головой Кух. --
Не надо ходить холма. Дерьмо там.
     -- Крепко сказано! -- гоготнул Гнук.
     -- Не хочешь -- не ходи, -- равнодушно пожал плечами Эгин. На споры  не
было ни времени, ни желания.
     -- А я и не хожу, -- донеслось уже из-за спины аррума.
     Вот так да! А как же "силы наберусь" да "везде за тобой ходить буду"?
     Эгин  обернулся насколько позволяло неудобное седло и, выворачивая шею,
увидел Куха, который с независимым видом уселся посреди дороги, сложив  ноги
в "южный крест".
     -- Что же ты, Кух?
     --  Здесь  посижу,  --  буркнул  горец.  -- Тебя подожду. Если в тебе и
вправду та сила, что мне думается, дождусь.
     Эти слова были произнесены Кухом с такой убежденностью, что  Эгин  счел
разговор законченным.

     x 4 x

     Из-за  невысокого холма, на котором торчала ажурная стрелковая вышка из
свеженаструганных  жердей,   медленно   выползал   другой   холм.   Широкий,
основательный,  серый. А на нем громоздились грязно-желтые бастионы поместья
Багида Вакка.
     Отличное место. Отличное! Прибрал бы его Шилол со всеми обитателями!
     Было уже почти полностью темно и Эгин едва успел остановить своего мула
перед незаметно подкравшимся из  наступающей  темноты  рвом.  Ров  был  тоже
свежий,  как и стрелковая вышка, за рвом высился земляной вал, а в валу Эгин
увидел неширокий проем, в котором чернели фигуры нескольких людей.
     -- Стоять! Назови ключ-слово! -- гаркнул один из  стражников  в  проеме
вала.
     -- Тернаун! -- выкрикнул главный конюх.
     -- Па-асторони-ись!
     Стражи  перестроились  и  прямо  под ноги эгинову мулу с того конца рва
стал неспешно  выползать  перекидной  мостик.  Свежий,  как  и  ров,  как  и
стрелковая вышка. С перильцами.
     --  Тоже  мне,  играют  тут в Тардер, Эстартою осажденный! -- беззлобно
процедил сквозь зубы Есмар.
     Эгин недовольно покосился на него.
     -- Есмар, люди боятся, -- сказал он  таким  многозначительным  голосом,
какой  прорезается  у  офицеров  Свода обычно только к сорока годам. У него,
Эгина, прорезался в двадцать восемь.
     Гнук играючи перебросил с плеча на плечо боевой  молот  и  одобрительно
крякнул. Гнук знал, что в лагере врагов надо держать язык за зубами. До поры
до времени. Пока он, язык, не развяжется в безудержном боевом сквернословии.
А  в том, что рано или поздно это произойдет, Гнук не сомневался. Потому что
перед самым выходом из Ваи тайный советник Йен окс Тамма приобнял  за  плечи
его  и  Есмара  и  тихо  сказал: "Милостивые гиазиры, вести себя надо очень,
очень спокойно. До тех самых пор пока на нас не нападут в открытую. Либо  --
пока  я  не  скажу "С нами нет одного человека". Вы поняли? Если я произнесу
эту фразу, вы должны убивать всех, кого видите.  Потому  что  все,  кого  вы
увидите, кроме нас троих и Логи будут нашими смертельными врагами."

