воина в  сверкающих  доспехах,
бесстрашного тигра, являющего свой лик немногим.
     - Я -  жрица Темеса, - повторила Бэх, чувствуя в словах богини какой-то
подвох.
     - На  самом  деле  он  уже  глубокий  старик,  -  ничуть не смущаясь ее
словами,  продолжила  Зирментай.  -  Разумеется,  по нашим  меркам.  Темес с
благодарностью   принимает  поклонение,  но  не   берет  за   труд   всерьез
интересоваться,  каково приходится его жрецам. А  приходится им, если хочешь
знать, так же как и тебе: весьма и весьма туго.
     - Но он не раз помогал мне! - возразила Бэх.
     - Помогал, - согласилась  Зирментай. -  Он и другим помогает. Насколько
хватает сил.  Как бы там ни было, Темес остается богом, и может куда больше,
чем простые смертные. Стоит ли такому богу служить - вот в чем вопрос?
     -  Ты  хочешь  сказать,  что  старик  заслуживает  только  того,  чтобы
повернуться  к нему спиной?!  - в огромных  голубых глазах  жрицы  появилось
отвращение.
     - Подожди! - женщина предостерегающе подняла руку, и Бэх почувствовала,
что исходящая от богини Сила  ударила  ее в грудь как вода, хлынувшая в трюм
из  пробоины  в  днище  галеона.  -  Принципиальность   не  всегда  означает
упрямство. Тебе  ли  этого  не знать...  Разве  не ты  всю  жизнь стремилась
научиться отличать одно от другого?
     Бэх опустила глаза. Богиня слишком хорошо знала ее.
     - Разве почтенный возраст освобождает от обязанности быть честным?
     - Нет, конечно, - удивленно ответила девушка. - Но при чем здесь...
     - А  при том, - голос богини стал твердым, как гранит, - что,  по  сути
дела, Темес  обманывает своих слуг.  Он обещает  им могущество, равное силе,
которую  дают  другие  боги.  Тогда как сам располагает лишь  бледной  тенью
своего былого величия. Ведь твои друзья полагаются на тебя, не правда ли?
     Жрица кивнула.
     -  И каково им бывает,  когда  ты  вынуждена признать, что твой бог,  я
повторяю, бог, не в силах им помочь?!
     Тигр и в самом деле слишком часто не слышит ее, с грустью подумала Бэх.
Неужели Зирментай права?..
     - Считаешь  ли  ты,  что Темес  должен защитить  тебя, если  другой бог
поднимет на тебя руку? - вдруг спросила богиня.
     - Если не я бросила вызов, - уточнила девушка.
     - Пусть так, - согласилась Зирментай. - Смотри же.
     Черная молния рванулась к груди жрицы. К ее сердцу.
     Бэх не успела  даже вскрикнуть: молния коснулась  ее тела  - и исчезла.
Девушке показалось, что до  кожи дотронулась гигантская  жаба, оставив после
себя липкий мерзкий след. На теле и в душе.
     - Ты не верила мне, так поверь же себе самой, - Зирментай сделала знак,
чтобы  Бэх приблизилась. И в тот же момент  сияние трона стало мягче, глуше,
спокойнее.
     Бэх сделала шаг вперед.
     - Тигр знал, что ты не причинишь мне вреда!
     -  Ты  думаешь?  - усомнилась богиня. -  Неужели мне надо действительно
убить тебя, чтобы ты наконец мне поверила?!
     Но если  Тигр  слаб... тогда  это объясняло  многое.  И его молчание, и
желание отправить ее в принадлежавшую Айригалю сокровищницу, где он заведомо
не сможет ей помочь.  И то,  что  защитная  сфера разлетелась при первом  же
соприкосновении с черной пропастью...
     Зирментай  молчала. Понимая,  что сейчас творится в душе жрицы, она  не
спорила и не настаивала. Бэх должна была решить все сама.
     -  А в чем твой  интерес? -  Бэх почувствовала,  как к горлу подступают
слезы.  Посвящение,  Клятва, годы служения. Вера в  то,  что ее  бог - самый
сильный,  самый  честный,  самый  справедливый.  Что  он всегда  поймет  ее,
поддержит, поможет. И вот теперь...
     -  В  том,  что  вы задумали слишком  важное  дело, чтобы позволить ему
провалиться.   В   Лайгаше   есть   вещи,  утрата  которых   будет  воистину
невосполнима.
     - Даже  если  так, - Бэх все  еще боролась,  цеплялась за остатки своей
веры. -  Пусть  Тигр  стар,  пусть немощен. Значит  ли  это,  что  мы должны
потерпеть поражение?  Ведь  с нами  святой паладин Ашшарат!  Ты же не хочешь
сказать, что и она...
