Пулевое  ранение под ребрами на
серой  коже смотрелось  как  большая  темная точка. Скорик не любил подобные
зрелища и поспешно отвернулся. Сунгоркин засмеялся.
     -- Ну вот, а говорил так хочешь его увидеть, грозился расцеловаться.
     Затем он потрогал тело, пробормотал:
     -- Вроде оттаял. Чаю хочешь? -- спросил Сунгоркин кивая на термос.
     --  Ты бы еще  перекусить предложил, --  скривился  сыщик. --  А  где  его
одежда?
     -- Что, одежда? Там где-то, в углу.
     Пока Скорик рылся в сложенной кучей одежде Силина медик неторопливо пил
чай. Высокий, с излишним весом и уже заметно лысоватый Сунгоркин являл собой
полную  противоположность  худощавого   и  поджарого  Скорика,  откровенного
брюнета  южного типа. Роднило  их то,  что  они были погодками, людьми новой
формации, профессионалами с регулированной тратой  эмоций. Знакомы  они были
давно, часто приходилось сталкиваться по долгу  службы,  особыми друзьями не
числились, но приятелями назвать их можно было. Взаимное уважение  строилось
на признании профессионализма другого и поверхностной легкости отношений.
     Сунгоркина  удивило  что  Скорик  затеял  вс  эту  канитель  уже  из-за
практически закрытого дела. Казалось что сыщик  чего-то  недоговаривает,  но
Андрей не стал задавать лишних вопросов.
     В своих  подозрениях медик  укрепился,  когда увидел как тщательно Юрий
обшаривает одежду Силина. Разочарование,  отразившееся  на лице  Скорика еще
больше озадачило медэксперта.
     --  Я выйду  покурю, -- сказал Скорик. -- Да  и погреюсь в машине. Холодно
здесь у тебя.
     Вернувшись минут через сорок он увидел что патологоанатом уже завершает
свою работу. Зрелище это было неприятное и Скорик поспешно отвел глаза.
     -- Готово?
     --  Да, -- подтвердил Андрей снимая перчатки. Вымыв руки он  первым делом
закурил, а потом, с прищуром взглянув на Скорика, тихо но весомо сказал: -- Я
нашел что ты искал.
     -- Что? -- не сразу понял Скорик.
     -- Я нашел то, что ты искал, -- повторил Сунгоркин. -- Вот она, у меня.
     Скорик уставился на зажатую  в пальцах  эксперта монету. Он сразу понял
что это именно он, тот самый Константиновский рубль.
     -- Она застряла в гортани этого мужика, -- пояснил врач.
     -- Черт, я даже подумать не мог... -- пробормотал Юрий.
     Скорик понял всю ценность этой  монеты  еще там, в доме Балашова, бегло
пролистав  Черную  тетрадь.  Наследники  банкира   в  те  дни  меньше  всего
интересовались  коллекцией Силина,  и Скорик реквизировал  и  ее,  и  Черную
тетрадь до  полного  выяснения  обстоятельств дела. К разборке  коллекции он
привлек   кружок  нумизматов  одного  из   районов  столицы,  более  опытных
коллекционеров приглашать  не стал, побоялся обрести нового конкурента. Юным
энтузиастам, вдесятером  управившимся  за  сутки, Скорик заплатил из  своего
кармана, но увы, Константиновский рубль те так и не нашли. Путем  логических
измышлений  Юрий понял,  что  монета осталась у Силина, но он ни как  не мог
предвидеть, что тот перед смертью запихает ее себе в рот.
     --  Интересная  штучка,  это  ведь  Константиновский  рубль?  --  спросил
Сунгоркин.
     -- А ты откуда знаешь? -- растерялся Скорик.
     --  Отец у меня монетами  увлекался.  Кое что  и  я  запомнил. Это  ведь
настоящий рубль?
     -- С чего ты взял? -- попробовал сделать равнодушное лицо Юрий.
     --  Ну а с чего  же ты  тогда так суетиться  начал?  Меня  из дома ночью
выдернул. Судя по всему дорогая штука?
     --  Не знаю, скорее всего это подделка,  -- попробовал сыграть равнодушие
Скорик.
     --  Да вряд  ли,  Юр.  Ты  вот  лучше  скажи,  в  протокол  вскрытия  ее
записывать, или не стоит?
     Лоб Скорика покрылся потом.
