мком. Винсент  сел  на
кровати. Это не Робин, у Робина есть ключ, и он открыл бы дверь  сразу,  а
не ковырялся в замке. Воры! O'кей, great - сначала  Болотников,  а  теперь
квартирные грабители! Но  сейчас  он  покажет  этим  ебаным  русским,  как
грабить американцев! Жаль, что у него нет оружия, а то бы он всадил в  них
всю обойму прямо через дверь!
   Винсент неслышно, на цыпочках, прошел  на  кухню,  вооружился  кухонным
ножом и притаился за кухонной дверью. Даже если у бандитов  "Калашниковы",
он не отдаст им свою жизнь задешево, а успеет вспороть  брюхо  одному  или
двум.
   Хотя всего  минуту  назад  он  сам  собирался  заказать  бандитам  свое
убийство, теперь, когда они были рядом, Винсент как-то сразу забыл об этих
планах,  зато  сицилийское  бешенство,  которое  в  юности   сделало   его
знаменитым на улицах Западного Голливуда, буквально вскипятило его кровь и
натянуло жилы.
   Входная дверь открылась, но Винсенту через щель в кухонной  двери  было
не разглядеть вошедших, он  только  слышал,  как  щелкнул  выключатель,  и
увидел вспыхнувший в прихожей свет. Потом знакомый мужской голос сказал:
   - Будем ждать?
   - А фули делать? - ответил второй. - А если он не придет до утра?
   И тут Винсент в  бешенстве  выскочил  из  своего  укрытия  -  это  были
Болотников и Брух.
   - Fucking scum! - Винсент сбил Болотникова с ног с такой силой, что тот
рухнул на пол, выронил свой атташе-кейс  и  стукнулся  головой  о  стенку.
Винсент прыгнул на него и упер нож в горло: - 111 kill you!  Where  is  my
money? (Я убью тебя! Где мои деньги?!)
   - Подожди! Wait a minute! - схватил его за плечо Брух.
   Но Винсент с такой яростью отмахнулся от него ножом, что поранил  Бруху
руку.
   - Fuck off! Я вас обоих прикончу! Вы оба русские свиньи!  -  и  он  еще
сильнее вжал острие ножа Болотникову под его ебаный  кадык.  -  Отдай  мои
деньги!
   - Идиот! Ты мне руку порезал!  -  закричал  Брух,  отсасывая  кровь  из
пореза. - Подожди! Мы принесли тебе деньги!
   - Where is it? Где они? - подозрительно спросил Винсент.
   -  Вот,  в  этом  кейсе!  -  Брух  ногой  пнул   Винсенту   атташе-кейс
Болотникова. - Отпусти его, дубина! - и ушел в ванную, чертыхаясь: - У вас
есть йод? Бинт? Твою мать! У меня все пальто  в  крови!  Чтоб  я  еще  раз
связался с иностранцами...
   Винсент, все еще держа нож у горла  Болотникова,  второй  рукой  открыл
замки атташе-кейса и распахнул его. Двадцать пачек стодолларовых  купюр  в
фирменной бумажной оплетке "Federal  Bank  of  USA"  просыпались  на  пол.
Винсент изумленно захлопал глазами: почему наличные? Почему двести тысяч?
   Он сел на полу рядом с Болотниковым и спросил растерянно:
   - What is it? Что это?
   Тут  из  ванной  вышел  Брух.  Пытаясь  залепить   порез   американским
лейкопластырем, изумленно спросил:
   - А зачем ты выломал душ? You broke your shower - why?
   - Fuck the shower! - огрызнулся Винсент. - Что это за деньги?
   Болотников приподнялся, потирая горло  и  разглядывая  свою  руку  -  с
перепугу ему показалось, что Винсент проколол  его  насквозь,  но,  к  его
изумлению, на руке не было крови и горло не было даже порезано.
   - It's your profit. Это твой доход, - сказал он Винсенту.
   - What kind of profit? Откуда? - подозрительно спросил Винсент.
