тре  населенных
миров".
   - А в архивных материалах? - спросила  я  и  выразительно  посмотрела  на
принесенную мужем папку.
   Владислав открыл ее, с сомнением посмотрел  внутрь,  а  потом  решительно
захлопнул.
   - Здесь сведений побольше, но они в основном общего характера.  О  людях,
которые  предположительно   мои   родственники,   и   о   ребенке,   который
предположительно я, упоминается лишь местами и не слишком подробно. Так  как
сейчас нас поджимает. время, я своими словами расскажу самое существенное, а
позже, на досуге, ты ознакомишься с остальными материалами. Договорились?
   Время нас действительно поджимало -  до  торжественного  приема  в  честь
группы провинциальных монархов, прибывших в Вечный Город на  встречу  нового
тысячелетия,  оставалось   меньше   часа,   а   Владиславу   еще   следовало
принарядиться перед церемонией, - поэтому я согласилась с его  предложением,
и он начал рассказывать:
   - Одно из  истрийских  княжеств,  не  самое  крупное,  но  и  не  мелкое,
называется Верховина. Название говорит само за себя - это горный край, и его
жители занимаются главным образом  овцеводством.  Двадцать  семь  лет  назад
правителем Верховины был князь Властимир, у которого было  два  сына  и  две
дочери. Младшей из них, Марьяне, к  тому  времени  исполнилось  четырнадцать
лет, и в столь юном возрасте она вышла замуж  за  своего  двоюродного  брата
Огнеслава, который был лишь на год с небольшим старше ее. Скорее всего, этот
брак был вынужденный  -  на  Истре  не  принято  так  рано  жениться,  да  и
супружеские   отношения   между   двоюродными    родственниками    там    не
приветствуются. Я полагаю, что нежная дружба  молодых  людей  зашла  слишком
далеко, и князь, когда узнал об этом, был вынужден срочно их поженить, чтобы
избежать скандала. А может, все было иначе - разразился  скандал,  и,  чтобы
замять его, пришлось сыграть свадьбу. Как бы то ни было, в конце весны  1974
года Марьяна и Огнеслав поженились, а  через  несколько  месяцев  в  ночь  с
двадцатого на двадцать первое декабря у них родился  сын,  которого  назвали
Володиславом, в честь весьма почитаемого на  Истре  святого.  -  Муж  лукаво
взглянул на меня. - Так что, если все подтвердится, мне придется привыкать к
новому дню рождения. А вот имя, пожалуй, менять не стану.  В  конце  концов,
Владислав и Володислав - одно и то же, только на разных языках.
   - Совершенно верно, - согласилась я. - А что было дальше?
   Владислав нахмурился:
   - Дальше история из романтической становится грустной. Спустя два  месяца
после рождения Володислава на  Грани  Истра  произошел  мощный  региональный
Прорыв  с  эпицентром  вблизи  замка  князя  Верховинского.   В   результате
массированной атаки нечисти замок был разрушен,  почти  все  его  обитатели,
включая князя, княгиню, их старшую дочь и обоих  сыновей,  погибли.  Уцелело
лишь несколько человек из прислуги, которые в  самом  начале  штурма  успели
покинуть замок. Повезло также Марьяне с мужем - в тот  день  они  гостили  у
замужней сестры Огнеслава.
   - А ребенок?
   - Он остался дома. После Прорыва изпод развалин замка, наряду  с  прочими
телами, было извлечено обезображенное тельце  грудного  младенца.  Поскольку
другие проживавшие в  замке  дети  были  постарше,  никаких  проблем  с  его
идентификацией не возникло. Все без колебаний признали  в  нем  внука  князя
Властимира, и никому даже в голову  не  пришло,  что  это  могло  быть  тело
какого-нибудь другого младенца. В отчете  инквизитора,  который  расследовал
это событие, гибель Володислава рассматривается как бесспорный факт.
   - Там был инквизитор?
   - Не во время Прорыва, а гораздо позже. Дело в том, что  князь  Властимир
был магом - слабеньким, впрочем, магом, но достаточно  тренированным,  чтобы
обнаружить  у  внука  латентные  магические   способности   и   оценить   их
потенциальную мощь. После некоторых раздумий он решил  сообщить  Инквизиции,
что в его семье, судя по всему, родился высший маг.
