ть выше головы.
   - Мне показалось или в самом деле у вас чем  выше  ранг,  тем  короче
имя? - спросил Вадим.
   - Так и есть.
   - Значит,  мне  еще  повезло.  Был  бы  я,  скажем,  Иннокентием  или
Максимилианом... Странная тенденция для славян, не находишь?  Кстати,  в
твоем прежнем имени смысла было побольше, чем в нынешнем.
   - Сам же сказал: "новый виток".
   - Разве я против новизны? Лишь бы ее не навязывали извне.
   - Есть и такое мнение?
   - Да  просто  странно,  когда  в  самых  разных  структурах,  включая
ненавистную вам Крепость, вдруг обнаруживаются общие  черты,  прежде  не
свойственные ни одной. Ну да, я помню о "бритве Оккама", однако  простых
объяснений в голову не приходит. Извини: мерещится заговор.
   - Модная нынче тема, - заметил Брон.
   - Потому извиняюсь.
   - Между прочим, он и мне мерещится.
   - Ну, тебе по чину положено. А мне за какое место трястись?
   - За мягкое, - хмыкнул крутарь.  -  Видишь  многое,  а  при  себе  не
держишь: совесть, что ли,  не  позволяет?  Знаешь  ведь  обычную  судьбу
ясновидцев и прорицателей?
   - У них не может быть обычной судьбы, -  возразил  Вадим.  -  Слишком
необычны  они  сами...  Думаешь,  я  со  всеми  так  откровенен?  Просто
последнее время почти не встречал людей, которые сразу были бы и умны, и
без комплексов, - вот и расслабился, перестал себя держать.
   - Я так и понял, что ты проверял меня на прочность, - кивнул Брон.  -
Но лучше этого не делать при подчиненных.
   - Даже при Вальке?
   - Даже. У нашего приятеля вполне кондовый склад ума - лишней вольницы
он просто не поймет.
   - Тогда и вправду произведи меня в шуты, - предложил Вадим. - Помнишь
Шико в "Графине де Монсоро"?
   - Я предпочел бы заиметь тебя в роли советника.
   - Что, так сразу?
   - Понимаешь, Вадик, у меня ведь  тоже  талант:  я  знаю  цену  людям,
причем умею определять с первой встречи. Может,  на  этом  и  выбился  в
главари. Но я вижу, что тебе, в общем, плевать на благополучие  нашей...
банды, пока оно не сообразуется с общечеловеческим  благом.  Посему  даю
время присмотреться к нам, даже рискуя потерять тебя в этой ходке.
   - Надеешься, я проникнусь вашими интересами? - осведомился  Вадим.  -
Как тот актеришка в "Мертвом сезоне". Или почувствую вкус к карьере?
   - Говорю же: я понимаю людей. Можно сказать, насквозь вижу - особенно
таких прозрачных. А потому знаю, чем тебя можно купить.
   - И чем же?
   - Ну, что мы имеем в  нашей  благословенной  губернии?  Про  прелести
официоза, ныне именуемого Крепостью,  ты  знаешь  лучше  меня,  а  кроме
Крепости  тут  есть  лишь  четыре...  пожалуй,   уже   пять   достаточно
влиятельных группировок.
   - И чем ты лучше других?
   - Тем, что умней.
   - Вот это - вопрос формулировки.
   - Давай определять ум как способность к правильному выбору  -  членов
команды, модели устройства, направления развития.
   - А что такое "правильный"? - Брон усмехнулся.
   - Хорошо, пусть будет "оптимальный", - ответил он. - С позиции общего
блага.
   - Значит, ты еще и порядочнее других?
   - Вот про это не будем, ладно? - отказался крутарь. - Здесь мы  точно
завязнем: слишком многие сейчас "радеют за  народ".  Лучше  предположим,
что я нормальный эгоист и хочу лишь обойти на вираже прочих главарей.
   - Принято, - кивнул Вадим, радуясь, что хотя бы на одного  "радетеля"
стало меньше. - Как ни смешно, главные моралисты произрастают отнюдь  не
из самых совестливых... Черт, и далось мне это "отнюдь"! - посетовал  он
с ухмылкой. У Брона, что ли, заразился?
   - Все-таки я знаю историю и, в отличие от большинства, у нее учусь, -
продолжал крутарь. - Как известно, директивный способ руководства далеко
не самый эффективный -  даже  в  периоды  войн,  как  ни  странно.  Если
государство руководит чем-то напрямую, то почти всегда  разваливает  это
вдрызг. Ты хорошо представляешь управленческие модели, популярные  среди
крутарей?
   - Честно говоря, не слишком. В самых общих чертах.
