ли?
   - Ага, дождешься, - хмыкнул Гризли. - Кому сбрасывать-то?
   - Уж найдется кому. А за вас принялись или как?
   - Это кто же? - сразу насторожился крутарь. - Михалыч, ты воду-то  не
мути, говори толком! Знаешь чего-нибудь?
   - Может, знаю, а может - догадываюсь. Тебе как лучше?
   - Ну, пошел сыпать загадками! - безнадежно махнул рукой Гризли.  -  И
охота тебе подпускать туману? Ведь слова не скажешь в простоте!
   - А слушать надо уметь, - усмехнулся хозяин. - Вон  твой  приятель  -
больше молчит да приглядывается, хотя и сам мог бы многое рассказать.
   Неожиданно Гризли рассмеялся.
   - Ну, ребята, вдвоем вам не будет скучно!  -  заметил  он.  -  Колдун
колдуна...
   В комнату впорхнула Оксанка, водрузила на стол дымящуюся  кастрюлю  и
стала сноровисто распределять по тарелкам благоухающую  жижу  -  отменно
красных тонов. Добравшись до Вадима, запнулась и посмотрела  на  него  с
сомнением.
   - Только не кладите мяса, -  улыбнулся  он.  -  Бульон  я  как-нибудь
сдюжу. Уж очень аппетитно пахнет!
   Обрадовавшись, девушка  и  ему  налила  до  краев,  затем  быстренько
сгоняла за обязательными сметаной и хлебом и тоже подсела к столу. Мяса,
Вадим заметил, она не положила и  в  свою  тарелку,  будто  устыдившись.
Обратил на это внимание и Михалыч.
   - Похоже, вы с Оксанкой быстро споетесь, - сказал он, глядя на Вадима
в упор. - Она тоже к зверятам неровно дышит.
   - А как насчет людей? - Вадим кивнул на гранамет.
   - До сих пор не знаю, сумеет ли выстрелить, - ответил хозяин. -  Даже
чтобы спасти меня - родителя любимого, хоча вредного.
   Вадим пожал плечами, неожиданно увлекшись борщом: давненько он такого
не пробовал. А рядом  вовсю  наворачивал  Гризли,  орудуя  ложкой  будто
черпальщик.
   - Проку от  него,  конечно,  чуть,  -  заявил  он,  первым  опорожнив
тарелку, - но до че вкусно! Какая невеста пропадает - а, Михалыч?
   - Не про твою честь, - отрезал тот. - Подлить еще?
   - А то!
   Справившись со второй порцией, Гризли тут же сладостно  раззевался  и
вскоре, не дожидаясь чая, убрался в  соседнюю  комнату,  провалившись  в
сон, кажется, раньше, чем обрушился на кушетку.
   - И пусть себе дрыхнет, - сказал Михалыч,  пока  Оксанка  убирала  со
стола, - Невредный парень, однако крутарь. А ты-то как к ним угодил, мил
человек?
   - Вы не перебарщиваете с просторечиями? - сухо поинтересовался Вадим.
- Эдакий дедушка из глубинки! - (Хозяин усмехнулся.) - Вы же  городской,
верно? А образование, надо полагать,  высшее.  И  годков  вам  не  более
полусотни. Стало быть, на "Михалыча" не тянете - при  всем  моем  к  вам
почтении.
   - Вот, Оксанка, - с той же неопределенной усмешкой заговорил  тот,  -
каков наш гость: молчал да приглядывался, прислушивался да на ус мотал -
а потом ка-ак выдал, будто под  дых  врезал!  Учись  у  умных  людей.  -
Неожиданно бородач свистнул, и в комнату вступили оба  здоровенных  пса,
похожие на молодых медведей.  Настороженно  ворча,  они  приблизились  к
Вадиму, долго принюхивались, словно старались запомнить, - тот  наблюдал
за зверюгами с любопытством - затем разом утихли  и  с  полным  доверием
улеглись к его ногам.
