епях
скелетом. И одновременно видел тот же самый погреб  откуда-то сверху, из-под
потолка. И точно знал, что дело происходит много лет назад.
     Сначала в  погребе было тихо и пусто. Лунный эльф напряг волю, пытаясь,
пока не поздно, освободиться от странного наваждения. Ничего не изменилось.
     Но вот  послышались возбужденные  голоса, раздался скрип  петель,  и  в
открывшийся люк сбросили связанного человека. Следом спустились двое.
     Пленника пытали. Долго и безуспешно. Добиваясь одного: чтобы несчастный
сам снял  с шеи кольцо и передал его своим мучителям. Лишь в этом случае они
могли не опасаться стражей кольца и обретали власть над...
     Заметив, что Терри застыл, точно загипнотизированный, Торрер рванул его
за плечо назад.
     - Мак, зови скорее Айвена. И, пожалуй, Бэх.
     Мессариец  кинулся к лестнице,  когда громкий крик Торрера заставил его
обернуться.
     Справа и  слева  от  эльфов  две  пары глаз смотрели  из облака черного
тумана. На  фоне огромных оранжевых  белков черная горошина  зрачка казалась
бездонным колодцем, заставлявшим покориться, застыть и смотреть, смотреть...
     -  Бэх! - успел прохрипеть  мессариец, прежде  чем  застыл,  напряженно
вглядываясь в пустоту.
     Рука Торрера безвольно упала на рукоять меча. И это спасло ему жизнь.
     Вокруг  клинка  появилось  едва  заметное серебряное  мерцание.  Широко
распахнув  глаза,  эльф воззрился  на  меч  с  не  меньшим  изумлением,  чем
окружившая его нежить.
     - Раньше бы знать...
     Он все еще удивлялся,  когда тело само отреагировало на опасность.  Меч
вылетел из ножен; пружинящий шаг назад - и Торрер уже был готов к бою.
     - Бэх, Айвен! Не смотрите им в глаза!
     Однако Бэх и без Торрера уже почувствовала, что в доме появилось нечто,
угрожающее их душам. Сбежав по лестнице, жрица повернулась спиной к нежити и
коснулась медальона.
     Яркая вспышка света. Торрер  зажмурился, нечисть слегка подалась назад,
а к Макоберу с Терри вернулась способность двигаться.
     - Там, рядом с Торрером!
     Теперь  все, кроме эльфа, старались не отрывать глаз от покрытого пылью
пола.
     - А их ты можешь? - мессариец с надеждой повернулся к жрице.
     - Не  трать силы!  Я сам, - Торрер  высоко поднял меч,  бросая  нечисти
вызов.
     Парящие в воздухе глаза на мгновение сузились. И приняли бой.
     Друзья увидели, как Торрера обволакивает тьма, и услышали  жуткий крик,
в котором боль смешивалась с ужасом.
     - Бэх, ну давай же!
     Повинуясь  отчаянному крику Макобера, девушка  сжала  медальон  в руке,
хотя  и  знала, что  Темес  не  поможет:  ее  бог не  станет  касаться  этих
бестелесных  тварей,  просачивающихся сквозь  поры  земли, как  кровавый пот
выступает на теле безнадежно больного человека.
     Сзади  послышались  шаги Айвена и  Мэтта. Ощущая бессилие  своей  магии
против  стражей  кольца, чародей остервенело  кусал  костяшку пальца. А гном
дергал себя  за  бороду  с такой силой, что рисковал лишиться предмета своей
немалой гордости.
     Один Терри не мог признать своего поражения.
     -  Ну,  чего-то же  оно  должно  бояться?!  -  и  лунный эльф  принялся
судорожно разжигать факел.
     Торрер  почувствовал,  что  его   словно  раздирают  на   части.  Кости
захрустели,  но  он лишь  закрыл  глаза, чтобы не  видеть кошмарного взгляда
бестелесных чудовищ,  и  продолжил  бой вслепую.  Тьма сделала еще несколько
попыток подступиться - и всякий раз клинок без труда рассекал ее, отбрасывая
назад. И тут  Терри,  размахнувшись, бросил горящий факел прямо в окружавший
Торрера мрак.
     Над подземельем пронесся долгий протяжный стон, и глаза сгинули. Дружно
вырвавшийся у талиссы вздох облегчения едва  не задул второй факел в руках у
Макобера.
     - Торрер, ты как?!
     - Жив! - выдохнул эльф и без сил привалился к ближайшей стене.
     Громкий скрежет. Содрогаясь, стена неожиданно отошла в сторону, и эльф,
не удержавшись на ногах, рухнул в открывшийся проход.