   От Истры до ближайшего командорства  на  Грани  Тебриз  четыре  с  лишним
месяца пути по трактам, так что его письмо дошло до адресата лишь  в  начале
мая. Инквизитор, посланный проверить сигнал, прибыл на место через неделю  -
он как раз патрулировал Запретную Зону и оказался ближе всех  к  Истре.  Там
ему оставалось лишь констатировать гибель Володислава, собрать свидетельства
о происшедшем и убраться восвояси. А между тем спустя  всего  лишь  три  дня
после истринского Прорыва  Мэтр  встретился  на  Основе  с  одной  бездетной
супружеской парой и предложил им на  усыновление  двухмесячного  ребенка  по
имени Владислав.
   Рассказ мужа произвел на меня сильное впечатление. Но, если честно, я еще
не была убеждена. По приблизительным оценкам, в настоящее время  численность
всего человечества составляет двадцать пять триллионов, а при столь огромном
количестве людей возможны и не такие совпадения.
   Уловив мои сомнения, Владислав слегка улыбнулся:
   - Это еще не все, Инна. Самое интересное содержится в конце отчета, в его
последней строке.
   - И что же там?
   - Подпись инквизитора, расследовавшего события на Истре. Это был..  -  Он
выдержал эффектную паузу, а потом докончил: - Ривал де Каэрден.
   Я изумленно воззрилась на мужа:
   - В самом деле?
   - Представь себе, да! Как тебе нравится такое совпаденьице?
   Я тихо вздохнула:
   - У меня просто нет слов, Владик. Это поразительно, невероятно...
   - Думаю, теперь  ты  согласишься  со  мной,  что  ни  о  каком  случайном
совпадении не может быть и речи.
   - Пожалуй, да, -  сказала  я  -  Слишком  много  совпадений  для  простой
случайности. Так что твое происхождение можно  считать...  Но  нет,  постой!
Здесь что-то не так. Ведь с конца семьдесят третьего года Ривал  де  Каэрден
находился  при  герцоге  Бокерском.  Как  он  мог  весной  семьдесят  пятого
оказаться вблизи Истры, за тридевять Граней от Агриса?
   - Как раз той весной мог, - ответил Владислав. - Ведь с  осени  семьдесят
четвертого по лето семьдесят шестого герцог  жил  на  Демосе.  Разве  ты  не
знаешь?
   - Да нет, знаю. В одном из писем он вкратце упоминал о том, что два  года
учился в лемосской школе для знатных юношей - это вроде земного Итона. Но  я
считала само собой разумеющимся, что и тогда Ривал никуда не отлучался.
   - А он все-таки отлучался.  В  январе  семьдесят  пятого  года  Ривал  де
Каэрден  по  приказу  Мэтра  был  временно  прикомандирован  к   Тебризскому
командорству - одному из тех, в чьи обязанности  входит  контроль  Запретной
Зоны. Поскольку Грань Тебриз находится по другую сторону Кристалла от Демоса
и Агриса, он воспользовался "колодцем", чтобы сократить путь, и уже в начале
февраля прибыл к месту назначения. Там  Ривал  прослужил  четыре  месяца,  а
буквально через несколько дней после поездки на Истру он  получил  приказ  о
возвращении на Лемос. Кстати, именно благодаря этому эпизоду из его  карьеры
была найдена моя родная Грань.
   - Как это?
   - Очень  просто.  Если  ты  думаешь,  что  сначала  были  обнаружены  эти
документы, - он посмотрел  на  папку,  -  а  потом  всплыла  причастность  к
событиям на Истре Ривала де Каэрдена, то глубоко заблуждаешься. Все  было  с
точностью наоборот. Вообще-то, идея о том, что  Риват  мог  быть  связан  не
только с твоим похищением, но и с моим, с самого начала витала в воздухе, но
никто из тех,  кто  занимался  поисками  моей  родины,  не  обращал  на  нее
внимания, так как все были уверены, что с ноября семьдесят третьего года  де
Каэрден постоянно был при герцоге  и  вплоть  до  своей  смерти  не  покидал
пределов Лемосского архипелага.
   - И кто же первый рассмотрел ее?
   - Твой отец, в смысле, герцог. Он рассмотрел ее сразу, как только  узнал,
что я тоже приемный сын. - Владислав осуждающе покачал  головой.  -  Знаешь,
Инна, у него действительно есть веские причины бояться встречи с  тобой.  Не
рассказывая ничего обо мне, ты фактически говоришь ему, а вот эта часть моей
жизни тебя не касается, папочка, это не твое  дело.  Добро  бы  шла  речь  о
чем-нибудь незначительном, но ведь я, надеюсь, занимаю важное место в  твоей
жизни. Ну разве можно так? Разве ты не понимаешь, что  причиняешь  ему  боль
своей скрытностю, сухостью, неискренностью?