   - Это что, тест? - предположил Вадим, в две руки  почесывая  лохмачей
за ушами. - И что же он доказал - что моя симпатия к "зверятам" взаимна?
   - Не только это и не столько, - сказал хозяин. - Моих полуприрученных
песиков трудно обмануть: они чуют зверей за версту - любых  зверей,  как
бы глубоко те ни прятались.
   - Даже внутри людей, верно?
   - Даже в нелюдях, - хмыкнул Михалыч, и не понять было, шутит  он  или
намекает на что. - А ведь почти во всех живут звери, только у каждого  -
свой. И мои волкодавы отлично различают, кого  из  них  можно  погонять,
будто зайца, а с кем придется грызться в клочья, точно с  волком  или  с
медведем...
   - Потому и держите их подальше от Гризли? - со смешком вставил Вадим.
   ... а от кого следует улепетывать со  всех  ног,  как  от  заведшихся
здесь страшил, коим любой нормальный зверюга на один зуб, -  невозмутимо
заключил бородач.
   - А как они относятся к вам?
   - Скажем, признают во мне вожака - и только.
   - А кого обнаружили во мне? - не отставал Вадим.
   - В том и суть, что никого, если не считать тебя  самого.  Либо  твой
зверь хорошо прячется, либо слишком мал и  немощен,  чтобы  принимать  в
расчет. А может, вовсе помер.
   - Ох, вряд ли, - покаянно вздохнул Вадим, качая  головой.  -  Столько
хлопот с ним!
   - И все-таки здесь решаешь ты - в отличие от почти всех.
   - Даже от вас?
   - Проверяешь на гонор? - усмехнулся хозяин. - Мой-то  зверь  силен  и
горделив, хотя не злобен. И я могу подчинять многих - кто слабее.
   - И подчиняться другим?
   - В том и беда: зверь - он и есть зверь.
   Подняв руку, словно школьница, Оксанка спросила:
   - Можно за чаем сходить?
   - А кто тебя не пускает? - удивился отец.
   - Так интересно же! Вдруг чего пропущу?
   - Ты пропустишь, как же! - Он насмешливо фыркнул. - Вот  же  ведьмяно
семя, эти женщины, даже лучшие из них.
   - Может, без этого им не стать лучшими? - предположил Вадим. -  Какая
ж это женщина, если не ведьма?
   - Может, и так, - согласился Михалыч. - Ты вон во всякой твари видишь
родича, и твари это чуют. Но у женщин родство с ними куда ближе;  потому
общий язык находят быстрей. Зато и каждой ведьме нужен в  жизни  якорек,
чтобы самой не заделаться тварью. И якорек нужен среди людей - я-то,  со
своим зверюгой, не слишком подхожу.
   - "Не шибко", - машинально поправил Вадим. - Так ближе по стилю.
   - Ну уж, ты в самые-то  мохначи  меня  не  записывай,  -  ухмыльнулся
бородач. - Все же в тивишник иногда поглядываем - было где нахвататься.
   - И нормально берет? - заинтересовался Вадим. - Ну да, вы ж его  днем
смотрите!.. Что-то неладно там, вам не кажется?
   - Тоже чуешь чужие заклятия? - посерьезнев, спросил Михалыч.  -  Прав
ты: на весь город наброшена паутина. А знаешь, кто сии колдуны?
   -  Ну,  теперь  вас  занесло  в  мистическую  терминологию!  -  Вадим
терпеливо вздохнул. - И кто, если не секрет?
   - Знал бы - сказал, - ответил Михалыч. - С таким  секретом  долго  не
живут... А что, очень хочешь дознаться? За этим и на Бугор ездил?
   - За этим тоже.
   - И каково там?
   - "Занавес" что надо, только из катапульты и прошибешь. А  зверюги  -
один другого краше!
   - Ну, этого добра  и  здесь  навалом  -  только  за  железобетоном  и
спасаемся.
   - Чего ж они в город не заглядывают?
   - А ты подумай, - загадочно  улыбнулся  хозяин.  -  Может,  время  не
подошло? А скорее они нужны здесь.