     x 5 x

     --  Нет.  Оба, точнее, все трое, -- (Эгин имел в виду и Логу) -- пойдут
со мной. И притом при оружии.
     Главный конюх, у которого явно  имелись  на  этот  счет  очень  строгие
предписания, недобро посмотрел на Логу. На Есмара. На Гнука.
     -- Хорошо. Я передам ваше пожелание гиазиру Багиду Вакку.
     Сказав  так,  он повернулся и уже собрался пройти под двумя скрещенными
алебардами ("Неужели в этом захолустье кто-то умеет обращаться  с  настоящей
трехлезвийной  алебардой?" -- мысленно пожал плечами Эгин) двух не удивление
неплохо экипированных мужиков.
     Эгин понял, что так дело у них не  заладится  с  самого  начала.  Двумя
пальцами  левой  руки  он  ловко  ухватил  конюха  за ухо и рывком развернул
обратно. Идя на поводу у такой боли, повернется любой.
     -- Спа-акойно! -- рявкнул Эгин алебардистам, лица которых вытянулись  в
предвкушении кровавого разбирательства.
     -- Та-ак, -- протянул Эгин уже в адрес конюха, старательно наступая ему
на левый  носок.  --  Мне  насрать на то, что ты передашь Багиду. Мне важно,
чтобы впустили всех. Если этого не  произойдет  ровно  через  один  короткий
колокол...
     Говоря так, Эгин свободной рукой вытянул меч. По клинку медленно ползли
тяжелые  грозовые тучи. Чего-то подобного он и ожидал. Эгин сунул клинок под
самый нос съежившемуся конюху.
     -- ...если вообще твой хозяин мне не понравится с первого же взгляда...
     Вряд ли конюх мог сейчас чувствовать, что в действительности  сотворяет
через  нечеловеческое  напряжение аррум Опоры Вещей с его сознанием и волей,
вряд ли он мог исчислить, сколько жизненного ветра сейчас уходит из его тела
через пальцы Эгина и какой силой полнятся сейчас глаза этого страшного слуги
Князя и Истины. Конюх мог  лишь  бояться.  Бояться  всего  происходящего,  и
превыше   всего   --  невиданного  трескучего  меча,  от  близости  которого
крохотными иглами кололо лицо и шевелились под  черным  платком  его  черные
волосы.
     -- ...тогда, смерд, разговор будет таким.
     Пальцы  Эгина  на  ухе  конюха  разжались и тотчас же дали ему сильного
тычка в подбородок. Эгин убрал ногу с его носка и конюх  в  полном  бессилии
начал заваливаться на спину. И тогда "облачный" клинок Эгина ринул вниз.
     Сталь  клинка  лишь  едва  прикоснулась  к  бронзе  футляра  для писем,
висевшего у конюха на поясе. Раскат близкого злого грома прокатился по двору
и ушел в небеса -- туда, где и положено обитать грому.  А  футляр  с  глухим
треском  раскололся на десятки раскаленных докрасна обломков и просыпался на
плиту под ногами Эгина невиданным дождем.
     Конюх, кое-как подымаясь на колени, в полной  прострации  воззрился  на
обломки -- красные, трескучие, такие бессмысленные.
     --  У тебя один короткий колокол, -- спесиво напомнил Эгин, неторопливо
доставая льняную тряпицу.
     После таких трюков  кажется,  что  вся  пыль  мира  стремится  облепить
"облачный" клинок. А самое плохое то, что повторить сегодня такой же трюк он
сможет   только  один-единственный  раз.  Пар-арценц  мог  бы  и  трижды,  и
четырежды. Он, аррум, нет.

     x 6 x

     Они  стояли  внутри  поместья,  которое  сейчас  больше   походило   на
осажденную крепость. И притом крепость, уже выдержавшую одну осаду.
     Багид не лгал. По крайней мере, он не лгал в том, что выползки побывали
на Сером  Холме.  Две  наспех  засыпанные  землей  огромные канавы, наискось
пересекавшие мощеный добротными каменными плитами двор, свидетельствовали  о
том,  что  твари  выходили  здесь  на  поверхность.  И, судя по бурым пятнам
засохшей крови на уцелевших плитах, пожали здесь знатную жатву жизней.  Одна
из  стен,  которые  на Сером Холме были сложены из больших блоков обожженной
глины (язык  как-то  не  поворачивался  назвать  их  кирпичами),  просела  и
разрушилась почти на всю свою немалую длину. Ничего не осталось от конюшен и
от южной башни. Две неплохих лошади и три мула (одним из которых был тот, на
котором  Эгин  прибыл  в Серый Холм) топтались у импровизированной коновязи,
наспех устроенной близ развалин конюшни.
     Итак, Серый Холм пострадал преизрядно. Зато на трех  уцелевших  башнях,
на  вынесенных  из  бойниц  балках,  которых  Гнук  насчитал девять, а более
образованный Есмар одиннадцать, на всех балках болтались голые окровавленные
тела. Весело, страсть как весело и беззаботно живет народ Серого Холма!
     Лога поднял печальные глаза к вершине северной башни --  самой  высокой
из уцелевших -- и печально завыл. Похоже, рычать и переубеждать своих хозяев
у него, как и у Куха, не было сил. Будь что будет.
     Ровно  через  один варанский колокол на крошечном балконе второго этажа
господского дома, к которому слово "дом" было применительно лишь с  огромной
натяжкой  (больше  подходили  "форт",  "бастион"  и, лучше всего, "тюрьма"),
тусклой красной  тряпкой  из  темноты  проявилась  фигура  главного  конюха,
освещенная падающим откуда-то изнутри светом.
     --   Пра-апустить   милостивых  гиазиров.  Всех!  --  и  рожа  придурка
расплылась в угодливой масляной улыбке.

