то очень  давно.  В  нем  не  было
ничего тупо-воинственного. Но сейчас мир  резко  изменился  и  стал  гораздо
жестче. Демон из снов прорыл нору в его сознание. Макс ощутил хладнокровие и
беспощадность того, кто сражался за свою жизнь миллионы земных лет.
   "Я спас тебя, тварь, и когда-нибудь ты должна будешь спасти меня..."
   Он впустил в себя  существо,  сиявшее,  как  осколок  луны,  -  такое  же
древнее, такое же чуждое и в восприятии Макса почти такое же мертвое.
   В двух шагах от мента Голиков резко остановился,  и  дубинка  просвистела
мимо, разрезая пространство своим  черным  лоснящимся  телом.  На  мгновение
потеряв равновесие, страж порядка сделал лишний шаг навстречу Максу,  и  тот
поймал его на  противоходе  профессиональным  жестоким  ударом  в  солнечное
сплетение, сложившим человека пополам и сразу же отключившим его.
   Голиков знал, что виной тому не его сила и даже не костяшки его пальцев -
никакая  рука  не  могла  бы  без   всяких   ощущений   совершить   движение
стремительное,  как  поршень  двигателя  внутреннего  сгорания,   набравшего
обороты.
   Так же хорошо он знал, что означает нападение на представителя власти при
исполнении им служебных обязанностей. Поэтому он побежал дальше,  распахивая
телом тяжелые прозрачные качающиеся двери, промчался по полутемному переходу
и выскочил из метро в районе старых двухэтажных домов. Затеряться  здесь,  в
лабиринте узких пешеходных улочек, было совсем несложно.
   Гораздо проще, чем беглецу найти  убежище  с  помощью  осколка  Календаря
Снов.

Глава восьмая

   В  отличие  от  подавляющего  большинства  других  собак,   четырехлетний
бультерьер Зомби, успешно охотился на крыс. С тех  пор,  как  он  сбежал  от
хозяина,  он  лишился  вкусной  и  легкодоступной  еды,  а  взамен  приобрел
сомнительную свободу передвижения. Но для него это стало самым главным  -  с
того момента, как псы-призраки начали преследовать  его.  Он  превратился  в
жертву  бесплотной  своры.  Призраки  сделали  его  своей  игрушкой.   Самое
непостижимое для него заключалось в том, что среди них были и те, с которыми
он когда-то дрался на арене. И которых убил.
   Зомби был специально натасканным бойцовым псом и в свое  время  заработал
для хозяина немало денег. То был период  расцвета.  Мир  до  грехопадения...
Собачьи бои, организованные на летней  сцене  одного  из  городских  парков.
Роскошные тачки на  подъездных  аллеях.  Дорогие  и  ухоженные  человеческие
самки. Запахи множества псов и крови. Хруст денег.  Огороженная  прополочной
сеткой круглая площадка, с которой можно было и не уйти... Зомби еще  помнил
упоительную дрожь, охватывавшую его перед схваткой. И - отсутствие  желаний.
Голое существование здесь и теперь, рядом со смертью... Да, то были  славные
денечки!
   Хозяин хорошо понимал его, и Зомби много дрался. В том числе,  с  гораздо
более крупными противниками. Он не нуждался в  дополнительных  стимуляторах.
Он знал вкус крови ротвейлеров, кавказских и немецких овчарок,  пит-булей  и
даже мастино.  Кое-кто  из  них  узнал  и  вкус  его  крови.  Он  был  ранен
неоднократно, пару раз довольно тяжело. Но никогда до такой  степени,  чтобы
раны помешали Зомби покинуть арену на своих четырех. В этом смысле он вполне
оправдывал свою кличку.
   Еще он помнил жуткое чувство, возникавшее у него всякий раз, когда умирал
враг. Как будто черная тень накрывала парк, и  псов  охватывало  оцепенение.
Тень подавляла даже самых молодых и резвых. Те, которые были послабее,  выли
в пустоту. Такие, как Зомби, молча встречали нашествие мрака. Мрак  наступал
снаружи и изнутри... Потом инстинкты влекли Зомби к  новому  убийству.  Тень
смерти. Он носил ее с собою повсюду... Шрамы на  розовой  коже  сделали  его
окончательным уродом, внушавшим отвращение и страх. Но псы-призраки были еще
страшнее.
   Впервые они посетили его на заднем сиденье  хозяйского  семьсот  двадцать
пятого "БМВ", и тогда же Зомби бросился на жену хозяина,  сидевшую  впереди.