   - Пойдем. - Брон поднялся, взмахом одной  руки  приглашая  Вадима  за
собой, а в другую взяв вазу с фруктами. - Здесь не помешает наглядность.
   Он угнездился в крутящемся кресле перед монитором, небрежным  щелчком
согнал с экрана обнаженную милашку,  кокетливо  выплясывавшую  во  всему
затемненному пространству, и принялся подбрасывать на  монитор  файл  за
файлом, комментируя возникающие тексты, списки,  фотографии,  диаграммы,
схемы:
   - Начнем с "сутенеров". Конечно, сами-то они себя так не зовут -  при
том,  что  торгуют  соответствующим  товаром  да  еще   посредничают   с
правителями (тоже ведь проститутки не слабые). Костяк составляют  бывшие
гэбэшники, партийцы, совработники, прочая  шушера,  во  время  Отделения
промахнувшаяся с выбором стороны. Возглавляет их некто Вит, он же  Фуня,
- личность туманная, скользкая, однако не без здравого смысла, ладить  с
ним можно. Как я говорил, компания Вита  прочно  сцеплена  с  Крепостью:
старые связи, знакомства, знание ходов, то-се, - в этом главная их сила.
Сутенеров даже трудно отнести к крутарям - они избегают открытых  стычек
и в целом  ведут  себя  тихо.  Тем  не  менее  с  ними  предпочитают  не
связываться.  Во-первых,  прищучить  их  довольно  сложно:  едва  ли  не
половина подвизается в Крепостных структурах, в  основном,  на  скромных
управленческих должностях - поди сыщи их! А будешь слишком  нажимать,  у
самого начнутся пожары да взрывы: сутенерчики-то  наши  по  таким  делам
бо-ольшие мастера. При особой надобности могут и к главарю  подобраться,
а кому  охота  взлететь  на  воздух?  Очень  неаккуратная  смерть,  даже
позорная, - это тебе не клинок или, на крайний случаи, пуля.
   Брон  переключился  на   соседнюю   директорию   и   снова   принялся
жонглировать файлами, демонстрируя завидную сноровку:
   - Ну, про иудеев могу добавить немного. Во главе Гош, он же  Папашка.
Живут, как и положено, в гетто, неподалеку  от  нас.  За  столько  веков
гонений у  них  уже  в  генах  записано  держаться  друг  за  друга.  Их
национальная взаимосцепка не уступает иным родовым, а то и семейным,  и,
видимо, неспроста среди всех  общин  только  еврейские  еще  выдерживают
конкуренцию  с  современными  структурами.  К  тому   же   они   неплохо
адаптируются к среде обитания, но особенной фантазией  не  отличаются  -
идут по пути наименьшего сопротивления. В  здешнем  своем  кибуце  иудеи
помешаны на огнестрелах и, надо признать,  достигли  в  пальбе  отменной
умелости: вколачивают пули навскидку и  в  любую  точку.  Как  известно,
сейчас в чести  специализация,  а  посему  они  отказались  от  прочего,
вооружились до зубов и всем супостатам грозят железным ливнем в точности
как Совдепия некогда размахивала "ядерной дубинкой". Правда, сами ни  на
кого всерьез не наезжают  -  предпочитают  устранять  разногласия  малой
кровью, берегут своих... Пока нет вопросов?
   - Приятно и полезно внимать просвещенному  правителю,  -  пробормотал
Вадим. - Давай, поливай дальше. Как там насчет социального устройства?
   - Особых изысков нет: на всю катушку эксплуатируют нац-идею - то, что
ты зовешь совестью для своих. Но, как и все прочее у них, это  тупиковый
путь. При враждебном окружении еще работает, для остальных  ситуаций  не
годится. Говорят, даже в Японии отказываются от клановых принципов.
   - Под "всем прочим" ты подразумеваешь огнестрелы?
   - Их тоже безусловно. Нашелся ведь и для "ядерной дубинки" подходящий
"лазерный щит"? А защититься от пуль, даже  от  взрывчатки,  куда  проще
подходы уже нащупываются. И  с  чем  тогда  останутся  иудеи?  С  грудой
бесполезного железа и кучей пороха, которые они копили годами?
   - И потому ты подгребаешь под себя здоровячков?
   - Наши критерии покруче, чем в английской полиции, - подтвердил Брон,
- вес не ниже центнера, бицепс за полметра. Но, конечно, одних габаритов
мало. Вот ты, к примеру, сколько подтягиваешься?
   - Раз с десять, наверно, - не стал прибедняться Вадим.
   - Так мало? - удивился Брон.
   - Я же на одной руке.