   - Ты помог нам собрать пятьсот семьдесят миллионов, помнишь?
   Но Винсент не помнил и не понимал.
   Болотников вздохнул, как в общении с идиотом:
   - Ну, в "Президент-отеле". Когда ты орал, чтобы я не отдавал деньги!
   - Но ты же отдал! Все деньги!
   - Это было шоу. Для других банкиров. Я  и  Боря  Бере  помогли  маршалу
собрать пятьсот семьдесят миллионов  на  зарплату  шахтерам.  А  ты  своей
истерикой нам замечательно подыграл. Но деньги еще не ушли, а лежат в моем
банке. И я их пять дней крутил на бирже. Двести тысяч долларов - твоя доля
от прибыли, - он встал с пола, отряхивая свое светлое пальто от  "Армани".
- Но если ты, сука, еще раз прыгнешь на меня с ножом...
   Винсент все еще хлопал глазами, вспоминая ту сцену в "Президент-отеле",
когда Сое Кор Цннь выстрелом из пистолета разорвал пиджак на плече  Бориса
Бере. Неужели и это было только спектаклем  для  банкиров,  собравшихся  в
президентских покоях? Но тогда эти Бере и Болотников просто гении!
   - Но... но как насчет наших двенадцати миллионов?
   - It's safe. Они в сохранности, - сказал Болотников. -  Я  их  еще  два
месяца назад перегнал на Кипр.
   Винсент не верил своим ушам:
   - Ты не шутишь?
   - С тобой пошутишь...
   - Значит... Значит, мы  можем  заплатить  "Мерседесу"  и  получить  все
машины?
   - Можем.
   - И отдать полмиллиона "Ллойду"?
   - Без проблем.
   - И выдать зарплату американцам, которых я привез?
   - Легко. Кстати, я пригласил их сегодня в Большой театр. Ты  пойдешь  с
нами?
   - Но почему же ты прятался от меня две недели?
   Брух взорвался, не выдержав его тупости:
   - Чтобы вся Москва видела, что даже ты без денег! Ты же наш партнер!  А
кто твои клиенты? Банкиры! - и Брух махнул рукой. - Ладно, ты все равно не
поймешь наши игры. Иди побрейся и скажи мне наконец, на хрена  ты  выломал
душ из стенки?
   Винсент тупо пошел бриться, но вдруг повернулся:
   - А как насчет броневых материалов? Мне нужны кевларовые панели, сталь,
углепластик...
   Болотников вздохнул:
   - Все военные заводы стоят - рабочие бастуют.
   - Но ты же заплатил за них, не так ли?
   - Конечно, я заплатил! - нервно ответил  Болотников.  -  Ладно,  что-то
придумаем...
   - Что ты можешь придумать? Nado dat! - сказал Винсент.
   - Может быть, - подтвердил Болотников. - Только кому?
   А минуту спустя, когда Винсент, напевая из мюзикла "Эвита"  "Don't  cry
for me, Argentina!" (He плачь по мне, Аргентина!), мылся в душе под струей
из кривого и вырванного  из  стены  душа,  Болотников  вошел  в  ванную  и
спросил:
   - Так ты идешь с нами в Большой?
   - Sure! Конечно! - ответил Винсент и пропел ему из той же песни: - "But
truth is I'll never leave you!" (Клянусь, я тебя не брошу!)
   - Как раз об этом я хотел спросить, - сказал Болотников. - Ты не  устал
от России?
   - Скажу тебе  честно,  -  ответил  Винсент,  закручивая  кран,  который
никогда не закручивался до конца. - Я смертельно  устал  от  твоей  ебаной
страны! Посмотри на этот душ! А ваша вода? Понюхай ее! Это чистая  хлорка,
моя кожа горит после каждого душа! А ваша еда! А прачечные! А  отравленный
воздух!
   - Тогда... Может, ты продашь свою часть бизнеса?
   Винсент замер с полотенцем в руках и в упор посмотрел  на  Болотникова.