   - Это зачем?
   - Так ведь селяне тивишников не смотрят - как их еще  обломать?  Зато
теперь сидят по своим кочкам и не квакают. А про некоторых  и  вовсе  не
слыхать, будто сгинули, даже не подобраться  к  ним  -  столько  нечисти
сгустилось вокруг. И чего там деется, кто знает?
   - Пся крэв, - содрогнулся Вадим, - ну и картинку вы нарисовали!
   - Я не рисую, - возразил хозяин, - только обрисовываю. Вот Оксанка  -
та балуется, - он кивнул на стены. - Зуд у нее в руках, что ли?
   - Скорее в голове, - поправил Вадим, снова и  внимательнее  оглядывая
картины. - Не только зуд - талант. Уж я в этом понимаю.
   - Ты на нее глянь, - хмыкнул Михалыч. - Глазища потупила,  зато  ушки
навострила, что мои овчарюги на дичь. Еще чуть и подгадаешь в ее  лучшие
друзья.
   - Да ну вас, балабол! - вспыхнула девушка. - Ну что вы всегда?
   - А чего, не так разве?
   - Конечно, мне интересно послушать. -  Она  пожала  тонкими  плечами,
демонстрируя небрежность. - Сами же говорили: учись  у  умных  людей.  А
здесь этого никто не видит, кроме вас да Шатуна. Тоже, знатоки!..
   Неожиданно Михалыч рассмеялся - впервые за вечер, откровенно  любуясь
дочкой. Может, его персональный зверь и не  злобен,  однако  за  Оксанку
готов загрызть любого.
   - Ладно, хозяюшка, беги за чаем, - разрешил он. - Мы подождем.
   То ли от смущения,  то  ли  из  долго  сдерживаемого  гостеприимства,
девушка пулей сорвалась со стула, чем вызвала у отца  новый  благодушный
смешок. Однако, выдерживая обещание,  он  не  произнес  ни  слова,  пока
Оксана не  вернулась,  осторожно  неся  поднос,  уставленный  цветистыми
пузатыми чашками на столь же красочных блюдцах и хрустальными розетками,
полными янтарного варенья,  да  хрустальными  же  вазами  с  несколькими
сортами домашнего печенья.
   - По счастью, деваха умеет не только  малевать,  -  не  без  гордости
заметил Михалыч. - Все хозяйство на ней - оцени!
   - Папенька, вы точно коровой на рынке торгуете, - укорила  Оксана.  -
Не стыдно?
   - А чего ж не похвалить перед хорошим человеком? - возразил хозяин. -
Много ль ты встречала их, тем более  в  нашей  глухомани?  А  тебе,  как
прочим ведьмам, требуется якорек - если не муж, так хотя бы друг.
   - А что же сами вы, не справитесь?
   - Я при тебе навроде сторожевого пса, - ответил он. - И как  положено
приличному псу, отдам за тебя жизнь не задумываясь. Но нужен тебе другой
- не я. Довольно и того, что не стал  я  ломать  тебя  под  себя,  сумел
придержать своего зверя хоть в этом. А большего от  меня  не  жди  -  не
дано. Может, я и колдун, но тебе-то надобен волшебник!
   - Ну вот,  папенька,  опять  вас  на  мистику  потянуло,  -  заметила
девушка, быстро глянув на Вадима.
   - Во-во давайте теперь, клюйте меня  вдвоем!  -  Михалыч  вздохнул  с
притворным смирением. - Говорил же: вы  быстро  споетесь...  А  разница,
доча, таки есть. Это для Гризли все чародеи на одно лицо, будто не  люди
вовсе, но ты-то держишь глаза открытыми - так что приглядывайся.
   - А занятный чай, - вмешался Вадим. - Вкус необычный - никогда такого
не пробовал.
   - И не мог пробовать, - согласился хозяин. - Этих добавок  прежде  не
произрастало на Земле. Ты что ж думаешь, оттуда только звери проникают?
