вы... решились? - спросил Го Ву Хин.
   - Мы не можем упускать момент! - напористо сказал Зю Ган. - Сегодня мой
рейтинг  -  семьдесят  три  процента,  а  Ель  Тзына  только  шесть.  Даже
американцы уже похоронили его и зовут меня в Штаты знакомиться. Так  зачем
нам ждать до июня?! Мало ли что может случиться. Нет,  нужно  подтолкнуть,
ускорить процесс! Вызвать  огонь  на  себя,  а  потом  объявить  импичмент
президенту!
   Го Ву Хин встал,и, прикусив  мундштук  трубки,  в  мудрой  задумчивости
прошелся  по  кабинету.  Он  знал"  силу  паузы  и  вес  своего  народного
авторитета. Если  он,  с  его  репутацией  всенародного  кормчего  правды,
примкнет к коммунистам,  чаша  весов  истории  непреложно  качнется  в  их
сторону. Подойдя к окну, он медленным взглядом окинул расходящийся внизу в
метельном ветре митинг, шелуху  плакатов  и  газет,  летящую  над  Охотным
рядом, и недалекий, всего за ямой на Манежной площади. Кремль. Так близко,
так совсем рядом были от него купола Кремлевского дворца и здание царского
Сената, а ныне Администрации президента!
   -  Что  ж...  -  раздумчиво  произнес  он  тоном  человека,   роняющего
исторические слова. - Граф Толстой  говорил,  что  человек  должен  менять
убеждения, стремиться к лучшему... Но мои убеждения не изменились.  Я  как
был против партийной номенклатуры, а не против честных коммунистов, так  и
остался. А именно она, эта бывшая номенклатура, и засела сейчас в  Кремле.
И с ее антинародной, преступной властью действительно пора кончать. Я... я
поддержу вас.



   23

   Круговые сверла землепроходческого щита с надсадным ревом вгрызались  в
веками  слежавшуюся  породу.  В  темном  и  грязном   подземном   туннеле,
освещенном  лишь  редкими  лампочками   подвесной   времянки,   вагонетки,
подрагивая на  узких  рельсах,  волокли  к  подъемнику  выгрызаемую  щитом
породу. Это на глубине тридцати трех  метров  под  Охотным  рядом  рабочие
"Земстроя"  прокладывали  канализационный  коллектор  будущего   торгового
комплекса "Манежная площадь".
   Выше, в туннелях  Московского  метрополитена,  перегруженные  утренними
пассажирами поезда радиальных линий  останавливались  у  платформ  станций
"Охотный ряд", "Площадь Революции" и "Театральная", чтобы  разгрузиться  и
загрузиться новыми потоками москвичей, спешащими на работу в разные  концы
российской столицы.
   Еще  выше,  в  подземных  переходах,  шла  бойкая  торговля   утренними
газетами,  сигаретами,  детективной  литературой,  семечками,  лотерейными
билетами, мороженым и новорожденными котятами.
   А на поверхности, по Тверской улице  и  Охотному  ряду,  сквозь  мелкую
утреннюю поземку катил поток машин...  снегоуборочные  комбайны  железными
челюстями  жевали  сугробы...  москвичи  с  портфелями   и   "дипломатами"
выскакивали  из  переполненных  троллейбусов  и  автобусов  и  спешили   в
министерства,  комитеты  и  департаменты...   милиция   свистками   гоняла
пешеходов, спешащих перебежать Охотный  ряд  поверху,  вместо  того  чтобы
пользоваться подземным переходом... и рядовые депутаты Думы, поглядывая на
часы,  наспех  доедали  бутерброды  в  думском  буфете  и  спешили  в  зал
заседаний, предъявляя охранникам свои депутатские "корочки"...
   Из этих ручейков думских депутатов, рассаживавшихся в красные бархатные
кресла, теле- и кинооператоры, стоя за камерами,  привычно  выбирали  лишь
знаменитые    лица    -    Жир    Ин    Сэна,    фанфарона    и     лидера
либерально-демократической партии... Йяв Лин Сана, экономиста и  западного
любимца... бывших знаменитых демократов... мудро-непотопляемого коммуниста
Лу Кяна... и, конечно, вождя новых коммунистов Зю Гана.
   - Ты  это...  поторапливайся,  милок,  -  сказал  Го  Ву  Хин  думскому
парикмахеру, следя на телеэкране за заполнением зала заседаний.
   - А спикер еще не пришел, так что три минутки у вас есть! - парикмахер,
молодой, крупный и рыхлый парень, последними щелчками ножниц срезал волосы
в ушах своего знаменитого  клиента,  щеткой  почистил  ему  шею  и  поднес
зеркало к затылку. - Вы думаете, Дума к концу дня денонсирует  Беловежское
соглашение?
