которое
передвигалось так неуклюже, словно все кости у него были сломаны. Он убил  и
его. Потом обошел башню и прикончил  шестого  -  как  оказалось,  последнего
противника. Тут нервы мальчишки не выдержали, он упал на землю и,  по-моему,
заплакал.
   - Кстати, ты можешь показать его "картинку"?
   - Попробую.
   Хотя Гуннар был слабеньким магом, мысленное изображение получилось у него
на удивление четким и  детальным  -  он,  безусловно,  обладал  незаурядными
художественными способностями, которые с  лихвой  компенсировали  недостаток
магических.  С  "картинки"  на  меня  сосредоточенно  смотрел   поразительно
красивый, как девочка, мальчик лет четырнадцати,  темноволосый,  сероглазый,
выше среднего роста, довольно крепкого, но не атлетического телосложения.  В
правой руке он сжимал рукоять длинного, не  меньше  метра,  меча,  с  трудом
удерживая его на весу. Одет он  был  в  светло-коричневый  дорожный  костюм,
поверх которого была наброшена львиная шкура.  Передние  лапы  крест-накрест
охватывали его грудь и крепились  к  поясу  при  помощи  золотых  цепочек  с
застежками. За плечами паренька виднелась пышная рыжая грива.  Он  стоял  на
фоне обвалившейся крепостной сгены, за которой протекала небольшая речка,  а
дальше виднелся лес.
   Постаравшись запомнить "картинку" во всех деталях,  я  попросила  Гуннара
продолжать.
   - Так вот, - вновь заговорил он.  -  Полежав  немного  на  траве,  парень
поднялся и пошел обратно к башне. Но во дворе он вдруг остановился, постоял,
оглядываясь по сторонам,  затем  развернулся  и  зашагал  к  воротам.  Возле
подъемного моста он бросил свой меч на землю  и  быстро  побежал  вперед.  А
шагов через тридцать окружающий мир внезапно изменился - из  весеннего  леса
он попал в заснеженную степь.
   - Перешел на другую Грань?
   - Да. Насколько я понимаю, он пересек Ребро в месте  Вуали.  Похоже,  для
него это явилось неожиданностью. Некоторое время парень постоял,  кутаясь  в
шкуру, и у меня создалось впечатление, будто он спорит сам с собой. В  конце
концов он вернулся обратно, поманил к  себе  пасшуюся  неподалеку  лошадь  и
вместе с ней направился к замку. Вот тут-то  на  сцене  появилось  еще  одно
действующее лицо - человек в серой монашеской  сутане.  -  Гуннар  ненадолго
задумался. - Хотя я не  уверен,  что  он  появился  именно  в  этот  момент.
Возможно, он был там и раньше, просто я его не замечал.
   - И что же он делал?
   - Прятался среди развалин и украдкой наблюдал  за  парнем.  А  когда  тот
вошел во  двор,  монах  двинулся  было  ему  навстречу,  но  затем,  видимо,
передумал и остался в своем укрытии. Как мне кажется, он  сообразил,  что  в
таком  взвинченном   состоянии   мальчишка   сначала   прикончит   его   для
подстраховки, а лишь потом начнет разбираться, кто он  и  с  чем  пожаловал.
Хотя не исключено, что позже монах все-таки открылся  -  этого  я  не  знаю,
потому что вскоре проснулся.
   - Покажи мне того монаха! -  попросила  я,  испытывая  какое-то  странное
предчувствие.
   И оно не обмануло меня - на переданной Гуннаром "картинке" я увидела того
самого лжемонаха, который больше года  назад  пытался  натравить  на  нас  с
Владиславом  загорян.  Очевидно,   для   создания   обоих   Эмиссаров   была
использована одна и та же телесная матрица, а  это  значило,  что  и  тот  и
другой,  скорее  всего,  были  направлены  одним...  нет,  не  человеком   -
существом.
   - Вот черт! - в сердцах проговорила я, и сказано это было не в переносном
смысле, а в самом что ни на есть прямом. - ты можешь не сомневаться,  кузен:
то, что тебе приснилось, не было плодом твоего воображения. Этот сон отражал
объективную реальность - если не целиком, то частично.
   - Так ты знаешь этого монаха?
   - Я знаю его  хозяина,  -  уклончиво  ответила  я,  решив  повременить  с
подробностями. - Но продолжай. Что было дальше?
