,  о  чем  эти
русские только мечтали - коммунизм! Да!  Ты  делаешь  здесь  свои  любимые
игрушки и живешь  как  в  раю  -все  даром!  Конечно  -  ты  творец,  бля!
Бертолуччи! А за все платит Винсент! Но за эти ебаные деньги я каждый день
надрываю себе жопу...  заткнись!  -  яростно  отмахнулся  он  от  Роби-на,
пытавшегося жестами что-то ответить. - Я прав! Даже когда я был в  тюрьме,
ты жил тут на всем готовом! Но сейчас этому пришел конец - я проиграл этот
бизнес! Да! В конце концов это мой  бизнес,  я  имею  право  продать  его,
раздать блядям или проиграть в карты!  И  знаешь,  кому  я  его  проиграл?
Амадео Джонсону, колумбийцу! Да, тому самому, который  купил  твой  лучший
золотой  "роллс-ройс"  и  в  первый  же  день  обоссал   его   из   своего
брандспойтного члена! Помнишь? Это его чувство юмора! Но у меня нет выхода
- или я плачу  ему  полтора  миллиона,  которых  у  меня  нет,  или  отдаю
компанию.  Вместе  с  тобой,  понимаешь?  Ты  будешь  работать  на   этого
черномазого! Нет, будешь! И я тоже буду - сейлсмэном, продавцом!  От  него
не сбежишь! Ты знаешь, за что он сидел? Он изнасиловал  семью  фермеров  в
Неваде - сразу трех, одного за другим! Но не смог  кончить,  и  после  них
трахнул их козу! Так что эти русские - наш последний шанс, просто  подарок
с неба! Если у них, конечно, есть деньги...
   Выговорившись почти на крике, Винсент последнюю фразу  произнес  совсем
иным тоном - устало и тихо,  как  суеверный  игрок,  который  боится  даже
словом  спугнуть  удачу.  Но  тут  же  прикрыл  свое  отчаяние   очередным
раздражением:
   - Shit! Почему у тебя нет тут ни бара, ни холодильника?!
   Робин не ответил. Он сидел на своем топчане, глядя  в  одну  точку.  По
тихим  экранам  компьютеров   плыли   глубины   "Интернета",   в   которых
сомнамбулически ворочались модели  новых,  будущего  года  машин  компаний
"Крайслер", "Роллс-Ройс", "Мерсе-дес-Бенц" и "Мицубиси". Да, похоже,  этой
игре в бронированные "черепашки" действительно приходит  конец.  Откуда  у
этих русских сосунков полтора миллиона?
   А Винсент стоял у окна, глядя в черноту теплой аризонской ночи и слушая
дальний вой койотов.
   - Fuck you! - сказал им Винсент, сунул руку за верхний наличник окна  и
нашел там свою собственную старую заначку  -  огрызок  сигары.  Выудил  из
кармана джинсов золотую зажигалку "Кристиан Бернард",  раскурил  сигару  и
сказал Робину:
   - О'кей, мой друг. Они  хотят,  чтобы  я  перевез  в  Москву  все  наше
оборудование и с ходу начал работу. А я сказал, что двинусь с места только
под их полумиллионный залог на эскро-счете в лондонском "Ллойде". Но  есть
ли у них такие деньги или они  такие  же  дутые,  как  я...  Короче,  если
"Ллойд" получит от них полмиллиона, мы едем в  Россию.  А  нет  -  значит,
смазывай свою задницу вазелином. И мою тоже...
   Винсент докурил сигару, выбросил окурок за окно и ушел вниз по лестнице
- сгорбленный и враз постаревший.
   Робин откинулся на жесткую подушку, закрыл глаза. О чем  он  думал?  Об
этом идиоте Винсенте, который продул в карты свою  голубую  мечту  сделать
сыновей адвокатами? О гориллоподобном Амадео Джонсоне? Или о России,  куда
ему нельзя ехать?