   Го Ву Хин в зеркале напротив придирчиво осмотрел  седую  опушку  своего
лысого затылка. Потом произнес с авторитетностью усталого оракула:
   - Не к концу дня, молодой человек, а через сорок минут.
   - Но ведь это ставит президента вне закона, он не сможет промолчать,  -
сказал парикмахер как бы между делом.
   Го Ву Хин зорко посмотрел на него:
   - Не сможет, говорите? И что он сделает?
   - То же, что с предыдущей Думой. Нас расстреляют.
   - Гм-м... Вы, молодой человек, аналитик...
   Тут на телеэкране возникло лицо  председателя  Госдумы,  усевшегося  на
свое место и наблюдающего за  последними  пробежками  в  зал  опаздывающих
депутатов.
   - Пора! -  Го  Ву  Хин  встал  и  сунул  парикмахеру  в  карман  халата
пятитысячную купюру.
   - Спасибо. - Парикмахер стряхнул с его плеч белую накидку.
   - А насчет ваших прогнозов - поживем, увидим... - Го  Ву  Хин  вышел  в
пустую комнатку ожидания, облачился там в свой светлый, в мелкую  клеточку
пиджак, который всегда выделял его среди  остальных  депутатов,  одетых  в
черно-серое, и неспешно направился по думским коридорам в  зал  заседаний.
Парикмахерская находилась в самом  дальнем  конце  левого  крыла  думского
здания, и идти Го Ву Хину до зала заседаний было минут пять.
   А за его спиной, в парикмахерской, парикмахер уже стоял  у  телефона  и
докладывал в трубку:
   - Постриглись все коммунисты и даже Го Ву Хин. Как перед  боем,  да.  Я
говорил с каждым, и вот картина. Они идут на конфликт сознательно. Вариант
разгона Думы учтен и, как я понял, желателен. В ответ немедленно  вступает
план "Декабрь". У них есть силы, пара дивизий ВДВ, которые тут же захватят
Останкино, Белый дом и Кремль. То есть сегодня ночью или  максимум  завтра
начинается гражданская война и полный обвал на бирже. Я не  знаю,  сколько
можно на этом заработать, но мои десять  процентов  до  утра  сбросьте  на
Кипр...
   Между тем Го Ву Хин уже подходил к думскому залу заседаний. Он появился
там  как  раз  тогда,  когда  председатель  Думы  начал  чтение  заявления
коммунистической  фракции  Думы  о   преступном   характере   Беловежского
соглашения президентов России, Украины и  Белоруссии.  Но,  увидев  Го  Ву
Хина, прервался, и все телекамеры показали стране ту уважительную паузу, в
которой Го Ву Хин шел к своему месту.


   Именно в это время к служебным воротам Думы подъехал  продовольственный
фургон.  Шофер  фургона  и  сидевший  с  ним  рядом  грузчик  в  фирменном
комбинезоне кремлевской  спецбазы  "Продснаба"  привычно  поздоровались  с
охранником, который тут же выцыганил у них полпачки "Мальборо".
   - Чо вы сегодня привезли слугам народа? - спросил он.
   - Да все те же, бля, "ножки Буша", - ответил  шофер  и,  проехав  через
открытые ворота во двор Думы, задом подал свой фургон  к  двери  грузового
подъезда. Навстречу ему вышла пожилая и в  перманенте  дама  -  заведующая
думской столовой, но шофер  и  грузчик,  открывая  задние  двери  фургона,
сказали ей: - Идите, Клавдия Викторовна, на склад, мы все  занесем.  А  то
застудитесь!
   - Спасибо. Потом сочтемся, - сказала заведующая, которая в любом случае
должна  была  отстегнуть  шоферу  и  грузчику  что-нибудь  из  привезенных
продуктов. Взяв у шофера накладную, она ушла к лифту, спустилась на склад.