Внезапное  безумие  длилось  всего  несколько  мгновений,  но  их  оказалось
достаточно, чтобы  пес  нанес  женщине  глубокую  рану  на  шее  и  разорвал
бриллиантовое  колье.  Если  бы  призраки  не  отступили.  Зомби  успел   бы
прикончить ее, а затем и хозяина.
   Поскольку автомобиль мчался со скоростью девяносто километров в час,  все
могло бы завершиться  погребением  в  совместной  металлической  могиле  или
большим очистительным  костром,  и  тогда  история  не  получила  бы  своего
продолжения. Но  наваждение  прошло.  Зомби  присмирел,  и,  отвезя  жену  в
больницу, хозяин чуть не вышиб из него дух.
   Это было гораздо хуже, чем поражение на арене. В течение нескольких  дней
после экзекуции пес с трудом передвигался, мочился кровью и зализывал  раны,
до которых мог достать языком. Человек на его месте задал  бы  себе  вопрос:
Почему он меня не убыл ? Зомби же не имел никакого  понятия  о  человеческой
расчетливости и алчности и был доволен тем, что пока жив.
   Второе посещение произошло тогда, когда, к счастью для хозяев. Зомби  был
один в квартире. Это место - замкнутый бетонный резервуар,  в  котором  люди
прятались от непогоды и от себе подобных, знакомый ему до последней трещинки
в паркете, еще хранившем его щенячий запах, - вдруг превратилось  в  ожившее
собачье кладбище, звериный ад, клоаку запредельного ужаса...
   Десятки стремительных тварей, полупрозрачных  фантомов  выскальзывали  из
теней, отбрасываемых предметами, чтобы впиться в Зомби стеклянными клыками и
когтями; поджариваясь живьем, он  спасался  от  них  в  огненном  озере  без
берегов; но гораздо хуже физической боли было то неописуемое, что  запустило
свои когти-иглы в его мозг и извратило его инстинкты.
   Он  перестал  быть  домашним  животным,  рабом   человека,   четвероногим
существом, собакой Павлова  с  рефлекторным  слюноотделением,  организмом  с
предсказуемой реакцией на внешние  раздражители.  В  его  глазах  плескалась
иная, изнаночная реальность, и все приобрело совершенно новый смысл.
   На  этом  гигантском  кладбище,  где  истлевали  кости,   но   не   злоба
умерщвленных, скопилось столько смертоносного яда,  что  он  проник  во  все
клетки Зомби, заполнил бесформенную кляксу его мозга и отравил энергию мышц.
   Прежде, чем атака призраков закончилась, мощный трехлетний кобель  пробил
своим телом двойное оконное стекло и вместе с дождем окровавленных  осколков
стал падать на землю с высоты третьего этажа...
   Его спасла снежная зима и нерасторопность муниципальных служб. Он  рухнул
в огромный сугроб, смягчивший удар, и  отделался  только  ушибами  и  шоком.
Белое безмолвие вспыхнуло  на  месте  свернувшейся  в  точку  черноты,  а  в
следующее мгновение Зомби уже бежал прочь от проклятого места, где  никогда,
никогда, никогда (теперь он понял это) он не смог бы стать свободным.

***

   Зомби поселился вблизи от того самого парка, где  в  прошлом  происходили
бои. С одного края к парку примыкал старый  завод,  заброшенный  во  времена
депрессии, с другого - огромная свалка, разлегшаяся, как раковая опухоль  на
теле города. Достаточно большая, чтобы пес мог навсегда затеряться здесь.
   Конечно, белый бультерьер в стальном  ошейнике  был  более  заметен,  чем
любая дворняга, но до сих пор мало кто видел  его.  Днем  он  отсиживался  в
многочисленных убежищах на свалке, ночью рыскал  по  парку  и  почти  всегда
находил себе еду.
   Видно, в нем  было  что-то  такое,  что  отпугивало  других  собак,  даже
совершенно   одичавших   и   собиравшихся   в   устойчивые   стаи.   Правда,
телепатическая собачья связь доносила до него  обрывочные  сведения  о  стае
псов-убийц,  возглавляемой  тварью,  обозначаемой  сочетанием   человеческих
звуков Г-е-р-ц-о-г, и непреодолимый страх подсказывал Зомби, что судьба  еще
не свела его с достойным противником.
   Черный луч бил из-за горизонта - оттуда, где находился  этот  смертельный
враг. Зомби ощущал даже какую-то  неуловимую  близость  между  запредельными
псами-убийцами и призраками, осаждавшими его. Он  чувствовал  угрозу  и  жил
обреченным,  но  не  подавленным.  Будущее  было  ДЛЯ  него  гораздо   более
иллюзорной материей, чем для людей.