Но  светлых  глазах  этого  блудливого  вундеркинда  была   одна   детская
честность. Однако Винсент уже знал ей цену.  Теперь,  когда  он,  Винсент,
построил весь бизнес и  осталось  только  клепать  броню  на  "мерседесы",
которые русские готовы раскупать как  хот-дог,  Брух  и  Болотников  хотят
откупить у него этот бизнес! Винсент усмехнулся.
   - А ху-ху не хо-хо? - сказал он по-русски. - Между прочим, я так  люблю
вашу страну, что  помог  вашему  президенту  собрать  деньги  на  зарплату
шахтерам! Ot'ebis, молодой человек!
   - Well, - сказал Болотников. - Я только спросил.



   40

   В Большом давали "Лебединое озеро", и американцы таяли от удовольствия.
А Винсент... Хотя Винсент не любил балет и терпеть не мог "этих  танцующих
педерастов", но на этот раз - то ли потому, что он  только  что  заработал
двести тысяч, то ли потому, что прямо перед ним  сидела  его  возлюбленная
Александра с ее дразняще-пленительными прядями волос на оголенных плечах и
высокой шее, - Винсент расслабился и вместе с музыкой  летал  над  сценой,
над залом и над всей этой beloved fucking Russia. И в  антракте  он  щедро
угощал  в  буфете  "свою  команду"  шампанским,  и  острил,  и  заглядывал
Александре в глаза, и видел в них зовуще-волшебные глубины новых лебединых
озер,  и  после  спектакля  приглашал  всех  в  соседний  ночной  ресторан
"Метрополь" и в дискотеку "Арлекино". Но Лэсли  Голдман  сказала,  что  им
нужно к  утру  приготовить  новое  "мэмо"  для  Тан  Ель,  которая  теперь
возглавила всю избирательную камланию отца.
   - C'mon!  -  настаивал  Винсент,  стоя  с  американцами  под  колоннами
парадного входа в Большой театр в ожидании машин Болотникова  и  Бруха.  -
Как вы можете работать после такого спектакля?! Жизнь коротка! Смотрите на
этот снег! Вы в России, в снегу! Подождите минуту!
   Он сбегал к соседнему цветочному ларьку,  купил  три  роскошных  букета
алых голландских тюльпанов и преподнес два из них Александре  и  Лэсли,  а
третий...
   - Алекс! -  сказал  он  Александре.  -  Ты  поможешь  мне  вручить  его
балерине? Пожалуйста!
   - Я не знала, что ты такой романтик,  -  сказала  Лэсли,  тронутая  его
букетом. И села в подошедшую служебную  "ауди".  -  Но  нам  действительно
нужно работать, и нам нужна Александра.
   - Я привезу ее,  не  беспокойтесь!  -  Винсент  удержал  Александру  за
локоть.
   - Не забудь про нашу зарплату! - напомнил ему Патрик Браун, втискиваясь
на заднее  сиденье  за  Марком  Бреслау,  толстой  Голдман  и  длинноногим
Рэйнхиллом.
   - Завтра получите, - успокоил его Винсент. - Пока!
   - Саша, ты нам нужна! Really! - сказал, отъезжая, и Бреслау.
   - Вдруг я всем понадобилась... - счастливо улыбнулась Александра, глядя
вслед укатившим в ночь машинам.
   - Это потому что ты очень красива! - просто сказал Винсент.
   Она посмотрела ему в глаза и усмехнулась:
   - Это Чайковский на вас так  подействовал.  Пошли,  вы  хотели  вручить
букет балерине, - и взяла его за  руку,  чтобы  повести  вокруг  театра  к
служебному входу, откуда выходят артисты.
   Но он удержал ее:
   - Wait! Этот букет тоже твой, - и объяснил в ответ на ее недоумение:  -
Просто я хотел задержать тебя. Поедем куда-нибудь... - Они подошли  к  его
"мерседесу" и Винсент открыл ей дверь. - В ресторан, в бар - куда  угодно!