     Пока Бэх, склонившись над Торрером, возвращала  его к жизни,  остальные
быстро осмотрели потайную комнатку.
     Пусто.  Даже  пыли -  и  то  поменьше.  Лишь у дальней стенки  одинокий
прорвавшийся мешок, рядом с которым на полу что-то тускло блестело.
     Гном добрался до мешка первым.  Крондорн всемогущий, да  это  же медные
гроши! Стоило так стараться. Едва не погибнуть, чтобы в итоге...
     - Похоже  на разбойничье логово, - огляделся по сторонам Айвен. -  Хотя
снаружи  и не подумаешь.  Мэтти, бросай ты эту ерунду, все  равно на себе не
потащишь.
     -  А что, тоже деньги, - меланхолично заметил гном, пересыпая монеты из
ладони в ладонь. - Лишними не будут.
     -  Гномик, - счастливый  исход схватки быстро вернул мессарийцу  бодрое
расположение духа.  - Я, конечно, понимаю, что ты силен, как три  этих твоих
Крондорна...
     - Но-но! - предостерегающе поднял палец гном.
     Монеты обиженно зазвенели по полу.
     -  Ну  хорошо,  как  два,  -  не  стал  спорить  Макобер.  -  Не  будем
преувеличивать. Оставь ты их в покое. Ну, хватит  тебе этих грошей на неделю
безбедной  жизни. Пусть даже на полторы. Мы ведь не на плаху,  за сокровищем
идем!
     Мэтт тяжело вздохнул, пожал плечами и сунул в карман пару монет.
     Со  значением  посмотрев на Макобера,  друзья  двинулись  к  выходу  из
погреба.
     -  Неудивительно,  что  эти  разбойники отсюда  откочевали, - почесал в
затылке мессариец. - При такой-то небогатой жизни.
     - Небогатой? - усмехнулся Айвен. - Можно подумать, что у тебя не бывало
дней,  когда  ты  не за мешок -  за  пару медяков готов  был  ... Словом, на
многое.
     - У меня-то бывали. Только я думал, что хоть вы, маги, таких проблем не
знаете. Живете себе, колдуете помаленьку и в ус не дуете.
     - Маги, пожалуй, нет, а вот ученики...
     - Слушай, про кольцо-то мы забыли! - вдруг встрепенулся мессариец.
     Но кинувшись обратно, обнаружил, что  о кольце напоминает  лишь шнурок,
валяющийся у ног покойника.
     - Вот это ловкость рук! - восхищенно воскликнул Макобер.
     Друзья  переглянулись.  Либо  кто-то успел  побывать  здесь,  пока  они
осматривали сокровищницу разбойников, либо...
     Осторожно оглядываясь, они выбрались на поверхность.
     - Все, пошли, наконец? - двинулся к двери Айвен.
     - Подождите-ка, а это-то там что?
     Привстав  на  цыпочки,  мессариец  потянул  с  печи  покрытую  паутиной
пятиструнную лайнору.
     - Пылищи-то здесь, пылищи!
     Макобер  от души дунул, и талисса дружно  закашлялась, проклиная его на
чем свет стоит.
     - И зачем тебе лайнора? - неодобрительно взглянул на него гном. - Никак
музыке учится хочешь? Думаешь, она не великовата - с собой-то  таскать?  Все
потяжелее тех грошиков.
     - Не злопамятствуй!  - коротко огрызнулся  Макобер.  - Мне - ни к чему.
Бэх, а ты не хочешь тряхнуть стариной?
     - Тоже мне,  нашел  место  для  песен, -  хмыкнула девушка,  но все  же
протянула руку к инструменту. - Давай только уйдем сначала отсюда, ладно?



        "Глава X"


     Некогда  Тенистый  квартал  слыл  одним из самых  дорогих  и престижных
районов  Катэны.  Дубрава,  которую  пощадил  быстро  разраставшийся  город,
придавала  этому уголку тот  неповторимый привкус респектабельности, который
притягивал  и купцов,  и офицеров дворцовой гвардии,  и  даже, как говорили,
одного из членов Совета лордов. Ну, уж это, пожалуй, вряд ли!
     Теперь же едва  ли кто-нибудь, кроме старожилов, мог вспомнить,  почему
этот квартал называли  Тенистым.  Никто не  хотел селиться вблизи от  места,
которое  считалось проклятым, и  даже бездомные в поисках убежища на ночь не
решались забредать в покинутые жилища.
     От вырубленных  во  время одной  из  холодных зим благородных  деревьев
остался  лишь  покрытый сиротливыми  пеньками  пустырь,  окруженный  унылыми
заколоченными домами.
