и одно из них не
могло сравниться с клеткой в подвале масонского дома.
   Своими керамическими когтями  она  перебирала  реликвии  двухтысячелетней
религии, в изобилии разбросанные вокруг и представлявшиеся ей  чем-то  вроде
талисманов   или   языческих   фетишей.   Их   сила   была    застывшей    и
законсервированной в материи; ей они казались совершенно  бесполезными  -  в
отличие   от   женского   корня   мандрагоры,   который   при   определенных
обстоятельствах мог пустить опасные побеги...
   Ее сновидения становились все более длительными и  приобретали  фатальное
значение. За неделю по земному времени она научилась большему,  чем  за  всю
предшествовавшую  похищению  жизнь.  Она  научилась  убивать  и  защищаться,
различать  союзников  и  тайных  врагов,  следовать  течениям   и   получать
наслаждение от предвкушения смерти. Она  узнала,  как  нейтрализовать  чужое
влияние и как избавиться от преследования. Единственное, чего она  не  могла
видеть, это герцога, который всегда и везде  висел  за  ее  спиной  незримой
тенью. Он был истинным хозяином, остающимся  за  обманчиво  плотной  пеленой
предметов  и  слишком  великим  для  того,  чтобы  недавно  сформировавшийся
гермафродит мог почувствовать свою зависимость...

***

   Колчинская стала призраком в доме масона. Она возвращалась сюда  из  снов
только затем, чтобы растворить в своем теле кое-какие  продукты  биохимии  и
отыскать ключ к тайне исчезновения Клейна. Герцог превратил ее в  одного  из
своих главных охотников, но она не подозревала  об  этом.  Отвлеченные  идеи
были слишком сложными для мозга древней воительницы, омраченного к  тому  же
жаждой мести...
   Она никогда  не  зажигала  света,  поэтому  никто  не  догадывался  о  ее
присутствии. Кошмар следовал за кошмаром. Время текло рывками и собиралось в
бездонной помойной яме прошлого. Проходили часы под луной и годы под  чужими
светилами...
   В самом сердце города жил смертельно опасный и почти неуловимый зверь, но
подобное не приходило в головы обывателям там, где даже патологических убийц
отправляли на экспертизу, пытаясь каким-то непонятным образом  выяснить  еще
более непонятную вещь - их психическую полноценность.
   С этой точки зрения гермафродит вообще  находился  за  гранью  какой-либо
гуманоидной  психологии.  К   счастью,   возле   Колчинской   не   оказалось
яйцеголовых.
   В противном случае, она, скорее всего, съела бы их, употребив  протеин  в
свежайшем и натуральном виде. А так ей приходилось охотиться совсем в других
местах...
   Игрушками этого мира она пользовалась ничуть не хуже, чем любого другого.
Ей были знакомы  различные  виды  оружия,  механические  приспособления  для
перемещения в пространстве, кое-что для удовлетворения страсти. Точнее,  для
самоудовлетворения... Светлана не гнушалась ничем,  даже  самыми  идиотскими
занятиями вроде чтения. И ее терпение было вознаграждено.
   Однажды она нашла в библиотеке Клейна "Retraits" -  устав  Ордена  Храма,
текст буллы
   Климента Пятого с  объявлением  о  начале  преследования  членов  Ордена,
показания  Жака  Моле,  последнего  из  известных  гроссмейстеров  во  время
процесса над тамплиерами, и  таинственное  изображение  какого-то  замка  на
пергаменте, таком древнем, что его  края  рассыпались  в  прах.  Над  замком
парило некое знамя, на котором  можно  было  разобрать  слово  "Монсальват".
Надпись была перечеркнута свежей полосой красной  туши,  проведенной  мягкой
кистью. На краю пергамента выделялись два слова, написанные по-русски:
   "Храм Януса".
   Улыбка расцвела на ее губах, окруженных жесткими черными  волосками.  Она
отправилась в  гараж  и  взяла  там  канистру  с  бензином.  Облила  горючей
жидкостью полы, мебель,  стены  и  особенно  тщательно  -  книжные  полки  в
библиотеке.
   Впервые за много дней она зажгла  спичку.  Оказавшись  посреди  бушующего
пламени, Колчинская  немедленно  погрузилась  в  сон,  из  которого  уже  не
вернулась.
   Она нашла то, что искала.