   - Знать бы: откуда.
   - Узнаешь - поспеши с другими поделиться, пока  не  прибрали.  Только
сперва прощупай человечка досконально -  не  переметнулся  ли?  Каждого!
Даже из доверенных.
   - Господи, к чему такие строгости?
   - А знаешь, что такое "заклятый враг"? -  Колдун  усмехнулся.  -  Это
друг, на которого наложили заклятие.
   - Вроде зомби, что ли?
   - Вроде робота или киборга, если так тебе  понятней,  нацеленного  на
предательство, на убийство, на что угодно!
   - Тогда где-то должен быть настройщик?
   - Так он и покажется - жди! Сперва разберись, где кончаются роботы. И
помни: чем больше в человеке зверя, тем проще им управлять. Потому мне и
опасно туда соваться - а вдруг их звери окажутся сильней  моего?  Не  за
себя страшно - за Ксюху. Кто ж ее тогда защитит?
   - Не хотел бы показаться нескромным, -  сказал  Вадим,  -  однако  на
всякий случай запишите мой адрес. И рабочий телефон.
   - А я того и добивался, - со смешком признался Михалыч. - Видишь, при
должной сноровке и тобою можно управлять.  В  будущем  остерегись  своей
жалости на это многие купились.
   - Если б вы меня попросили, просто и без затей, результат был бы  тот
же, - спокойно возразил Вадим. - Какое ж это управление?
   - Может, и так, - не стал спорить хозяин.  -  Перемудрил,  извини,  с
колдунами это случается.
   - Значит, ради дочери вы на многое способны?
   - Страшно представить - на  что.  Как  говорится,  "святая  отцовская
любовь"! - Михалыч усмехнулся не без сарказма.
   - Ну да, "что сделаю  я  для  людей"!  -  поддакнул  Вадим,  поневоле
вспомнив династию людоедов. - Только, в отличие от простодушного  Данко,
почти все его последователи предпочитали  вырывать  сердца  у  других  -
конечно, ради святой цели.
   - Любить в детенке себя - это от зверя, - сказал  хозяин.  -  Обычный
семейный эгоизм. Мало кто способен возлюбить отпрыска целиком, со  всеми
отличиями. Даже признать это  себялюбием  не  отваживаются  -  все  ищут
оправдания!..
   - А хотите, покажу фокус? - внезапно решился Вадим. -  Конечно,  если
вам не жаль тивишника.
   "Собственно, почему нет? -  подумал  он.  -  Где  еще  найдешь  такую
благодарную,  понимающую  публику!  Только  колдуны  смогут  вполне  это
оценить, и  уж  им  такое  знание  пойдет  впрок.  А  может,  сами  чего
подскажут?"
   - Что ли, исполняется впервые? - полюбопытствовал Михалыч. - И у тебя
зуд?
   -  Так  не  жалко  вам  ящичек?  -  снова  спросил  Вадим.   -   Риск
действительно имеется.
   - Чего там, Гризли еще привезет - дерзай!
   - Люблю, понимаете ли, эффекты, - сказал Вадим, поднимаясь. - Где  он
у вас?
   - Тивишник? Вон там, за дверью.
   Втроем они перешли в небольшую сумеречную комнату, похожую то  ли  на
кабинет, то ли на кладовку; и возле стены Вадим увидел вполне модерновый
тивишник, правда, изрядно запыленный. Наверное,  Михалыч  допускал  сюда
Оксанку не часто - иначе б и тут все сияло.
   - Включить? - спросил хозяин.
   - Да, пожалуйста. А затем отойдите ко входу - на всякий случай.
   Вадим подождал, пока засветится экран, для пробы погрузился в  прибор
мысле-облаком, проверяя наличие и заряженность вставки, затем  подхватил
с пола двухпудовку.
   - Эх,  ничего  себе!  -  буркнул  Михалыч,  поспешно  заслоняя  дочку
массивным телом.
   - Теперь смотрите, - призвал Вадим. - Внимательно, да?