   Он был удачливым охотником и  редко  оставался  голодным  продолжительное
время. Иногда его жертвами становились бродячие кошки, но Зомби не брезговал
и отбросами. Когда ему того хотелось, он находил себе самку среди  окрестных
дворняг и подавлял ее грубым натиском, силой и  хорошо  ощутимым  излучением
убийцы.
   Словом, свалка была вполне подходящим местом для пса-отшельника, и он мог
бы благополучно провести здесь остаток  жизни.  Но  он  всего  лишь  получил
отсрочку. Призраки не давали забыть о грядущем аде.

Глава девятая

   Максим Голиков вошел в офис частного издательства "Фиона", через два  дня
после прискорбного случая в метро. Теперь он стал гораздо осторожнее, и  его
было  трудно  застать  врасплох.  Он   ожидал   нападения   отовсюду;   даже
неодушевленные предметы приобрели новое, зловещее значение. Союзник, спасший
его на платформе, больше  не  появлялся,  и  Макс  счел  его  галлюцинацией,
неизвестным и пугающим порождением собственного сознания. Тем  не  менее,  в
газетах и по местному телевидению прошли сообщения о женщине,  погибшей  под
колесами поезда, и мужчине, бежавшем с места трагедии. Личность  женщины  не
была установлена...
   Голикову пришлось без помощи парикмахера обрезать свои длинные  волосы  и
перестать бриться. Теперь он выглядел  более  молодым  и  привлекал  к  себе
меньше внимания, что вполне соответствовало его желаниям...
   Он прошел по коридору и открыл дверь со  стеклом,  подернутым  застывшими
мутными волнами. Секретарша за столом просматривала какие-то бумаги, и  Макс
сразу же сделал  стойку.  Густая  грива  черных  волос,  длиннющие  ресницы,
капризно изогнутые губы, гладкая кожа, впечатляющая  грудь,  и  при  этом  -
никаких  следов  обручального  кольца.  Жаль,  он  не  видел  ее  ног...  На
доверительную беседу с этой дамочкой рассчитывать не приходилось. В  радиусе
двух метров от  нее  все  было  затянуто  искусственным  льдом.  "Смазливая,
избалованная кукла с микроскопическими мозгами.  То,  что  нужно.  Идеальное
прикрытие".
   -  Здравствуйте,  -  начал  он  проникновенно,  но  не  удостоился   даже
мимолетного взгляда.
   - Шефа нет, - небрежно бросила красотка, не Отрываясь от бумаг.
   Голиков резко сменил тактику.
   - В котором часу вы заканчиваете? - спросил он, усаживаясь на ближайший к
объекту стул.
   К его удивлению,  она  не  отшила  его  и  не  вступила  в  презрительную
перестрелку банальностями, а подняла глаза и посмотрела на него в  упор.  Он
чуть не вздрогнул от неожиданности. В се взгляде было необъяснимое отчаяние.
   - У вас какое-нибудь дело?
   - Да. Мне нужен адрес или телефон одного из ваших авторов.
   - Зачем?
   Он почувствовал, что в ее вопросах содержится далеко не праздный интерес.
   - Скажем так, меня очень заинтересовала его книга...
   - Фамилия?
   - Строков.
   Теперь она смотрела на него еще  пристальнее.  Как  на  приговоренного  к
чему-то нехорошему. Тем не  менее,  между  ними  протянулась  едва  ощутимая
ниточка взаимопонимания. Макс увидел трещину во льду и молился  об  одном  -
чтобы в этот момент им никто не помешал.
   Не отрывая взгляда от его лица, девушка запустила руку в ящик  и  бросила
на  стол  газету,  сложенную  вчетверо.  Это  были  "Харьковские  губернские
ведомости"  двухнедельной  давности.  Макс  быстро  просмотрел  страницу   и
наткнулся на заметку под названием "Маньяк-самоубйца?". Дальше он  читал  по
диагонали.
   Найден  мертвый  мужчина...  Множество  ранений,  нанесенных  ножом   для
разделки мяса... Снятая кожа на руках и  животе...  Отрезанные  гениталии...
Дверь в квартиру была заперта изнутри... Нетронутые шестьсот долларов США...
Только  что  изданная  книга  со  следами  крови   и   спермы   погибшего...
Расплывчатые комментарии судмедэксперта...