     -- Не надо, -- тихо сказал он.
     Медик довольно кивнул своей лысоватой головой.
     -- Значит точно настоящий рубль. Так сколько он стоит на Западе?
     -- Много! -- неожиданно разозлился Скорик. -- Отдай монету!
     -- Чего это? -- хмыкнул доктор, -- В протокол ты ее вносить не  велишь,  а
за так мне ее и отдавать не хочется. Давай уж на пополам.
     -- Что, напополам?! -- У Скорика даже лицо перекосилось от злости.
     -- Ну а как ты хочешь? Не за так же мне ее тебе отдать...
     Ярость вспыхнувшая в душе сыщика была внезапной и всеобъемлющей.
     "Я так долго ее  искал, а этот..",  -- и не додумав Скорик со  всей силы
ударил эксперта  по лицу.  Тот  не  ожидал  подобного продолжения разговора,
вскрикнув медик выронил монету и прикрыл ладонями лицо.
     Скорик  нагнулся за  монетой, но  когда  он  уже  почувствовал пальцами
холодную   тяжесть   старинного   серебра,  оправившийся   Сунгоркин  ударил
следователю ногой по лицу.
     Кровь щедро брызнула из разбитой  брови, и Юрий  окончательно  озверел.
Разогнувшись  он  с  яростью  нанес  несколько  ударов  по лицу  и  туловищу
Сунгоркина,  но  тот  прикрылся  ладонями  и  лишь  согнулся  вперед.  Тогда
рассвирепевший Скорик навалился на него сверху и обхватив шею эксперта левой
рукой начал  его душить. Но Андрей  в  свое время  ходил  на  самбо. Ухватив
своего  соперника за руку  он  качнулся  чуть  назад,  лишив  свое соперника
равновесия,  а затем провел классический  бросок через бедро. Тело Скорика с
грохотом ударилось о  разделочный  стол и  следователь без движения замер на
полу.
     --  Ну  что,  еще  хочешь?  -- спросил  патологоанатом с  трудом переводя
дыхание. -- Меня, брат, так просто не возьмешь.
     Скорик не  отвечал, он по прежнему лежал на полу лицом вниз в странной,
неестественной  позе.  Обеспокоенный  Сунгоркин  нагнулся и перевернул  тело
сыщика.
     --  Черт!  --  вскрикнул медик. Скорик был без  сознания, его левый висок
стремительно затягивала нехорошая, синюшная чернота. Сунгоркину стало плохо.
Он был хороший врач и повидал немало такого рода травм.
     "Перелом  височной доли  черепа с обширным внутренним  кровоизлияние, --
машинально поставил он свой диагноз. -- Но как же это он, почему?"
     Сунгоркин оглянулся  по сторонам, восстановил в памяти все  прошедшее и
перевел  взгляд  на  угол  матово  поблескивающем хромоникелем  разделочного
стола. Только он мог нанести такую страшную рану.
     Несколько минут медэксперт с ужасом смотрел на агонию своего нежданного
врага.  Его  словно  парализовало,  он не мог  двигаться, думать. Лишь когда
испустивший последний  хрип Скорик окончательно  затих, Сунгоркин  отошел  в
сторону и буквально упал на стул.
     "Как же так случилось!? --  Думал он, -- Ведь я ничего этого не хотел!  И
Скорик словно с ума сошел. Что за бред, как это все  могло произойти? ! Ведь
этого не должно было произойти!"
     Несколько  раз  он  закрывал   глаза,  пытаясь  внушить  себе  что  все
произошедшее с ним только  видение,  но боль разбитого лица и не  давали ему
уйти в забытье даже на короткое время.
     Наконец  врач почувствовал что может  думать и  действовать  спокойно и
обдуманно.  Закурив сигарету  Сунгоркин с удовлетворением отметил что пальцы
уже не дрожат, сделал пару затяжек и склонился над телом следователя.
     "Что же  мне теперь  с  тобой  делать, а?  Натворил ты  делов, приятель
Загрузить тело в машину Скорика, вывести куда --нибудь  в лес и оставить там?
Но если нас остановят гаишники? К тому же нас видел больничный сторож. "
     Решение  пришло  тут  же,  неожиданное  и  остроумное.  Сунгоркин  взял
скальпель и начал быстро и  умело разрезать одежду сыщика.  По ходу дела его
скальпель  наткнулся  на  что-то  твердое,  объемное. Отвернув полу  пиджака
Андрей  увидел  торчащую из  кармана черную,  довольно потрепанную  тетрадь.