     x 7 x

     Нет, угощений им не предлагали. Багид был не настолько глуп. Он  принял
их  не  в  гостевом, а в оружейном зале. Здесь не было окон. Ковры. Сплошные
ковры. На них -- скрещенные алебарды, копья, несколько очень неплохих мечей,
четыре герверитских самострельных лука и множество щитов. В том числе  очень
редкий полноростный грютский -- неотъемлемый атрибут царских телохранителей,
знаменитых  "щитоносцев". До этого Эгин видел такой только раз в жизни -- на
Высшем Цикле Староордосской Крепости.
     Но все это было ничем по сравнению со светильниками под самым потолком.
Похожие Эгин видел только в коридорах Свода. Очень хорошие  светильники.  За
одни  такие  хрустальные  шары,  в  которых  живет яркая и подвижная голубая
жидкость, их хозяину со всей неизбежностью грозило Жерло Серебряной Чистоты.
Интересно, видел ли эти светильнички  предыдущий  тайный  советник?  И  если
видел, то что думал по их поводу?
     Центр  небольшого  зала  был  явно  не  без  умысла перегорожен длинной
оружейной стойкой в полтора человеческих роста. Похоже, обычно она стояла  у
стены,  но  вот  кто-то  случайно,  совершенно  случайно  переставил ее сюда
(подметал под стенами, наверное?) и забыл вернуть на место, бездельник. Сечь
таких надо. На стойке не  было  оружия,  зато  на  ней  во  всю  длину  были
развешены  ковры.  Что  под  коврами  --  Эгина не очень интересовало. Почти
наверняка -- старые кольчуги, нагрудники, щиты. В общем,  милостивый  гиазир
Багид  Вакк  хотел сказать, что так уж просто, за здорово живешь, покуситься
на его убийство не получится. Впрочем, а где же сам Багид?
     Вслед за Эгином и его крошечной свитой ввалились главный  конюх  и  еще
двое  холопов  Багида,  занося  три  роскошных кресла, сработанных из черной
смоковницы. Кресла они установили в центре  той  половины  зала,  в  которой
оказались  Эгин  и  его  спутники.  Затем  главный  конюх подошел к ковровой
занавеси на оружейной стойке и отвернул угол одного  из  ковров  в  сторону.
Образовался треугольный просвет размерами приблизительно локоть на локоть. И
в  нем Эгин, заняв без лишних приглашений место в центральном кресле, увидел
зеркало, установленное  наискось  по  ту  сторону  ширмы.  А  в  зеркале  --
мертвенно-бледное,  недужное  лицо  Багида Вакка с глубоко запавшими темными
глазами.
     Ну что же, неплохо придумано. Не исключено,  за  ширмой  целая  система
зеркал.  Не исключено, что там прячется охрана Багида. И если бы Эгин не был
аррумом, ему бы оставалось только гадать,  в  каком  месте  оружейного  зала
находится сам Багид.
     --  Разрешите представиться. Саданг, аррум Опоры Безгласых Тварей. Или,
если угодно, Багид Вакк, землевладелец.
     Эгин, который ожидал услышать все, что угодно,  но  только  не  это,  с
колоссальным  трудом сохранил самообладание. Да, он удивлен. Да, он испуган.
Но удивление надо отмерять аптекарскими дозами, а испуг  упрятать  на  самое
дно души.
     -- Вот как? Приятно встретить своего коллегу в таком захолустье живым и
невредимым. Мое истинное имя -- Эгин, аррум Опоры Вещей, о чем, впрочем, вам
наверняка  сообщили  ваши люди, которые выпустили в ответ на такие мои слова
четыре стрелы. Мои спутники -- Есмар, эрм-саванн Опоры Безгласых  Тварей,  и
Гнук,  солдат  вайского гарнизона. Разрешите посмотреть вашу Внешнюю Секиру,
аррум.
     -- Будьте столь любезны, --  сказал  Багид  и  рядом  с  его  жутковато
ухмыляющейся рожей появился блестящий жетон. И Сорок Отметин Огня отозвались
своему владельцу голубыми искорками.
     -- О Шилол Изменчиворукий! -- пробормотал вконец одуревший Есмар.
     --  Ну  что  же,  все  правильно,  --  выдохнул  будто бы с неимоверным
облегчением Эгин и с усилием растянул свои губы в приветливую улыбку.  --  В
таком случае, аррум, если вы не возражаете, сразу перейдем к делу.
     --  С  удовольствием,  -- кивнул Багид. Он же якобы Саданг, аррум Опоры
Безгласых Тварей.
     -- Прежде всего я бы хотел увидеть живыми и невредимыми трех существ, о
которых сообщало ваше письмо: Лорму, Сорго и почтового альбатроса по  кличке
Шаль-Кевр.
     -- Да, безусловно. Людей сейчас приведут, альбатроса -- принесут. Люблю
точность, -- Багид идиотически захихикал.
     На  другом  конце  зала скрипнула дверь. Видать, кто-то из людей Багида
отправился выполнять его указания.
     Легкость, с которой Багид согласился выдать им своих не то  найденышей,
не  то заложников, еще больше насторожила и испугала Эгина. Похоже, этот тип
ни при каких условиях не выпустит их отсюда живьем. Ни при каких.  Эх,  надо
было  садиться на лодку и плыть к аютскому кораблю. Лучше пусть тебя повесят
на рее женщины-офицеры просвещенной Гиэннеры, чем забьют  колунами  безумные
мужики безумного землевладельца.
     --  Ну  а  пока,  -- продолжал Багид, отхихикав, -- разрешите размотать
перед вами нить происходящих событий.
     Эгин не возражал. Нить происходящих  событий  --  именно  то,  что  ему
сейчас более всего нужно.
     --  Вы  находитесь  в  Семнадцатом Поместье... -- начал серым, затертым
голосом Багид.

