роизнес  Макобер, беря гнома  под
руку.  -  Можно  подумать, что  ты  не гном,  а  карета о  трех  конях. Да и
поспокойнее там будет: на дороге мы как на ладони.
     Вспомнив  про  взорванный  мост, гном еще  немного поворчал  что-то про
"кустистое  зеленое  месиво",  к   которому   некоторые  питают   прямо-таки
противоестественную привязанность,  но в конце концов покорно зашагал  вслед
за лунным эльфом.
     Идя  рядом  с  Айвеном, Мэтт  то  и дело  украдкой посматривал на него,
пытаясь разобраться, что же на самом деле произошло. Если человек вернулся с
той стороны Грани, то либо какой-то некромант обратил его в нежить, либо...
     Здесь уже гному просто  не хватало воображения. Вспоминались  легенды о
великих героях былых времен, взятых богами в  свой круг  и  возвращенных  на
землю  столетия  спустя.  О  Магах  Мертвой  Руки  - легендарном  сообществе
колдунов-мертвецов,  которыми   пугали   детей  от  Иратака  до  Мессара.  О
таинственных Двойниках, умеющих принимать любой облик...
     Не то,  все  не то. Гном и узнавал своего  старого  друга, и не узнавал
его. То непонятные вспышки  злобы. То молчит, как сейчас, уставившись в одну
точку. И это лицо!
     Во  время  своих  странствий  гному  довелось  видеть древние  гробницы
нррахов  -  дикого  северного  племени  со  славным  прошлым  и  безысходным
настоящим.  Живя  в  пещерах  и  не  зная  ни  бронзы,  ни стали,  нррахи  с
неистовством  фанатиков без устали  поддерживали  постоянно горящий огонь  в
гигантских подземных залах с единственными остатками своего былого величия -
неподвластными времени мраморными саркофагами.
     Больше всего гному запомнилась могила одного  из вождей, чье  имя давно
уже  стерлось  из памяти даже его  потомков.  На гладком камне,  без единого
рисунка  и  без  единой  надписи,  лежала  палладиевая  погребальная  маска.
Застывшие, окаменевшие  черты  лица,  которых коснулась  смерть,  и  тусклые
глаза, перед которыми был уже иной мир.
     Неужели мага  поразило  какое-то  могущественное  проклятие? Но  почему
тогда он не  обращается к жрецам, почему не спешит  в святилище Ашшарат, чьи
служители  славятся умением снимать  даже самую изощренную порчу?  Почему бы
ему, наконец,  не поговорить с Ленталом,  который,  несомненно, не последний
человек в своем Ордене?
     Раньше  бы  гном дождался,  пока  они  останутся одни,  и  выложил  все
начистоту. А  теперь... Теперь спрашивать не хотелось  ни  о чем. Можно было
только надеяться, что со временем друг оттает, поделится своей болью.
     Со временем... Люди редко об этом задумываются, а вот для гномов вера в
целительную силу дней и годов так же естественна, как вера в Прародителя.
     Хотя некогда и  сам Мэтт  не верил, что о чем-то можно забыть. Но весна
приходила на  смену  зиме,  и воспоминание о  неприступных  стенах  Хорверка
становилось все более и более тусклым.
     Взрыв хохота заставил гнома вынырнуть из своих мыслей.
     Похоже, Макобер близился к финалу очередной бесконечной  истории, запас
которых  казался  совершенно  неистощимым.  Все  они,  как  правило,  плавно
перетекали одна  в другую,  были в изобилии  украшены  уводящими  на мили  в
сторону  лирическими  отступлениями  и  приправлены  туманными  интригующими
обещаниями типа: "А вот это я вам расскажу как-нибудь в другой раз".
     -  ...тихонечко  открываю  дверь  и  вхожу  в  дом того  самого типа  с
блошиного рынка. Там-то  он - великий  чародей,  хотя я, между  нами говоря,
всегда подозревал, что маг  из него, как из меня сборщик податей. Шарлатан -
он  и  есть  шарлатан.  Одного  не  пойму, как  он умудрился научить  своего
верблюда  каждую неделю подниматься в  воздух и делать круг  над  этим самым
рынком?! Но это уже отдельная история...
     Последовала весьма многозначительная пауза.
     - Правда, что ли? - обреченно поинтересовался Терри.
     -   То-то  и  оно!  Ладно,  раз  уж  заговорили...  -  и   мессариец  с
удовольствием окунулся в новое повествование.
     С каждой минутой талисса все больше удалялось от дороги и вскоре ничего
уже не напоминало о том, что в этих краях некогда бывали люди.
