присутствовать, чтобы избавить себя от подозрений, да и
вообще как любовница Сорго. В-третьих, там случайно оказался Эгин, хотя  он,
Саданг,  был  уверен,  что  последний  привык к добродетельной жизни офицера
Свода и ни за что не станет шляться  по  уездным  пьянкам.  И,  в-четвертых,
после  встречи  с  шардевкатранами  часть Переделанных Людей исчезла. Скорее
всего, они разбредутся по всему уезду, неся смерть  всякому,  в  чьей  груди
стучит сердце. Даже если это сердце размером с голубиное.
     "Хуммерово  варево.  Ложь,  кое-где поперченная истиной", -- вынес свой
вердикт Эгин. И в этот момент не выдержал Есмар:
     -- Простите, аррум, а зачем Люспене было  убивать  предыдущего  тайного
советника?
     В ответ прозвучал снисходительный смех Багида.
     --   Ах,   молодой   человек,   молодой   человек!  Ну  посудите  сами,
женщина-офицер Гиэннеры! Вы что -- не понимаете что это такое? У них даже на
чеканке  доспехов,  простите,   совокупляются   в   недозволенном   взаимном
положении,  а  тут -- молодой красавец из Свода... Я думаю, она убила его за
то, за что у даллагов в обычае убивать  женщин.  За  то,  что  он  отказался
преступить Уложения Жезла и Браслета и возлечь с ней, городской куртизанкой.
     "Чем  дальше  --  тем гаже", -- подумал Эгин, который сам каких-то семь
часов назад преступал Уложения Жезла и Браслета. Преступал не с  кем-нибудь,
а именно с Люспеной...
     --  Ну  вот  что,  -- резко вступил Эгин. -- Вы, эрм-саванн, придержите
язык за зубами, пока говорят старшие по званию. А вы, аррум, будьте  любезны
перейти к самой сути вопроса.
     Эгин  напрягся.  Мысленно  он  уже  скатывался  прочь со своего кресла,
выхватывал меч, выкрикивал боевой клич и крыл последними  словами  пока  еще
невидимых противников.
     --  К  самой  сути...  --  вздохнул  Багид. И, заискивающе улыбнувшись,
добавил:
     -- Именно к самой сути мне бы хотелось  переходить  меньше  всего.  Ну,
впрочем,  ладно.  Как  говорится, назвав Алд -- назови Хок. Сейчас положение
таково, что нам не удастся своими силами сдержать скверну, которая затопляет
Медовый Берег. А, учитывая особую опасность шардевкатранов,  скверна  должна
быть  уничтожена полностью, причем сделать это надо в ближайшие пять недель.
Я бы очень хотел, аррум, чтобы вы, как  официальный  представитель  Свода  в
уезде,  составили  обстоятельное  письмо  гнорру. Вам он поверит. Мне, после
всего  того,  что  произошло  --  едва  ли.  Я  бы  хотел,  чтобы  перипетии
произошедших   здесь   событий  дошли  до  гнорра  как  можно  позже,  когда
шардевкатраны и беглые  Переделанные  Человеки  будут  уничтожены.  Истинный
размах  наших  бедствий  таков,  что  без  личного  вмешательства  гнорра  и
пар-арценцев трех основных Опор -- не говоря уже о "лососях"  --  справиться
не  удастся. Итак, вы пишите письмо, отправляете его и остаетесь под защитой
моих людей вплоть до  появления  здесь  основных  сил  Свода.  Возможно,  вы
сможете  оказать  мне  помощь  в  поимке  Прокаженного.  За его голову гнорр
наверняка простил бы и меня, и вас. Мы ведь  вместе  не  смогли  удержать  в
руках ситуацию на Медовом Берегу, не так ли, аррум?
     А  вот теперь Эгин удивился. Это что же получается, милостивые гиазиры?
Этот подозрительнейший тип, который явно держит лапу на  тайных  нитях  всех
здешних зловещих событий, хочет того же, чего хочет и он, аррум Опоры Вещей?