     А  всему  виной  -  неприметный  каменный особняк, окруженный  высокой,
увитой плющом стеной.
     Дом   Зеантиса.  О  нем  говорили  не  иначе  как  полушепотом.  Словно
могущественный маг  покарал бы любого, упомянувшего  его  имя  без  должного
почтения.
     Пересуды в окрестных тавернах давно  уже стихли: любители  поболтать  и
перемыть косточки  ближнему  своему пришли к выводу, что маг мертв, а  в его
жилище поселились исчадья Тьмы, питающиеся человеческими душами.
     Не единожды Совет отправлял к дому Зеантиса воинов и чародеев, чтобы те
выяснили,  что же там происходит. Раз отправлял, другой, третий.  И  наконец
решил, что у него не так уж много лишних воинов и чародеев.
     Ни  одного  вора не привлекали рассказы о  сокрытых там богатствах.  Ни
один стражник не заходил в Тенистый квартал, обходя город.
     Поливая стоящие  на  окне  цветы, Зеантис  с  грустью  вспоминал  былую
дубраву.  Покуда к  нему в  любое  время  дня  и ночи мог  заглянуть  любой,
нуждавшийся в помощи, покуда посланцы Совета всегда находили в доме радушный
прием, все было в порядке. Но стоило ему  отлучиться, как первый же воришка,
перебросивший ногу  через забор,  был испепелен  на  месте. А когда  чародей
вернулся  обратно,  внутренний  дворик  напоминал заброшенное  кладбище,  на
котором поразвлеклась дюжина неумелых некромантов.
     Жить рядом с особняком, несущим смерть,  не захотел никто. Да и Зеантис
не торопился вновь распахнуть ворота своего дома. Не время.
     А ведь Кхарад наверняка сказал бы на это: "Разве уединение - это не то,
что нужно настоящему магу?"
     Да, Кхарад... Вот и последний разговор с ним не особенно удался. А ведь
могли бы... Ладно, попробуем  еще раз. Вот  только знать  бы, с кем придется
разговаривать: с возможным союзником или затаившимся врагом.
     Поставив кувшин  на подоконник,  Зеантис  вытер руки о белое  хрустящее
полотенце  и  стал  неторопливо  подниматься по  крутой  винтовой  лестнице.
Когда-то  его  развлекало,  что  дом  одновременно  похож   и  на  роскошный
антронский дворец,  и  на  рыцарский  замок.  Теперь  же он задумывался,  не
поменять ли винтовую лестницу на обычную.
     - Что ж, милый мой, - пробормотал он про себя, - мы идем разными путями
в этом мире. Однако то, что сотрясет Двэлл, затронет нас обоих.
     Поднявшись на третий этаж, чародей прошел через  просторную  комнату  с
широкой низкой кроватью, прикрытой  голубым магическим  куполом.  Все-таки с
ним спокойнее.
     Перед  тем  как войти в  кабинет,  Зеантис мгновение  помедлил.  Старая
традиция: все лишние мысли должны остаться по эту сторону порога.
     Удобно устроившись  в  древнем как мир и  столь  же  привычном  кресле,
Зеантис поставил  перед  собой большое зеркало,  покрытое цветастым платком.
Архаика какая-то,  сказать кому - засмеют! Такие артефакты  сейчас, пожалуй,
только  в музее Созвездия  и встретишь. Жрецы давно уже предпочитают шары, а
молодые  маги и  вовсе щеголяют друг перед  другом умением заколдовать самую
обычную  вещь  так,  чтобы  при  случае  она могла послужить  и  защитой,  и
средоточием Силы, и средством связаться друг с другом.
     Только к чему все это? И чем, собственно, плохо старое доброе зеркало?
     Сняв покрывало, маг не без грусти взглянул на свое отражение.
     Да, годы не делают его краше. Конечно,  если тело надоест,  его  всегда
можно поменять. Однако Зеантис и сам уже порядком привык к нему.
     Впрочем,   не  без  самодовольства  подумал  чародей,  многим  оно  еще
нравится. Он улыбнулся: седина в бороду... Впрочем, какая там седина!
     Заклинание привычно и легко всплыло  в памяти, как  клинок, который сам
ложится в руку искусного воина. Зеантису  даже не пришлось  произносить  его
вслух.
     Удивительная  все  же  штука  -  магия.  Это  сейчас любой  юнец,  едва
овладевший умением открыть  взглядом книгу, знает и откуда берется Сила, и в
чем таинство Слияния, и почему его почтенный учитель так никогда и не сможет
пройти сквозь стену своей лаборатории. А они в свое время собирали знание по
крупице, изумляясь собственному могуществу и не понимая  его природы. В свое
время...