     x 8 x

     Если хочешь что-то спрятать -- спрячь на дне  моря,  в  глухой  пещере,
среди  непроходимых  болот.  Или  оставь  у  всех на виду. И это будет самым
надежным укрытием для твоих тайн. Многие тайны Свода Равновесия таятся в его
главной цитадели, расположенной в столице. Но многие другие, подчас не менее
значительные -- разбросаны по всему Варану от Грютских Столпов до  Вергрина,
от Урталаргиса до Медового Берега. "Да-да-да, до самого Медового Берега", --
с крысиным смешком повторил Багид.
     Серый  Холм был куплен Сводом Равновесия у рода Вакков через подставных
лиц восемнадцать лет назад. Об этом мало  кто  знал.  Просто  прежние  Вакки
мало-помалу  исчезли  (вроде как умерли -- говорили в округе), а он, Саданг,
тогда  еще   сравнительно   молодой   рах-саванн,   изображающий   из   себя
новоприбывшего  наследника, стал главой Серого Холма. Свод Равновесия отнюдь
не безразмерен и больше людей Опора Безгласых Тварей ему выделить не смогла.
Вот  разве  только  офицера,  названного  в  его  письме  "рудознатцем".  Он
представляет  здесь  Опору  Единства.  Вдвоем с "рудознатцем" они при помощи
местных темных мужиков обустроили здесь превосходное  Семнадцатое  Поместье,
где вот уж много лет работали на благо Князя и Истины.
     Эгин  знал,  где  находится  настоящее  Семнадцатое Поместье, именуемое
также "Сапфир и Изумруд". Знал, потому что там  в  свое  время  служила  его
любовница,   Вербелина   исс  Аран.  Оно  действительно  принадлежало  Опоре
Безгласых  Тварей,  но  ничего  общего  с  Медовым  Берегом  не  имело,  ибо
находилось  неподалеку  от  Пиннарина.  Эгину  не  составляло никакого труда
уличить Багида Вакка во лжи. Но он молчал. Молчал и слушал.
     Суть изысканий, которые  проводит  здесь  он,  Саданг,  не  может  быть
открыта  им даже теперь, даже ему, Эгину, не говоря уже о его спутниках. Ибо
лишь два человека -- гнорр и пар-арценц Опоры Безгласых Тварей  --  имеют  о
его изысканиях полное представление. Он, Саданг, может лишь сказать, что его
изыскания  касаются  изготовления не то чтобы Сделанных Человеков, но скорее
Переделанных Человеков (здесь Багида вновь пробил омерзительный  смех),  при
помощи  которых Варан мог бы рассчитывать в будущем отразить любое нашествие
извне и подавить любую смуту внутри.
     Во имя сохранения тайны, он действовал, не вступая ни  в  какие  особые
сношения  с  местным  тайным  советником, не говоря уже о городских властях.
Играл, так сказать,  роль  нелюдима,  самодура  и  невежи.  Чтобы,  с  одной
стороны,  лишний  раз  через его владения не шлялись, а с другой -- чтобы не
вызывать никаких излишних подозрений.
     Все было бы хорошо и ему, Садангу, не пришлось бы  никогда  вести  этот
разговор  с  Эгином,  если  бы не зловещие события последних недель, которые
показали, что все принятые меры предосторожности  были  все-таки  далеки  от
совершенства.
     Судя  по  всему,  на  Медовый  Берег  удалось проникнуть врагам Князя и
Истины. Возможно, людям Гиэннеры. Возможно, южанам. Не исключено  --  смегам
или  каким-то  злокозненным  офицерам  из  самого  Свода Равновесия. Судя по
всему, по меньшей мере один загадочный враг, известный местным  жителям  как
Прокаженный, обитает здесь уже довольно давно.
     И  вот  когда  их  изыскания  уже  подходили  к  своему  блистательному
завершению, а он, Саданг, готовил обстоятельный отчет для нового пар-арценца
Опоры Безгласых Тварей, все пошло из рук вон плохо.
     В этом  месте  его  рассказа  где-то  на  другой  половине  зала  вновь
скрипнула  дверь  и спустя несколько мгновений рядом с лицом Багида пару раз
взмахнуло крыло альбатроса и,  приглушенный  коврами  на  оружейной  стойке,
раздался печальный, потерянный крик морской птицы.
     --  Ну  вот,  Шаль-Кеврика  уже  принесли. Скоро приведут остальных, --
сказал Багид слащавым голоском. И резко, изменив тон, добавил:
     -- Впрочем, все ближе и ближе к делу, милостивые гиазиры. Все сказанное
мной некогда являлось государственной  тайной  Варана  и  в  силу  последних
событий  таковой быть перестало. А вот то, что я скажу сейчас, является моей
личной тайной и я бы очень хотел, чтобы вы,  аррум,  отнеслись  ко  мне  как
нельзя более снисходительно.
     Последние слова были сказаны Багидом плаксивым, безвольным голосом. "Ну
дает кровопийца!" -- мысленно восхитился Эгин. На словах же он сказал:
     --  Безусловно,  аррум.  Свод  Равновесия  в  моем лице гарантирует вам
полное снисхождение и милосердие, которым славится  издревле.  При  условии,
разумеется, вашей беззаветной искренности.
     "Вот  так  да! Во мне, оказывается, дремлет пар-арценц Опоры Единства!"
-- этот восхищенный крик души Эгин адресовал  самому  себе.  К  чему  клонит
Багид, он окончательно перестал понимать.