   Крутарь оглядел его с уважением и дальше развивать тему не стал.
   - Кстати, не только я пренебрегаю огнестрелами. По подобному же  пути
пошел Бату, ордынский каган, обрастая рукопашными  бойцами,  большинство
из которых, само собой, ориентированы на Восток и особыми  размерами  не
выделяются.
   - Кстати, по-английски "orient" и значит Восток, -  неизвестно  зачем
вставил Вадим. - Но это к слову - продолжай, пожалуйста.
   - Однако Бату забыл одну  вещь:  даже  сами  китайцы,  родоначальники
большинства боевых стилей, очень почитали гигантов -  как  и  японцы.  А
может, не забыл, но просто понадеялся на тайное свое оружие.
   - Надеюсь, не ядерное?
   - Немногим лучше - экстрасенсорное. Сам Бату и  кое-кто  из  ближнего
его окружения  способны  якобы  выбрасывать  из  себя  сгустки  энергии,
убивающие противника наповал. Черт знает, мистика какая-то!..
   - Ну почему обязательно мистика? - возразил  Вадим.  -  Такие  случаи
зафиксированы.
   - Ордынцы стараются не афишировать подобные навыки и пускают их в ход
только при крайней нужде. Однако двое моих  ребят  все  же  нарвались  и
расстались с жизнью очень  мучительно,  хотя  без  видимых  повреждений.
Полный разлад внутренних функций!..
   - "Дыхание Хаоса", - пробормотал Вадим. - Я что-то слышал об  этом  -
на досуге надо будет поразмыслить.
   - Вот-вот, поразмысли, - подхватил Брон. - А заодно подыщи  защиту  -
тогда я с чистой совестью объявлю и этот путь тупиковым. Тем  более,  во
всем ином  ордынцы  консервативны:  только  и  стараются,  что  поточней
скопировать древних татар, - конечно,  в  меру  своего  знания  истории.
Жесткая пирамида сверху донизу, что при Советах звалось  "централизмом".
Предельное пренебрежение человечьими жизнями,  включая  собственные,  но
особенно - чужими.
   - Как насчет религии?
   - Здесь спектр широкий, как ни странно. То ли стараются привлечь  под
свою крышу всех, от мусульман до буддистов, то ли еще не определились  -
говорю же, историю плохо знают! Хотя бы со мной консультировались.
   - Хорошо, - сказал Вадим. - Кто остался?
   - Шершни. - Брон ухмыльнулся. - Те,  кто  гонял  вас  сегодня.  Самые
загадочные из всех. Где базируются, из кого  состоят,  кто  во  главе  -
ничего не известно. Удивительно, что сегодня они появились так  рано,  -
обычно до заката про них не слышно. Возникают из ниоткуда,  пропадают  в
никуда, еще до рассвета. Главный товар - "химия", но пробавляются  также
контрабандой, из-за чего мы с ними  грыземся.  Впрочем,  не  сильно:  за
рамки они редко выходят, я тоже волну не  гоню  -  сам  знаешь,  к  чему
приводит эскалация насилия. Так,  цапаемся  помаленьку.  Тебе  интересны
Шершни?
   - Даже очень.
   - Мне тоже. Чем-то они меня беспокоят и  куда  побольше  других.  Вот
вернешься из рейда - займешься, создам все условия.  А  сейчас,  -  Брон
лучезарно улыбнулся и развел громадные руки, - извини,  дружочек,  дела!
Завтра позвоню, назначу место и время.
   Приобняв Вадима за плечи, князь  проводил  его  через  всю  притихшую
приемную и даже не поленился лично распорядиться насчет транспорта, дабы
у гостя не возникло осложнений, - во какой почет!
   С комфортом катясь через лес, рядом с  молчаливым  провожатым,  Вадим
тихонько хмыкал, вспоминая эту демонстрацию и свое удовольствие от  вида
крутарских физиономий, озадаченных и  заинтригованных.  Вообще,  Брон  -
молодец, умеет подать себя и  расставить  по  местам  прочих.  Может,  и
вправду есть такое  призвание:  правитель?  Собственно,  Брону  даже  не
требовалось притворяться - просто к каждому он  поворачивался  одной  из
многих своих граней. Требуется вам, скажем, сановье величие  -  получите
на всю катушку!.. Нет, такое надо уметь - мне-то лучше и не пробовать.