     Богиня вновь улыбнулась.
     - Ашшарат - славная девочка, и мне не в чем упрекнуть ее. Но не кажется
ли тебе, что и она решила помочь вам именно потому, что ей известно истинное
положение дел?
     Так  вот почему Ашшарат отправила к  ним Лентала...  Против  своей воли
девушка почувствовала досаду.
     - Я верю тебе.
     - Я не сомневалась, что твой разум возьмет  верх над чувствами. Этим ты
мне и нравишься.
     Виаренне  тоже  поначалу  казалось,  что  разум  важнее, подумала  Бэх.
Довольно долго. Прямо  скажем,  до тех  пор, пока  она  первый раз  в  жизни
по-настоящему не влюбилась.
     - Только учти, Ашшарат приемлет смерть лишь когда она необходима, чтобы
защитить жизнь.
     - Но Лентал...
     - Мне напомнить тебе, какими правами обладает паладин?
     Бэх не  нуждалась в напоминании.  Паладин -  это голос бога, рука бога,
воля бога. Он  может говорить со  своим покровителем столь же часто, как она
общается с Мэттом или Макобером.
     Когда  бог  считает,  что  его  присутствие  на  земле  необходимо,  он
спускается  с небес и  может дни и недели жить среди людей.  Но  это  бывает
редко,  крайне редко. Обычно же он появляется на  мгновение, именно там, где
более всего нужен. И столь же стремительно исчезает.
     Когда же бог уверен, что в мире что-то идет не так, что его присутствие
требуется не  один день,  он посылает  своего паладина. Им может быть избран
любой -  от  высшего иерарха Ордена до последнего  послушника из  захудалого
монастыря. И все склоняют головы перед избранным.
     - Ты  сама себе  противоречишь, - устало возразила Бэх. - Если Лентал -
святой паладин, он сможет защитить талиссу не хуже, чем я.
     - Сможет, - согласилась  Зирментай. -  Но  ровно до того  момента, пока
Ашшарат  сочтет это  необходимым. Когда же  она решит, что жертв уже слишком
много...
     - Что  же мне  делать?! -  Бэх едва ли  не выкрикнула  эти слова в лицо
богине.
     Впервые с той  поры, когда священный меч Тигра  коснулся ее плеча,  Бэх
почувствовала себя  полностью беззащитной. Она  с трудом  могла  понять, как
сражаются воины, не  чувствуя в душе божественного огня, не видя перед собой
высшей цели.
     Убийство  ради  убийства. Кровь ради наживы. Ей это всегда было глубоко
противно.
     И  именно теперь, когда ей  и ее друзьям скоро идти  в бой, выясняется,
что ее бог,  бог, которому она  открыла свою  душу, - лжец, присвоивший себе
то, что иначе ему бы не принадлежало...
     - Я предлагаю тебе свое покровительство.
     Девушка почувствовала, как неприятный холодок прошел по ее спине.
     Поговаривали,  что  в  мрачных культах Орробы и Айригаля не  было  пути
назад. Правда, вымысел - какая разница, Бэх не слишком об этом задумывалась,
не собираясь становиться жрицей ни одной, ни другого.
     Остальные же,  по крайней мере, большинство из них, предоставляли своим
жрецам выбор.
     Тайно переметнуться на сторону другого божества - это предательство. Но
каждый служитель  бога войны знал формулу, освобождающую его от обета, и был
волен произнести ее, когда сочтет нужным.
     - А как же Тигр? - растерянно проговорила Бэх.
     - Кто  мешает тебе и  дальше поклоняться ему?  Тысячи  и  тысячи  людей
посещают его храмы,  молятся, приносят жертвы  и дают обеты. Разве для этого
обязательно пройти посвящение?
     Она была  права. Ни один жрец Темеса не забывал принести жертву  Юрайе,
отправляясь в  плаванье,  и  шел в  храм Ашшарат,  когда его жена собиралась
подарить ему наследника.
     -  Я  знаю,  что это  может  оттолкнуть тебя, - Зирментай  поднялась со
своего  трона  и  теперь  казалось,  что  ее  голос  звучит со  всех  сторон
одновременно, - но я скажу больше.  Ты мудра и верна, но  я призвала тебя не
за  тем, чтобы заполучить еще одну жрицу. Дело не в  тебе, дело в талиссе. Я
приму тебя под свою руку, но не только и  не столько из-за твоих достоинств.