   - Этот сон произвел на меня сильное впечатление, однако всерьез я к  нему
не отнесся, а со временем почти позабыл о нем. Сама понимаешь: мало  ли  что
может присниться человеку, тем более что весь прошедший год я часто думал  о
шкуре, ломал себе голову, как ее отыскать. А накануне прибытия на Истру  мне
снова приснился тот паренек - и опять на нем  была  шкура  Ивэйна.  Он  ехал
верхом на лошади через Грани.
   - По Трактовой Равнине?
   - Нет, просто переходил с Грани на Грань сквозь Ребра. Мне кажется,  хотя
ручаться за это не могу, что он за кем-то следовал.  Или  следил.  Позавчера
ночью этот сон повторился... Нет, не в том смысле, что я увидел  его  точное
повторение. Сон был  другой,  но  очень  похожий  на  предыдущий:  мальчишка
продолжал свое  путешествие,  все  ехал  и  ехал,  болтал  сам  с  собой  на
незнакомом мне языке, а к концу моего сна решил сделать привал. Я проснулся,
когда он сидел у костра, готовил себе  ужин  и  напевал  какую-то  песню.  -
Гуннар хмыкнул. - И вот эта песня добила меня окончательно.  Я  не  мог  сам
сочинить ее - ни во сне, ни наяву. Я очень слаб в стихосложении,  тем  более
по-латыни. А что касается музыки, то в детстве мне медведь на ухо  наступил.
Было бы вопиющей несправедливостью, если бы я,  бесталанный,  сочинил  такую
замечательную песню.
   - Ты помнишь ее?
   - К сожалению, нет. Когда я  проснулся,  слова  мигом  вылетели  из  моей
головы. Кажется, в ней пелось об учителях и студентах, об академии...
   - А ну постой! Случайно не эта?
   И я тихо Напела:

   Vivat Academia
   Vivant professores
   Vivat membram qudlfbet...

   Глаза Гуннара сверкнули.
   - Да, точно она! - перебил он меня. - Ты ее знаешь?
   - Ясное дело. Ведь это "Гаудеамус" - популярный  на  Основе  студенческий
гимн.
   - Значит, паренек родом с Основы?
   - Необязательно. "Гаудеамус" известен и на Гранях. Его можно  услышать  в
инквизиторских школах и академиях, в других учебных заведениях для магов.
   Гуннар бросил окурок на землю и раздавил его каблуком.
   - Ну то, что мальчишка маг, ясно и без  песни.  Притом  довольно  сильный
маг,  раз  сумел  снять  со  шкуры  охранные  чары,  которые  не   позволяли
воспользоваться ею никому, кроме потомков Ивэйна. - Он на  секунду  умолк  и
тряхнул головой: - Нет, не получается.  Если  бы  парень  был  таким  умелым
магом, то шел бы по Трактовой Равнине, а не сквозь Ребра. Да и вообще, тогда
бы ему не понадобилась шкура. Здесь что-то не то.
   - Почему же, - возразила я. - Все то. Во-первых, чары  мог  снять  Женес.
Или кто-то другой, к кому затем попала шкура. А  во-вторых,  мальчик  вполне
может  быть  потомком  Ивэйна.  Посчитай,  сколько  поколении  сменилось  за
двенадцать с лишним веков, и прикинь, в жилах  скольких  людей  должна  быть
хоть капля крови нашего предка. Тем более что род Ивэинов, насколько я  могу
судить по своим скудным знаниям из истории  Агриса,  всегда  славился  своей
плодовитостью.
   - Возможно, возможно, - не стал спорить Гуннар. -  Сейчас  я  затрудняюсь
назвать  хотя  бы  один  из  известных  мне  королевских  домов   Лемосского
архипелага, с которым мы не  были  бы  связаны  кровным  родством.  Да  и  в
соседних архипелагах живет немало наших родичей.  Поэтому  все  может  быть.
Правда, я всегда считал, что  шкура  признает  за  "своих"  только  потомков
Ивэйна  по  мужской  линии   -   то   есть,   по-научному,   носителей   его
игрек-хромосомы... А впрочем, какая разнина! Меня  больше  занимает  другое:
что значат мои сны, почему они мне снятся?
   - Я думаю, особого подтекста искать в них не стоит, - сказала я. - Скорее
всего, они значат именно то, что ты видел: какой-то мальчик завладел  шкурой
Ивэйна, перебил кучу зомби и сейчас куда-то направляется. Остается  выяснить
лишь самую малость: кто этот мальчик, где он  взял  шкуру,  как  оказался  в
компании  восставших  мертвецов  и  наконец  куда  он  держит  путь?   -   Я
усмехнулась. - Ну а почему тебе снятся эти сны, вопрос  посложнее.  Одно  из
возможных объяснений кроется в уже  упомянутой  тобой  игрек-хромосоме.  Она
хранит в себе наследственную память всех твоих предков по мужской  линии,  в
том числе и короля Ивэйна, который многие годы носил львиную шкуру. Так  что
связь с ней у тебя есть - и, может, поэтому ты видишь свои сны.