Глава шестьдесят четвертая

   Клейн напоил слепого мальчика водой с привкусом  железа  и  накормил  его
пищей  из  скудных  запасов  отряда,   не   отличавшейся   ни   вкусом,   ни
разнообразием. Ho Открыватель Храма принял ее, как всегда, безразлично.
   Внутри  маленького  пуленепробиваемого  дома  на  колесах   Саша   Киреев
путешествовал с гораздо большими удобствами, чем любой рыцарь Ордена. Он  не
давал  обетов  бедности,  целомудрия  и  пренебрежения  комфортом,   поэтому
гроссмейстер обставил жилище живого талисмана со всей доступной роскошью.
   Здесь был старинный диван, вытертый до блеска; кресло для  посетителей  и
маленькое кресло для хозяина; что-то  вроде  кухни  с  раковиной  и  газовой
горелкой и даже отхожее место, специально оборудованное так,  что  позволяло
на ходу решать проблему круговорота веществ в природе.
   Саша был одет в костюм из белого льняного полотна, который рыцари стирали
по очереди, считая это большой честью. На нем были также солнцезащитные очки
с небьющимися пластмассовыми стеклами и загадочными надписями на  внутренних
сторонах дужек: "Styled in Italy".
   Несмотря на жару, однообразие быта и тяжкую борьбу за существование, Саша
чувствовал себя намного лучше, чем в любом из предшествующих  снов.  Впервые
он двигался к известной ему и понятной цели, и впервые его охраняли на  этом
пути. Жизнь стала походом к спасению, то есть тем, чем она и должна быть.  С
немного фальшивой внешней почтительностью Клейна он смирился как с одним  из
необходимых правил игры. Да, его воины были несовершенны и смотрели  на  мир
немного иначе, но разве это повод, чтобы разочаровывать их?..
   После еды,  когда  рыцари  отошли  к  полуденному  сну,  Киреев  удостоил
гроссмейстера разговора, который случался не  чаще  одного  раза  в  неделю.
Обычно Клейн, прекрасно воспринимавший образы и даже мысли  слепца,  получал
от него инструкции о дальнейшем продвижении отряда, информацию о  топографии
местности и возможных засадах, а также о настроениях среди Новых тамплиеров.
Он был осведомлен о тайных  пороках  каждого,  но  ничего  не  предпринимал,
опасаясь раскола в своих рядах. Отряд и так был  слишком  мал,  чтобы  долго
противостоять объединенным бандам неверных.
   Сегодня слепой поведал ему о некоем замке, находившемся в пяти часах пути
к северу.  Клейн  сверился  с  картами,  составленными  двадцать  лет  назад
каким-то паломником, и обнаружил в указанном месте точку,  обозначенную  как
"пункт  Лиарет".  Он  подозревал,  что  это  никакой  не  замок,  а  городок
переселенцев, ушедших на восток во времена потопа,  которые  были  вынуждены
возвести кольцевую стену и, возможно, вырыть непроходимый для машин ров.  Не
было ничего удивительного в том,  что  Лиарет  действительно  превратился  в
грубое подобие средневекового замка...
   Клейн не стал ломать себе голову над  тем,  для  чего  Саше  понадобилось
попасть в это место. Он давно уже отвык задавать бессмысленные вопросы.  Ему
было вполне достаточно образа, переданного слепым,  и  сильнейшего  ощущения
тревоги.