Вытащив и  полистав ее  Сунгоркин  заинтересовался,  устроившись на стуле он
быстро перечитал Черную тетрадь схватывая лишь начало, самую суть записи.
     "Теперь  понятно почему  Скорик  так  упорно  искал эту  монету.  Кусок
серебра, а стоит сто сорок тысяч долларов. Хорошая заначка на черный день".
     Закончив с тетрадью  он  перевез  на каталке  тело  Силина  к  большому
холодильнику и  перегрузил его на свободное место. Затем  Сунгоркин, крякнув
перевалил  тело Скорика на стол  и повторил все процедуры сотворенные  двумя
часами раньше с Нумизматом. В конце этого действия он имел на столе отдельно
мозг следователя, отдельно все его внутренности, и отдельно само тело. После
этого  он заново собрал бывшего "Волкодава"  и тем же самым скальпелем сбрил
Юрию усы. Теперь  уже мало  кто мог  опознать в  этом  обнаженном, торопливо
заштопанном  крупными  стежками  теле  щеголеватого   инспектора  уголовного
розыска. Для полноты картины  медик несколькими ударами молотка окончательно
изуродовал лицо следователя.
     Подкатив  каталку  он  перетащил на нее  труп Скорика  и покатил  его к
хранилищу. Там Сунгоркин нашел  тело щуплого мужичка, умершего от побоев три
дня  назад. Этого бомжа должны  были хоронить завтра,  уже и последний приют
для него приготовили, некрашеный щелистый гроб стоял в коридоре.
     Перевесить  именную бирку  с ноги бомжа на ногу следователя  было делом
одной минуты.  Невостребованные тел в морге хранилось предостаточно, так что
вряд ли кто заметит появление еще одного "жмурика".
     Разрезав на куски всю одежду Скорика  Сунгоркин поднялся из  подвала во
двор больницы и выбросил  ее в ящик для мусора. В домике сторожа горел свет,
но осторожно подойдя и заглянув в окно Андрей увидел,  что охранник блаженно
спит  на составленный стульях. Спал он  и через  полчаса,  когда  оранжевая,
приметная девятка тихо урча мотором миновала ворота.
     Машину  патологоанатом  оставил  в  одном   из  переулков  недалеко  от
больницы. Тщательно протерев руль и дверцу он оставил автомобиль открытым  и
пешком  отправился  домой.  В ту  ночь ему удалось все. Машину угнали  через
какой  то час.  Сделавшие  это три балбеса-переростка в  то же утро насмерть
разбились на ней пытаясь удрать от милиции. Самого Скорика хватились с утра,
но активно искать  его начали к обеду, как раз по поводу разбитой машины. Но
сыщик в это время уже лежал  в  земле под казенной  жестяной биркой  с сухим
номером. Сунгоркин, вышедший на работу с пластырем на скуле, лично руководил
погрузкой и отправкой тела.
     Сыщики опрашивали Сунгоркина уже в самом конце рабочего дня, проспавший
все на  свете сторож подтвердил что оба ночных  посетителя  морга уехали  на
машине полтретьего ночи, и медика оставили в покое.
     Вернувшись  вечером домой Андрей Сунгоркин  торопливо  выпил сто грамм,
затем  налил  еще,  наскоро   закусил  колбасой  и  достал  Черную  тетрадь.
Неторопливо  перечитав  ее заново  Сунгоркин  долго  рассматривал  старинную
монету,  затем  откинулся на  спинку  кресла,  закурил  и  подумал:  "Месяц,
переждать хотя бы месяц. Потом возьму билет до Франкфурта -- на Майне, съезжу
к сестре, а  заодно продам и  ее. Франц должен найти покупателей,  коллекцию
отца он тогда лихо толкнул. Только бы не начали копать это дело всерьез".
     Нехорошее предчувствие холоднуло душу врача,  но отмахнувшись  от  него
Сунгоркин взял авторучку и своим торопливым, неряшливым  врачебным  почерком
начал писать.
     "Я,  Сунгоркин  Андрей  Викторович,  нашел  эту  монету   при  вскрытии
попавшего мне мертвого тела некого Силина, Михаила Васильевича..."

     Сартинов Евгений Петрович.
     тел.(846 39) 3-15-93.