соблюдает их, того выживают, уже  почти  выжили.  Даже
среди крутарей это заметно.
   - Правда? - удивился Вадим. - А со стороны они смотрятся все грознее.
Вооружаются на глазах: латы, клинки, огнестрелы, - прямо гонки устроили,
словно ядерные державы. Может, с вашей "колокольни" не все видно?
   - Ну если дело доходит до войны, тут держись! - закивал торгаш.  -  А
какие разборки устраивались лет пять-шесть тому - это ж песня, куда  там
Чикаго времен депрессии! С улиц не успевали убирать трупы, а пули вокруг
чирикали, точно воробьи. Однако сейчас, слава господу, как-то утряслось:
худо-бедно разделили сферы и на  чужое  по-крупному  ртов  не  разевают.
Лишней крови не хочется никому, во  всяком  случае,  из  князей,  а  там
всплыли не самые глупые.  Конечно,  втихаря  подгребают  под  себя,  кто
сколько  сможет,  и  встречный  полив  идет  по  многим  кабелям,  якобы
самостийным. У иных холопов и теперь чубы трещат, поскольку не все  ушли
от уголовщины. Некоторые до сих пор норовят  прирезать  скотинку,  а  не
стричь излишки, растягивая на годы, -  если  покажется  слишком  жирной.
Однако  на  поверхности  "все  путем"  нормальное  сосуществование,   не
исключающее  подспудной  борьбы,  как  и  положено  меж  цивилизованными
державами. И каждая рекламирует себя, точно невеста  на  выданье.  Какие
доводы только не пускают в ход: от выгоды до родства - национального или
конфессионального. "Нашизм" расцветает махровым цветом!..
   Насколько Вадим слышал, одна из влиятельных крутарских стай собралась
именно по  этническому  признаку,  причем  тамошние  вожаки  мнили  себя
большими праведниками и пытались сгрести под  свое  крыло  всех  здешних
единоверцев и соплеменников, странным образом  мешая  одних  с  другими.
Кажется, этот принцип очень не нравился и Эмилю.
   - И что мне в их праведности? - вопрошал он. - Надоели эти  разборки:
кто тут богоизбранная нация, а  кто  нет,  -  провались  все  к  аллаху!
Еврейский нацизм ничуть не лучше другого, как и черные расисты  недалеко
ушли  от  ку-клукс-клановцев.  Когда  начинают  диктовать,  какому  богу
молиться и за кого выдавать дочь... Какая мне разница, кому  платить,  -
лишь бы меньше! А сейчас уж и блюсты подкатывают - вот кого нам не надо.
Как бы не полетело шаткое равновесие к  пророкам!..  И  вправду,  что-то
меняется в последнее время. Новую волну, что ли, катят - только вот кто,
откуда? Не дай бог, опять раскочегарят войну! Мало было прошлых...
   Конечно, говорил не только Эмиль. Как и положено  в  свободной  зоне,
обмен шел на равных: Вадим без сожаления делился сведениями  о  Крепости
(взгляд изнутри), скопом выдавал все известные управительские  "секреты"
(слышал  бы  его   режимник!),   сыпал   новостями,   прогнозами,   даже
подозрениями; а взамен  получал,  чего  не  знал  сам,  -  однако  точно
отмеренными порциями, баш на баш. Эмиль не был хапугой, скорее  радушным
хозяином, и угощал  Вадима  без  ограничений  -  но  только  сластями  и
напитками.  Информация  же  считалась  товаром,  а  тут  расточительство
недопустимо. Впрочем, Вадим не был в претензии, разжившись немалым.
   - Сами посудите, - доверительно говорил Эмиль. - Крутарей содержим мы
(заслуженно или нет - другой вопрос), а вот кто, по-вашему, платит  нам?
Нельзя же все выстроить на торговле да услугах - нужен базис!..
   - Как у Маркса, что ли?