   Я смущенно опустила глаза. Мне стало очень стыдно - и не только  за  свою
черствость к герцогу. Я вдруг сообразила, что если бы  еще  в  первых  своих
письмах рассказала ему о проблемах Владислава,  то  Истра  была  бы  найдена
гораздо раньше - может, даже весной.
   - А от кого он узнал о твоем  усыновлении?  -  спросила  я,  не  поднимая
взгляда.
   - От Маркеджанни Торричелли. Насколько я понимаю, брат  Сандры  рассказал
об этом как о чем-то общеизвестном, даже не подозревая, что тем самым делает
решающий шаг в поисках моей родни. Ну а герцог, переварив  новость,  вежливо
поинтересовался, не кажется  ли  странным  отсутствие  в  тот  самый  период
Ривала. У Маркеджанни хватило ума тотчас сообщить  об  этом  отцу.  Командор
Торричелли смутно  припомнил,  что  де  Каэрден  действительно  был  куда-то
откомандирован, и после сверки со старыми записями вчера вечером доложил обо
всем дядюшке Ференцу. А  остальное  было  делом  техники.  Получив  зацепку,
архивариусы за ночь раскопали  нужные  сведения  и  преподнесли  их  нам  на
тарелочке с голубой каемочкой. И кстати, один любопытный факт: в  тот  день,
когда на Истре произошел Прорыв, Ривал де Каэрден был  на  патрулировании  в
Запретной Зоне. Очевидно, он и спас  от  нечисти  малыша...  то  есть  меня.
Дядюшка считает, что так оно и было, поскольку Мэтр, подобно другим Великим,
предпочитал действовать руками людей. А потом Ривал устроил так,  чтобы  его
направили на Истру проверить сообщение от князя Властимира;  таким  образом,
он имел возможность провести расследование в нужном для  себя  русле  и  при
необходимости скрыть кое-какие нежелательные факты.
   Я уже  раскрыла  рот,  чтобы  кое-что  сказать,  но  в  последний  момент
передумала, решив не расстраивать Владислава.  Когда  его  восторги  немного
поутихнут, он сам сообразит, что  Мэтр  не  просто  предполагал  возможность
Прорыва - он наверняка знал, что Прорыв произойдет, а может, даже в точности
знал день и  час,  когда  это  случится.  Но  он  не  сделал  ничего,  чтобы
предотвратить гибель ни в чем не повинных людей,  он  пожертвовал  ими  ради
достижения своей цели - убедить всех в смерти ребенка, относительно которого
у него были далеко идущие планы.  Вне  всяких  сомнений,  Ривал  де  Каэрден
получил от Мэтра строжайший приказ не вмешиваться  в  происходящее,  а  лишь
воспользоваться моментом  и  подменить  маленького  Володислава  на  другого
младенца - не исключено, что живого...
   Бедный Ривал, каково ему было жить с таким тяжким грузом на совести! Ведь
он не был холодным и бесчувственным Великим, он был обыкновенным  человеком,
способным мучиться и страдать. И когда много лет спустя за  моими  братьями,
Сигурдом и Гийомом,  явился  Женес,  а  Мэтр  отказался  помочь  им,  Ривал,
наверное, сразу понял, что они отданы на заклание точно так же,  как  прежде
был отдан князь Верховинский со всей родней...
   - А что было потом? - спросила я. - Что тебе известно о дальнейшей судьбе
твоих... ну, Марьяны и Огнеслава?
   - После смерти Властимира и обоих его  сыновей  Огнеслав,  как  ближайший
родственник по  мужской  линии,  стал  новым  князем  Верховины,  а  Марьяна
соответственно княгиней. У них родилось два  сына  и  три  дочери;  известны
имена только двух старших - Светозар и Мирослава. Лет восемь назад  Огчеслав
погиб в одном из междоусобных  конфликтов  с  соседями,  и  княжеский  титул
унаследовал пятнадцатилетний Светозар - сейчас ему должно быть двадцать  три
года. В девяносто шестом он женился, а год спустя выдал старшую  из  сестер,
Мирославу, за своего шурина, наследного княжича Брамского, чей  род  издавна
контролирует единственный трактовый путь на Истре. Марьяна так  и  не  вышла
вторично замуж - во всяком случае,  до  весны  этого  года.  Более  поздними
сведениями  в  Тебризском   командорстве   не   располагают.   Дядюшка   уже
распорядился  снять  с  патрулирования  ближайшего  к  Истре  инквизитора  и
отправить его, так сказать, на разведку. Он будет на месте  через  несколько
дней, тогда  мы  и  узнаем  самые  свежие  новости.  -  Владислав  ненадолго
задумался. - И знаешь, Инна, в этом деле есть еще один любопытный момент.