Это твой город - покажи мне его.
   - Винсент, вы же слышали, - сказала она, садясь в машину, -  мне  нужно
на работу, они ждут меня.
   - К черту работу! Ваш президент подождет, пока мы выпьем по  дринку!  И
вообще, что вы там делаете?
   - Я не могу вам сказать. Это секрет.
   Винсент возмутился:
   - От меня? Я привез их сюда!
   Александра промолчала.
   - Куда мы едем? - спросил он.
   - В "Президент-отель".
   - Боже! Никакой романтики! - он тронул машину. - Между  прочим,  откуда
ты знаешь итальянский?
   - В  Инязе  нам  полагалось  учить  два  языка.  Но  я  не  работала  с
итальянским и почти все забыла. Куда вы едете?
   - Я не знаю. Скажи мне - это же твоя страна.
   - "Макдоналдс". На Тверской...
   - Что?!! - изумился он.
   - Когда я начинала учить английский, я  прочла,  что  все  американские
подростки назначают свое первое свидание в "Макдоналдсе". Это правда?
   - Я не знаю. Я никогда не думал об этом... Хотя - да, это  правда.  Мое
первое свидание тоже было в "Макдоналдсе".
   - Расскажите мне о нем.
   - Тут нечего рассказывать. Мне было четырнадцать, а  ей  тринадцать.  У
нее было странное имя - Мира. Я думаю, она  была  венгерка.  Мы  съели  по
гамбургеру и пошли в кино.
   - Какое?
   - Я не помню. Я всю картину думал, позволит ли она мне поцеловать себя.
   - И?
   - Она не позволила. А на следующий день я видел, как  она  на  этом  же
фильме целуется с  парнем  из  моего  класса,  -  он  остановил  машину  у
"Макдоналдса" на Тверской, напротив Главтелеграфа, и они, держась за руки,
вошли в пустой - перед самым закрытием - зал.
   - Значит, вы помните, какой это был фильм, - сказала Александра.
   - Нет.
   - Но вы же смотрели его второй раз.
   - Да. Но они целовались, а я всю картину думал, как я их убью за это.
   Она засмеялась:
   - Надеюсь, вы не сделали этого.
   - Сделал, - сказал он.
   - Что?! - громко, на весь зал, изумилась  она  -  так,  что  и  парень,
который мыл полы, и  мужчина,  одиноко  сидевший  в  глубине  зала,  разом
подняли на них глаза.
   Винсент уже пожалел о своей откровенности.
   -Well...- сказал он с досадой. -  Это  было  сорок  лет  назад.  Я  был
подросток из Сицилии. И я был влюблен в нее. Мне дали шесть лет условно. -
Он подошел к прилавку. - Что мы будем есть?
   - Я не знаю,- Александра как-то сразу потухла, опустила  плечи.  -  Мне
расхотелось есть.
   - C'mon, Sasha, - усмехнулся Винсент. -  Это  была  шутка.  Я  разыграл
тебя. Как насчет гамбургеров?
   - Сукин сын! - и она в сердцах стукнула его  по  плечу.  -  Я  чуть  не
заплакала. Чизбургер для меня.
   - Два чизбургера, две жареные  картошки  и  две  кока-колы,  -  заказал
Винсент юной русской продавщице в форме "Макдоналдс".
   - Нет, вы врете! Вы их убили! - сказала Александра, когда они  сели  за
столик. - Признайтесь!
   Он посмотрел ей в глаза:
   - Женщина! Что ты действительно хочешь?  Чтобы  мы  убивали  вас  из-за
любви или только говорили об этом?
   Она молчала, не отводя глаз и словно ища ответа в своей душе.
   - Я не знаю... - негромко сказала она после паузы.
   Он поднял свой бумажный стакан с кока-колой.
   - Cheers!
   - 'Xcuse me, - прозвучал над ними мужской голос.