Появления здесь гнорра и пар-арценцев? Он хочет жара всеиспепеляющих молний,
посвиста  Поющих  Стрел,  жужжания  змееживых  бичей, рыка животных-девять и
трепета голубых штандартов  морской  пехоты?  Очень  и  очень  странно.  Это
значит,  по меньшей мере, что ни гнорру, ни пар-арценцам здесь на самом деле
лучше бы не появляться. Это значит, что письма гнорру не видать. По  крайней
мере письма, составленного под дудку Вакка. Но что же делать?
     -- Я рад, что между нами установилось полное взаимопонимание, аррум, --
с деловитой миной заявил Эгин. -- А теперь я хотел бы в качестве знака вашей
доброй воли увидеть Лорму и Сорго. Здоровыми и невредимыми.
     --  А  не  являются  ли пока достаточным знаком доброй воли одиннадцать
казненных смердов, уличенных мной в прямом или косвенном покушении  на  вашу
жизнь, аррум?
     Эгин  вспомнил  обнаженные  окровавленные тела на башнях Серого Холма и
его передернуло.
     -- Нет, аррум, -- твердо сказал Эгин. --  Сорго  и  Лорма.  Здоровые  и
невредимые.
     --  Не  было бы ничего проще... -- протянул Багид, как показалось Эгину
несколько разочарованно. -- Однако, пока мы вели с вами эту приятную беседу,
мне сообщили, что Лорма и Сорго бежали.
     "Ну все, дядя. Теперь ты точно покойник, -- сцепив зубы едва ли  не  до
хруста, подумал Эгин. -- Я -- покойник. Но и ты покойник тоже."
     -- Вот как? -- Эгин иронично заломил правую бровь. -- Это не есть очень
хорошо,  как  говаривал один мой знакомый из "Голубого Лосося". И как же вы,
аррум, надеетесь  снискать  прощение  у  гнорра,  если  из-под  вашего  носа
умудряются   бежать   слабая   девушка   и   придурковатый  учитель  изящной
словесности? Не удивительно, что  Переделанные  Человеки  разбрелись  из-под
вашей заботливой опеки по всему Медовому Берегу.
     --  Вы  остры  на  язык,  аррум,  -- прошипел Багид, пришедший, судя по
всему, в состояние слепой ярости. -- Но я бы посмотрел на вас, если  бы  пол
вашего  родного  пиннаринского  кабинета  был  изъеден шардевкатранами, а за
стеной по коридору разгуливал Прокаженный. Я не сомневаюсь  в  том,  что  их
побег -- это его рук дело.
     "Ага, клюнул, дядя!" -- мысленно возликовал Эгин.
     --  Хорошо,  аррум.  В таком случае докажите мне, что вы сделали все от
вас зависящее, дабы  уберечь  своих  невольных  пленников  от  посягательств
Прокаженного.  Докажите  --  и  в  письме  гнорру  не  будет  ничего о ваших
проступках. Клянусь Князем и Истиной.
     -- Идемте! -- рявкнул  Багид,  исчезая  из  зеркала.  Судя  по  грохоту
кресла, неторопливые речи Эгина разозлили его не на шутку.

     x 10 x

     -- Да, аррум. Теперь я вижу, что вы были совершенно правы.
     --  Я  запер  их  здесь  для  их же собственной безопасности, -- развел
руками  Багид.  --  Они  пугались  буквально  каждого  резкого  движения   и
производили совершенно невменяемое впечатление. Проклятые шардевкатраны!
     Добротный  и  на  удивление сухой каменный погреб, в котором стоит едва
уловимый запах меда. Похоже, при прежних Вакках  здесь  была  кладовая.  При
нынешнем  -- тюрьма. Куча соломы и скомканные бараньи шкуры в углу. В другом
углу -- два порожних кувшина, в которых еще жив слабый запах дешевого  вина,
и  две  миски,  измазанные  жиром.  А  в  центре погреба самое интересное --
аккуратная квадратная дыра в каменном полу. Просто не хватает  одной  плиты.