   Сна не было, и в  три  часа  ночи  Робин  встал  со  своего  топчана  и
спустился по винтовой лестнице на первый этаж, на веранду ранчо.
   В густом небе аризоно-мексиканских прерий сияли  звезды  и  хрустальная
пыль Млечного пути.  Новорожденный  и  узенький  как  нить,  месяц  обещал
большие деньги -  если  позвенеть  ему  горстью  мелочи,  как  в  детстве.
По-летнему, в полный голос сверчали цикады. И  теплый  мексиканский  ветер
шуршал пальмовыми ветками. Даже если покупать у немцев "Мерседесы-600"  по
оптовой цене в тридцать гран  за  штуку  и  еще  двадцать  тратить  на  их
переделку и обшивку броней или даже кевларовыми панелями, сто штук  чистой
прибыли на каждой машине - да, эти русские умеют, оказывается,  не  только
бомбить вьетнамские и афганские деревни. Пусть не  полторы  тысячи,  пусть
только тысячу долларов достанется Роби-ну  с  каждой  проданной  машины  -
елки-палки! неужели уже через два года он станет  миллионером?  Он,  Робин
Палски, "чокнутый на  всю  голову",  "крези  механик",  безродный  сирота,
подброшенный недельным младенцем в кливлендскую церковь, он - миллионером?
Прилетит в  Кливленд  на  своем  самолете,  доверху  заполненном  детскими
игрушками для кливлендского приюта, и будет катать на этом  самолете  всех
тамошних детей, а потом подарит им -  что?  что  еще,  кроме  игрушек,  он
подарит детям, которые живут  в  том  детдоме,  где  он  жил?  Компьютеры?
Видеоигры? Танковую дивизию заводных "гудерианов"? Тонну шоколада?
   Он должен подумать. О, он придумает! Он придумает для них что-то такое,
специальное,"как в Диснейленде! И, конечно, он поставит  памятник  мистеру
Адамсу, директору приюта,  который  выпорол  его,  трехлетнего,  когда  он
разобрал   игрушечный   "гудериан",   подаренный   приюту   самим    Айком
Эйзенхауэром. Но выпорол не за то, что Робин разобрал эту  игрушку,  а  за
то, что он собрал ее без трех "лишних" частей! Хороший, красивый  памятник
он поставит мистеру Адамсу!..
   Впрочем, стоп! Какого черта он размечтался, если ему нельзя, невозможно
ехать в эту проклятую Россию?
   Интересно, куда подевались Кларк и Гейбл, которым Винсент, приезжая  на
ранчо, всегда разрешает "побаловаться"  по  ночам?  Неужели  эти  засранцы
опять погнались за койотами в Мексику?
   Миллион долларов! Нет, это нереально. И вообще деньги  никогда  его  не
прельщали. Он был бедняк  по  рождению  и  по  воспитанию.  Люди,  имеющие
большие деньги, были для него людьми из другого мира: сначала - в  детстве
- неизвестного ему, потом - в юности - недоступного, а в зрелости - как бы
отстраненного  и  отчасти  даже  презираемого.  Так   любой   вегетарианец
презирает  мясоедов,  так  воспитанный  в  религиозном  пуританстве  стоик
отвергает и презирает соблазны клубов "гоу-гоу" и стриптиз-баров.
   А  этот  миллион  (МИЛЛИОН!)  долларов   -   просто   красивая   мечта,
пролетевшая, как комета в ночном небе.
   Робин впервые пожалел, что не курит. Наверное, нужно выпить. Он  прошел
в глубину веранды, открыл бар, взял  початую  бутылку  виски  и  отхлебнул
прямо из горлышка. И собрался сделать  еще  глоток,  когда  услышал  хруст
песка под чьими-то тяжелыми шагами. Он вгляделся в темноту  и  не  поверил
своим глазам - там, с юга, из прерий широким и уверенным шагом двигался  в
темноте этот чертов русский "Баффало булле".  На  его  левом  плече  дулом
книзу болтался семизарядный карабин с оптическим прицелом ночного видения,
а на правом - два крупных зайца, связанных ремешком  по  задним  ногам.  И
рядом с этим русским  весело,  как  заискивающие  щенки,  бежали  свирепые
винсентовские питбули Кларк и Гейбл.
