  ней  сестра,  -
когда-нибудь она все-таки прикончит нас!
   - Но она не может сделать этого, - возразила леди Кларисса резонно.
   - В любом случае нам нужно  как  можно  скорее  вернуть  себе  утраченную
власть.
   - И авторитет.
   - Само собой разумеется.
   Герцогини заговорщически подмигнули друг другу.
   В этот момент Стирпайк подал наконец голос:
   - Сударыни, вино отличное. Очень изысканный букет. Я  бы  даже  сказал  -
бесподобный. Спешу вас обрадовать - вино не отравлено. Разумеется,  Гертруда
делает все возможное, чтобы отравить вам жизнь, но до  этой  бутылки  у  нее
руки не дотянулись. Может, налить вам по рюмочке?  Оценим  букет  вместе,  а
заодно отпразднуем сегодняшнее событие. Ну как?
   - Верно, верно, - закивала леди Кора, - плесни мне вина.
   Стирпайк величественным жестом наполнил рюмки и поставил бутылку на стол.
   - Ну-ка, привстанем! - предложил он.
   Близнецы послушно поднялись. Едва Стирпайк открыл рот,  чтобы  произнести
заготовленный заранее тост, как Кора опередила его:
   - Предлагаю выпить за наше дерево. Оно такое милое. Итак, за дерево!
   Кларисса, раскрыв рот, с удивлением смотрела на сестру. Но секунду спустя
она взяла себя в руки и нарочито бодрым голосом сказала:
   - Да, да... Выпьем, друзья!
   Стирпайк хитро подмигнул женщинам - неожиданная инициатива леди  Коры  не
только не обидела его, но, наоборот, обрадовала. В конце концов,  он  лишний
раз убедился в несокрушимости духа сообщниц. К тому же  сегодня  -  решающий
день. Он долго и кропотливо все готовил, теперь пришла  пора  испытать  свои
возможности на практике. К тому же расслабиться всегда неплохо.
   Пить - так пить. Хоть за сухое дерево. Пусть  сухое  дерево  его  прежней
жизни в конце концов зацветет самыми крупными цветами и даст спелые плоды. А
пока польем его вином...
   За  первым  тостом  последовал  второй,  третий.  Покончив  с   бутылкой,
конспираторы отправились на балкон - путь на  который  лежал  через  Комнату
корней.
   Несколько минут они молча смотрели вниз. Стирпайк поразился  -  герцогини
нисколько не боялись головокружительной высоты, на которой прилепился балкон
к башне. "Впрочем, - подумал юноша, - в этом нет ничего удивительного -  они
же  давно  привыкли  ходить  сюда  и  стоять.  Времени  у   близнецов   хоть
отбавляй..."
   Стирпайк не был бы Стирпайком,  если  бы  в  его  бездонных  карманах  не
оказалась еще одна бутылка и крохотные стаканчики. Все это  богатство  юноша
под восхищенные аханья сестер поставил на широкие перила балкона.
   На сей раз пробка поддалась быстро, и Стирпайк привычным жестом  наполнил
стаканчики. Откашлявшись, он заговорил:
   - Во-первых, предлагаю тост за ваше здоровье. Выпьем за  него,  ведь  вам
предстоит наслаждаться возвращенной властью.  Потерпите,  остается  немного.
Выпьем и за вашу смелость. За ваш ум, смекалку и решительность. Выпьем! -  С
этими словами он пригубил вино.
   Кларисса поднесла было полный стакан к губам, но Кора толкнула ее  локтем
в бок. "Не пей пока!" - прошипела она.
   Стирпайк и тут не растерялся:
   - А теперь выпьем за светлое будущее. За его скорейшее  наступление.  Оно
придет, как только  мы  успешно  выполним  задуманное.  Сегодняшний  день  -
особый. Он отмечает череду великих дней, что последуют за  ним.  Дни  вашего
восхождения  на  положенные  вам  высоты.  Положенные...  э-э-э...  в   силу
природных и исторических прав. Итак, сударыни, за светлое будущее!
   Все трое поднесли вино к губам. Кора первой опустошила стакан и  швырнула
пустую посудинку в сторону дерева. Кларисса тут же последовала  ее  примеру.
Будущее рисовалось сестрам в самых радужных  тонах.  Чтобы  вступить  в  это
лучезарное будущее, нужно было сделать совсем немногое...