     Поверхность  зеркала  потемнела,  и  в  нем  появился  силуэт  Кхарада.
Интересно, почему  брат  никогда  не показывает комнату вокруг  себя? Не то,
чтобы Зеантиса  расстраивало,  что за последние четыре столетия его  так  ни
разу и не пригласили в гости,  но у любой осторожности тоже ведь должны быть
свои пределы...
     Два чародея обменялись приветствиями.
     - Удалось?
     Зеантису  показалось,  что  во  взгляде  Кхарада  сквозит  не  до конца
понятная ирония.
     - Кажется, кое-что нащупал.
     - Не соблаговолишь ли сообщить мне результаты? - Кхарад явно настроился
не терять времени даром.
     -  С  превеликим удовольствием,  о  возлюбленный брат  мой, -  на  лице
Зеантиса появилось выражение, с которым обычно вручают подарок, купленный  в
немалых трудах задолго до праздника. - Боюсь, что демиурги возвращаются.
     Зеантис с наслаждением полюбовался, как изменилось лицо Кхарада.
     - То есть все настолько серьезно?
     - А ты думаешь, я прервал свой многолетний сон только ради  того, чтобы
прогуляться в  Верганд и  подышать свежим воздухом? - не выдержал Зеантис. -
Слушай, после Нетерты ты стал совершенно  невыносим! Да я бы и разговаривать
с тобой не стал, если бы...
     - Если бы  не дрожал за собственную шкуру, - не слишком вежливо хмыкнул
Кхарад.
     - Дурак!  -  в  сердцах плюнул Зеантис, чувствуя, что  надежды найти  с
братом общий язык улетучиваются на глазах.
     - Ладно,  не злись, - неожиданно примирительно сказал Кхарад. - Похоже,
сейчас  действительно   не   время  ссориться.   Ты   знаешь,   что  Нетерта
пробуждается?
     Такую новость было трудно пропустить, практически невозможно. Кхарад не
сомневался, что в  скором времени  Зеантису станет известно об  этом  и  без
него.
     Если  все  пойдет, как  задумано,  надо,  чтобы Зеантис  до  последнего
сохранял  иллюзию,  что они  -  союзники.  По  меньшей  мере,  потенциальные
союзники. И ради этого стоило потерпеть его общество.
     Пусть брат сейчас слишком слаб, пусть  большая часть его Силы уходит на
то,  чтобы  отвести  беду  от  города,  к   которому  он  столь  необъяснимо
привязан...  У  Зеантиса  по-прежнему слишком много  друзей. Особенно  среди
чародеев Созвездия.  И  чужими руками он в силах сделать не меньше, чем  сам
Кхарад.
     Круг и Созвездие... Вечные соперники. Искреннее уважение друг к другу -
и когти,  до поры до времени спрятанные в  мягких  подушечках  напружиненных
перед прыжком лап. Интересно, кстати, Созвездие - его рук дело?
     - Сама по себе? - вторгся в его мысли Зеантис.
     -  Пока не знаю.  Хочешь,  спроси  у  богов.  Если,  конечно,  они  это
заметили.
     - Да ты ли передо мной? - изумился Зеантис.  - Думаешь, боги не захотят
еще раз поразмять старые кости?
     - А если и так?! Можешь не верить, - Кхарад задумчиво потер подбородок,
- но на  сей  раз я не против. Представляешь Силу неизвестного  нам чародея,
если он готов взяться за возрождение Нетерты?!
     В голосе Кхарада  промелькнул страх. Или брат  умело сыграл -  в чем, в
чем, а в этом он был мастером.
     - И ты даже не попытался узнать, кто бы это мог быть?
     -  Знаешь... Скажу тебе откровенно, я мечтаю никогда больше  не иметь к
этому месту никакого отношения.
     Пара  ничего  не  значащих  пустяков,  и  разговор  завершился. Зеркало
затуманилось, в нем снова появилось отражение усталого чародея с  грустными,
немолодыми глазами.
     Что ж, если  братец  надеется,  что  он ему поверил, -  пусть.  Нетерта
возрождается... Будто кто-нибудь, кроме Кхарада, рискнет к ней приблизиться.
     Однако  даже  Кхараду не  возродить город  за пару дней.  Да брат  и не
станет  торопиться:  стоит ему активно зашевелиться в окрестностях  Нетерты,
как Темес сразу это почувствует.
     А  ведь, по  большому счету, жаль: в  грядущие  смутные времена Нетерта
оказалась бы весьма кстати. Но только не в руках брата.