Будто  бы  она взяла и вместе со всем грунтом, бывшим под ней, устремилась к
самому дну хуммеровой бездны.
     Лога рвался внутрь, лаял, но Есмар, крепко придерживая  его  за  холку,
что-то  нашептал псу в ухо, и тот вроде бы успокоился. Эгин покосился на пса
и, отобрав факел у одного из охранников Багида, переступил порог погреба. Он
переворошил солому и не нашел в ней ничего интересного. Эгин пощупал  овечьи
шкуры, убедился в том, что одна из них действительно хранит очень слабый, но
сравнительно свежий След Лормы, и подошел к квадратному провалу. Эгин лег на
живот,  просунул  руку  с  факелом  в провал, перегнулся через край. Толщина
плотно  утрамбованной  глины  под  ним  не  превышала  одного  локтя  и  ему
удалось-таки заглянуть внутрь подземного лаза.
     "Сорок  Отметин  Огня  на  мой  хрен,  если  я когда-нибудь видел нечто
подобное."
     Лаз, или, правильнее было бы сказать, туннель, имел в поперечнике около
двух человеческих ростов, что в точности отвечало  представлениям  Эгина  об
этих,  как  он  бишь их там называл... шардевкатранах. Но вот стенки туннеля
были  сплошь  покрыты  каким-то  совершенно  неизвестным  Эгину   веществом.
Темно-серым,  чуть  шероховатым, на вид твердым. Вроде как яичным раствором,
на котором строят особо важные мосты или самые новые северные крепости. Эгин
ковырнул ногтем потолок туннеля,  из  которого  сейчас  торчала  неожиданным
украшением его голова. Да, так и есть. Твердый как камень.
     И  вот  в  этом-то  очень  прочном  с  точки зрения Эгина веществе было
проделано,  мягко  говоря,  немаленькое  квадратное  отверстие,  в   которое
провалилась  каменная  плита пола! И притом провалилась совершенно бесшумно,
потому что люди Вакка ничего не слышали. А, провалившись, исчезла совершенно
бесследно. Ну, разумеется, ее унесли Сорго и Лорма. Не поленились.
     Учудил ли все это пресловутый Прокаженный, шардевкатран или кто еще  --
Эгину  было разбираться совершенно недосуг. Надо было решать вопросы по мере
их возникновения. А самым насущным вопросом сейчас был такой -- переживет ли
он, Эгин, аррум Опоры Вещей, эту долгую ночь?

     ГЛАВА 10. ХОЗЯЕВА СЕРОГО ХОЛМА

     МЕДОВЫЙ БЕРЕГ, 63 ГОД ЭРЫ ДВУХ КАЛЕНДАРЕЙ
     Ночь с Третьего на Четвертый день месяца Алидам

     x 1 x

     -- А скажите, аррум, ваши люди не пытались  спуститься  в  этот  лаз  и
обследовать его?
     --  А  что  толку? Встретить там, внизу, шардевкатрана -- все равно что
червю повстречаться с голодной саламандрой. Никаких шансов.
     -- А как же Прокаженный?
     -- Полагаю, что Прокаженный через свою связь с  Люспеной  пользуется  у
тварей неким особым расположением.
     -- А зачем ему, как вам кажется, Сорго и Лорма?
     Это  бессмысленное  с  точки  зрения Эгина общение происходило довольно
необычно. Они сейчас подымались по крутой лестнице из подземелий  наверх,  в
центральный  коридор  багидова  дома.  Как определил Эгин, когда они шли в к
погребу, вперед и направо по коридору  находился  выход  из  дома  во  двор,
охраняемый  двумя  алебардистами.  Вперед и налево была лестница, ведущая на
второй этаж. Там,  в  частности,  находился  оружейный  зал,  где  они  вели
переговоры.