   Провожатый высадил Вадима на тихой окраине, недалеко от  родного  его
района, и дальше он побежал легкой рысью, выполняя вечерний моцион.  Эти
места Вадим тоже изучил неплохо и потому "пилил" напрямик, через  дворы,
переулочки, пустыри, ныряя в заборные проломы, прыгая  через  кусты.  Но
еще задолго до жилых домов  ощутил  впереди,  прямо  на  пути,  шестерку
раззадоренных  сознаний,  а  затем  услышал   странные   глухие   звуки,
перемежаемые басистыми  рыками,  будто  это  грызлись  здоровенные  псы.
Неслышно приблизившись к изгороди, Вадим заглянул в дыру  и  оцепенел  в
изумлении: такого он еще не видал.
   Пара "химичей", мосластых двухметровых амбалов в майках и  шароварах,
со вкусом лупцевала  сдвоенный  наряд  блюстителей,  видимо,  устроивший
засаду на здешней тропе. Исполняли они этот номер голыми руками, хотя их
кулаки  больше  напоминали  кувалды  по  размеру  и  твердости,   и   по
эффективности тоже. Резиновые дубинки блюстителей  отскакивали  от  глыб
"химичей", не доставляя им видимых неудобств. Зато каждый  удар  силачей
отзывался  в  доспехах  противника  глухим  гулом,  а   самого   латника
отбрасывал на метр. А уж если такой удар попадал в голову!..
   Полагалось бы блюстителям посочувствовать,  но  это  оказалось  свыше
Вадимовых сил. Пожалуй, ближе он был к злорадству. Слаб человек, слаб  -
увы. Как там насчет постов и молитв? Говорят, помогает.
   Не дожидаясь развязки, Вадим отступил и заспешил в обход - тем более,
время поджимало. Однако далеко отойти не успел, почти сразу  наткнувшись
на новую сцену, тоже заметив ее издалека.
 
3. За прекрасных дам! 
 
   На первый взгляд картинка казалась идиллической - во  всяком  случае,
куда пристойней предыдущей. Обширный захламленный двор,  густо  поросший
сорняком, пересекали двое: опрятно одетая женщина и девочка лет десяти в
замызганной униформе. Женщина  еще  не  была  старой  и  выглядела  даже
привлекательно:  ладная,  налитая,  крутобедрая.   Хотя   смахивала   на
общагскую вахтершу Вадима, точно младшая сестра, и все ухватки  выдавали
в ней закоренелую  старожилку.  Обращалась  она  к  ребенку  с  умильной
ласковостью, словно к дочурке, - при том, что Вадим не ощущал между ними
родства. Дама крепко держала девочку за  руку,  но  та  и  не  пробовала
вырваться, робея от здешнего запустения. Судя по всему, она  сбежала  из
ближнего питомника и теперь пробиралась домой через  пустыри,  чтобы  не
попасться на глаза  блюстителям,  -  а  женщина,  видимо,  вызвалась  ее
проводить.  Странная  услужливость,  учитывая,   что   старожилы   и   с
собственным потомством обычно обходятся без сантиментов.
   Заинтересовавшись, Вадим двинулся следом, соблюдая немалую дистанцию.
Черт  знает,  что  он  заподозрил,  однако  предчувствия  не  показались
радужными. Далеко идти не  пришлось:  вскоре  мадам  подвела  девочку  к
старому, еще прочному зданию в три этажа и почти затащила в единственный
подъезд, продолжая сладко увещевать. Пока все  оставалось  в  рамках,  и
Вадим позволил им подняться на самый верх, сам проделав то  же  снаружи,
благо на стене хватало удобных балкончиков. Он уже определил тут обжитые
помещения, чьи окна густо затягивал плющ: наверно,  для  маскировки.  Но
тем проще в них подглядывать, притаившись на балконе.
   Квартирка была скромной, однако обставлена тщательно и любовно,  даже
со вкусом. Чистота в комнате казалась стерильной, а перед входом  гостей
встречал щекастый парень тридцати с небольшим  лет  и  таких  обтекаемых
очертаний, что смахивал на свежевымытого боровчика, вдобавок выряженного
не без щегольства. Еще он до изумления походил на эту сердобольную  даму
- вплоть до сложения и мимики, что в мужчине смотрелось странно. И  даже
годами уступал ей не много, хотя  наверняка  являлся  дамочке  сыном,  -
будто та обзавелась потомством, еще толком не выбравшись из детства.  Во
сколько же она начала?
   - Господи, маменька, - капризно посетовал  боровчик,  -  сколько  раз
говорено: выбирай полных! На что мне такое, господи?
   Однако сноровисто раздел  зацепеневшую  девочку  догола  и  прикрутил
ремнями к скрипучему стулу, предусмотрительно помещенному в  проржавелое
корыто. Вадим изготовился было прыгать, но парень только залепил  добыче
рот приготовленным пластырем и отступил, озирая ее со всех сторон. Босые
и пухлые  его  ступни  переступали  по  ковру  почти  бесшумно,  избегая
линолеума, будто он не привык ходить по жесткому.