     Эх,  развернуться  бы сейчас в полную  силу... Хотя  нет, это  бы сразу
испортило отношения  с  Кхарадом.  А он пока не  готов  отказаться от  мысли
выступить  плечом к  плечу  с  братом.  Может быть, когда Кхарад поймет, что
победа одного из богов станет проблемой не только жителей Двэлла...
     И все же закрывать глаза на попытку восстановить Нетерту было бы чистым
безумием. Что ж, значит, Абу Дамлаху вновь придется вступить в игру...

        "x x x"

     Выйдя   из  дома,  Бэх  почувствовала,  как  тяжесть,  мертвой  хваткой
вцепившаяся ей в плечи, постепенно уходит, рассасывается.
     - Ну у него и Сила! - уважительно прошептал Айвен.
     - Ты про  нежить? - уточнил  Торрер. - Да  уж, это вам не  в мешках  по
двору монастыря прыгать. Два эльфа - и то еле справились!
     И  не замечая свирепого  взгляда Мэтта, Торрер  принялся насвистывать с
энтузиазмом  приговоренного  к  смерти,  только что получившего  известие  о
помиловании.
     - Да Орроба с ней, с нежитью, - отмахнулся Айвен. - Я про того мага, от
которого один скелет остался. Я почти уверен: когда он понял, что умирает...
     - Он просто проклял  этот домишко со всеми  его  обитателями, - кивнула
Бэх. - Очень похоже на  правду. Эх, жреца Ашшарат с нами нет: вот  бы уж кто
точно знал, в чем тут дело.
     - Я тебе и так скажу, - Айвен покосился на входную дверь, точно мертвец
мог их подслушать. -  Маг не только проклял дом - вся его ненависть, вся его
Сила воплотилась в этих стражей. Перед смертью еще и не такое бывает.
     - Ладно, пустое все это, - махнула рукой Бэх. - Чародея нам все равно к
жизни  не вернуть, хорошо  хоть  сами ноги  унесли. Но я,  честно говоря, не
стала бы  больше  пытаться  познакомиться со  всеми  тайнами  Двэлла  в один
присест. Можете считать меня не такой любопытной, как некоторые...
     -  Ну вот, -  расстроился мессариец,  - опять  Макобер  виноват! Айвен,
кажется, тоже был не против...
     - А разве я тебя в чем-то упрекнула? - лукаво улыбнулась Бэх.
     Откинув  назад  волосы,  она  поставила  правую ногу на порог домика  и
опустила  на нее лайнору. Струны  с готовностью  отозвались,  стоило лишь ей
пробежать по ним пальцами.
     Девушка удивленно подняла брови, еще раз убедилась, что инструмент, как
ни странно, отлично настроен, и обвела взглядом талиссу:
     - Веселое или печальное?
     -  Давай уж лучше  повеселее,  -  пробасил  Мэтт.  -  Чует  мое сердце,
печального нам впереди и без того хватит.
     - Как скажешь.
     Пристроив лайнору поудобнее, жрица задорно ударила по струнам.

     Снова, снова дух бродяжки
     Заиграл в моей душе.
     Башмаки давно без пряжек,
     Дырок много на плаще.

     Ну зачем мне дом? Ни пристань,
     Ни тюрьма, ни крепость мне
     Не нужны; нужны мне листья,
     Что шумят в голубизне.

     Залюбовавшись ладной фигуркой Бэх и игрой послеполуденного солнца на ее
золотистых  волосах, гном неожиданно почувствовал  в сердце странную щемящую
грусть.  Песня показалась  ему  одновременно и  веселой,  и печальной; в ней
чудилась обреченность на вечные  скитания,  без своего дома, без  угла,  где
можно было бы  преклонить  голову. Скитания добровольные,  дарящие радость и
сулящие надежду, -  и  все  же скитания.  Можно  называть их  путешествиями,
поисками приключений, чем угодно - суть-то от этого не меняется.
     Давным-давно он и сам выбрал свою судьбу. И  не бродяжки - бродяги. Или
это Судьба его выбрала?..
     Бродяжка...  Было в  этом слове одновременно что-то и озорное,  и очень
ласковое.  Оно  подходило  Бэх,   как   подходит   идеально  сшитое  платье,
подчеркивающее достоинства и скрывающее недостатки.
     И все же... Талисса стала и ее домом, и ее семьей. До  поры до времени?
Навсегда? Сражаясь с ней бок о бок уже несколько лет, Мэтт в глубине души не
переставал желать девушке лучшей участи. Настоящего дома, куда можно было бы
вернуться и где бы ее ждали.
     И песенка словно откликнулась на его мысли:

     Но нужны дома