     -  Эй,  не  дуйся,  - Лентал положил  руку на плечо Бэх,  но та  только
возмущенно дернулась,  сбрасывая ее. - Если серьезно, то  я  просто  не имею
права рассказать тебе о тех приключениях, которые действительно интересны.
     - А я и не дуюсь, - сжав губы, ответила девушка.  - Не имею, знаешь ли,
такой привычки.
     - Прости, -  паладин собрался было  отойти в сторону, но помедлил.  - В
нашем Ордене очень жесткие клятвы, а мне не хотелось тебя обижать.
     - Значит, ты думал, что я не смогу этого  понять? - Бэх все  еще делала
вид,  что  сердится, но  на самом  деле  уже ругала себя за глупую обиду.  -
Думаешь, мы  в своем Ордене в игрушки играем? Да у нас,  если  хочешь знать,
тайн побольше, чем у твоей Ашшарат!
     - И Айригаля вместе взятых, - в тон ей продолжил Лентал.
     Не выдержав, девушка рассмеялась.
     - Значит, мир? - на всякий случай уточнил паладин.
     - Мир. Но ведь о том, о чем можно, ты мне расскажешь?
     - Без сомнений, миледи. Хотите - сейчас, хотите - вечером у костра.
     - Сейчас, конечно, тоже хочется, - честно призналась Бэх, - но лучше уж
вечером. Я очень люблю ночь. А ты?
     Паладин задумчиво кивнул.
     - Очень. Больше, чем...
     - Ашшарат и Айригаля вместе взятых? - невинно поинтересовалась девушка,
взглянув на него из-под полуопущенных ресниц.
     Лентал улыбнулся.
     - А можно я тоже задам тебе вопрос?
     -  Надеюсь, не про Торрера?  - добившись  своего, Бэх пришла в отличное
расположение духа,  однако упустить возможность подколоть паладина было выше
ее сил.
     -  Как ты догадалась?!  - сокрушенно всплеснул руками Лентал. -  Ладно,
если не хочешь про Торрера, расскажи про Айвена.
     - Про Айвена? - вздрогнула жрица.
     Лицо паладина мгновенно стало серьезным.
     - Вы уверены, что это действительно он?
     - В каком смысле? - удивилась Бэх. - Ты думаешь, это невозможно?
     -  Возможно,  но... В  общем,  всякое  бывает. Особенно, когда  человек
возвращается с той стороны Грани.
     -  Ты  знаешь,  - Бэх  замялась,  -  как  бы  тебе сказать... Все время
забываю, что ты не один из нас. В смысле, не из талиссы.
     Лентал терпеливо ждал, пока она продолжит.
     -  Понимаешь,  мы  чувствуем  друг друга. Когда Айвен погиб, я не могла
отделаться от ощущения, что  в  талиссе нас по-прежнему  шестеро.  И  теперь
понятно, почему.
     - Зато  мне  ничего  не  понятно, - тихо проговорил  Лентал. -  Так  ты
считаешь, что на самом деле он и не умирал?
     - Если и умирал, то ненадолго. Не знаю. Но сейчас с нами точно он.
     Паладин молчал.
     -  Честное  слово,  -   совсем   по-детски   добавила  Бэх,   и  Лентал
непроизвольно потянулся, чтобы обнять ее, когда Баураст громко объявил:
     - Приехали!
     И с облегчением спешился.
     Грот и в самом деле оказался неглубоким, но весьма уютным и живописным.
Не прошло и часа,  как  Терри умело освежевал подстреленных  им перепелок, и
вскоре лишь Мэтт остался возле огня, недоверчиво вглядываясь в темноту.
     Все остальные спали - даже чудесное спасение от верной смерти оказалось
не способно лишить талиссу душевного равновесия.
     Все,  кроме Бэх, чей сон уж точно никто не рискнул бы назвать сладким и
спокойным. Ибо во сне к ней пришли боги.



        "Глава XXII"


     Я подбросил птицу вверх, прямо в усыпанное звездами небо. Мгновение - и
она скрылась из виду.
     Сорвав  печать,  я  развернул свиток.  Ну наконец-то! Кажется,  то, что
надо, хотя могли бы и поторопиться.

     "Дэйнер тен Денетос, 35 лет. Родился в вилайете Арденбур.
     Отец: Сеарги тен Денетос, чародей. В настоящее время покойный.
     Старший  брат:  Найлэн  тен   Денетос,   чародей,  член  Круга.  Хозяин
фамильного замка Белой Совы (близ Виллара).