   Мощным усилием, не выпуская рукояти, он послал гирю в тивишник  -  со
всего маха она врезалась в центр экрана и... остановилась.  Приемник  не
шелохнулся, на стекле не проступило ни трещины, и даже  звука  Вадим  не
услышал, как не ощутил отдачи. Будто он не вложил в  удар  всю  силу,  а
просто поднял чугунку до уровня экрана, осторожно его коснувшись. Либо в
последний миг дернул гирю  на  себя,  с  филигранной  точностью  погасив
инерцию.
   "Замечательно, - подумал Вадим.  -  И  что  я  выяснил?  Что  поворот
пространства в тивишнике составляет половину круга, а не четверть, как в
перегородках?"
   - Ну как номерок? - спросил  он,  осторожно  опуская  двухпудовку.  -
Годится для цирка?
   - Прямо Копперфилд! - проворчал хозяин. - А я смогу повторить?
   - По-вашему, дело во мне? Или в гире?
   - Для надежности исключим обоих, - решил Михалыч,  извлекая  из  угла
увесистый лом - тоже эдак  на  пудик.  Шагнув  к  тивишнику,  он  рывком
вскинул железяку и со всей  силой  саданул  острием  по  экрану.  Эффект
оказался такой же - то есть никакого.
   - Конечно, можно еще попробовать пальнуть... скажем, из гранамета. Но
как бы тогда не дошутиться до взрыва. Леший  ведь  знает,  как  тут  все
происходит?
   - Хорошо, а в чем фокус? - спросил колдун. - Что это, вообще?
   - Абсолютная непроницаемость, - ответил Вадим. - Слыхали про защитные
поля? Фантасты очень их почитали, хотя  изображали  обычно  не  поля,  а
сферические  купола  из  таких  вот   непрошибаемых   пленок,   вдобавок
невидимых. Достаточно развернуть пространство на  пол-оборота,  и  любой
агрессор упрется в себя, компенсировав свой же напор. Только  здесь  это
происходит на поверхности экрана, а создается той самой вставкой.
   - Зачем - чтобы экраны не бились? Стоило огород городить!..
   - Насколько я понимаю, это уже ворота,  но  еще  закрытые,  -  сказал
Вадим. - Вопрос в том, как  их  открыть.  Кстати,  изнутри  эти  пленки,
видимо, проницаемы - иначе бы не пробилась картинка.
   - "Ну,  пошел  сыпать  загадками!"  -  ухмыльнулся  Михалыч,  цитируя
Гризли. - Конкретно - зачем это?
   - Чтобы переключить тивишники на иной вид  эфира  -  ментальный,  где
любая тонкая материя  передается  без  искажений  и  затухания.  Похоже,
модернизированный экран проецирует сигналы прямо в сознание, создавая  у
зрителей яркие видения, при хорошей настройке неотличимые от реальности.
Однако есть существенное добавление...
   - Ну?
   - Зритель и сам должен быть слегка экстра и  обладать  мысле-облаком,
способным приникнуть оболочкой к экрану. Иначе все работает не на  него.
А представьте, если к этому полукругу  добавить  еще  один,  -  то  есть
довести его до полного!..
   - И что будет?
   - Похоже, тогда мы попадем в другое место  или  даже  в  другой  мир,
распахнув в нашем окно. Недаром же в сказках для превращения  полагалось
вращаться вокруг оси.
   - То в сказках, - придержал хозяин. - И то - для превращения.
   - "Что нам стоит дом построить?"  -  парировал  Вадим.  -  А  "сказку
сделать былью"? Может, мы не первые на  этом  пути?  Во  всяком  случае,
сейчас тут наверняка кто-то орудует.
   - И кто ж? Знать бы!..
   Потом они со всей основательностью, даже истовостью, еще свойственной
глубинке, предались чаепитию и о тивишниках больше не поминали. Вадим не
уставал нахваливать варенье с печеньем. Не только затем,  чтобы  сделать
хозяйке приятно, - от такой вкусноты и вправду веяло колдовством (а чего
ждать от лесной ведьмы?).