ПОЖАР

   Хотя формальным  организатором  семейного  совета  был  лорд  Сепулкрейв,
церемонией тем не менее заправлял вездесущий Саурдаст. Перечить книжнику  не
смел никто - впрочем, к  его  распоряжениям  все  относились  безразлично  и
выполняли их беспрекословно. Сейчас  Саурдаст  возвышался  возле  мраморного
столика и величественно разглядывал присутствующих. Он упивался  собственным
положением,  считая,  что  знает  больше,  чем  все  взятые   вместе   люди,
собравшиеся в библиотеке волею хозяина замка. Хранитель традиций Горменгаста
думал, что в том и состоит его положение, его авторитет, чтобы выделяться из
общей толпы. Быть в некоторой степени даже выше  господ.  Потому  совсем  не
случайно архивариус был очень скромно одет  -  строгий  темный  камзол  безо
всяких там кружев  и  лишних  пряжек.  Все  строго  по  необходимости.  Хотя
Саурдаст знал - стоит ему только заикнуться, и лорд Гроун предложит  ему  на
выбор несколько дюжин одежд. Сепулкрейв всегда  был  внимателен  к  запросам
окружающих и считал, что хорошо выполняющие свою работу люди  должны  хорошо
вознаграждаться. Кроме  того,  герцог  считал  своим  долгом  разрешать  все
проблемы своих помощников, чтобы направить их мысли исключительно на работу.
И это ему обычно удавалось.
   Чуть в стороне выстроились в ряд пять разномастных  стульев,  принесенных
заботливым Флеем. Точно в центре сидела госпожа Слэгг со сладко посапывающим
Титусом на руках. Справа от няньки  сидел  лорд  Сепулкрейв,  слева  -  леди
Гертруда.  Герцог  был  погружен  в  глубокие   размышления,   его   супруга
бесстрастно  разглядывала  резные  завитушки  книжных  шкафов.   Справа   от
герцогини восседал доктор Прунскваллер  -  по  его  лицу  блуждала  странная
улыбка. На противоположном конце ряда устроилась леди Ирма - она то  и  дело
поправляла уложенные в замысловатую прическу волосы.  Стула  для  Фуксии  не
нашлось - к  вящему  удовольствию  девочки.  Заложив  руки  за  спину,  юная
герцогиня стояла позади собравшихся. Девочка откровенно скучала - достав  из
кармана зеленый шелковый носовой платок, она крутила и сворачивала  из  него
всякие фигурки, связывала в узелки, которые тут же распускала. На  мгновенье
взгляд Фуксии остановился на  Саурдасте.  Девочка  подумала:  "Неужели  и  я
когда-нибудь буду такой старой? Такой сморщенной - старше мамы, даже  старше
няньки... Я тут самая младшая... Впрочем, нет - Титус моложе. Хотя его можно
не принимать в расчет. Какое мне дело до Титуса? Он сам по себе, я  сама  по
себе..."
   Пользуясь  тем,  что  на  нее  никто  не  смотрит,  Фуксия  беззастенчиво
разглядывала присутствующих.
   В конце концов взгляд девочки остановился на леди Ирме.
   В самом деле, думала  юная  герцогиня,  эта  женщина  не  имеет  никакого
отношения к семье Гроунов. Какая странная у нее шея - длинная и  тонкая.  Ну
точно жираф! И ноги, пожалуй, длинноваты...
   Размышляя над странной внешностью госпожи Прунскваллер, Фуксия совершенно
забыла, где находится, и забормотала себе что-то под нос.
   Саурдаст, как раз собиравшийся  начать  торжественный  ритуал,  удивленно
посмотрел  на  юную  герцогиню.  Нянька,  сжав  ребенка  еще  крепче,   тоже
обернулась и с укоризной глянула на воспитанницу. Лорд Сепулкрейв,  успевший
задремать, разом открыл  глаза.  Госпожа  Гертруда  тоже  стряхнула  с  себя
меланхолию - повернувшись к Флею, она закричала:
   - Немедленно отворите дверь и впустите птицу! Скорее, что вы копаетесь?
   Камердинер немедленно повиновался - и  в  открытую  дверь  влетел  дятел.
Пронесшись  молнией  по  книгохранилищу,   птица   беззаботно   уселась   на
подставленную ладонь покровительницы.
   Леди Ирма передернула плечами - кажется, ей просто  наскучило  сидеть  на
стуле. Ожидание и в  самом  деле  сильно  затянулось.  Доктор  Прунскваллер,
повернувшись к Фуксии, заговорщически подмигнул ей -  дескать,  не  ты  одна
здесь страдаешь.
   Саурдаст встревожено посмотрел на  собравшихся  -  он  сразу  понял,  что
медлить дальше  опасно.  Его  смущал  только  дятел,  преспокойно  чистивший
перышки под влюбленным взглядом госпожи Гертруды. Дятел - и  церемония,  как
увязать вместе два столь несовместимых понятия?
   Но начинать все равно было нужно - и Саурдаст, откашлявшись, заговорил.
   Лорд Сепулкрейв внимательно смотрел на книжника  -  Саурдаст  великолепно
гармонировал  с  бесчисленными  тиснеными  золотом   и   серебром   книжными
переплетами, что теснились со всех сторон в тяжелых дубовых шкафах.
   - Мы собрались здесь, - вещал архивариус,  важно  качая  многострадальной
бородой, - в этой освященной тысячелетней мудростью библиотеке  Сепулкрейва,
семьдесят шестого представителя горменгастской династии, повелителя области,
что простирается широко на все четыре  стороны  света:  на  севере  владения
лорда  Гроуна  доходят  до  гигантских  пустошей,  на  юге  -  до   обширных
солончаковых степей, на востоке - до синего моря и зыбучих дюн, а на  юге  -
до безжизненных скал...