   -  Так  получилось,  что  городские  фирмы,  вкупе  с  выпестованными
гуртами, отошли Крепости. Я тут не виноват - меня не спросили!  Как  они
еще живут, я поражаюсь... Конечно, в этом  городе  не  успели  наплодить
монстров, как в больших столицах, которым волокли все и отовсюду, словно
какому-нибудь Минотавру. Но и ваши не протянули б  под  колпаком  долго,
если бы не было отдушин. Каких, спросите вы? Понятия не имею! Я немножко
смыслю в контрабанде - так этих каналов я не знаю.  И  никто  не  знает,
даже сведениями о них не торгуют - это здесь, где продается все! Значит,
их просто нет, понимаете? - Торгаш зловеще похмыкал:
   - А с каким подъемом трудятся крепостные, какими сплоченными  стадами
следуют за "старшими братьями" и "отцами", как  жертвуют  последним  для
общего блага, на какие  подвиги  решаются  ради  Семьи,  какими  темпами
растет производство - все это я знаю, можете не рассказывать. При лучшем
раскладе ваши заводики да  кабэшки  поагонизировали  бы  годик-другой  и
благополучно испустили дух.  Ан  нет:  дышат,  шевелятся,  даже  чего-то
выдают на-гора! Может, за Бугром у Глав блат и полное понимание?
   - Тогда к  чему  такая  изоляция?  Если  даже  музыку  не  пропускают
извне...
   - Кстати, - вдруг сказал хозяин. - А  почему  вам  не  спеть?  Вы  же
умеете - меня не проведешь!
   - "Охриплый голос мой приличен  песне",  -  с  ухмылкой  процитировал
Вадим. - По-моему, в вас рождается большой замысел.
   - Понимаете, сударь мой, я вовсе не ханжа, однако  не  хочу  затевать
предприятий, в какие не смогу допустить дочь: все эти стриптиз-трактиры,
гейш-клубы, массаж-салоны!.. Но от хороших мелодий и вправду  "легко  на
сердце" - так почему этим не торговать? Менестрель и вышибала  в  едином
лице - согласен на двойную оплату.
   - И музыкант, - добавил Вадим. - И оформитель. А проповедник  вам  не
нужен?
   - Все можно обговорить, - улыбнулся Эмиль,  уже  готовый  перейти  на
деловые рельсы. - Репертуар, условия, гонорар... Нет? Жаль.
   - Дарю идею,  -  сказал  Вадим.  -  Развесить  по  стенам  Крепостные
воззвания, плакаты, лозунги  -  от  посетителей  отбоя  не  будет.  Одни
придут, чтобы оплакать потери,  другие  -  чтобы  еще  раз  возликовать,
поглазев с безопасного удаления на прежние дурости.
   - Не тот контингент, - с  сожалением  возразил  торгаш.  -  Деньги-то
больше у молодых, а они этого не помнят - и слава  труду,  если  честно.
Вот музыкой их еще можно увлечь...
   - Увы, но я уже, наверно, отпелся, - вздохнул Вадим. -  Разве  иногда
буду наведываться сюда и отводить душу в узком кругу конечно, если  ваши
домашние разделяют ваши вкусы. Теперь  меня  больше  волнуют  губернские
тайны, коих множество. На чем стоит Крепость: на костях или  на  болоте?
Кто отлавливает девчушек по дворикам да парчкам и пошто обращает в фарш?
Что за пташки порхают ночами и по чьи души  прилетают?  Что  делается  в
глухомани и каково  жить  там?  Наконец,  что  такое  Бугор  и  как  его
перейти?
   - Что такое Бугор? - повторил Эмиль, с  удовольствием  кивая  в  такт
струнному наигрышу, которым его продолжал потчевать  Вадим.  -  Сего  не
знают даже крутари, хотя только они туда  взбираются.  Некое  загадочное
явление, пропускающее через себя лишь товары, и то - с хорошим разбором.