Глава шестьдесят пятая

   Как только солнце склонилось к горизонту и его излучение стало чуть более
терпимым, рыцари выступили в указанном гроссмейстером  направлении.  Колонна
машин ползла по пустыне между редкими каменными скалами.  Вокруг  был  почти
лунный  пейзаж,  если  не  принимать  во  внимание  миражей  и  раскаленного
воздуха...
   Клейн держался неподалеку  от  "урала",  в  котором  везли  союзника.  Он
выставил телескопическую антенну и  крутил  одной  рукой  барабан  настройки
приемника "грюндиг", работавшего от автомобильного аккумулятора,  в  надежде
поймать  радиопередачу  из  Лиарета.  Вероятность  этого   была   ничтожной.
Исправных передатчиков сохранилось так мало, что они ценились  гораздо  выше
автомобилей и даже автоматического оружия. Впрочем, о стоимости  можно  было
говорить лишь условно, поскольку  Клейн  никогда  не  слышал  о  том,  чтобы
кто-нибудь их продавал.
   Эфир был чист, если не считать привычного слабого шума атмосферных помех.
Неверные редко пользовались радио, хотя наибольший  урон  отряду  тамплиеров
когда-то нанесла банда, оснащенная не только передатчиком, но и  портативным
пеленгатором.
   Гроссмейстер переключился на длинноволновый диапазон и нашел единственную
станцию,  в  существовании  которой   был   абсолютно   уверен.   Это   была
антарктическая  "Амундсен-Скотт",  вещавшая  из  самого   центра   полярного
материка, заселенного людьми после глобального потепления  и  таяния  льдов.
Сквозь   треск   помех   пробился   мощный   риф   из   "In-A-Gadda-Da-Vida"
, и Клейн поморщился. Эту пластинку он слышал уже не менее
двух сотен раз,  но  новых  поступлений  на  радиостанции,  естественно,  не
предвиделось.
   Отправиться в Антарктиду было его заветной мечтой. Это  был  рай  земной,
место,  в  котором,  если  верить  легендам,  существовало   демократическое
государство, города, мягкий климат, леса, поля и реки;  место,  где  человек
мог чувствовать себя в  безопасности  и  покое,  где,  в  отличие  от  всего
остального мира, преступники сидели в тюрьмах, а  безумцы  -  в  сумасшедших
домах. Короче говоря, музей цивилизации. Остров утраченного навсегда...
   Впрочем, все это были  слухи,  поскольку  никто  никогда  не  возвращался
оттуда. Еще бы: надо быть идиотом, чтобы вернуться в пустыню! Клейн  пытался
разузнать что-нибудь об Антарктиде у  слепого  мальчика,  но  тот  неизменно
отказывался "говорить" об этом. Запретная тема. Табу. Клейн подозревал,  что
существует связь между расплывчатой целью их похода  и  полярным  материком.
Подозревал и терпеливо ждал момента, когда тайное станет явным.
   Он вел машину по пыльной горячей пустыне и мечтал о покое, раздумывая, не
есть ли это признак старческого слабоумия. Грохот "Железной  бабочки"  давно
сменился "Гавайским вальсом" - нежными звуками с островов, которых давно  не
существовало. Их поглотили воды океана, занимавшего  теперь  девять  десятых
поверхности планеты...
   Для осуществления своей мечты Клейну позарез был нужен  корабль,  большой
корабль вроде тех,  которыми  владеют  пираты  с  Карпатских  или  Уральских
островов. Его устроил бы даже парусник. Какой-нибудь непотопляемый  "Летучий
Голландец".. Он ничего не имел против захвата судна, но вначале  нужно  было
закончить  этот  проклятый   поход,   чтобы   избавиться   от   мистического
преследователя, отравившего последние четыреста лет его жизни.

***

   Справа  к  "лендроверу"  пристроился  брат  Савва  на   легкой   "хонде",
вернувшийся из разведки. Его сведения были неутешительными. Лиарет  осаждали
неверные. Наверняка больше сотни человек, а может быть, и  несколько  сотен.
Судя по всему, город мог продержаться еще три-четыре часа.
   Клейн отдал приказ перестраиваться в боевой порядок. Каждый из его солдат
точно знал свое место; прелюдия к кровавому  спектаклю  была  отрепетирована
десятки раз. На случай внезапного нападения ушли  на  фланги  и  выдвинулись
вперед "ГАЗ-66" и "ниссан-патрол" с тяжелыми пулеметами на  турелях.  "Урал"
отстал и оказался в хорошо защищенном тылу.
   В двадцати километрах от города рыцари разделились. Во  временном  лагере
были  сосредоточены  основные  запасы   тамплиеров   и   наиболее   уязвимые
автомобили. В  течение  десяти  минут  из  боевых  машин  выгрузили  избыток
боеприпасов и слили лишний бензин. Для охраны лагеря, заключенного в  кольцо
из кузовов и прицепов, Клейн выделил всего около десятка человек;  остальные
отправлялись в бой.
   Все собрались на короткую молитву.  Наступила  минута  необычной  тишины.
Кто-то попадет в Храм уже сегодня, но даже безгрешные не  торопятся  на  тот
свет...
   В "призрак" Макса подсел брат Никодим, выставив ствол своего  автомата  в
открытый люк?