   - Hi! - сказал русский, шумно взойдя на веранду, бросил на стол  зайцев
и карабин и рухнул в кресло. - I tied! (Я устал!)
   Еще бы! -  подумал  Робин.  Если  он  не  слышал  выстрелов,  то  можно
представить, как далеко уходил в прерии этот русский!
   Русский протянул руку за бутылкой виски и, получив ее,  тут  же  сделал
три больших глотка прямо из горлышка.
   - Good! - сказал он, утерев губы. - You have great country!  Wonderful!
(Отличная страна! Замечательная!) - он протянул Робину руку и продолжил по
русски: - Джордж. Георгий. Меня зовут  Георгий  Брух.  А  тебя?  Как  тебя
звать, партнэр?
   Изумляясь, как легко он понял этот русский вопрос, Робин своим  рабочим
фломастером написал на столе:
   "MY NANE IS ROBIN PALSKY".
   - Good! - сказал Джордж и посмотрел на часы. - Four o'clock! So it nine
in London, yes? (Четыре часа. Значит, в Лондоне сейчас девять, так?)
   Робин кивнул.
   Брух вытащил из кармана телефон  "Моторолу"  и  с  привычной  легкостью
набрал какой-то длинный, пятнадцатизначный  номер.  Послушал  и  сказал  в
трубку:
   - Алло! My name George Bruch! You recive five hundred sausand  from  my
bank in Moskau? Yes? Senk you! - Он выключил телефон и  сказал  Робину:  -
О'кей, иди буди своего шефа - пятьсот штук уже у "Ллойда" в Лондоне! И  не
забудь теплые вещи - у нас еще зима в России. Зима, понимаешь? Вэри колд!
   Как ни странно, Робин абсолютно не удивился тому, что этот русский  так
легко перебросил полмиллиона долларов  из  "своего"  московского  банка  в
Лондонскую адвокатскую фирму. Его больше изумило то,  что  он  второй  раз
совершенно запросто понял все, что сказал ему этот Брух по-русски.



   4

   Амадео Джонсон долго читал ллойдовский факс насчет эскро-счета  и  даже
разглядывал его на просвет - он любил прикинуться  дебилом,  что  при  его
внешности выглядело куда натуральней, чем странное наличие острого  ума  в
этом гориллообразном гиганте. Потом, отъехав на кресле от своего  стола  к
свету - к стеклянной стене  своего  кабинета  на  тридцать  третьем  этаже
небоскреба "Санта-Фе траст сэ-винг бэнк", он  медленно,  по  слогам,  стал
читать  "Протокол   о   намерениях",   подписанный   Винсентом   Фер-рано,
президентом "Сэйф уэй, инк.",  Георгием  Бру-хом,  генеральным  директором
российского  акционерного  общества  "Земстрой",  и  Юрием   Болотниковым,
председателем  Московского  Федерального  Банка,  о  создании  совместного
предприятия "RUSAM Safe Way International, Inc." с  лицензией  российского
правительства на монопольную торговлю бронированными автомобилями на  всей
российской территории. Конечно, он уже давно сообразил,  какие  доходы  (и
перспективы для его картеля) сулит эта затея, а теперь, ведя огромным, как
у Кинг-Конга, пальцем по строкам "Протокола"  и  беззвучно  шевеля  своими
толстыми, как лангусты, губами, он просто прикидывал,  что  ему  выгодней:
отнять у Винсента его компанию сейчас или дать ему отсрочку уплаты долга и
возможность поставить на ноги этот бизнес в России - с тем чтобы доить его
все последующие годы.