   Это  предложение  старик  умудрился  произнести  на  одном  дыхании.  Без
последствий это не прошло - Саурдаст закашлялся, но быстро взял себя в  руки
и продолжил:
   - Мы собрались здесь семнадцатого дня  октября  месяца  для  того,  чтобы
выслушать его сиятельство.  Луна  стоит  высоко  в  небе,  рыба  прячется  в
глубоких омутах, нагуляв жир. Совы, что обитают под крышей Кремневой  башни,
вылетели в поисках добычи, потому что на землю  опустилась  ночь.  Именно  в
такой час его сиятельству, семьдесят  шестому  лорду  Гроуну  судьба  велела
донести до своих чад и домочадцев волю разума.
   Я, как главный  церемониймейстер,  хранитель  традиций  и  архивов  семьи
Гроун,  заверяю  вас,  ваше  сиятельство,   что   вы   вольны   донести   до
присутствующих свою волю в том виде, в каком подскажет вам Провидение.
   Вы, ваше сиятельство, и вы, ваше сиятельство,  -  Саурдаст  на  мгновение
перевел взгляд в  сторону  леди  Гертруды,  -  вы  оба  косвенные  виновники
сегодняшнего ритуала. Ритуал посвящен ему - плоти от  вашей  плоти  -  юному
лорду Гроуну, именем Титус... Это ни для кого не тайна...
   Но все-таки легкие изменили старику - он  позорно  закашлялся.  Злясь  на
себя и проклиная годы, Саурдаст обвел взглядом  присутствующих  и  несколько
раздраженно повторил:
   - Да, ритуал посвящен юному Титусу Гроуну...
   Неожиданно госпожа Слэгг заметила, что  Саурдаст  бросает  в  ее  сторону
многозначительные взгляды. Нянька тотчас поняла, что  она  должна  встать  и
поднять  ребенка  в  воздух  -  кажется,  именно  этого  требует  вездесущая
традиция. Старуха поспешно вскочила на ноги и  подняла  младенца  вверх,  но
странным образом никто  не  уделил  ему  внимания.  Исключением  был  только
Альфред Прунскваллер - он ободряюще подмигнул няньке, словно  давая  понять,
что ее мучения скоро закончатся. Она благодарно улыбнулась ему и еще  крепче
прижала ребенка к плоской груди.
   - Теперь я должен повернуться  к  вам  спиной  и  четырежды  стукнуть  по
столешнице, - возвестил Саурдаст, - госпожа Слэгг положит мальчика на  стол,
а  лорд  Сепулкрейв...  -  Тут  старика  вновь  скрутил  кашель.  Неожиданно
закашлялась и леди Ирма. Достав шелковый  платочек,  сестра  доктора  быстро
подавила кашель и виновато посмотрела в сторону госпожи  Гертруды.  Впрочем,
никто не обратил внимания на Ирму Прунскваллер - и  сестра  медика  мысленно
оскорбилась, решив, что ее извинения не приняли. Старая дева раздула ноздри,
втягивая в легкие напитанный пылью библиотечный воздух. Кроме запаха кожи  и
бумаги  в  воздухе  носился  и  еще  какой-то  тяжелый   запах,   но   мысли
присутствующих были заняты совершенно  другим.  Наконец  Саурдаст  заговорил
снова:
   - Госпожа Слэгг положит ребенка вот на этот  столик,  а  лорд  Сепулкрейв
соблаговолит подойти ко мне сзади и прикоснуться  к  моей  шее  указательным
пальцем левой руки.
   Жест его сиятельства будет служить сигналом мне и  леди  Слэгг  отойти  в
сторону, что мы и сделаем. Мое место у столика с лежащим  на  нем  мальчиком
займет его сиятельство...
   - Тебе хочется кушать, любовь моя? Неужели у тебя в желудке ни  зернышка?
Неужели?
   Голос ворвался в торжественное бормотание Саурдаста столь бесцеремонно  и
неожиданно, что каждый из присутствующих поначалу счел его обращением к себе
лично; однако, повернув  головы,  все  тотчас  увидели,  что  леди  Гертруда
преспокойно беседует со своим  пернатым  любимцем.  Для  собравшихся  так  и
осталось тайной - ответил ли дятел на вопрос  хозяйки,  потому  что  в  этот
момент легкие Ирмы Прунскваллер  вновь  разорвал  кашель.  Странным  образом
кашель напал и на доктора, и на госпожу Слэгг.
   Дятел  беспокойно  взвился  в  воздух  и  заметался  под  потолком;  лорд
Сепулкрейв,  медленно  направлявшийся  на  указанное   архивариусом   место,
удивленно оглянулся - он явно  был  удивлен  дружным  кашлем.  Однако  долго
удивляться  аристократу  не   пришлось   -   его   чуткие   ноздри   уловили
подозрительный горьковатый з