     Воспитывался  в монастыре Лазоревого  храма  в  Арденбуре. После работы
миссионером  в  джунглях Майрана получил сан Носящего Палицу, Допущенного  к
Поклонению.  Переведен  в центральный храм Трумарита. После мятежа  Сигурда,
направленного против герцога Рэндза, вынужден бежать.

     Справка: Мятеж  Сигурда -  попытка дворянских низов взять власть в свои
руки,  спровоцировав  народный  мятеж  при  поддержке  Лазоревого  храма.  В
соответствии с  планами  заговорщиков, в ходе восстания герцог Рэндза должен
был отречься от власти в пользу  своей несовершеннолетней дочери и покончить
с собой.
     Предусматривалось,  что  в   возникшей  неразберихе  регентский  совет,
состоящий  из лидеров мятежа, сможет подавить  народное  выступление  силами
нескольких  подразделений ладакских наемников, участвовавших  в заговоре. По
непроверенным  сведениям,  место  одного  из  членов  совета предназначалось
Дэйнеру тен Денетосу.
     Однако  планы  мятежников  неожиданно  были  нарушены.  Заблаговременно
внедрив  своих  людей  в их ряды,  Лтай,  капитан Когорты  Невидимых,  сумел
предотвратить выступление,  поставив в  известность  герцога  и бросив своих
людей против истинного центра восстания.
     По   свидетельствам  очевидцев,   в  Ночь  Отравленных  Стрел   Денетос
продемонстрировал отменное личное мужество в сочетании с полным  отсутствием
таланта  организатора. Вместо того,  чтобы  начать  мятеж ранее  намеченного
срока и попытаться поднять верные заговорщикам центурии ладакских наемников,
Денетос со своими сторонниками вступил в уличные бои, а затем в течение двух
недель руководил обороной Лазоревого храма в Трумарите.
     Переведен в распоряжение Ордена с пометкой в личном досье: "Отважен, но
недальновиден".

     Тем  не  менее после  подавления мятежа  Сигурда  получил сан  Носящего
Палицу, Допущенного к  Истине,  Света  для  Немногих.  Назначен  Протектором
Лайгаша.
     Покровитель: предположительно иерарх Исиндиос."

     Не густо, но  и на том спасибо.  Что ж, вряд ли  Денетос  окажется  для
талиссы достойным противником.
     С  другой  стороны, Лайгаш - это  не  только Денетос, но  еще и немалый
гарнизон.
     Разве  что  Баураст...  Мне  почему-то казалось, что  чародей  знает  о
сокровищнице куда больше, чем  говорит. Лайгаш был уже близко, и посторонний
едва ли стал бы прогуливаться в этих местах, любуясь природой и присматривая
удобные для ночлега гроты.
     Маг, конечно,  загадка. Как  он вообще узнал, что  "ключ"  у талиссы? А
ведь знал же, наверняка знал.
     Да и сам "ключ" - загадка не меньшая.
     Магический  артефакт,  сотворенный  сотни  лет назад  служившими Ворону
чародеями.  Не одно  десятилетие пролежавший под  развалинами замка. И вновь
вернувшийся в мир.
     Неожиданно мне стало  казаться, что в какой-то момент "ключ" начал жить
своей собственной жизнью.
     Почему  именно  Винсент   Беральд?  Чем   он   так   приглянулся  этому
таинственному старику, сумевшему одолеть самого Раоми?
     Неглупый и  отважный воин? Без  сомнения. Но  всего лишь один из многих
наемников, зарабатывавших на жизнь мечом.
     Готов  отправиться  за  богатством  хоть  на край  света? Любой из  его
товарищей поступил бы так же.
     К  тому  же  в  результате именно  Винсент так и остался  дома.  Чистая
случайность?  Выходит,  старик  сделал  неправильный  выбор? Или,  наоборот,
исключительно правильный?
     Кстати, почему вообще  за всю  свою немалую  жизнь  Винсент  так  и  не
собрался прогуляться в Лайгаш?
     Знамение, семья. Сильвену этих  объяснений оказалось достаточно.  Мне -
нет.
     Это  ведь  не  остров  Отверженных -  Лайгаш!  Сокровищница,  "ключ" от
которой лежал у него в кармане! И он, понимаете ли, не собрался...
     Чем больше я о ней думал, тем сложнее казалась головоломка. И все время
меня не покидало ощущение, что я чего-то не вижу. Что есть  какой-то кусочек
мозаики,  изменивший от  времени свой цвет,  и  теперь мне не под  силу  его
найти.
     Единственная реальная причина, по которой Винсент  мог не отправиться в
Лайгаш  -  не  рискнул.  Думал, собирался,  уговаривал  себя -  и все  же не
рискнул.