   Макс ощутил  тошнотворную  слабость  уже  где-то  за  чертой  страха.  Он
подозрительно уставился на сидевшую перед ним красотку. Вполне возможно, что
ему готовили ловушку более изощренную, чем примитивное  покушение  в  метро.
Однако ничто не говорило об этом, кроме...  мольбы  о  помощи,  застывшей  в
глазах внешне вполне благополучной девицы.
   - Что вы об этом думаете? - он постучал по газете костяшками пальцев.
   Она  дернула  плечом,  пресекая   его   расспросы.   Похоже,   она   была
заинтересована в прояснении  этой  истории  не  меньше,  чем  он,  и  только
поджидала идиота, которого можно будет использовать в своих  целях.  Что  ж.
Макс готов был рискнуть и сыграть с ней в эту игру. Тем более, что не только
лицо, но и фигура его новой знакомой были выше всяких похвал.
   - Сюда приходила его сестра, - вдруг сказала  девушка.  -  По-моему,  она
требовала часть гонорара.
   - Они жили вместе?
   - Нет. У меня записан ее адрес... Я заканчиваю в пять.
   Макс еще раз внимательно посмотрел на нее. Куколка  оказалась  далеко  не
проста. Он констатировал взаимную зависимость и ощутил легкое возбуждение  -
как всегда в начале нового романа.
   - Значит, в пять я буду ждать тебя у выхода. Кстати, как нас зовут?
   - Ирина.
   - Я - Максим. Или просто Макс, - он встал и обернулся возле  двери.  -  Я
уже скучаю.
   Девушка смотрела сквозь него. В ее  взгляде  по-прежнему  было  отчаяние,
хотя и не безнадежное.
   - Пока, милый, - сказала она с ледяной улыбкой и непередаваемой иронией.

***

   В половине шестого вечера они вышли из метро на станции "Пролетарская"  и
отправились разыскивать дом Строковой. Снова вернулись холода. На Ирине была
роскошная шуба, на фоне которой прекрасно смотрелись распущенные  волосы,  и
Макс решил; что шуба была честно заработана в постели. Однако сейчас  важнее
было то, что на мужчину, идущего  рядом  с  такой  женщиной,  обращали  мало
внимания. А может быть, как раз наоборот.
   Выбросив из головы прикладную  психологию,  он  сосредоточился  на  своей
неразрешимой проблеме. Он  был  любопытной  дичью  и  хотел  знать,  кто  же
все-таки открыл на него охоту. Макс не видел смысла  отсиживаться  дома  или
избегать новых, пусть даже подозрительных знакомств. Он  ничего  не  знал  о
времени, которым  располагал  охотник,  но  предчувствовал,  что  это  время
достаточно велико, чтобы достать его где угодно.
   Они забрели на темную малолюдную улицу. Оказалось, что  Строкова  жила  в
старом пятиэтажном  доме  с  низкими  потолками  и  маленькими  балконами  -
наследии программы поспешного тотального строительства жилья.  Квартира  под
мистическим  номером  двадцать  три  находилась  на  первом  этаже.  Грязная
крашеная дверь выглядела не слишком презентабельно. Из-за  двери  доносилась
музыка. "Пьяный мастер наколет на белом плече..." - пела Наташа Ветлицкая, и
Макс скептически поморщился.
   - По-моему, мы пришли не вовремя,  -  сказал  он,  а  про  себя  подумал:
"Интересно, зачем ты Притащила меня сюда?".
   - Говорить буду я, - сказала Ирина, нажимая на кнопку звонка. - Меня  она
помнит.
   Это прозвучало решительно, но Макс видел, что красотка сильно нервничает.
   Дверь открыла веселая шатающаяся личность в просторной длинной  футболке,
маскирующей признаки пола. На футболке имелся портрет Курта  Кобейна.
   - О! - произнесла личность, вываливаясь из коридора прямо Максу на грудь.
Вблизи тот разглядел, что имеет дело с женоподобным юнцом.
   -  Лена  дома?  -  спросила  Ира,  на  что  неизвестный  тупо  кивнул  и,
обернувшись, заорал в глубину квартиры:
   - Элен! Тут к тебе два пассажира!..
   Из комнаты донесся расслабленный смех.
   - Кто? - томно протянул низкий женский голос.
   Юнец оставил вопрос без ответа, пропустил Ирину вперед и, притеревшись  к
Максу, обдал того тошнотворной смесью запахов. Потом  красноречиво  погладив
ладонью свой пах, шепнул на ухо:
   - Слушай, ты хоть долбишься? Макс не стал огорчать его сразу.