     x 9 x

     Вначале  из-за  происков Прокаженного из-под его власти вышли несколько
Переделанных Человеков. И к его, Саданга, неимоверному сожалению набрели  на
тело  убитого рах-саванна. Да, он не станет скрывать, что именно они вырвали
ему сердце. Но стреляли ему в спину не  они,  и  в  том  он  может  ручаться
головой.   Стреляла   в   рах-саванна   Люспена.   Стреляла  из  сборного  и
исключительно мощного аютского лука, который, будучи вдвое меньше варанского
тисового, не уступает ему в дальности и превосходит в меткости. Об  этом  он
узнал от беглых Переделанных Человеков, которых ему все-таки удалось вернуть
к повиновению спустя два дня.
     По  мнению  Саданга,  Люспена  является офицером Гиэннеры и действует в
связи с Прокаженным. Именно она и никто другой привела к тому, что из  почти
мертвых  яиц  все-таки вышли шестеро шардевкатранов. (Последней фразы Багида
не понял даже Эгин, не говоря уже  о  его  спутниках,  но  почел  за  лучшее
промолчать.)  Именно  она  натравила  шардевкатранов  и  на  поместье Круста
Гутулана, и на Серый Холм. Причем если Серый Холм она собиралась  уничтожить
именно  как  Семнадцатое  Поместье, то есть как место выведения Переделанных
Человеков, то Кедровую Усадьбу -- дабы  замести  следы  и  отвлечь  внимание
Свода,    ибо   именно   там   в   действительности   находилось   обиталище
шардевкатранов.
     Узнав  о  последнем  обстоятельстве,  он,  Саданг,  напал  на  Кедровую
Усадьбу,   надеясь   под   видом   соседской   усобицы  захватить  обиталище
шардевкатранов и распустить по их подземным ходам  дурной  дым.  У  него,  у
аррума  Опоры  Безгласых Тварей, нет и не может быть никакой личной вражды к
Крусту Гутулану. Все, что он делал, было продиктовано долгом перед Князем  и
Истиной,  но  у  него  не  было  ни  времени,  ни  возможности  посвятить  в
обстоятельства дела Эгина.
     Увы, произошел ряд досадных  оплошностей  и  недоразумений.  Во-первых,
шардевкатраны  оказались  сильнее,  чем  он  предполагал, и уничтожить их не
удалось. Во-вторых, на приеме у Круста не  оказалось  Люспены,  а  ведь  она
должна  была  на нем