     Если я прав, то вряд ли первый граф Беральд узнал о сокровищнице что-то
новое. Любой интерес к ней насторожил бы Орден, особенно после смерти Раоми.
Да и граф, насколько я помнил, не имел никаких контактов с Лазоревым храмом.
     Тогда  выходит,  что это нечто сообщил ему сам старик. Нечто  настолько
важное,  что  смогло  отпугнуть  Винсента  и,  в  то же время  не  настолько
принципиальное, чтобы заставить его отвергнуть подарок.
     Старик...  Все  нити сходятся к  старику. Кто же  это  был, Орроба  его
побери? И почему он сам не попытался завладеть сокровищами?
     Слишком стар? Но на  то, чтобы  справиться с Раоми, его вполне хватило.
Мог бы, в конце концов, собрать подходящую компанию,  хоть того же  Винсента
позвать...
     Значит, ему было обязательно нужно и завладеть "ключом", и передать его
кому-то другому.
     В свое  время  мне казалось,  что старику было  все равно,  в  чьи руки
попадет  "ключ". Лишь бы его обладатель сумел нанести серьезный урон Ордену.
Винсент так Винсент, почему бы и нет...
     Однако теперь я стал в этом сильно сомневаться...

        "x x x"

     Бэх снилось, что она взмыла в небо, навстречу новорожденной луне  и  ее
верной спутнице - Аспари.
     Выше, еще выше, и вот уже бусинки созвездий рассыпаны совсем рядом.
     Девушка  зажмурилась.  Когда  она открыла  глаза, вокруг  была пустота.
Только свежий ветер по-прежнему бил в лицо.
     Она посмотрела вниз. Темес всемогущий, как далеко остались звезды!..
     - Темес? - раздавшийся  из  тьмы женский  голос сочился презрением. - А
что, этот увалень по-прежнему считается всемогущим?
     Девушка вздрогнула.
     Бога восхваляли или проклинали, молили или ненавидели. Но  Бэх  ни разу
не слышала, чтобы бога презирали.
     Ведь презирать  имеет право  лишь тот,  кто считает  себя выше,  лучше,
умнее. А кто же может быть выше бога?
     Девушка огляделась. Никого.
     -  Молчишь? Иного я и не ожидала. И часто ли, позволь поинтересоваться,
этот невежда действительно тебе помогает?
     Странный  вопрос... Разве бог  не помогает своим  жрецам ежесекундно  и
ежечасно, разве не он направляет их  разум, разве не он  одаряет и карает их
руками?
     - Всегда! - уверенно ответила девушка.
     И повторила:
     - Он всегда со мной.
     Ветер стих. Бэх неспешно парила в пустоте, Двэлл остался далеко внизу и
превратился в крошечный беззащитный шарик, но жрицу это не пугало.
     Девушка знала: когда придет время, она проснется. Просто  пока оно  еще
не пришло.
     Она даже  не удивлялась: миссионерам случалось отвечать и не  на  такие
вопросы, а ей довелось провести в миссиях около полутора лет.
     - Ой ли, -  голос был по-прежнему  насмешлив.  - Что-то  я не припомню,
чтобы твой, с позволения сказать, бог спас тебя, когда ты падала в ущелье.
     - Но ведь тогда...
     - А во время боя с  дровосеками? Разве  он, а не паладин пришел тебе на
помощь?
     - Да, но...
     - Бедняжка.  По  всей  видимости,  ты  просто не задумывалась, почему в
самые важные минуты Темес остается глух к твоим молитвам.
     -  Глух?! -  возмутилась Бэх.  -  Не знаю, с кем  имею честь вести  сию
занимательную  беседу, но Тигр  - не нянька. И когда я  прошу его о Силе, он
мне ее дарует! Если считает нужным.  Но даже Тигр не обещал мне, что я стану
неуязвима!
     Ей дали договорить, а потом...
     Словно яркое солнце взошло прямо перед ней. Лучи хлестали ее по глазам,
Бэх почувствовала, что, помимо ее воли, щеки стали  мокры от слез. Но она не
отвела взгляда.
     Солнце превратилось в слепящий золотом трон.
     Пожалуй,  слишком  массивный,  чтобы  его  создатель  мог  похвастаться
хорошим вкусом, подумала Бэх.
     На троне возникла  женщина. Богинь принято изображать  полными неземной
красоты, милосердными и  грозными  одновременно. Однако  Бэх  знала,  что на
самом деле боги  выглядят совсем по-другому. Чтобы быть богами, им  не нужны
ни красота, ни усыпанный бриллиантами венец,  ни карающий меч в одной руке и
оберегающий щит - в другой.