   - Какой?
   -  Ты  помнишь  святейшего  Илария,  патриарха  Вселенской  Несгорианской
Церкви, который в июле находился с визитом в Империи?
   Я  неопределенно  качнула  головой.  Среди  множества  высокопоставленных
священнослужителей  самых  разных  религий,  с  которыми   нам   приходилось
встречаться, я смутно припоминала какого-то  патриарха  Илария,  но  ни  его
внешнего вида, ни содержания беседы  с  ним,  ни  даже  обстоятельств  нашей
встречи вспомнить не могла.
   Верно истолковав мое движение,  Владислав  не  стал  дожидаться  от  меня
ответа и продолжил:
   - А вот я помню его хорошо. За время его пребывания  в  Вечном  Городе  я
встречался с ним раз пять или шесть на приемах в Палатинуме. Главным образом
мы разговаривали о религии и  философии,  причем  мне  понравилось,  что  он
уважительно относился к моим убеждениям и  не  пытался  навязать  мне  своих
воззрений. А в остальном, на мой взгляд, патриарх Иларий ничем не  отличался
от многих других церковных иерархов, с которыми мне  доводилось  общаться  в
последние месяцы, и после того, как он уехал к себе на Бетику,  я  быстро  о
нем позабыл. Тогда я не заметил одной странности в его поведении не в пример
прочим своим  коллегам,  которые  больше  интересовались  тобой,  чем  мной,
поскольку ты не только избранница Мэтра, но  и  единственная  женщина  среди
высших магов, патриарх Иларий сосредоточил все свое внимание на мне. Поэтому
ты не запомнила его - вы с ним встречались один-единственный раз,  в  сугубо
официальной обстановке, и обменялись лишь парой вежливых слов. В  дальнейшем
встреч с тобой он не искал, а целиком сконцентрировался на моей персоне и  в
разговорах с другими людьми в основном расспрашивал обо мне.
   - Может быть, - предположила я, не совсем понимая, к чему клонит  муж,  -
он каким-то образом узнал о сделке моего деда Олафа с Женесом? Ну  и  решил,
что я дьявольское отродье, от которого следует держаться подальше.
   Почувствовав горечь в моих словах, Владислав  сочувственно  посмотрел  на
меня. Он знал, как мне больно осознавать, что еще до своего рождения я  была
предназначена Нижнему миру и, сложись обстоятельства иначе, сейчас  мое  имя
произносили бы с ужасом и омерзением, подобно именам  Вельзевула,  Люцифера,
Локи, Кали и других высших магов древности, вставших на путь служения Тьме.
   Во избежание всяческих недоразумений Инквизиция строжайше засекретила  ту
часть моей семейной истории, где речь шла  о  баловстве  чернокнижием  моего
прапрапрадеда, чьи неосторожные опыты связали  наш  род  с  Нижним  миром  и
впоследствии позволили Женесу не только закабалить моего деда  Олафа,  но  и
получить власть над душами его внуков. Официальная  версия  гласила  лишь  о
том, что еще тысячу лет назад Женес де Фарамон поклялся  отомстить  потомкам
Бодуэна де Бреси и с наступлением текущих Ничейных Годов начал  осуществлять
свои планы вендетты, первой жертвой которой пал герцог Олаф. Мэтр,  по  этой
же официальной версии, чувствуя свою ответственность  перед  родом  Бодуэна,
чьей помощью он некогда воспользовался, приставил  к  юному  герцогу  Гарену
телохранителя - Ривала де Каэрдена, дабы тот защищал его от происков Женеса.