Желаете на него взглянуть?
   - Желаю, - признался Вадим, плавно переключаясь на новую мелодию. - И
полагаю, мне в этом помогут - к примеру, Валет, давний мой кореш.
   - О, вы знаете Валета! - уважительно сказал торгаш.  -  Конечно,  это
еще не король, однако очень, очень корректен - с ним приятно вести дела.
   - Значит, его еще не испортила власть.
   Вскоре и не  без  сожаления  Вадим  оставил  гостеприимную  лавчонку,
дальше двинувшись чуть быстрее, поскольку  время  поджимало.  Теперь  он
присматривался больше к крутарям, благо тех нельзя  было  спутать  ни  с
кем.
   Рядовые крутари почти всегда  стриглись  бобриком,  будто  обтесывали
черепа в кубы, и дополняли их квадратными челюстями или,  за  неимением,
квадратными  обесцвеченными  бородками.  К  черным  кожанкам,   усеянным
стальными  бляхами,  полагались  просторные  брюки  из  плотной   ткани,
скрывающие раскачанные бедра (либо создающие их  видимость),  и  высокие
бутсы со стальными носками и поножами. Серьезное оружие к  ним  попадало
редко, а всякую мелочевку,  вроде  ножичков  и  кастетов,  крутарики  не
жаловали сами, больше полагаясь на костистые кулаки, затянутые в толстую
кожу, или короткие дубинки и тонфа, отобранные у блюстов. Дальность  боя
ограничивалась  здесь  длиною  ног,   поэтому   управляться   со   всеми
конечностями  парни  обычно  умели  неплохо,  уже  этим   отличаясь   от
крепостных, то  есть  переходя  в  разряд  людей  вооруженных,  заведомо
опасных.
   Однако в крутарском сословии  еще  следовало  утвердиться,  с  нижней
ступеньки  поднявшись  возможно  выше.  Посему   свежезачисленные   юнцы
отличались  чрезмерной  драчливостью,  частенько  провоцируя  других  на
оскорбления, лишь  бы  доказать  себя.  На  этом  этапе,  сталкиваясь  с
настоящими опасностями, отсеивалось немало задиристых петушков. В худшем
случае такие гибли либо поддавались позорной панике. В лучшем - пугались
на всю жизнь, злобствуя и отыгрываясь на слабых.  Для  поддержания  духа
такие с утра накачивались медовухой, благо здесь на нее  ограничений  не
было, и в серьезных стаях не  задерживались,  постепенно  скатываясь  на
самое  крутарское  дно.  Либо  и  вовсе  возвращались  в  Крепость,  под
удушающее крыло Управителей.
   С возрастом и  повышением  ранга  детская  эта  самолюбивость  обычно
уходила, ссыпаясь подобно щенячьей шерсти, уступая место рассудочности и
хладнокровию старых норманнов, для которых выгода  была  важнее  глупого
честолюбия - точнее, честь как раз и  состояла  в  том,  чтобы  выгадать
больше. Если крутарь оказывался неспособен к трансформации, то  пребывал
в "шестерках" до седых волос, сколь ни был силен и отважен, - и даже там
его не подпускали к серьезным делам. Ибо как  можно  доверять  человеку,
который постоянно что-то доказывает? В делах вообще не место амбициям  -
как говорится, "мухи отдельно".
   - Гуляешь? - раздался за спиной  тягучий  голос,  звучащий  точно  из
бочки. - А, Лосина?
   До боли знакомый вопрос - прямо родным  повеяло!  Вадим  обернулся  и
обнаружил невдалеке приземистого крутаря в  ранге  вожака,  чьи  взгляды
беспокоили его уже не одну минуту.
   - Э-э... Николаша? - предположил Вадим неуверенно:  больно  давно  не
виделись, да и знакомы были не близко.