   Гуннар в задумчивости потер подбородок.
   - Интересная мысль. Но это, скорее, ответ на вопрос "как". А вот "почему"
- в смысле "зачем", "для чего", "с какой целью", - остается неясным.
   - Мне тоже хотелось бы это знать. Одно несомненно: тот  мальчик  каким-то
образом связан с нами. Со всеми нами - с тобой, со  мной,  с  Владиславом...
Да, кстати, о Владиславе. Я думаю, нам следует рассказать ему о твоих снах.
   - Не возражаю, - согласился Гуннар.
   Я мысленно позвала мужа, объяснив, что речь идет об  очень  важном  деле.
Владислав немедленно извинился перед  Джозефом  Арно,  поднялся  с  травы  и
подошел к нам. Но не успел он спросить, что случилось, как в  нашу  компанию
вклинился  Баз,  который  в  своем   кошачьем   облике   здорово   напоминал
миниатюрного барса.
   - Посмотрите! - пискляво произнес он, указывая передней лапой  в  сторону
озера. - Мой папа совсем рехнулся!
   По озеру плыл Леопольд. Нас это не удивило -  в  отличие  от  большинства
котов, воды он не боялся и плавал как левиафан. Вместе с  тем  он  полностью
разделял нелюбовь своих соплеменников  ко  всему  слишком  мокрому,  и  лишь
крайние обстоятельства могли вынудить его добровольно полезть в воду.
   - В чем дело? - спросила я у База.
   - Не знаю. Папа сидел-сидел на берегу, смотрел-смотрел на озеро, а  потом
взял - р-раз! - прыгнул и поплыл. Сдурел, короче.
   Тем временем Леопольд доплыл  почти  до  середины  озера,  нырнул,  через
некоторое время вынырнул и быстро погреб обратно  к  берегу.  Присмотревшись
внимательнее, я увидела, что во рту он держит какой-то небольшой предмет
   Выбравшись на берег, Леопольд  энергично  отряхнулся  от  воды  и  рысцой
затрусил к нач. Когда он приблизился, Владислав потрясение прошептал:
   - Боже мой! Неужели.
   Я вполне разделяла его чувства - ведь предмет, который Леопольд сжимал  в
зубах, был  хорошо  знакомый  нам  перстень  с  небольшим  желтовато-зеленым
камнем, похожим на хризолит. Точно такой перстень я более года назад  надела
на  палец  Сандры,  оградив  ее  от  воздействия   Нижнего   мира.   Вначале
предполагалось, что она будет носить его недолго - лишь до тех пор, пока  мы
не  доберемся  до  ближайшего  очага  цивилизации,  где  опытный   экзорцист
полностью  освободит  ее  от  инфернальной  зависимости,  а  заодно   и   от
магического дара, который был безнадежно загублен чарами  Женеса.  Но  когда
обнаружилось, что Сандра беременна, было решено не подвергать ее  экзорцизму
до родов, так как эта процедура могла сильно повредить  ребенку  Она  носила
перстень, ни на секунду не снимая его, и  в  середине  сентября  исчезла  из
дворца вместе с ним. А теперь он  нашелся  -  если  не  тот  самый  перстень
Бодуэна, то его брат-близнец, и не где-нибудь, а на Истре, в озере  рядом  с
родовым замком князей Верховинских, откуда двадцать шесть лет назад Ривал де
Каэрден, действуя по прямой указке Мэтра,  похитил  двухмесячного  младенца,
который впоследствии стал моим мужем...
   Снедаемый  нетерпением,  Владислав  торопливо  опустился   на   корточки,
буквально силой вырвал изо рта Леопольда  перстень  и  принялся  осматривать
его. Я подалась вперед и прикоснулась пальцем к гладкому камешку
   - Это он. Безусловно, он. Видишь эту царапину?
   - Да, вижу... Ну и ну!
   - Я так и думал, что вас это заинтересует, - обиженно  заметил  Леопольд,
который, видимо, ожидал, что на радостях мы бросимся обнимать его  и  качать
на руках.
   - Где ты... - начал было Владислав, но осекся.  Мы  собственными  глазами
видели, что кот достал перстень из озера. - Как ты его нашел?
   - Очень просто. Подошел попить воды и увидел на дне Сандрино колечко.  Ну
и решил взять его.