   - Ну да?.. Странно... Неужели?..  -  произносил  Амадео  в  паузах  меж
словами "Протокола", нагнетая страху на Винсента и забавляясь своей  игрой
в безграмотного негритоса. Конечно, если оставить  Винсенту  его  компанию
"Сэйф уэй", есть опасность, что  Винсент  за  пару  лет  выплатит  долг  и
выскочит из рук - на что, собственно, и  рассчитывает  сейчас  этот  олух,
потея от страха в  кресле  у  письменного  стола  -  стола,  поднятого  на
полметра  выше  обычного  из-за  баскетбольного  роста  хозяина.   Эффект,
производимый этим столом на посетителей, всегда забавлял Амадео  -  стоило
им сесть за этот монолит, как они оказывались в роли детей или  лилипутов,
поскольку крышка стола была им по плечи.
   Часы на декоративном камине тихо звякнули, показывая  полдень.  Амадео,
как по сигналу, отвел руку в сторону, к  высокой,  на  колесиках  корзине,
достал из нее баскетбольный мяч  и,  не  глядя,  швырнул  его  через  весь
кабинет в кольцо, укрепленное на противоположной  стене.  Пролетев  сквозь
кольцо, мяч попал в пластиковую трубу, скатился по  ней  назад  в  высокую
корзину на колесиках и, по дороге нажав на скрытую пружину, выбросил перед
Амадео откидную руку-протез с кубинской сигарой.
   - Thank you, - удовлетворенно сказал протезу Амадео,  вынул  сигару  из
капсулы, плотоядно размял  ее,  откусил  один  конец  щипчиками  и  жестом
попросил у Винсента огня. - Бросаю курить, - объяснил  он  Винсенту  связь
между часами, баскетбольным мячом и сигарой, которую он получал  только  в
случае точного попадания в кольцо.
   Винсент услужливо чиркнул своей золотой зажигалкой.
   Амадео скосил на нее  глаза,  потом  легко  отнял  ее  у  бессловесного
Винсента,  внимательно  рассмотрел  красивую  гравировку  фирмы  "Кристиан
Бернард" и сунул в карман своего прекрасного, цвета сливочного мороженого,
костюма. В сочетании с темно-синей рубашкой, двухсотдолларовым галстуком и
бриллиантовыми запонками от "Бугалофф"  этот  костюм  вполне  годился  для
выступлений на шоу высокой мужской моды.
   - О'кей, - сказал Джонсон, раскуривая сигару. -  Скажу  прямо.  Я  могу
отнять у тебя весь твой бизнес, как эту зажигалку  -  легко,  ты  даже  не
пикнешь. Но кого я вместо тебя отправлю в Россию?  И  захотят  ли  русские
работать с моим человеком? А, с другой стороны, где у меня  гарантии,  что
ты и в России не проиграешь этот бизнес еще  раз?  Я  слышал,  у  них  там
теперь тоже есть казино и рулетки.  Заткнись!  -  предупредил  он  попытку
Винсента вставить хоть слово. И продолжил задумчиво: - Да, риск большой...
О'кей, мы сделаем  так.  Я  дам  тебе  отсрочку  по  долгу  на  двенадцати
процентах годовых под залог твоего дома и ранчо. Да, и  дом,  и  райчо  со
всеми авто - а как ты думал? Зато ты останешься хозяином  своего  бизнеса.
Правда, каждый месяц будешь давать мне отчет о работе. Но  если  я  узнаю,
что ты зашел в казино - просто зашел, ничего больше! - все,  покупай  себе
место на кладбище.
   - Девять процентов, Амадео! - попросил Винсент.
   - Fuck you, - усмехнулся Амадео.
   - Пожалуйста?
   - Даже не пытайся. И не рассказывай мне о своих  сыночках,  бля!  Я  не
учился ни в каких ебаных колледжах и ни  хуя,  как  видишь,  на  жизнь  не
жалуюсь. Кстати, где ты запарковал свой "ламборджи-ни"? Внизу?