     Так  же  как  Король  может быть сгорбленным плюгавеньким  человечком с
шелушащейся кожей и короткими кривыми ногами. И при этом оставаться Королем.
И даже остаться в истории великим Королем.
     Бэх  внезапно поняла, что она  уже не  парит, а  стоит перед  троном на
странном, напоминающем огромную карту паркете.
     Как  того   требовал  этикет,  она  преклонила   колено.  И  тотчас  же
распрямилась  - богиня не вызывала  у нее ни симпатии, ни уважения. Порочить
Тигра - не самый верный путь к сердцу его жрицы.
     Впрочем, кто сказал, что богиня искала путь к ее сердцу?
     -  Можно подумать, что ты встречаешься с богами по двадцать раз на дню,
- неожиданно  рассмеялась  женщина.  -  Ты не  застываешь в благоговении, не
засыпаешь меня вопросами, как это сделал бы едва ли не любой на твоем месте.
Богиня удостоила  тебя  аудиенции  - и что же  в  ответ? Ты  обижаешься и не
соглашаешься сделать хотя бы шаг за пределы этикета!
     -  То, что  ты  сказала про Тигра, - неправда! - упрямо мотнула головой
жрица.
     Краем глаза она увидела  какую-то черную тень у себя за  спиной и резко
обернулась, но там было уже пусто.
     - В  том-то и дело, что  правда,  -  печально  проговорила богиня. - Уж
мне-то ты можешь поверить. Ты верна, но ты и мудра.
     Похвала оказалась неожиданно приятна.  Бэх покраснела, но  тут же взяла
себя в руки:
     - А ты вправе судить об этом?!
     -  И это мне говорит  жрица Темеса?  Да Тигр испепелил бы всякого,  кто
отважился  бы задать  такой вопрос богу! -  Бэх чувствовала,  что незнакомка
явно ее поддразнивает. - Вправе ли я? Суди сама. Мое имя - Зирментай.
     Бэх с удивлением  осознала,  что имя ни о  чем  ей не  говорит.  Что ж,
попробуем угадать, кто она.
     Богиня не была красива. Зато явно была умна.
     Внезапно она напомнила Бэх ее  добрую  альдомирскую знакомую, Виаренну,
чей  острый  язычок  не хуже стилета удерживал  мужчин  на расстоянии,  что,
впрочем, не мешало  особо храбрым  с наслаждением перемывать  ей косточки за
глаза.
     Никому и в  голову не  приходило признать,  что он  откровенно  глупее,
менее  остроумен,  медленнее  ворочает  своими  распухшими  от крепкого  эля
мозгами. Они были мужчинами.
     А Виаренна мечтала в один прекрасный день проснуться обыкновенной тупой
матроной, чей муж просто и без претензий любил бы ее саму и их детей.
     Просто. А в ее жизни все было так сложно!
     Бэх  слегка  улыбнулась.  Но  быстро  придала  своему  лицу  подобающее
выражение: она не видела смысла быть дерзкой без особой на то причины.
     Но и богиня улыбнулась в ответ.
     - Ты хочешь сказать, что никогда не слышала моего имени?
     Бэх  поколебалась.  Отнюдь не  все  боги на  Двэлле  были  ей  знакомы;
некоторые, насколько она знала, приберегали  свою Силу лишь для посвященных.
Скажем, любимый Макобером Ч'варта,  покровитель воров, отнюдь не стремился к
широкой известности.  С другой  стороны, не оскорбит ли она  Зирментай, если
скажет правду?
     - Никогда, - наконец ответила девушка.
     И заслужила еще один одобрительный взгляд.
     - Ответь ты иначе, наш разговор был бы окончен. Я - богиня мудрости. Ты
можешь считать, что я лгу, но поверь, мне известна правда лучше, чем кому бы
то ни было.
     -  И это  знание дает тебе право  оскорблять  Тигра?  -  Бэх  вызывающе
положила ладонь на рукоять меча,  как это нередко  делал  Торрер,  собираясь
поучить собеседника уму-разуму.
     - Знание  существует само по себе, и оно не дает никаких  прав, - голос
Зирментай был необычайно мягок и даже несколько грустен. - А делиться им или
нет, я решаю сама. И здесь никто мне не указ.
     - Я  - жрица Темеса,  - гордо выпрямилась Бэх. - И все, что мне нужно о
нем знать, мой бог в состоянии сообщить мне сам.
     -  Ты  -  жрица  великого  непобедимого