   - Николь, - поправил тот.  Действительно,  звучало  это  пожестче.  И
внешне парень изменился разительно. Роста, увы, не  прибавил,  оставшись
Вадиму по грудь, зато  неимоверно  раздался  вширь  и  завесился  такими
громоздкими мышцами, что казался горбуном  -  что  называется,  "могучий
карла". Впрочем, это не прибавило ему добродушия. Извечная озлобленность
коротышек, обделенных богом и обижаемых людьми. Зато и  к  финишу  такие
рвутся куда активней. Или  же  карабкаются  по  ступеням,  "невзирая  на
лица".
   - На кого пашешь, Лось? - спросил  Николь  с  угрозой.  -  Только  не
говори, что ты крутарь!
   Недоуменно Вадим вскинул брови,  затем  сообразил.  Так,  подумал  он
усмехаясь, теперь меня принимают за тайного агента Крепости!  И  правда,
если не крутарь, то кто?
   - На себя, - ответил он. - Не веришь?
   Наверняка нет. Николь всегда тянулся к властным пирамидам, по которым
так увлекательно карабкаться наверх, и не верил, что кому-то  это  может
претить. Либо ты входишь в стадо,  либо  в  стаю  -  третьего  не  дано.
Одиночка -  оскорбление  установленным  правилам,  даже  вызов.  Значит,
подлежит искоренению.
   - Кончай темнить, Лосина! - сказал крутарь. - Если  не  хочешь,  чтоб
тебя препроводили, куда следует.
   - А ты кто, Николь, - здешний блюст? - полюбопытствовал  Вадим.  -  И
давно их ввели? Или это твой личный почин?
   По набрякшему лицу коротышки понял, что угадал. Отчего-то тот никогда
не жаловал  Вадима,  а  теперь  вдруг  получил  возможность  сквитаться.
Собственно,  за  что   -   за   разницу   в   росте?   Или   за   лишнюю
самостоятельность?
   - Поговори тут! - повысил голос вожак, и сразу Вадим  ощутил  себя  в
перекрестье настороженных  взглядов,  будто  невзначай  разбросанных  по
окружности. Вот так, парень. Хочешь осложнений?  Давай:  один  на  один,
только ты и я... и моя стая! Да  кто  Вадим  такой,  чтобы  вызывать  на
поединок  вожака?  Либо  стадный  телок,  либо   шпион,   а   с   такими
расправляются, не церемонясь. И Николь уже ухмылялся, предвкушая.
   - Вообще, я ищу Валета,  -  поспешно  сдал  назад  Вадим.  -  По  его
приглашению. Можешь проводить, я не возражаю.
   -  Чести  много,  -  разочарованно  буркнул  крутарь  и  отвалил,  не
прощаясь. Впрочем, парочку подручных на хвост чужака  все  же  подвесил,
застраховался. А те  не  оставляли  его  до  самого  порта,  куда  Вадим
прямиком и направился, решив больше не искушать судьбу.
   Самого Валета в порту  не  оказалось.  Однако  через  дежуривших  там
девиц, вполне добропорядочного вида, Вадим связался с  ним  по  рации  и
настоял на немедленной  встрече.  Подъехав  на  приметном  джипе,  Валет
подобрал бывшего приятеля вблизи заправки  (служившей,  насколько  Вадим
успел разглядеть, обычным местом  для  пересечения  крутарей  из  разных
стай) и тут же отъехал. Сегодня он выглядел не столь довольным, как  при
недавней встрече: его явно что-то  заботило,  -  и  пышные  усы  уже  не
топорщились так залихватски. Массивные плечи и  грудь  крутаря  облегали
пластиковые латы, только недавно вошедшие в моду у блюстов, а  к  бедрам
крепились, ножны и кобура из того же набора, отнюдь не пустые.
   - Никто за тобой не следил? - спросил он первым делом.
   - За мной? - удивился Вадим и пожал плечами:
   - Нет, я бы заметил.
   - А мелькал на заправке кто-нибудь из серьезных?