     Впереди  всех  шли  двое  мужиков в красных рубахах. Эти несли факела и
были с виду безоружны. За ними подымались Есмар, Лога Гнук  и  Эгин.  Именно
так  --  своих  спутников  Эгин  умышленно пропустил вперед. Прямо в затылок
Эгину дышали уже  более  серьезные  люди.  А  именно  шестеро  в  кольчугах,
заросшие  бородами  до  самых глаз и вооруженные топорами. Не дровяными и не
мясницкими, а здоровенными боевыми топорами. За ними двое  особо  доверенных
телохранителей  вели  под  руки  Багида  Вакка.  Хозяин  Серого  Холма  был,
оказывается, не только черноног, но  еще  и  хромоног.  Телохранители  имели
мечи.  Да, вполне сносные кавалерийские мечи южной ковки, как определил Эгин
по рукоятям. Мечи эти, как и топоры, были не самым удобным оружием в плотной
потасовке.
     За  спиной  Багида  история  повторялась,  но  с  вариациями.   Четверо
кольчужников с факелами и длинными ножами у пояса. И двое -- в самом хвосте.
Эти,  насколько  мог  заметить Эгин, вооружены не были. Да и вообще, похоже,
людьми не являлись, ибо  были  облачены  в  совершенно  закрытые  одежды,  в
кожаные перчатки и старомодные шлемы с наличниками. Это, понятное дело, были
костерукие.  И  один  из  них  нес злосчастного альбатроса. Птица с перепугу
сидела в его кожаных перчатках как мертвая.
     -- Ну... -- донесся из-за спин кольчужников  слабый  голос  Багида.  --
Даже  и  не  знаю. Видимо, он полагает, что все гости моих подземелий -- мои
заклятые враги. И, похищая моих врагов, он тем самым приобретает  союзников,
а заодно просто досаждает мне. Вообще, Прокаженный...
     Развить мысль Багиду было не суждено.
     "Так.  Сейчас вся процессия -- на лестнице. Подошвы сапог двух верхних,
в красных рубахах, уже готовы прикоснуться  к  последней  ступени  лестницы.
Костерукие  --  наоборот,  в самом низу, вот-вот окажутся на первой ступени.
Лучшего момента не будет."
     -- А-а-ах, Ш-шил-лол! -- досадливо хлопнул  себя  по  лбу  Эгин,  резко
останавливаясь  и поворачиваясь. Кольчужники с топорами сделали лишний шаг и
пара верхних расширившимися от недоумения глазами вперилась  прямо  в  грудь
аррума. -- Как я мог забыть!? С нами нет одного человека!
     Последние  звуки  этого  театрального  возгласа  еще таяли в воздухе, а
кулаки аррума уже врезались в бородатые подбородки кольчужников со скоростью
броска степной гюрзы, с силой добрых молотов.
     "С нами нет одного человека", -- вспыхнула ключевая фраза в мозгу Гнука
и быстрее, чем его мысль вернулась на несколько часов назад, в Ваю, к словам
тайного советника, его крепкие руки обрушили настоящий,  стальной  молот  на
затылок правого факельщика.
     "С  нами  нет  одного человека", -- Есмар соображал чуть дольше Гнука и
левый факельщик встретил его  клинок  не  спиной,  а  боком,  не  легким,  а
печенью.
     --  Лога,  враг  --  человек! -- выкрикнул Есмар, для верности разрубая
падающему факельщику ключицу.
     Животные-девять очень понятливы. Приняв приказ  хозяина  и  убедившись,
что  две ближайших жертвы уже мертвы, он юркнул между Есмаром и Гнуком вниз.
Туда, где Эгин, оглушивший первых двух противников, извлекал из  ножен  свой
меч,  одновременно  опрокидывая  обмякшее  тело правого бородача ударом ноги
вниз -- на его оцепеневших от неожиданности собратьев.