   Винсент кивнул. Амадео требовательно протянул руку:
   - Ключи и регистрационную карточку! - И пока  Винсент  с  убитым  видом
вынимал  из  кармана  ключи  от  машины,  а  из  кошелька  регистрационную
карточку, Амадео продолжал назидательно: - Да, жизнь  жестока,  мой  друг.
Это в тюрьме у нас было время шутить. А сейчас - все, что я  могу,  -  это
отдать тебе зажигалку. Все равно она из фальшивого золота. Гуд бай, Винни.
Мой адвокат сидит этажом ниже, иди подпиши у него  все  бумаги.  -  Амадео
баскетбольным броском вернул Винсенту его зажигалку и вдруг сказал, словно
только что вспомнил: - О, между прочим! Ты видел этого Зускина? Сколько он
тебе заплатил за то, что я его не  трахнул?  -  и  расхохотался  при  виде
растерянного лица Винсента. - О, нет, нет! Я не отнимаю у друзей их мелкие
доходы.  Просто  интересно,  во  сколько  этот  fucking  scum  ценит  свою
еврейскую задницу? - И, не ожидая от Винсента ответа, паснул ему по  столу
два четвертака: - Будь другом, брось в счетчик у "ламборджини".


   Выйдя из "Санта-Фе траст сэвинг бэнк" и опустив монеты в счетчик  возле
роскошного "ламборджини", который до сей минуты был его  главной  визитной
карточкой, эполетами успеха и самой верной наживкой для клиентуры, Винсент
отошел шагов на сто по улице и вдруг в сердцах  боднул  головой  рекламную
тумбу.
   - Идиот!.. - простонал он. - Идиот!..
   Мимо, сияя лакированными  крыльями,  безучастно  тек  поток  чистеньких
калифорнийских "лексу-сов",  "мерседесов",  "ферарри"  и  "БМВ".  Их  вели
молодые, удачливые и талантливые победители  жизни.  И  никто  из  них  не
смотрел по сторонам, никто, как и сам Винсент всего пару  дней  назад,  не
видел, не знал и знать не хотел тех, кто  слетел  с  дороги  в  кювет,  на
тротуар, на обочину.  Только  какой-то  пацан-посыльный  притормозил  свой
велосипед и с интересом уставился на Винсента, бодающего тумбу.
   - Что?! - сказал ему Винсент. - Думаешь, ты умный? Ты тоже идиот! Умные
вон там сидят, наверху! - Он показал на самый верх небоскребов. - Но ты не
попадешь туда на своем велико, никогда!
   - Fuck you, - сказал ему пацан.
   - Fuck youself! - заорал Винсент и рванулся к этому юному мерзавцу,  но
тот легко врезался на своем велико  в  поток  машин  и  укатил,  смеясь  и
показывая ему палец через плечо.
   - Fucking idiot! - Винсент сунул руку в карман, но там уже  лет  десять
как не водилось никакого оружия. В ярости он выхватил из кармана зажигалку
"Кристиан Бернард" и изо всей силы запустил ею в обидчика.
   Стукнувшись о  крышу  туристического  автобуса,  зажигалка  попала  под
колеса какой-то машины и исчезла вместе с улизнувшим на велике посыльным.



   5

   Да,  что  бы  там  ни  говорили  литературные  снобы,  но  есть   нечто
завораживающее в слове "миллион"! Послушайте: ми-лли-он! Нет,  не  так,  а
так:
   М-И-Л-Л-Л-И-О-Н!!!
   Великое слово! Спросите любого Сороса, Мердока, Линча или Якокку, и они
вам скажут: самое трудное, но и самое challenging, самое захватывающее и -
упоительное - сделать первый миллион! Это стремление к миллиону заложено в
гены и кровь каждого американца, как у птиц инстинкт  миграции.  Человека,
который не мечтает  сделать  миллион,  в  Америке  просто  не  существует.