Без Силы, настоящей, реальной Силы, талисса погибнет.
     - Ты можешь предвидеть будущее? - недоверчиво спросила Бэх.
     - Я знаю того, кто может его предвидеть. Этого достаточно.
     - Я могу подумать?
     Слишком  быстро,   слишком  стремительно.   Все   внутри  призывало  ее
остановиться,   переждать,  поразмыслить,   посоветоваться  с   друзьями.  С
Ленталом, наконец.
     -  Сколько  угодно,  -  Зирментай   сделала  движение,  точно  готовясь
опуститься обратно на трон.  - Но  не исключено, что уже  завтра утром твоим
друзьям понадобится моя помощь.
     - То есть ты хочешь, чтобы я решила прямо сейчас?
     - Я?  - удивилась  богиня.  -  Я хочу  лишь одного: чтобы ты все решила
сама.
     Если Зирментай  говорит правду,  думать и в  самом деле не о  чем. Ради
того, чтобы спасти  друзей... А если богиня лжет, что изменится от того, что
Бэх сможет спокойно все обдумать?..
     А завтра талиссе может понадобиться ее Сила.
     - Я решила.
     - Мир и Двэлл, слушайте нас.
     Богиня произнесла первую часть священной формулы.
     Бэх  проглотила  застывший   в  горле  ком,  подняла  голову  и  звонко
повторила:
     - Мир и Двэлл, слушайте нас.
     Древний ритуал начался.



        "Глава XXIII"


     Долгие  годы Лайгаш  оставался  неизменен. Перекличка часовых, шуршание
одеяний  дежурных магов, совместные  молитвы  жрецов  Айригаля и Орробы, его
божественной супруги.  Так было заведено  испокон веков,  а значит, так тому
оставаться и впредь.
     Менялись лишь личные покои Протектора. И это тоже было традицией.
     В  свое время  Денетосу пришлось немало  поломать голову  над тем,  как
лучше обставить приемную - единственное место, куда допускались посторонние.
Любимый ковер, привезенный  из замка  Белой Совы, на фоне  массивных гладких
стен  оказался  вычурным,  гобелены  времен  Императора  Немера -  неуместно
легкомысленными, и даже  наяда на  подаренном  Исиндиосом  подсвечнике хмуро
озиралась по сторонам,  точно  не понимая, за что  ее решили заточить в этом
каменном мешке.
     Поразмыслив, Дэйнер убрал из приемной  все  лишнее, оставив лишь мягкие
диваны  вдоль  стен и низкий овальный  столик посреди комнаты - единственное
"наследство"  от  предыдущего  Протектора.  Стоило  дотронуться  до  гладкой
деревянной столешницы  и  мысленно представить  себе  любое  место или любое
существо в цитадели, как  его изображение тут  же появлялось на поверхности.
Удобно, что ни говори.
     На одном  из диванов сидел  сейчас  сам Денетос. Напротив, стараясь  не
касаться  друг  друга, -  двое,  между которыми,  казалось, не  было  ничего
общего.
     Справа расположился маг в скучном сером одеянии,  подпоясанном нарочито
грубой толстой  веревкой.  Глаза  его  были  скромно  опущены долу, а пальцы
перебирали  простые  деревянные  четки, однако  Денетос  слишком хорошо знал
Асдана, чтобы хоть на секунду поверить в подобное смирение.
     Протектор  предпочел  бы видеть  на  его месте кого-нибудь  из чародеев
Ордена Пурпурной Стрелы, однако командующим хотя бы одним из уровней обороны
всегда назначали человека Орробы. В конце концов,  все они делают здесь одно
дело.
     Слева... Откровенно  говоря,  Дэйнеру  требовалось немало усилий, чтобы
заставить себя посмотреть влево. На первый взгляд,  там расположились пустые
рыцарские доспехи, и лишь  приглядевшись, можно было  заметить внутри слегка
мерцающий призрачный силуэт.
     Рыцарь-легенда, бессмертный  воин,  славный  призрак навсегда  ушедшего
прошлого, стоящий во главе двух дюжин других.
     Его звали лишь по титулу  - виконт. Ушедшие  не любят, когда вспоминают
их имя.
     Опущенное  забрало, начищенные словно вчера доспехи. Но главное было не
в этом, а в той ауре, том запахе, том ощущении, которое исходило от виконта.
Дэйнер не взялся бы его описать, даже если бы и  смог. Есть вещи, о  которых
лучше не задумываться.
     Место  напротив пустовало.  Обычно  его  занимал  Халтос,  записывавший
каждое  слово  Протектора.  Но  сегодня Денетос решил,  что не  нуждается  в
услугах секретаря.