     -- Гнук, держи коридор, Есмар -- ко мне! -- с этим криком Эгин, ухватив
за бороду левого мужика, из  разжавшихся  пальцев  которого  на  лестницу  с
грохотом  и  звоном  выпадал боевой топор, поднялся на две ступени вверх, со
страшным усилием волоча оглушенного за собой. Борода трещала.
     -- Аррум, ты допрыгаешься! -- завизжал Багид не своим, а точнее  именно
настоящим своим -- злым, отвратительным, высоким -- голосом.
     --  Пусть  твои  сложат  оружие!  -- прорычал Эгин, отбивая ногой топор
подоспевшего снизу свежего кольчужника.
     Пустить в дело меч он сейчас не мог.  Потому  что,  полоснув  мгновение
назад  по  горлу  своей могучей, но незадачливой жертвы клинком, Эгин сейчас
стремительно вбирал через пальцы, наложенные на рану, жизненную силу мужика,
зримым горячим потоком крови и незримым  знойным  ветром  душевной  эссенции
хлынувшую из разбитого сосуда его тела.
     --  Поцелуй  меня  в задницу, аррум! -- ликующе прокричал Багид, причем
его голос прозвучал уже из нижнего коридора. Сволочь уходила вниз. Наверняка
из подземелий имелся по меньшей мере еще один потаенный выход.
     Есмар, к счастью, был уже на ступень ниже Эгина. И его клинок,  звякнув
о  кольчугу  врага,  перехватывающего  топор поудобнее, чтобы ткнуть Эгина в
брюхо неблокируемым  ударом,  оскользнулся  вверх  по  защищенному  плечу  и
перерубил мужику бородатую челюсть.
     Лестница, к счастью, была достаточно широка, чтобы сражаться вдвоем бок
о бок.  Эгину  и  Есмару  это  было  выгодно,  ибо  вдвоем они стоили многих
"лососей", а два мужика с топорами  бок  о  бок  стоили  всего  лишь  одного
морского пехотинца. И потолок над лестницей был достаточно высок, чтобы Лога
смог прыгнуть. Прыгнуть далеко.
     Когда  Лога  оценил  это,  он  коротко,  требовательно  гавкнул.  Есмар
прекрасно понимал  своего  питомца  и  мгновенно  изготовился,  поустойчивей
расставив  ноги  и  уперевшись свободной рукой в стену. Лога в мгновение ока
оказался у Есмара на плечах, словно был не здоровенным псом, а легкой цепкой
кошкой. И, распрямляя по-своему грациозное, мускулистое тело, Лога перелетел
через головы трех  уцелевших  кольчужников  и  обрушился  на  последнего  из
спешивших  вверх  факельщиков  с  обнаженными ножами. Хрустнула перекушенная
шея, а Лога, не теряя ни секунды, уже скрылся в нижнем коридоре.
     За спиной Эгина Гнук разразился веселой бранью и вслед за этим раздался
тошнотворный треск размозженного черепа. Кажется, по коридору на  шум  драки
уже спешила подмога. Быстрые, сволочи.
     Итак,  внизу  на лестнице были еще трое свежих кольчужников с топорами,
натиск которых кое-как сдерживал Есмар, и трое кольчужников с  ножами.  Двое
личных  телохранителей  Багида  под  защитой двоих костеруких уводили своего
хозяина все дальше и дальше от смерти. Прорубиться сквозь шестерых для  двух
офицеров  Свода  было  делом не простым, но вполне посильным. Однако, на это
требовалось время. А за это время Багид наверняка скроется  за  какой-нибудь
неприметной  плитой потайного выхода. И тогда вся кровавая баня окончательно
потеряет смысл. Потому что долг аррума Опоры Вещей отнюдь не  в  том,  чтобы
кровавить  "облачный"  клинок о плоть смердов. Долг аррума -- вырвать корень
зла, а сухие ветви скверны могут испепелить и "лососи".