   А шофер с грузчиком начали разгружать фургон, извлекая из него  коробки
с консервированными фруктами и ящики  "Chicken  Legs,  USA".  Впрочем,  от
более пристального, чем у думских охранников, взгляда не ускользнуло бы  и
некоторое отличие этой разгрузки от всех предыдущих, а именно, что на  сей
раз - едва  заведующая  ушла  -  из  недр  фургона  быстро  выскочили  два
дополнительных и в таких же фирменных комбинезонах  грузчика,  удивительно
похожих на отмороженных, у которых не так давно  Машков  отвоевал  фуру  с
оборудованием "RUSAM Safe Way International, Inc.". Но поскольку никого  с
"более пристальным взглядом" поблизости не было, и заметить, что  один  из
этих "грузчиков" вообще без левого уха, было некому, эти "грузчики", держа
в руках заморские ящики "Chicken  Legs,  USA",  тут  же  исчезли  в  двери
грузового подъезда. Здесь вместо того, чтобы лифтом спустить "ножки  Буша"
в подвальный склад, они поднялись на второй этаж и,  не  отпуская  кабину,
быстро  сняли  с  себя  фирменные  комбинезоны,  под  которыми   оказались
стандартно серые пиджаки и брюки, похожие  на  одежду  внутренних  думских
охранников. Оставив ящики на полу кабины, они отправили ее  вниз,  а  сами
спокойной походкой хранителей порядка двинулись в дальний конец коридора.


   Тем   временем   под   землей,   на    тридцатитрехметровой    глубине,
ударно-вращательные сверла землепроходческого щита вдруг уперлись в  некое
жесткое препятствие и с визгом стали брызгать искрами в разные стороны.
   - Стоп! Стой, еенать!  -  заорал  оператор  щита  своему  напарнику.  -
Выключай! Штеки поломаешь на фуй!
   В разом наступившей тишине они оба соскочили  с  операторского  пульта,
угодили сапогами в мокрую породу и грязь, но, не обращая на это  внимания,
взобрались на насыпь отвала  к  своим  штекам  и  стали  руками  ощупывать
неожиданную преграду.
   - Бетон, что ли? - сказал помощник, снимая с лица респиратор.
   - Да какой в жопу бетон? Откуда тут?
   - Ну, бетон, сам видишь!
   - Еп-тать! Неужели мы не туда забурили? Брух яйца оторвет!
   - Да мы правильно идем, чо ты? Зови инженера!


   А в зале заседаний Думы председатель уже заканчивал  свое  выступление,
читая:
   - "Тайный сговор в  Беловежской  пуще  президентов  России,  Украины  и
Белоруссии привел  не  только  к  развалу  СССР.  Он  прибел  к  выселению
миллионов русских из бывших советских республик, к  развалу  экономики,  к
войне в Чечне и к потере Россией Черноморского флота, Севастополя и других
исконно  российских  территорий.  Он  привел  к  утрате   Россией   звания
сверхдержавы, к нашему международному унижению.  Коммунистическая  фракция
Думы  предлагает  денонсировать  Беловежское   соглашение,   как   тайное,
антинародное и преступное". Все, господа депутаты. Предлагаю приступить  к
голосованию.
   - Позвольте! - донеслось из кресел партии Ияв Лин  Сана.  -  А  как  же
обсуждение?
   Но  этот  и  несколько  ему  подобных  возгласов  тут  же   утонули   в
решительно-веселом гуле зала:
   - А чо обсуждать? Нечего обсуждать! Голосуем!
   И руки депутатов потянулись к кнопкам голосования на их столах.
   Председатель удовлетворенно обвел глазами зал, останавливая свой взгляд
лишь на ключевых фигурах - Жир Ин Сэне, Го Ву  Хине,  Лу  Кяне,  Зю  Гане.
Каждый из них кивком головы утвердил его в принятом решении.


   Как раз в эту минуту два "думских охранника"  вошли  в  парикмахерскую,
заперли за собой дверь  и,  достав  пистолеты  из  плечевых  кобур,  через
комнатку ожидания прошли в небольшой, на два кресла,  парикмахерский  зал.
При их появлении у молодого парикмахера побледнело лицо и  выпала  из  рук
телефонная трубка.
   - Садись! - пистолетом показал ему на  парикмахерское  кресло  одноухий
гость и положил трубку на рычаг: - Отстучался, падла.
   Парикмахер, завороженно глядя на пистолет, сел.
   - Ребята, я все объясню!..
   - Ага, сейчас послушаем, - сказал второй отмороженный. Зайдя за кресло,
он вдруг снял с себя поясной ремень, накинул его на торс парикмахера и тут
же затянул так, что практически приковал того к креслу. - Кого ты  тут  на
кого наводишь, сейчас все расскажешь.
   Тем временем второй бандит своим поясным ремнем пристегнул  к  подножке
кресла ноги парикмахера.
   - Да я не сбегу, братки! Вы чего? - попробовал дернуться парикмахер.  -
Я ж объясняю...
   Но теперь, когда  он  был  уже  намертво  привязан  к  креслу,  они  не
тратились на разговоры. Да и он онемел,  потому  что  в  огромном  зеркале
напротив себя увидел, как, стоя за его спиной, одноухий извлек  из  своего
кармана плотный полиэтиленовый мешок и...