     - Кажется, скоро у нас будут гости.
     Фраза во многом считалась ритуальной:  именно ее  произносил Протектор,
когда к сокровищнице приближались чужаки.
     Место, где  находился Лайгаш,  было одной из самых  охраняемых  тайн  в
Ордене.  Но,  как  любил  говаривать иерарх Исиндиос, "если о чем-то  знаете
только вы и бог - это  секрет. Если один только бог -  тайна". О том же, где
расположена сокровищница, знали не один и не двое.
     - Кто и сколько?
     - Ты как  всегда  лаконичен, виконт.  Талисса. Было  шестеро, теперь  -
восемь. Целый зверинец: два эльфа, гном и пятеро людей. Три воина, два мага,
двое жрецов и вор.
     - Неплохо подготовились, - призрак склонил голову с видимым одобрением.
     - Жрецы? - Асдан нахмурился. - И каких же богов, если не секрет?
     - Девушка служит Темесу, а мужчина - Зеленой Деве.
     - А кто присоединился?
     - Жрец, - лаконично ответил Денетос.
     - Кто-нибудь известный?
     Протектор пожал плечами.
     - За ними  наблюдала Рыжая  Молния. По ее словам, жрец защищен. Она  не
может увидеть его лица.
     - Хорошо, что на этот раз решили обойтись без троллей и минотавров, - в
тихом  голосе виконта звучала ирония. - И то ладно.  А  уж с остальными  мои
молодцы как-нибудь да справятся.
     -  С  остальными?  -  слова Асдана были холодны и презрительны. - Уж не
думаешь ли ты всерьез, что талисса доберется до твоих благородных рыцарей?
     - Господа! -  Денетос примирительно поднял руку. - Поверьте, сейчас  не
время  обсуждать,  какая  часть  гарнизона лучше  охраняет сокровищницу.  Ее
вообще нельзя охранять лучше или хуже. Если враги уничтожены,  значит, все в
порядке. И все мы хорошо поработали.
     - Правильные слова,  Протектор, - доспехи виконта неприятно лязгнули. -
Мне-то,  как ты понимаешь, все  равно. А вот  если вместо того, чтобы делать
общее дело, кое-кому захочется выслужиться...
     Дэйнер увидел, что Асдан сжал кулак так, что  ногти впились в ладонь, и
хлопнул ладонью по столику:
     - Я сказал - хватит!
     - Ты их боишься?
     Прямолинейность  призрака  заставила Протектора  поморщиться.  Некогда,
если верить  слухам, виконт был  одним  из самых галантных кавалеров  своего
времени. Да, смерть явно не пошла ему на пользу.
     - Именем Хранителя Душ!
     Услышав  официальную формулу  приказа,  виконт склонил голову,  выражая
готовность  повиноваться Протектору и их  общему  властелину. Но Дэйнер  мог
поклясться, что призрак усмехнулся.
     -  Обратите особое  внимание на жреца: сомнительно, чтобы он отправился
сюда без прямого приказа Ашшарат.
     Протектор сделал паузу:
     - Остальные -  на  ваше усмотрение. И я надеюсь,  что твои воины,  - он
взглянул на виконта, - о них даже не услышат.
     В маленьких глазках Асдана блеснуло торжество.
     - Такова моя воля, - подвел итог Дэйнер.
     Рыцарь  и  маг  одновременно  поднялись  со   своих  мест.  Отсалютовав
Протектору, виконт вышел из комнаты, а Асдан, словно случайно, замешкался  в
дверях и еще раз низко поклонился.
     Слизняк. Надеется, что его усердие будет замечено.
     Когда дверь за магом закрылась, Денетос перевел взгляд на  столик.  Ему
доставляло  наслаждение  смотреть, как, подчиняясь  его  приказам,  гарнизон
постепенно начинает приходить в движение.
     В дверь тихо постучали.
     - Кто?
     - Бальдр Фрейн, мессир.
     - Давай его сюда.
     Протектор придирчиво оглядел вошедшего, словно видел его впервые.
     На вид  лет около сорока.  Русые,  слегка  седеющие на  висках, волосы.
Рыжеватая бородка не скрывает глубокого бледного шрама.  Цепкие глаза лениво
рассматривают  обстановку  комнаты,  демонстративно  не  задерживаясь на  ее
владельце.
     Он был высок, явно более шести футов роста, так что наклон головы перед
притолокой  вполне  можно  было  принять  за  поклон. Если  так было  угодно
Денетосу. Бальдр же не забивал себе голову такими пустяками.