   Поговорили о ее художествах, благо почти все были на  виду,  и  Вадим
посетовал, что времена нынче неблагоприятные для самородков и даже самую
завалящую выставку вряд ли  удастся  организовать.  Крутарям  такое  без
интереса, за малым исключением, а в Крепости и вовсе не продохнуть,  под
бдящим-то оком Студии.  Но  в  общем  это  не  главное,  лишь  бы  самой
доставляло радость. А признание - что ж... Не вечно же длиться сумеркам,
куда-нибудь да  повернет.  И  тогда  либо  всем  наступят  "кранты",  по
выражению крутарей, либо воздух наконец посвежеет  и  между  творцами  и
ценителями не останется пыльной чиновничьей  прослойки.  И  станет  ясно
наконец, кто и чего в действительности стоит.
   К слову Вадим упомянул  о  своей  способности  наделять  ловкостью  и
навыками посредством простого "наложения дланей", и  Михалыч  немедленно
заинтересовался - для дочки, разумеется, не для себя. По  его  настоянию
Вадим провел с Оксаной сеанс, и с нею это получилось намного проще,  чем
с Юлей. Может, потому, что девушка уже была  готовой  ведьмой,  вдобавок
потомственной. Михалыч внимательно следил за переливанием "мертвой воды"
- не столько из недоверия, сколько для  запоминания  процесса.  Наверно,
ему тоже было чем делиться, хотя вряд ли его кладезь  мог  сравниться  с
Вадимовым: того в свое время загрузили стольким!
   Затем пробудился Гризли, сквозь сон  расслышав  хруст  печенья,  и  с
энтузиазмом ломанулся к столу,  не  обращая  внимания  на  неприязненное
ворчание  овчарок,  тотчас  ухваченных  Вадимом  за  лохматые  загривки.
Рассевшись, здоровяк с  разгона  принялся  за  угощение,  без  церемоний
подливая  себе  в  свободную  чашку,  загодя  прихваченную  Оксаной,   и
благодушно над ней подтрунивая - впрочем  с  оглядкой  на  посуровевшего
Михалыча. Неторопливо и благостно день накатывался к вечеру,  за  окнами
уже смеркалось.
   Внезапно заворчали, тревожно озираясь, собаки, и  внутри  себя  Вадим
ощутил беспокойство. Очень захотелось куда-нибудь  спрятаться,  хотя  бы
зарыться головой  в  подушки.  Снаружи  резко  потемнело,  будто  вокруг
сгустился туман, а весь блокгауз  словно  накрыло  грозовой  тучей,  под
завязку насыщенной электричеством. Однако атмосферные явления  были  тут
ни при чем.
   - Такое впечатление, - медленно произнес хозяин, - будто  кто  бродит
окрест. Не чуешь?
   Повернувшись, Вадим глянул в его темнеющие глаза, затем молча  ударил
в волосатый подбородок, опрокинув на пол,  -  неожиданно  для  себя,  не
говоря о других. Так же внимательно посмотрел на Гризли.
   - Эй-ей, ты чего? - отстранился тот, опасливо  ухмыляясь.  И  Оксанка
глядела на Вадима с испугом.  Он  сам  не  очень  понял,  зачем  оглушил
колдуна:  наверно,  счел  того  уязвимым  звеном,  а  по  таким   обычно
приходится первый удар. Но если ошибся... Что ж, "потом мне будет плохо,
но это уж потом". Хотя мне уже тошно! Господи, кто это?
   - "Кто-то бродит окрест", -  повторил  Вадим.  -  Держись,  богатырь,
сейчас навалится!
   И по напрягшемуся лицу напарника, по  вздувшимся  его  мышцам  понял:
началось. Звери сцепились, теперь уж - кто кого. Впрочем, сил  у  Гризли
невпроворот, как и гордости. Спровоцировать на стычку его еще можно,  но
подавить?
   - Зове