   Рванувшись  всем  своим  крупным  телом,  парикмахер   лишь   чуть-чуть
поколебал привинченное к полу кресло. Правда, он успел  вскрикнуть,  но  в
тот же миг одноухий натянул ему на  голову  полиэтиленовый  мешок,  а  его
помощник обернул шею парикмахера шпагатом и затянул с такой силой,  что  у
того глаза полезли из орбит и все тело задергалось в конвульсиях.



   24

   - Это чистая провокация! Они провоцируют нас, понимаете?!
   - Ну и хрен с ними! Сколько можно терпеть?
   - Сидят, понимаешь, на шее народа,  получают  бешеные  зарплаты,  дачи,
машины, секретуток и ни за что не отвечают!
   - Миллиарды стоит  нам  этот  парламент,  а  помощи  никакой,  сплошной
саботаж!
   Чрезвычайное заседание  Совета  безопасности,  собранное  распоряжением
президента,   взбешенного    издевательской    денонсацией    Беловежского
соглашения, было настолько шумным, что стенографистки, путаясь  в  голосах
министров, едва успевали выхватывать из общего гула отдельные фразы:
   -  Как  можно  проводить  реформы,  если  парламент  уже  два  года  не
утверждает ни закон о земле, ни закон о собственности?!
   - Только палки в колеса ставят на каждом шагу!
   - Да разогнать их к чертям собачьим!
   - Так они как раз и ждут этого! Со вчерашнего дня ни  один  депутат  не
вышел из Думы. Специально ночуют там  -  боятся,  что  мы  их  обратно  не
впустим!
   - Но мы не можем второй раз расстрелять парламент!
   - Можем, почему не можем? Это первый раз было страшно. А второй...
   - А кто сказал, что придется стрелять? Да подвести танки к окнам -  они
сами разбегутся, как тараканы. Зю Ган это не генерал Ру  Цкой,  он  знает,
что для армии он никто.
   Стоявший у окна за спинами членов Совета маршал Сос Кор Цннь с тревогой
следил за мучнисто-бледным лицом президента  и  с  одобрением  -  за  этой
шумной дискуссией. Лучше, чем кто либо в этом кабинете, маршал знал, что у
президента нет ни одного, ни единого шанса выиграть выборы. Да,  пять  лет
назад тайный  сговор  президентов  России,  Украины  и  Белоруссии  сделал
Горбачева президентом исчезнувшей страны по имени СССР, и вообще Ель  Тзын
умеет замечательно выигрывать все закулисные  схватки  за  власть.  Но  он
понятия не имеет, что делать с этой властью, и от этого неумения - болеет!
А тем временем именно к нему, к маршалу, стекаются из службы безопасности,
прокуратуры. Министерства внутренних дел, контрразведки,  экономической  и
даже космической разведки ежедневные сводки о  реальном  положении  дел  в
стране. Шесть процентов  политического  рейтинга  Ель  Тзына  -  это  тоже
натяжка и липа, которую он. Сос Кор Цннь, заставил  сделать  руководителей
институтов изучения общественного мнения, чтобы не доводить президента  до
нового инфаркта. И точно так же, щадя больное  сердце  Ель  Тзына,  маршал
организовал  вокруг  него  блокаду   негативной   информации   -   никакие
критические публикации в прессе и панические докладные министра финансов и
министра экономики вот уже полгода не достигают его стола.  Все  хорошо  в
вашем королевстве, товарищ  президент,  а  с  отдельными  недостатками  мы
справляемся сами. Конечно, в Думе свили гнездо наши  враги-коммунисты,  но
народ и не мнит себе иного,  кроме  вас,  правителя.  Ель  Тзын  доверчиво
зачитывал перед телекамерой заготовленные для него тексты и щедро раздавал
людям Сос Кор Цннья генеральские звания и  лицензии  на  льготный  экспорт
сырья и прочие подковерные блага.
   Но в результате маршал сам попал в  роковую  ловушку:  чем  ближе  день
выборов, тем неотвратимей момент истины!  Казна  пуста,  половина  бюджета
страны - лишь векселя правительства, и  уже  пять  месяцев  нет  денег  на
зарплату не только миллионам шахтеров,  учителей  и  строителей,  но  даже
милиции! Если Ель Тзын выйдет на выборы, он узнает правду и либо умрет  от
разрыва сердца, либо разорвет на части его, Сос  Кор  Цннья.  А  потому  -
никаких выборов! Красно-розовые  депутаты  Думы  вконец  обнаглели  -  250
голосами против 98 поставили вне закона всю  деятельность  Президента!  Но
если Совет безопасности проголосует сейчас за роспуск Думы, а Дума в ответ
на это объявит импичмент президенту...