Глава шестьдесят шестая

   То, что банда была необычной. Макс понял  сразу  же,  как  только  увидел
кабину гигантского бульдозера "катерпиллар", плывшую на высоте  трехэтажного
дома. Она была обшита ржавыми стальными листами с прорезями для обзора.  Под
жиденьким  огнем,  который  осажденные  вели  со  стен,  бульдозер   засыпал
шестиметровый ров, вырытый, должно  быть,  в  более  благополучные  времена.
Отвал размером  с  легковую  машину  выворачивал  камни  и  глиняные  глыбы,
оставляя за собой траншею глубиной до полуметра.
   Быстро  приближался  момент,  когда  станут  доступными  для  тарана  или
огнеметов  многослойные  бревенчатые  ворота,  которые   не   брал   снаряд,
выпущенный  из  базуки.  Эти  же  бревна  служили  подъемным  мостом.  Стена
представляла собой фундамент какого-то древнего  строительства,  на  котором
многие  поколения  жителей  города  возвели  пятнистый  шедевр  современного
зодчества. Лиарет не тянул на новую Вавилонскую башню.  Было  ясно,  что  он
доживает свои последние часы.
   Несмотря на приближение отряда тамплиеров, "катерпиллар"  продолжал  свою
работу. Насыпь почти сровнялась с краями рва,  когда  кто-то  из  осажденных
выстрелил  по  бульдозеру  из  гранатомета.  Возможно,  это  была  последняя
граната, и ее берегли на крайний случай. Случай действительно был крайним.
   Макс увидел вспышку на месте кабины, которую сдуло  взрывом,  как  птичье
гнездо с вершины скалы. От  машиниста  вообще  ничего  не  осталось.  Из-под
рваных искореженных листов повалил густой дым. Бульдозер продолжал  пятиться
от стены, словно обезглавленный монстр...
   Над Лиаретом вспыхнули две осветительные ракеты, выпущенные  жителями  по
случаю маленькой победы. Но их радость была преждевременной. Кто-то  заметил
пыльное облако, ползущее  с  юга.  Приближающийся  отряд  рыцарей  в  городе
приняли за резерв банды.
   Тем временем неверные готовились к встрече нового  врага.  Кольцо  вокруг
городской стены распалось, и машины выстраивались  в  оборонительную  линию.
Численность бандитов  составляла  около  двухсот  человек  на  ста  двадцати
автомобилях  и  мотоциклах.  Основой  ударных  сил  являлся   неведомо   как
сохранившийся танк Т-80. Его пушка бездействовала из-за отсутствия снарядов,
но сам он мог с легкостью протаранить городские ворота. К нему был  привязан
залитый кровью и экскрементами женский труп - так, что  ствол  пушки  торчал
между окоченевшими ногами жертвы, а ее длинные волосы волочились  по  земле.
До этого с обитательницей Лиарета позабавилась вся банда. Устрашающий символ
выглядел необычно; позже стало ясно, что с костей местами срезано мясо...
   Теперь неверные торопились, поскольку  в  тылу  у  них  появились  хорошо
вооруженные рыцари. Танк двинулся на приступ, несмотря  на  то,  что  насыпь
могла осесть под его тяжестью. Пулемет бил с башни, прикрывая следовавший за
танком  грузовик,  в  кузове  которого  находились  штурмовики,  вооруженные
огнеметами и автоматами.
   Клейн понимал, что нападать на превосходящие силы  неверных  безрассудно;
это ставило под удар успех всего похода, но приказ  слепого  был  совершенно
недвусмысленным. Какая польза от забытого Богом Лиарета, не  знал  никто  из
тамплиеров. Зато бандиты знали это очень хорошо. Там, за стеной, была  вода,
пища, горючее, оружие, а главное - женщины, не менее сотни женщин;  об  этом
рассказала под пытками та, чей труп был теперь привязан к танку. Ради  такой
добычи стоило немного повоевать.