   Они подняли глаза - у их стола стоял тот самый мужчина, который  минуту
назад ел в одиночестве в глубине зала. Ему было лет пятьдесят,  и  на  нем
была стандартная для Москвы темная куртка и кроличья шапка-ушанка, но  под
расстегнутым  воротником  куртки  была  хорошая  белая  рубашка   и   узел
французского галстука.
   - Вы из Штатов? - спросил он у Винсента.
   - Yup! - откликнулся Винсент. - How d'you do?
   - LA., Калифорния?
   - Да. Как ты узнал?
   - Потому что я твой сосед. Сан-Диего.
   - Правда? Хочешь сесть с нами? Садись! - пригласил Винсент. - Я Винсент
Феррано, а это моя возлюбленная подруга Александра.
   - Nice meeting you, - и мужчина жестом отказался от стула. - Нет, я  не
стану отнимать у вас время. Я  -  Тэд  Аббот.  Я  просто  хочу  дать  тебе
небольшой совет, если ты не против.
   - Валяй! - сказал Винсент. -Я бы не рекомендовал тебе ездить  на  такой
дорогой машине по Москве. Это самый опасный город в мире. Поверь мне.
   - А какую машину ты тут водишь? - спросил Винсент.
   - У меня нет машины  в  Москве.  "В  Риме  поступай  как  римлянин".  Я
пользуюсь метро.
   - How long you're here? Как давно вы в России? - спросила Александра.
   - Пять лет. Между прочим, мадам, у вас хороший английский.
   - Пять лет?!! - изумился Винсент. -  А  в  каком  ты  бизнесе?  Садись.
Хочешь кофе?
   Мужчина с секунду подумал, взвешивая, присесть ему или нет. Потом сел.
   - Не нужно кофе, спасибо. Я вижу, вы влюблены. Поздравляю. Я не уверен,
что вам охота слушать мою историю...
   - We'll be pleased to, - вежливо сказала Александра.
   Но мужчина смотрел только на  Винсента,  точнее  -  только  Винсенту  в
глаза.
   - Это больше для тебя, мой  друг,  -  сказал  он.  -  Может  быть,  это
принесет тебе пользу. Мне было пятьдесят три, когда я приехал сюда. Я  был
адвокатом в Сан-Диего и все имел - дом  колониального  стиля,  жену,  трех
детей, яхту,  два  "мерседеса",  кусок  земли  в  Сакраменто.  Гольф-клуб,
кредитные карточки, акции "IBM" и "Микрософт". Но моя жизнь  была  скучна,
как ад, и я решил попробовать какой-нибудь новый бизнес. Я сел в  самолет,
прилетел сюда и остановился вот тут, за углом, в  отеле  "Националь".  Это
было ровно пять лет назад, в марте девяносто первого  года.  В  первый  же
вечер я вышел погулять по  городу,  дошел  до  Красной  площади,  повернул
обратно и пошел вверх по Тверской, тогда она называлась  Горький-стрит.  Я
был одет, как ты - красивое пальто,  яркий  шарф,  твидовый  костюм  "Брук
Бразерс" и теплые итальянские ботинки. Возле Белорусского вокзала на  меня
напали подростки, сзади ударили чем-то по голове, я упал без сознания.  Но
когда они стали снимать с меня  пальто,  я  пришел  в  себя  и  попробовал
драться. Они били меня ногами по голове, я опять отключился. А когда снова
пришел в себя - я был голый, весь в крови и  в  одних  кальсонах.  Пока  я
босиком пришел в отель, я отморозил ноги, но  швейцар  не  пустил  меня  в
отели - у меня не было гостиничной карточки и никакого документа, и  я  не
знал ни слова по-русски. Тогда я даже  не  умел  пользоваться  их  ебаными
телефонами! So он выбросил меня на улицу и еще дал мне кулаком по печени -
они тут знают, куда голого бить, поверь. Я был в отчаянии, я хотел попасть
в полицию, но полиция здесь берет только штрафы и взятки, ничего больше. А
я выглядел как пьяный бездомный, у них тут  таких  каждую  ночь  по  сотне
замерзает на улицах. Я хотел сесть в такси, чтобы поехать  в  Американское
посольство, но таксист меня чуть не  убил  железным  штырем,  которым  они
заводят свои сраные "Волги". Я провел на улице, на морозе, два часа, я уже
думал, что все, это конец! И тут меня пожалела  уличная  проститутка.  Да,
единственный человек, который меня пожалел  -  вон  там,  на  углу,  возле
Главтелегра-фа - уличная проститутка Ольга. Она привела меня к себе домой,
тут недалеко, на Трубной площади. Она жила там с младшей сестрой  Оксаной,
тоже проституткой. И вот они поселили меня у себя, и я прожил у них месяц,
пока  я  доказал  этой  ебаной  московской  милиции   и   нашему   ебаному
американскому посольству, что  я  -  это  я,  Тэдди  Аббот  из  Сан-Диего.