   - Все! Пошумели, понимаешь, - сказал вдруг  президент.  И  медленно,  с
затрудненным дыханием продолжил в разом  наступившей  тишине:  -  Это  моя
вина, понимаешь... что мы в 91-м не  уничтожили  коммунистов.  Нужно  было
объявить их вне закона и все... А я, конечно,  вас  пожалел.  Да  и  себя,
понимаешь, как-то не с  руки  вне  закона  объявлять...  А  теперь  оно  и
аукается... - Ему было трудно говорить, он явно уставал от этого. И только
усилием воли преодолел эту слабость: - Но я  их  тогда  сохранил  -  я  их
теперь и раздавлю, понимаешь! - Он сжал в кулак  беспалую  левую  руку.  -
Будем голосовать.  Кто  за  то,  чтобы  очистить,  понимаешь,  это  гнездо
саботажа от нечисти. Прошу, понимаешь, поднять руки.
   Тут президент обвел взглядом большой квадратный стол, за которым сидели
члены Совета, и остановил глаза на премьер-министре.
   Премьер молчал, насупившись как всегда и глядя в зеленое сукно стола.
   - Ну! - требовательно сказал президент. - Ответственность я, понимаешь,
беру на себя и сам подпишу указ о роспуске Думы  и  аресте  коммуняк.  Кто
"за"?
   Первым поднял руку генерал Бай Су Кой, министр безопасности.
   Вторым - бравый министр  пожарной  охраны,  который  год  назад  обещал
президенту за два дня усмирить взбунтовавшуюся  южную  провинцию  Чечня  и
увяз там со своими пожарниками по сей день.
   Через минуту - замедленно или быстро - поднялись почти все руки.  Кроме
- премьер-министра и министра внутренних дел.
   - Вы против? - спросил президент премьера.
   - Я воздержался, - ответил тот.
   - А вы? - глянул президент на министра милиции.
   - Я не могу приказать милиции стрелять по парламенту,  -  ответил  тот,
нахохлившись эполетами генеральского мундира. - Это неконституционно...
   - Не тебе, а мне судить, что в этой стране  конституционно!  -  прервал
его президент.
   -  Чистеньким  хочешь  быть?  -  тут   же   поддержали   президента   с
противоположного конца стола.
   - Нашими руками жар загребать?..
   Маршал Сос Кор Цннь тоже подался всем телом вперед и впился взглядом  в
дерзкого министра. Уже не первый раз этот  генерал  Ку  Ли  вставляет  ему
палки в колеса. Что он там плетет президенту о контратаке  коммунистов  на
Останкино, Белый дом и Кремль? Плевать на их сраные атаки! Он ведь тоже не
пальцем делан - час назад он приказал министру обороны  слить  горючее  из
всех баков бронетехники в войсках ВДВ. Пешком они пойдут  на  Москву,  что
ли?  Но  и  это  учетно:  уже  подняты  по  боевой  тревоге  Таманская   и
Кантемировская дивизии ФСБ, танковая бригада в Теплом Стане  и  все  части
Спецназа. И всего шесть минут лету от Чкаловска до Манежа и Охотного  ряда
- как только президент подпишет указ о введении  чрезвычайного  положения,
Чкалов-ская эскадрилья десантных "МИ-26" высадит на крышу Думы  две  сотни
штурмовиков "Витязя" и "Каскада"...
   - Ладно, помолчите, - оборвал прения президент и обратился к  министрам
безопасности и пожарной охраны. - Как вы? Справитесь без милиции?
   - Ну а чо там? Не Чечня! - сказал министр-пожарник. - Закладываем  мину
в Думе, говорим, что  она  чеченская,  и  под  этим  предлогом  оккупируем
здание.
   - Да можно еще проще! - предложил Бай Су Кой. - Окружить здание танками
и пустить "Дурман" по системе кондиционеров. Они и выскочат из Думы!
   У маршала Сос Кор Цннья отлегло от души,  но  тут  в  комнату  неслышно
вошел Ил Ю Шин, щупленький и похожий на грача первый помощник  президента,
и зашептал что-то на ухо Ель Тзыну.
   - Что,  что?  -  удивленно  переспросил  тот.  Послушал  быстрый  шепот
помощника и сказал ему: -  Да  ты  громче  скажи.  Чтобы  все,  понимаешь,
услышали.
   Ил Ю  Шин  нехотя  под