   - Потом поговорим, - сказал он, вталкивая своего нового друга в коридор и
закрывая дверь. Они сделали  несколько  шагов  в  темноте,  ориентируясь  на
сереющий впереди прямоугольник.
   Ирина резко остановилась, и Макс ткнулся лицом в ее волосы.
   Обстановка  комнаты  была  довольно  неприхотливой  -  диван,   несколько
потертых кресел и старый черно-белый телевизор, мерцавший  на  полу.  Войдя,
Голиков сразу понял, с кем имеет дело.  Все  пять  человек,  находившиеся  в
комнате, были под очевидным кайфом. Вставлялись они давно, и троим  из  пяти
явно предстояло вскоре уснуть  на  траве.  Макс  поразился  их  беспечности.
Скорее всего, в квартире уже не было наркотиков.
   - Эй! Я тебя знаю, -  сказала  женщина,  выглядевшая  значительно  старше
своих двадцати пяти из-за сероватой кожи и дряблых мешков под  глазами.  Она
лежала на диване и блаженно улыбалась. На ее  сказочном  острове  уже  давно
наступила весна. Макс вдруг понял,  как  ему  повезло.  Он  застал  Строкову
расслабленной, и это означало, что от нее можно было кое-что получить.
   - Привет, - сказала Ирина, как видно, растерявшись.
   - Ты бабки принесла? - ласково спросила  Лена  Строкова,  раскачиваясь  в
такт музыке. Двое мужчин, полулежавших в креслах, залетели еще дальше, и  им
было все равно. Третий тупо уставился на гостей с  пола,  не  поднимая  глаз
выше пояса. Полуголая молодая девка отрешенно и  медленно  мастурбировала  в
кресле.
   - О деньгах поговорим потом. У вас остались какие-нибудь  материалы,  над
которыми работал ваш брат?
   - Да пошла ты, сука... - совершенно беззлобно сказала Лена и углубилась в
созерцание никому не видимых звезд.
   Голиков пришел к выводу, что пора брать инициативу в свои руки.
   - Зачем тебе бабки? - вкрадчиво спросил Макс,  постепенно  приближаясь  к
дивану и опускаясь на колени. Его глаза обшаривали комнату  в  поисках  хоть
какого-нибудь клочка бумаги. Юнец опередил его, рухнув  на  диван  рядом  со
Строковой.
   - Иди к нам, мой сладкий, - позвал он, запуская руку под  футболку.  Лицо
Кобейна исказилось, как в кривом зеркале.
   В сущности, если никто из  них  не  прикидывался  обдолбившимся,  то  все
шестеро не представляли никакой угрозы. Но Макса не покидало  ощущение,  что
все это - хорошо разыгранный спектакль. Настолько хорошо, что  актерам  даже
не требовалось притворяться; они играли самих себя...
   Максим услышал шаги за спиной. Покосившись, увидел ноги в женских сапогах
и поднял голову. Ирина держала в руке стодолларовую купюру.  Поднесла  ее  к
лицу лежавшей и подождала, пока взгляд Строковой сфокусируется  на  портрете
Франклина.
   - Получишь деньги, если покажешь нам что-нибудь интересное.
   Макс не верил своим ушам. Либо Ирочка была богата, либо точно  знала,  за
что платит. Почти сразу до него дошло,  что  на  самом  деле  Лена  отъехала
совсем не так далеко, как казалось.
   - Какие вы все-таки свиньи, - протянула  Строкова  и  голой  ногой  стала
спихивать юнца с дивана. Тот впился зубами  в  ее  бедро.  Если  это  и  был
поцелуй, то довольно болезненный. Лицо
   Лены исказилось. И все же она ласково потрепала парня по голове.
   - Принеси мою сумку, - шепнула она ему, широко зевая,  но  не  переставая
пристально наблюдать за купюрой.
   Чертыхаясь, юнец поплелся в темный коридор и  занялся  там  раскопками...
Немая сцена. Предстоял первобытный процесс обмена. Вдруг девушка, сидевшая в
кресле, застонала и замотала головой. Строкова ухмыльнулась и подмигнула
   Максу. Ее дружки оставались не более, чем предметами обстановки.
   Наконец, появился парень, волочивший за  собой  большую  потертую  сумку.
"Самолет опять меня уносит..." -  пела  с  экрана  Валерия,  и  он  принялся
танцевать с сумкой посреди комнаты.
   - Дай сюда! - злобно приказала Строкова, протягивая руку.
   Ее пальцы впились в сумку и  извлекли  на  свет  толстую  тетрадь  и  две
трехдюймовые дискеты.
   - Это все, что отдали мусора. К