   Вадим подумал, добросовестно вспоминая. Вот не было печали!
   - Ну, была пара здоровячков на двуколесниках похоже,  знакомых  между
собой,  -  ответил  он.  -  А  потом  подкатило  длинное  авто,  набитое
смуглявыми крепышами восточной наружности.
   Чувствовал себя Вадим странно:  будто  нежданно  угодил  в  персонажи
гангстерского боевика. Ощущение было любопытное, однако неуютное.
   - Похожи на ордынцев, да?
   - Вроде бы.
   Насупясь  еще  пуще,  Валет  задумался,  потом  принялся  названивать
кому-то по рации, без видимой системы кружа по  переулкам  и  вполголоса
кроя связь, а заодно - раздолбанные  дороги,  по  которым  скоро  нельзя
будет проехать иначе как на лошаках.
   - Проблемы? - поинтересовался Вадим. - А, Валек?
   - Да так, - проворчал тот, - маленькие разборки между своими. Кое-кто
решил заглотнуть лишнее.
   Наконец дозвонившись, он условился о  встрече  и,  слегка  успокоясь,
направил джип к возникшей цели. Спросил:
   - Ладно, Вадик, что у тебя?
   Торопясь, пока не добрались  до  места,  тот  обрисовал  ситуацию:  о
разлетавшихся по ночам "воронам" и о вчерашнем визитере, явно работавшем
с "вороном" на пару.  Валет  слушал  не  прерывая,  иногда  сочувственно
кивал.
   - Да, хреновато, - объявил  он  затем.  -  Можно  попытаться  кое-что
прояснить, только это недешево станет. Сам понимаешь: дружба  дружбой...
А сейчас ты вроде заказчик!
   И  в  этом  Валет  переменился:  раньше   он   помогал   друзьям   не
задумываясь... на чем не однажды подзалетал.
   - Подойдет? - спросил Вадим, извлекая из кармана  золотой  перстенек,
сохранившийся от прежних времен.
   - Ого! - Аккуратно Валет принял его двумя пальцами, глянул на свет. -
Для начала, да? А там поглядим.
   - Но хоть какие-то догадки у тебя  есть?  Кто-то  из  ваших  мог  так
раздухариться?
   - Понимаешь, Лось,  сейчас  и  крутари  уже  разделились  на  породы.
Кое-кто с полным правом вешает на гербы тигров,  медведей  или,  как  я,
леопардов,  а  остальным  лучше  обойтись   фауной   помельче.   Которые
сомкнулись в стаи, смахивают на волков, а после  них  подбирают  шакалы,
подлые и трусливые. Эти не планируют надолго,  их  принцип:  схватить  и
удрать. Но есть и  вовсе  гиены,  трупоеды,  при  случае  не  брезгующие
человечиной.
   - Что, в прямом смысле? - содрогнувшись, спросил Вадим.
   - Может, и в прямом: жрать-то надо, - подтвердил Валет со смешком.  -
Сейчас развелось столько сдвинутых! Играть по правилам не могут, а вне -
у психов фора: уж они ни перед чем  не  остановятся.  Беспредел  -  одно
слово!
   - А про мясорубов, стало быть, ты так ничего и не знаешь?
   - Не наш профиль. К чему влезать туда, где не светит выгода,  к  тому
же нас это впрямую не касается.
   - Мне это нравится! - не сдержался Вадим. - Кто-то пускает  девиц  на
гуляш, одну за другой, и никому  нет  до  этого  дела:  ни  блюстам,  ни
крутарям. Вы что, ждете, пока примутся за ваших подружек  -  тем  более,
они вполне подходят по параметрам?
   - Конечно, можно разобраться и с  этим,  -  хладнокровно  откликнулся
крутарь, - но за отдельную плату. Хочешь?
   - Не напасешься на вас,  -  проворчал  Вадим.  -  По-твоему,  я  клад
нашел?