Конечно, через месяц я получил новый паспорт и мог улететь домой  даже  по
своему билету в "TWA". Тогда сюда летала "TWA", а не "Дельта". И я полетел
домой, но только для того, чтобы развестись с женой, оставить ей дом,  два
"мерседеса", яхту, землю во Флориде  и  акции  "IBM"  и  "Микрософт".  Это
занимает ровно две недели - если ты все отдашь. Имей это в виду. А потом я
вернулся сюда, женился на  младшей  сестре,  на  Оксане,  начал  небольшой
трейд-бизнес, а теперь я снова адвокат, американской  консультант  русских
компаний и банков. Но с тех пор я ни разу не был в Штатах. Я не держу  тут
машину, это опасно, у меня нет трехэтажного дома, яхты и гольф-клуба, но у
меня есть женщина, которая любит меня, как  черт!  И  я  впервые  в  жизни
по-настоящему счастлив. И у меня нет никакой ностальгии -  вот  только  по
гамбургерам! Да, поэтому раз в месяц я прихожу сюда, съедаю свой гамбургер
и иду домой. Гуд лак, мой друг! Поздравляю! She is  beautiful!  -  мужчина
кивнул на Александру,  встал  и  положил  на  стол  перед  Винсентом  свою
визитку. - Если ты решишь сделать, как я, позвони, я дам тебе  инструкцию,
как за две недели разделаться со всем, что держит нас в той скучной жизни.
Пока! - И он направился к выходу, но в двери обернулся: - Но  избавься  от
этой машины, о'кей? When in Rome, do as the Romans do...
   Винсент поднял руку в знак не то прощания, не то согласия. И  вместе  с
Александрой смотрел через стеклянную стену "Макдоналдса",  как  Тэд  Аббот
поднял и застегнул воротник  своей  куртки,  спрятав  за  ним  свою  белую
рубашку и галстук, опустил уши своей  дешевой  кроликовой  шапки-ушанки  и
ушел по ночной улице.
   Александра отодвинула недоеденный чизбургер и тронула Винсента за руку:
   - Винсент, мне правда нужно идти...
   - Yup! - выдохнул он.



   41

   Президентский "Ил-62" шел на восток в  сопровождении  точно  такого  же
запасного "Ила", а также самолета жизнеобеспечения  и  эскадрильи  военных
"МИГов" охраны.
   Под  ними   расстилалась   гигантская   страна,   накрытая   последними
мартовскими  метелями,  эпидемией  гриппа  и  тайной   паникой   банкиров,
ожидающих коллапса государственного бюджета.  Впрочем,  никто  не  обращал
внимания на эти мелочи: снег никто не убирал, поскольку дворникам зарплату
не платили уже пять месяцев, - и от Москвы до Владивостока он  гигантскими
сугробами лежал на улицах всех городов и поселков; грипп никто  не  лечил,
поскольку импортные лекарства дороги, а своих нет, - и треть страны просто
не выходила на работу; а спасение госбюджета даже министр экономики Я  Син
считал невозможным, о чем через полтора месяц