     В  висках  Эгина  грохотали  "молнии  Аюта".  Его  сердце  билось,  как
припадочный  кожаный щит-барабан танцующего мага из Северной Лезы. Волосы на
голове аррума шевелились от незримых  порывов  потустороннего  ветра.  Эгина
распирал  поток  силы.  Сила переходила из рассеченного горла бородача в его
левую руку,  отдавалась  упругими  толчками  во  Внутренней  Секире,  пенным
потоком  мчалась  через  сердце  и, опускаясь в правую руку, вся без остатка
вливалась в рукоять "облачного" меча. Меч темнел на глазах и теперь  он  был
черен,  как грозовое небо над океаном. Грохот сокрушительных валов, бьющихся
о вековые скалы, срывался с его совершенного, как сами небеса, клинка. Затем
поток силы начал неспешно слабеть. Все, что Эгин мог взять у кольчужника, он
взял без остатка. Взял стремительно и беспощадно.
     -- Хвала Шилолу! --  заревел  Эгин,  словно  уязвленный  медведь-шатун,
отбрасывая  левой рукой Есмара к стене -- прочь от рушащегося топора и прочь
от испепеляющей кары, заключенной в Измененной стали его клинка.
     То, что он показал полтора часа назад главному конюху  перед  входом  в
дом Багида, было ничем по сравнению с тем, что происходило сейчас.
     Ровно  на  один  удар  сердца  "облачный"  клинок  обратился  пламенем.
Пламенем без края.  И  ровно  одного  удара  сердца  арруму  хватило,  чтобы
перечеркнуть   мечом  лестницу  крест-накрест,  зачеркнув  тем  самым  жизни
шестерых врагов...
     Смрад горелого мяса  и  железной  окалины  ударил  в  ноздри.  Кровавой
плотью,  лопнувшими  кольчугами, обугленными костями противников усыпало всю
лестницу. Есмар, белый, как полотно, с трудом удержался на ногах,  борясь  с
приступом  тошноты,  подкатившим к горлу. Наверху захрипел раненый алебардой
Гнук, а Эгин, на ходу подхватывая со ступеней уцелевший  топор  мужика,  чью
жизнь  он  забрал без остатка, обратив смертью для его же собутыльников, уже
спешил вниз. И изо всех сил старался не смотреть себе под ноги.
     -- Есмар, за мной! -- бросил он уже с самого низа лестницы.

     x 2 x

     Эгин присел, держа меч над головой в "стойке скорпиона", и прислушался.
Коридор, освещенный обычными факелами, не то что оружейный зал, был пуст. Ни
Логи, ни Багида, ни его телохранителей. И  слева,  и  справа  на  расстоянии
двадцати шагов коридор сворачивал в неизвестность.
     Долго   прислушиваться   Эгину   не   пришлось.   Он   не   успел  даже
сосредоточиться, чтобы пустить  в  ход  Взор  Аррума,  когда  из-за  правого
поворота  донесся  громкий  стон,  взрыв  брани, грохот железа и хриплый рык
Логи. Эгин опрометью бросился туда.
     Один из телохранителей Багида,  которые  прежде  поддерживали  его  под
руки,  лежал  сразу  за  поворотом  с  перекушенным  горлом. В его сведенных
предсмертной судорогой пальцах были зажаты клочья шерсти Логи.  А  в  десяти
шагах от Эгина второй телохранитель, распластанный Логой, судорожно шарил по
полу  в  надежде  подобрать  свой оброненный меч тернаунского кавалериста. И
если пятки телохранителя находились еще в  коридоре,  то  его  голова  --  в
помещении,   открывшемся,   похоже,   совсем,   совсем   недавно.   Об  этом
свидетельствовали две каменных плиты, распахнутые  внутрь  коридора  подобно
двум  дверным  створкам.  И  там,  в глубине этого потайного помещения, Эгин
чувствовал присутствие Багида. Перепу