***

   Машины сблизились на расстояние несколько сотен метров. Перед  боем  Макс
опустил металлические жалюзи и оказался внутри  хорошо  защищенной  от  пуль
коробки.  Шины  "призрака"  были  прикрыты  гибкими  стальными   козырьками.
Серьезный урон автомобилю могло нанести прямое попадание  пушечного  снаряда
или гранаты, но подобное оружие давно стало экзотическим.
   Брат Нико высунулся в люк, докуривая последний из  сэкономленных  окурков
"ватры". Макс следил за происходящим сквозь узкие щели жалюзи. Пелена дыма и
пыли, поднятой машинами, заволакивала пустыню. Сквозь  нее  еще  можно  было
разглядеть танк, подъехавший ко рву  и  разворачивавший  свою  башню.  После
этого ствол качнулся вверх и почти  сразу  же  резко  клюнул,  когда  рыхлая
насыпь начала оседать под сорокатонной машиной.
   По-видимому, танку так и не удалось выбраться из рва, но на  его  корпус,
как на железный мост, въехал грузовик и  остановился,  врезавшись  в  башню.
Несмотря на возобновившийся обстрел со  стены,  неверные  подобрались  очень
близко к воротам. Огнеметы лизнули бревна двумя ослепительными пятиметровыми
языками, и этого оказалось достаточно. Высохшее дерево вспыхнуло  мгновенно,
сгорая без дыма  и  с  оглушительным  треском.  Вместе  с  воротами  сгорали
последние надежды горожан.
   Над  Максом  гулко  застучал  автомат  -  брат  Нико  открыл   огонь   по
мотоциклистам. Рыцарям  была  известна  их  тактика.  На  своих  маневренных
машинах те выезжали далеко вперед, прорывались в тыл, а затем, пристраиваясь
сбоку, расстреливали шины или на ходу забирались в кузов и  расправлялись  с
водителями грузовиков.
   Сейчас Максим насчитал не менее двенадцати мотоциклистов  на  "кавасаки",
"хондах" и "триумфах", от которых его отделяло не более  двухсот  метров.  У
одного из них глаза были скрыты за темными очками, считавшимися  антикварной
вещью;  лица  остальных  были,  по  варварской  традиции,  покрыты  цветными
татуировками. Ближайший был  начисто  выбрит  и  татуирован  под  череп.  На
приличном  расстоянии  это  производило  впечатление.  Его  девяностосильный
"кавасаки" вилял из стороны в сторону, уходя от пуль.
   Макс сплюнул себе под ноги и направил "призрак" в сторону "черепа".  Брат
Альберт на "чероки", мчавшемся справа, сразу же понял его маневр и пошел  на
сближение. Вдвоем они попытались взять мотоциклиста в клещи, чтобы раздавить
того  своими  кузовами,  но  в  последний  момент  тот  принял   единственно
правильное решение, поставив "кавасаки" на заднее колесо. Макс резко свернул
влево, и очередь из автомата Нико,  выпущенная  с  близкого  расстояния,  не
достигла цели.
   Клиновидный капот "призрака" представлял собой почти идеальный  трамплин,
и Макс чуть не врезался лицом в руль, когда машину потряс сильный  встречный
удар и брюхо мотоцикла оказалось прямо перед его  глазами.  Ему  показалось,
что проломится крыша, но внутренний сварной каркас из стальных труб выдержал
давление опустившегося переднего колеса "кавасаки".
   Мотоциклист чудом удержался в седле, а его дробовик, укрепленный на  раме
справа, при столкновении отбросило в сторону. Задняя шипованная  покрышка  с
визгом  смяла  жалюзи  посреди  лобового  стекла  "призрака",   после   чего
"кавасаки" отправился в  долгий  двадцатиметровый  полет,  приземлившись,  к
своему несчастью, прямо  перед  "КРаЗом",  оборудованным  отвалом  на  манер
древних паровозов и  тепловозов.  Острый  стальной  клин  расколол  мотоцикл
пополам,  превратив  человека  в  фарш,  кровавыми  клочьями   свисавший   с
радиаторной решетки. Бензобак вспыхнул огненным шаром, который тут же  исчез
под грузовиком.
   Но рыцари тоже не избежали потерь. Рядом с Максимом на сидение  пассажира
медленно опускалось тело брата Нико. Он понял, что тот  мертв,  раньше,  чем
увидел  его  изуродованную  голову.  После  удара,  нанесенного  колесом   и
подножкой тяжелого мотоцикла, она оказалась неузнаваемой. Труп повалился  на
Макса, забрызгивая  его  кровью.  Ему  пришлось  на  ходу  открыть  дверь  и
вытолкнуть мертвеца из машины.

Глава шестьдесят седьмая

   Оставалось триста  метров  до  встречи  с  основными  силами  противника.
Лишившись стрелка, Максим  потянулся  за  своим  "галилом",  пристегнутым  к
помятой крыше. Прямо на него  двигался  грузовик,  из-под  бампера  которого
торчали заостренные стальные прутья. Автоматные и винтовочные пули застучали
по обшивке "призрака", как крупный град... Пылевая  завеса  стала  настолько
плотной,  что  разглядеть  что-либо  за  ближайшей  линией  машин  было  уже
невозможно. Яркое пятно, очевидно,  обозначало  костер