   - Увидел? - недоверчиво переспросила я. - Разве перстень лежал  у  самого
берега?
   - Нет, конечно. Почти посередине. А то с какой бы стати я туда плыл.
   - Но как же ты мог увидеть его? Ведь это далеко. И глубоко, наверное.
   - Да, глубоко, - подтвердил Леопольд. - Пять кошачьих длин с хвостами, не
меньше. Но мы, коты, зрячий народ. А я особенно зрячий. - И он  самодовольно
напыжился.
   - Ты такой крутой, папа! - произнес Баз то ли восхищенно, то ли иронично,
я так и не поняла.
   Леопольд грозно зашипел на сына, и тот, поджав хвост, убежал  под  защиту
своего хозяина, Шако.
   - Послушай, котик, - осторожно начал Владислав. - Там, на дне, ты  больше
ничего не видел? Я имею в виду, ничего особенного?
   - Если ты спрашиваешь, видел ли я там Сандру, то не переживай  -  ее  там
нет, - ответил Леопольд. - Там было только ее колечко.
   Владислав облегченно вздохнул и вытер  со  лба  крупные  капли  холодного
пота, которые выступили у него при мысли, что на дне  озере  мог  лежать  не
только  перстень,  но  и  сама  Сандра  -  причем  с  его  ребенком.  Он   в
растерянности посмотрел на меня и мысленно спросил:
   "Ты что-нибудь понимаешь, Инна?"
   "Не больше твоего, - ответила  я.  -  Однако  не  думаю,  что  с  Сандрой
случилось  что-то  плохое.  Скорее  всего,  после  родов  над  ней   провели
экзорцизм, и она перестала нуждаться в перстне. А так как с ним у  нее  были
связаны неприятные воспоминания, то она попросту выбросила его в озеро".
   "Здесь? На Истре? Возле замка, где я родился?"
   "Выходит, что здесь, на Истре. Это невероятно, но факт - а с  фактами  не
поспоришь. Сандра была здесь, и не исключено, что здесь же родила ребенка".
   "Но почему? Зачем? - Владислав выглядел вконец  ошарашенным.  -  И  самое
главное: неужели она знала, что здесь моя родина?"
   "Похоже, знала. Наверняка знала. Иначе пришлось бы предположить, что  она
попала сюда по  чистой  случайности.  А  это  не  просто  невероятно  -  это
невозможно".
   Муж сел на траву, достал сигарету и жадно закурил.
   - С ума сойти! - вслух произнес он.
   - Что случилось, Инга? - тихо спросил у меня Гуннар.
   Этот же вопрос интересовал и заместителя командора Дай Чжэня,  лейтенанта
Свена Ларссона, который только что  подошел  к  нам,  привлеченный  странным
поведением Владислава.
   Я вкратце ввела их в курс дела, объяснив, какие выводы следуют из находки
Леопольда. Ларссон был крайне изумлен:
   - Сандра сняла перстень? Она прошла экзорцизм?
   - По всей видимости, да.
   Лейтенант глубоко задумался.
   - А может, и нет, - наконец сказал он, - Может, Сандра просто сменила его
на другой защитный амулет.
   К этому времени Владислав немного собрался с мыслями и решительно заявил:
   - Надо осмотреть озеро. И вообще - все вокруг.
   Вскоре по вызову  Ларссона  из  замка  вернулся  командор  Дай  Чжэнь  и,
выслушав наш рассказ о  перстне,  тотчас  развил  кипучую  деятельность.  Он
выбрал из числа своих подчиненных две  дюжины  самых  лучших  ныряльщиков  и
поручил им тщательно обследовать дно  озера,  остальные  принялись  пядь  за
пядью прочесывать окрестности, не пропуская ни  единой  былинки,  ни  единой
норки в земле. Также командор поднял по тревоге  три  десятка  инквизиторов,
которые  находились  в  княжеской  резиденции,   отсыпаясь   после   ночного
дежурства. Через полчаса они прибыли в долину и присоединились к поискам.
   Чуть  позже  из  ближайшего  пастушьего  селения  были  доставлены   двое
крестьян, которые в конце  ноября,  разыскивая  отбившихся  от  стада  овец,
видели вблизи  замка  огни.  Впрочем,  толку  от  них  было  мало  -  ничего
конкретного они рассказать не могли, так как в долину не заходили и  ничего,
кроме огней, не разглядели. Единственная полезная  информация,  которую  нам
удалось вытянуть из них, заключалась в том,  что  произошло  это  в  ночь  с
двадцать седьмого на  двадцать  восьмое  ноября.  Дату  они  помнили  точно,
поскольку именно в эту  ночь,  по  местному  народному  поверью,  происходил
ежегодный шабаш ведьм. Можно представить, как  испугались  пастухи,  увидев,
что в долине, которую все считали проклятой, кто-то есть.