Но спустя несколько лет, когда  у  герцога  родилась  девочка  с  уникальным
магическим даром, Мэтр решил не рисковать, оставляя ее на Агрисе, и  повелел
Ривалу подменить ее мертворожденным младенцем. Дальнейшие события  показали,
что это был очень мудрый шаг со стороны Великого, так как де  Каэрден,  даже
несмотря на полученное благословение, не  смог  уберечь  от  Женеса  сыновей
герцога. И только  позже,  когда  я  повзрослела  и  набралась  опыта,  Мэтр
позволил  мне  вернуться  на  родину,  где  я  вместе  с  мужем,  таким   же
могущественным магом, как я сама, уничтожила  заклятого  врага  моей  семьи,
освободила души братьев из адского плена, а  заодно  спасла  весь  Агрис  от
гибели.
   Такая урезанная и местами сглаженная история устраивала  всех,  она  даже
представлялась более правдоподобной и порождала значительно меньше вопросов,
нежели то, что случилось  на  самом  деле.  Порой  а  сама  отчаянно  хотела
поверить в нее и забыть о своем былом предназначении, как о  кошмарном  сне,
раз и  навсегда  избавиться  от  страха  перед  мыслью,  что  оно  (то  есть
предназначение) может оказаться не таким уж былым, а все еще действующим и в
один далеко не прекрасный день заявит о себе в полную силу...
   Владислав придвинулся ко мне ближе и нежно сжал мои руки в своих. От  его
прикосновения я почувствовала себя гораздо  увереннее,  приступ  панического
страха перед будущим прошел. Я понятия не имела, что готовит  мне  грядущее,
но я твердо знала: что бы ни ожидало меня впереди, мне нечего бояться,  пока
со  мной  Владислав  -  вместе  с  ним,  с  его  любовью,  я  одолею   любое
предназначение!
   Помолчав немного, муж вновь заговорил:
   - Ты не оригинальна в своем предположении. Точно так же подумал и дядюшка
Ференц, который, в отличие от меня, обратил внимание  на  эту  странность  в
поведении святейшего Илария. Еще летом он приказал собрать  все  сведения  о
патриархе и отправил на Грань Бетику, где находится патриархия Несторианской
Церкви, парочку шпионов. Никаких результатов это расследование не  принесло,
и лишь сегодня в свете полученных  сведений  об  Истре  стало  ясно,  почему
патриарх проявил ко мне особенный интерес.
   Владислав подождал, пока я спрошу "почему". И я спросила.
   - Почему?
   - Дело в том, что двадцать шесть лет назад, когда  родился  Володислав...
гм, думаю, можно смело сказать - когда родился я, нынешний  патриарх  Иларий
жил на Истре и был тамошним митрополитом.
   Я не удержалась от изумленного восклицания:
   - Ну и ну! -  А  потом,  уже  сдержаннее,  добавила:  -  Так  что  ж  это
получается, Владик? Он еще летом знал, кто ты и откуда?
   - Выходит, что знал. Наверное, я очень похож на кого-то из своей родни  -
может, на отца, или на мать, или на дела, - и это, вкупе с моим возрастом  и
именем, произвело на патриарха  сильное  впечатление.  Помнится,  при  нашем
первом разговоре он ненавязчиво расспрашивал о моем прошлом, а я, не видя  в
этом никакой тайны, рассказал ему  об  удивительных  обстоятельствах  своего
усыновления. Думаю, тогда-то он окончательно убедился,  что  я  и  есть  тот
самый княжич Володислав, которого на Истре считают погибшим.
   - А почему он тебе ничего не сказал?
   Владислав пожал плечами:
   - Объяснения могут быть самые разные.  Возможно,  он  просто  не  захотел
вмешиваться в то, что считал не своим делом. Или решил, что раз  Мэтр  скрыл
мое происхождение даже от регента, значит,  так  было  нужно.  А  может,  он
умолчал о своем открытии из чистой зловредности - ведь Несторианская Церковь
принадлежит к числу тех религиозных конфессий, которые  не  очень-то  жалуют
Инквизицию и в своих отношениях  с  ней  соблюдают  определенную  дистанцию.
Основная масса христиан-несториан проживает за пределами Империи и  Золотого
Круга, где к инквизиторам относятся двояко: с одной стороны, их  уважают  за
борьбу с нечистью, а с друюй - недолюбливают за  стремление  навязать  всему
миру свои порядки. А впрочем, черт с ним, с патриархом. Жаль,  конечно,  что
он не сообщил мне о своих догадках, тогда бы я на полгода меньше  мучился  -
но  тут  уж  ничего  поделаешь.  Самое  главное,  что  я  наконец-то   нашел
родственников, и среди них - представь себе, Инночка! - есть сестры. Аж  три
сестры!