   - Ну что ты говоришь, Митренька! -  возмутилась  женщина,  от  порога
снимая туфли и устремляясь на кухню. - И как тебе  не  совестно  только?
Думаешь, легко было ее добыть? Сам знаешь, какие времена.  Не  дай  бог,
проведает кто  -  ведь  камнями  забьют!  Никакой  жалости  в  людях  не
осталось.  -  Энергично  она  зазвенела,  забряцала  утварью,  застучала
дверцами шкафов. - Тебе что приготовить сегодня: гуляшик  или  котлетки,
а, сыночка?
   С кухни уже доносился дробный перестук ножей о доску, будто готовился
гарнир или  приправа,  затем  хлопотунья  принялась  напевать  тоненьким
голосом, демонстрируя отличное  настроение,  а  Митренька  все  созерцал
дрожащую худышку, недовольно оттопыря  толстые  губы.  Почему-то  особое
внимание он уделил тугой щелке, рассекающей понизу лобковую припухлость,
- единственное, что подтверждало пол ребенка, если не  считать  отросших
до лопаток волос, спутанных и слипшихся в пряди. Наверное, тоже  обделен
женским  обществом...  "бедненький".  Иначе  откуда  такое  подростковое
любопытство?
   -  Неухоженная  какая,  -  проворчал  боровчик.  -  Их  что  там,   в
питомниках, не моют? И ногти не стрижены!
   Экий привереда, качая головой, подивился Вадим.  Сколько  ж  на  тебя
уходит, гаденыш? И  сможешь  ты  разорвать  плоть  руками?  По  виду  не
скажешь. Или обманчива внешность?
   - Так ты ж не любишь пальчики, - заботливо откликнулась мамаша. -  А,
Митренька? И потом, это ведь как приготовить... А хочешь, ополосни ее, -
предложила она, - водицы хватит. Хоть  помоется  напоследок.  -  Женщина
хмыкнула и добавила с неожиданной злобой:
   - Понаехало вонючек, под себя гадят! А ведь помню еще, как мы  бегали
по улицам босиком - настолько там было чисто. И твой дедушка говорил...
   - Лучше трахну ее напоследок,  -  перебил  парень.  -  Какая  дурочке
разница?
   - Немытую? Фу, сыночка, не говори гадостей! Лучше потом я...
   - Мне надоело с тобой, - снова перебил он. - У тебя  бедра  трясутся.
Могу я иногда  раздолбать  целку?  Ты-то,  мамуля,  с  половиной  города
перетрахалась!
   Решившись,  Митренька  принялся  стаскивать  тесные  брюки,   обнажая
женственный зад. Вадим подождал, пока он спустит их  до  колен,  надежно
себя стреножив, и тогда неслышно вскочил в комнату, сграбастав боровчика
за шиворот. Много  сил  это  не  потребовало,  так  что  "напрасны  ваши
спасенья"!
   - Мать!! - истошно заорал тот, безуспешно пытаясь вырваться и  молотя
вокруг коротенькими руками. - Твою...
   Неразрешимая дилемма, думал Вадим, брезгливо удерживая  толстячка  на
удалении. Вообще я против убийств, тем более - казней. Однако как там, в
поговорке? "Волкодав прав, а людоед - нет".
   Он ощутил спиной  атаку  и  в  последний  миг  сдвинулся  в  сторону,
пропуская мимо отточенный  мясницкий  нож,  на  который  его  попыталась
нанизать хозяйка, вступившись за откормленное человечиной дитя. Ах,  эта
"святая материнская любовь"!.. На следующем шаге, не сумев  затормозить,
дамочка вонзила тесак между  лопаток  сына  и  завизжала  в  смертельном
ужасе, заглушая его хрип. А всадила она клинок с  неженской  силой,  так
что тот наверняка достал сердце. Уж не сама ли мать забивала жертвы? Или
только стояла на подхвате? Ах, семейка!..
   Поспешно отпрянув еще  дальше,  Вадим  подхватил  девочку  вместе  со
стулом и переставил в дальний угол, отчего-то уверенный, что вне  корыта
здешние аккуратисты не станут на нее покушаться. Следующим порывом  было
сбежать, не дожидаясь тягостного финала, однако Вадим задавил  слабость.
А ну как дамочка и без сынка продолжит охоту? Еще неизвестно, кто  здесь
"направляющая сила"!..
   Заколотый боровчик уже обвалился на пол, судорожно дергая н