   Таинственные посетители были очень осторожны  и  постарались  замести  за
собой следы. Однако люди командора Дай Чжэня были опытные следопыты. Обшарив
дно озера и обследовав каждый  дюйм  земной  поверхности  вокруг  него,  они
насобирали достаточно мелких улик, свидетельствовавших о том, что  в  начале
весны здесь провела несколько  дней  небольшая  группа  от  пяти  до  десяти
человек. Не оставалось никаких сомнений, что  среди  них  была  и  Сандра  -
вдобавок к найденному котом перстню инквизиторы обнаружили недалеко от озера
изогнутую  и  втоптанную  в  землю  золотую  булавку  с  янтарной  головкой,
полностью идентичную тем, что были у меня. Небольшую  партию  таких  булавок
сделали по моему заказу в королевской ювелирной мастерской, и еще  в  начале
лета я  поделилась  ими  с  Сандрой.  Когда  из  княжеской  резиденции  была
привезена моя походная шкатулка для драгоценностей и мы убедились,  что  все
мои булавки на месте, у нас осталось только одно разумное  объяснение  нашей
новой находке: эта булавка была из тех, которые Сандра  захватила  с  собой,
тайком покидая дворец.
   - Дичь какая-то! - выразил свое мнение  Владислав,  недоуменно  обозревая
разложенные на брезенте "трофеи" инквизиторов: несколько  лоскутов  материи,
две пуговицы, обрывки нитей, клочки  бумаги,  деревянные  стружки,  угольки,
куски проволоки, леску с блесной и крючком, осколки  битого  стекла  и  тому
подобный мусор. - Что Сандре понадобилось на Истре? С какой стати она  ехала
в такую даль, рискуя родить в пути?
   - Может, хотела, чтобы  ребенок  появился  на  свет  на  родине  отца?  -
предположил Гуннар, быстро взглянув на меня.
   - Похоже на то, - бесстрастно сказала я. - И похоже, что она еле успела.
   - В том-то и дело, - подхватил муж. - Сандра исчезла второго сентября, до
родов оставалось недель одиннадцать, максимум двенадцать.  Мы  потратили  на
дорогу сюда восемь недель - и это при том, что ехали  экспрессом  до  самого
конца Магистрали. А Сандра могла доехать лишь ло границы Запретной  Зоны,  а
потом еще почти месяц добиралась по Равнине до Истры. Если же учесть, что ни
один обычный поезд не идет по такому длинному маршруту и ей пришлось  делать
по меньшей мере пять или  шесть  пересадок,  то  получается,  что  ее  шансы
попасть сюда в срок были мизерные.
   - Необязательно, - флегматично заметил Джозеф Арно. -  Она  вполне  могла
ехать экспрессом. Принимая во внимания обстоятельства ее бегства из дворца -
а именно отсутствие слелов  и  свидетелей,  -  скорее  всего,  так  и  было.
Высокопоставленные покровители Сандры  имели  достаточно  власти  и  свободы
действий, чтобы устроить ей комфортное и быстрое путешествие  не  только  до
границы Запретной Зоны, но и до самого конца Магистрали.
   Под высокопоставленными покровителями Джозеф  явно  подразумевал  Ференца
Кароя и его доверенных  помощников.  Он  разделял  мнение  большинства,  что
исчезновение  Сандры  было   спланированной   акцией   высшего   руководства
Инквизиции, а мы и не пытались разубедить его в этом.
   - Дельная мысль, - сказал Владислав. - Обязательно  нужно  разузнать  обо
всех экспрессах, которые проезжали по  Магистрали  в  направлении  Основы  в
сентябре и октябре прошюго года.
   - Мне это уже приходило в голову, - отозвался Арно. -  Еще  час  назад  я
связался с одним моим знакомым из министерства трактовых  путей  и  попросил
его сделать запрос. А вот недавно получил ответ.
   - Ну и?
   - Разных экспрессов было более двух десятков. Но большинство из них  были
местными, и только три шли из  конца  в  конец  Магистрали.  Во-первых,  два
инквизиторских курьера, которые везли на Основу очередную смену  патрульных.
Во-вторых,  частный  поезд,  следовавший  с  Бетики  на   Мескену   -   одну
незначительную  Грань  у  самой  границы  Зоны.   На   нем   ехал   патриарх
Несторианской Церкви Ил