   - Или получил наследство, - хмыкнул Валет. - Раз не торопишься к нам.
Другой же уровень, Вадичек, ты посмотри!..
   - Спокойствие дороже.
   Они уже подъезжали к порту, где  Валета  ждало  несколько  габаритных
парней, поверх привычных  кожанок  облаченных  в  такие  же  доспехи  из
пластика: шлемы, бронежилеты с  наплечниками,  поножи,  наручни.  Вокруг
защитным кольцом, словно фургоны при освоении Америки, были  расставлены
бронированные двуколесники. Среди крутарей, кстати,  оказались  те  двое
здоровячков, которых Вадим приметил  на  заправке.  А  еще  с  одним  он
когда-то пересекался на тренировках, то ли билдерских, то  ли  бойцовых.
Тот даже поздоровался с Вадимом вполне уважительно,  видимо,  приняв  за
своего: такого же крутаря, да еще приближенного к верхам.
   Действительно, из настоящих силачей в билдерах задержались  немногие,
как и в чистых  бойцах.  Большинство  нашли  применение  если  не  своим
мозгам, то мускулам, и теперь пытались выделиться в особую касту, сродни
самураям или русским дружинникам, с жесткой иерархией и  дисциплиной.  А
возглавляли их вожаки из самых зубастых либо самых деловых,  которые  со
временем могли бы заделаться князьями да боярами, если бы на те же места
не метили правители-крепостники. Удивительно, что в  здешние  авторитеты
угодил   и   симпатяга   Валек,   а   впрочем,   он   всегда   отличался
предприимчивостью.
   Поглядывая по сторонам, Валет терпеливо втолковывал наперсникам,  как
ловчее управляться с подотчетным стадом, чтоб не уморить скотинку, но  и
состричь с нее больше, - все  должно  быть  по  совести  и  к  взаимному
удовольствию, без ненужных напрягов, но и без  попустительства.  Внимали
ему с почтением, хотя собрались здесь не рядовые крутарики, пухлощекие и
свеженакаченные, только-только навострившиеся махать конечностями, а  их
вожаки - матерые, умудренные или хотя бы битые жизнью, накопившие опыт и
навыки,  вплоть  до  смертоносных.  Стало  быть,  Валет,   по   нынешней
классификации, вполне мог величаться вождем, пусть не из старших. Однако
возражать ему не стеснялись: корректно, уважительно, - но в  Крепости  и
такое показалось бы  дикостью  либо  вопиющей  наглостью,  граничащей  с
бунтом.
   Вожаки уже не стригли волосы бобриком, что защищало в обычной  драке,
а отпускали их до плеч, прихватывая на  лбах  лентами  либо  собирая  на
затылках в хвосты. А значит, не собирались подпускать  врага  настолько,
чтобы  тот  смог  за  них  ухватиться.  В  подтверждение   наметившегося
ужесточения разборок ("новая волна"!) на бедрах, поясах или  за  плечами
вожаков, кому как нравилось, крепились  внушительные  секачи  -  у  кого
один, у кого два, в зависимости от умения.  Это  не  считая  метательных
ножей, число которых тоже варьировалось. А дальше, судя по всему, в  ход
опять пойдут огнестрелы - гонка  вооружений,  неизбежная  как  прогресс.
Впрочем, возможно, они уже припасены в кабинах колесников.
   Доверяя Вадиму либо из деликатности, Валет не отослал его подальше, а
сам Вадим не проявил должного такта и остался в совещательном  круге,  с
интересом слушая разговор. Как ни  странно,  в  доводах  проклевывшегося
князька  и  его  доверенных  старшин-советников  (бояр?)  уже  ощущалось
присутствие некоего кодекса, обязательного в серьезных делах. Обычно  он
складывался десятилетиями, причем в стабильной среде, где  честность  на
протяжении поколений подкреплялась выгодой, вдалбливала