     Когда он входил, пустые ножны сиротливо били его по  левому  бедру.  Но
нравилось ему это или нет, таков был закон: пока  не объявлен  Полет Ворона,
никто  не смеет  войти в покои  Протектора  с оружием.  Правда,  большинству
посетителей оно и не требовалось.
     Что ж, пожалуй, подойдет. Денетос поуютнее устроился на диване:
     - Присаживайтесь, сударь.
     Кивнув,  но  по-прежнему  не  произнося  ни  слова,  Фрейн  обосновался
напротив  него столь основательно,  будто собирался  провести  здесь остаток
жизни.
     Эту основательность Дэйнер в нем  и ценил. Не говоря уже о  том, что он
считал Бальдра лучшим мечником Лайгаша,  а его дюжина души не чаяла в  своем
командире.
     - Я  знаю, что вы подчинены Асдану, но  уверен, что тот и так прекрасно
справится со своими обязанностями. Вам же мне хотелось бы поручить  нечто...
нечто особенное.
     Ни тени интереса. Фрейн оставался так же спокоен, как если бы Протектор
поделился с ним видами на сезонный улов сельди в Мессаре.
     - И если вы выполните приказ, я буду счастлив назвать вас центурионом.
     Бальдр  небрежно  поправил  висящий  на  груди  амулет  с  изображением
застывшего  в  прыжке  тигра.  Обычно  такие безделушки  носили  воины -  не
принявшие  сан,  но  преданные  Темесу  душой   и  сердцем.  Однако  Денетос
чувствовал, что все  не так просто: божественной Силы здесь действительно не
было, а вот магической...
     И на этот раз Фрейн даже не удостоил Протектора ответом. Однако злиться
или  обижаться на него было  бессмысленно.  Если решился обзавестись  мечом,
будь готов к тому, что можешь сам же о него и порезаться.
     - Я хочу, чтобы вы вышли из Лайгаша навстречу врагу.
     Ага, кажется проняло. Еще бы - даже Дразобаршу Бесстрашному, осадившему
Лайгаш со всей своей  армией, не  оказывалась подобная честь: послали одного
эвни, и дело с концом.
     - Со всей дюжиной?
     Теперь и только  теперь, когда приказ был получен, Бальдр позволил себе
заговорить.
     Ох  уж  этот  кодекс Эбруонара... Жрецом, пожалуй, быть  куда  проще. И
претензий меньше.
     -  Возьмите столько  народа,  сколько  посчитаете  нужным. Не  почетный
караул посылаем.
     - Какова воля Ворона: уничтожить или обезвредить?
     Вот  пройдоха, никогда  не упустит  шанса  уколоть, подумал  Протектор.
Специально ведь не спрашивает, какова будет его воля.
     - Уничтожить, друг мой, только уничтожить.

        "x x x"

     Наутро  друзья  быстро  позавтракали  остатками  вчерашнего ужина.  Все
чувствовали, что Лайгаш уже близок, пирамидка светилась все ярче и ярче.
     Если  Лентал и  обратил внимание на  то, что Бэх  полностью погружена в
себя,  то оказался достаточно деликатен,  чтобы ничего не спрашивать первым.
Остальные же были поглощены бесплатным представлением под названием "Баураст
в поход собрался".
     Маг  проснулся  первым.  Когда его зычный  голос:  "Том, кувшин воды  и
полотенце!"  по несколько раз  отразился от каждой  из стен  грота, а Торрер
спросонья чуть не отрубил ухо гному, все успели слегка пожалеть  о, пожалуй,
излишне опрометчивом решении взять чародея с собой.
     Тем временем со вкусом умывшись по пояс из висящего в воздухе кувшина и
растеревшись  возникшим из  ниоткуда  полотенцем (которое  тут же  торопливо
покинуло сей мир), Баураст решил, что созрел для завтрака.
     Покосившись  на  друзей,  уже  нетерпеливо  переминавшихся подле  своих
заплечных мешков, маг  принял тоскливый вид обреченного на голодную смерть и
ограничился всего четырьмя  блюдами. Каждое из которых подавал все тот же не
слишком расторопный Том, видимый, в лучшем случае, одному своему хозяину.
     Наконец, разочарованно вздохнув и вытерев  рот накрахмаленной салфеткой
с вышитой в уголке монограммой, чародей приказал:
     - Том, дашь знать, когда Мимбо будет готов в путь!
     При мысли  о том, что сейчас Том будет столь же обстоятельно  потчевать
еще и ослика, талиссе стало не по себе. Но  тот ок