Американец  может  быть  истовым   монахом,   раввином   или   баптистским
священником, смирять свою плоть йогой,  вегетарианством  или  сыроедством,
быть рьяным борцом за  расовое  равноправие,  профессором  астрономии  или
марксизма,  демократом,  лидером  мэйнских  пуритан,  глухонемым,   хиппи,
обитателем богемных арт-студий Сохо или заброшенных тоннелей  нью-йоркской
подземки, он может  бояться  высоты,  закрытых  помещений,  крыс,  летучих
мышей, коммунистов, извращенцов и ночных грабителей; он может пребывать  в
отчаянии, сплине, любовном томлении или даже на полпути к  оргазму,  но  в
тот миг, когда вы покажете ему, как заработать  миллион,  он  бросит  все:
науку, политику, Бога, искусство и даже любовь - и засучив рукава  полетит
тушить нефтяные пожары в Кувейт, мыть руду на  Аляске  или  орошать  своим
потом пустыни Аризоны. Не зря, согласно последней переписи, миллионеров  в
США - ровно миллион! То есть каждый двухсотый американец уже прошел  огни,
воды и медные трубы и сделал эту  сумму!  Воистину  великая,  миллионерная
нация! Нация азартных  предпринимателей,  дерзких  игроков  и  неунывающих
потенциальных миллионеров!
   14  февраля  Винсент  Феррано  подписал  у  Амадео  Джонсона  кабальную
закладную на весь свой бизнес, дом и ранчо, а уже 23 февраля  он  и  Робин
Палски вылетели из Нью-Йорка в Москву каждый за своим миллионом. При  этом
Винсент Феррано летел, конечно, первым классом - на деньги,  полученные  у
Эзры Зускина, и ради престижа своей первой международной фирмы. А Робин  -
с короткой двухнедельной бородкой и усами, которые постоянно  чесались,  -
сидел  в  салоне  "экономо"-класса.   В   грузовом   отсеке   "Боинга-767"
авиакомпании  "Дельта"  их  сопровождал  двухсоттысячный   "Порше-XXI"   с
английскими и русскими вензелями "Safe  Way/Надежный  путь"  на  капоте  и
багажнике - Винсент собирался раскатывать в нем по Москве, рекламируя свою
продукцию.
   Погрузка бронированного "Порше-XXI" -  одиннадцать  тысяч  долларов  за
авиаперевозку (без страховки), и закупка зимней одежды у  "Братьев  Брукс"
на Мэдисон-авеню - парадные смокинги для встреч на высшем уровне,  деловые
блейзеры и костюмы для работы в офисе, три дюжины белых сорочек, галстуки,
теплое нижнее белье, ботинки WarmButs, меховые шапки, рукавицы и теплейшие
канадские дубленки - все это плюс оформление визы в Российском консульстве
на Девяносто первой улице задержали Винсента и Робина в Нью-Йорке на  трое
суток, но зато  теперь  они  летели  в  Москву,  одетые  как  нансеновская
экспедиция и готовые к  встрече  с  русскими  покупателями  и  знаменитыми
русскими морозами. "Если твой клиент стоит миллион, то ты должен выглядеть
на два, иначе он не купит у тебя даже туалетную бумагу!"  -  учил  Винсент
Робина  азам  торговли  машинами.   Правда,   скорострельный   пулемет   и
самонаводящиеся  ракеты  пришлось  из   "порше"   изъять   по   требованию
американской таможни и заодно дать таможенникам гарантийное письмо о  том,
что эта машина не  экспортируется,  а  летит  в  Россию  лишь  в  качестве
экспоната, как наглядное пособие будущей продукции "Рос-Ам сэйф  уэй".  Но
гарпуны, газовые и жидкостные баллоны, сети  с  шипами  и  прочая  начинка
мелкими  средствами  самозащиты  у  "Порше-XXI"  остались,  вызвав  острую
зависть  охранников   службы   безопасности   Американского   федерального
казначейства, которые на глазах у Робина и Винсента переносили  из  своего
инкассаторского  броневичка  и