улся полгода назад, --
поддел усатого  милиционера спецназовец повыше ростом  со смутно различимыми
на погонах звездами лейтенанта.
     -- Да нет, ты что! Я месяца два назад сюда на охоту приезжал, он еще жив
был. Бодрый такой старик. Кто бы мог подумать,  что  он так резко крякнет? --
оправдывался участковый.
     -- И как же он тут один жил? Ни света нет, ни магазина.
     -- Хлеб  он сам  пек,  мешок муки ему привезешь, он и живет на нем целый
год. Я ж  тебе говорю,  крепкий старик! Ты  что думаешь, он от голода  умер?
Вон, смотри какое поле картошки осталось!
     Весь разговор переместился в огород, теперь Силин  только слышал  своих
собеседников.
     -- А что ж ему, пенсию совсем не платили? -- допытывался лейтенант.
     -- Эх,  вспомнил! Как раз в августе последний раз дали, и все. У  нас по
району как раз задержка полгода.  Телефон еще года три  назад сняли, столб в
прошлом году повалило, тогда Васильевы в город перебрались, только Дмитрич в
деревне и  остался. "Не хочу, -- говорил, -- уезжать. Всю  жизнь здесь прожил,
все восемьдесят лет. Здесь и помру".
     -- Да, слово свое он сдержал, -- невесело протянул лейтенант.
     В обратном порядке вся троица снова появилась в  поле зрения Нумизмата.
Подчиненный  лейтенанта  заглянул было в будку, но тут же  резко  отпрянул в
сторону.
     -- Фу, блин! Похоже, и пес его подох. Вонища!
     Парня  чуть  снова  не  вывернуло. А  его  начальство  обсуждало  планы
дальнейших действий.
     -- Ладно, поехали, похоже, здесь никого нет. Ищем непонятно кого, может,
этот шакал уже  за тысячи  верст от Перми, а нас гоняют по всем  углам,  как
тараканов,  -- рассуждал лейтенант.  Он  очень удачно лег  на мушку пистолета
Силина, того  так  и  подмывало пристрелить всех троих. Останавливали только
два довода: если кто-нибудь из этой троицы успеет открыть огонь, то пистолет
против автомата явно проигрывал.  К тому же Силин  не умел водить машину,  в
жизни не сидел за рулем.
     Тем  временем участковый, стоя у калитки,  что-то оживленно втолковывал
лейтенанту. До Силина доносились лишь отдельные слова:
     -- ...Тебе же все равно, а мне с этим возиться, людей везти... Давай, а?
Какая тебе разница?
     --  Ну хорошо, только это уже  будет  на  твоей  совести,  --  согласился
спецназовец.
     --  Не дрейфь,  лейтенант! Бог все простит. Лучше  уж так, чем гнить еще
неделю, -- воскликнул повеселевший милиционер.
     Дальнейшие  его хлопоты были  непонятны Силину. Карты ему смешал второй
спецназовец, пристроившийся  в  сарае облегчить  желудок. Нумизмату пришлось
замереть на сухом и ломком сене, он старался даже  не дышать. А парень внизу
с кряхтением тужился, заодно покуривая.
     "Сука,  не  мог  до  туалета  дойти!"  --  с  ненавистью  подумал Силин.
Заждались солдатика и его друзья.
     -- Димок, ты скоро, что ли, там?
     Димок сопел, кряхтел, но  не отзывался. Силин расслышал, как участковый
тихо предложил лейтенанту:
     -- Давай поможем парню.
     Тот в ответ хохотнул,  раздался какой-то  плеск, потом  все смолкло, но
через пару секунд серое убожество осеннего дня осветилось ярким светом -- это
мощно и сильно загудело взметнувшееся выше крыши сарая пламя.
     "Вот что, они решили дом спалить,  чтобы с трупом  деда не возиться!" --
понял Силин.
     Снизу  под  Михаилом  раздался  вопль,  затем  сдавленный мат. Нумизмат
сквозь  гул  пламени  расслышал  хохот  оставшихся  во  дворе  милиционеров.
Впрочем,   хохот  резко  оборвался  и  сменился   непонятными  возгласами  с
интонацией тревоги. Оказалось, что ментовская шутка не удалась. Димок хоть и
сверхбыстро   натянул  штаны,  но,  пробегая   полыхающие  ворота,  все-таки
умудрился  загореться.  К  тому  же от  искры  неожиданно  полыхнул  облитый
бензином дом, да  с  такой силой,  что  вместо  того чтобы  помочь  горящему
солдатику, оба шутника вперед него рванули через забор.
     Это  оказалось  на  руку  Нумизмату.  Сухое дерево  горело  как  порох,
занялось  уже  и  пересушенное  сено.  Страх  придал  Михаилу дополнительную
энергию.  Двумя  ударами ноги  он выбил доски со стороны огорода  и  кубарем
вывалился наружу. Мягкая куча перепревшего навоза смягчила удар и, подхватив
сумку, Силин побежал к  единственному  убежищу, попавшемуся  ему на глаза, --
маленькой  баньке деда.  Забежав за  угол,  Михаил,  тяжело  дыша,  наблюдал
оттуда,  как могучее пламя  постепенно охватывает  весь большой дом старика.
Полыхало  и  все  остальное:  сараи,  курятник,  заборы. С треском  лопались
стекла,  частой  перестрелкой взрывался шифер. И  где-то за огнем загудел  и
стал удаляться звук мотора.
     Творцы  поминального костра не  стали долго любоваться картиной пожара.
Озверевший от боли  и страха Димок чуть не перестрелял обоих шутников. Огонь
слизнул  с  его  лица брови  и  ресницы,  кроме  того, сильно  обгорела  его
роскошная униформа.
     Лишь  пообещав  выдать  новую  амуницию,  лейтенант  немного   успокоил
подчиненного и отговорил того подать рапорт о всех их выходках начальству.
     Так Силин  остался полновластным хозяином брошеной деревни. Слава Богу,
что огонь не перекинулся на другие дома, погода стояла безветренная и сырая.
Найдя  лопату  в соседнем дворе,  Михаил  накопал  картошки, с угольками ему
помогли милиционеры, и через полчаса Нумизмат уже жадно ел печеную картошку.
К ней  не  хватало  соли,  хотелось  хлеба, но  и  это уже  была  еда, пища.
Насытившись  и  согревшись  у  догорающей  усадьбы, Силин  неумолимо захотел
спать. Его  так и  тянуло прилечь прямо около этого  животворного  тепла, но
начал накрапывать дождь,  и  Нумизмат ушел  в баньку. На этот  раз  он  спал
спокойно. Силин знал, что здесь его теперь долго никто не потревожит.
12. СТЕРВЯТНИКИ ШОССЕЙНЫХ ДОРОГ.
     Шоссе в ранних осенних сумерках само  по себе вызывает чувство тревоги,
а  когда "газель  " Сергея  Козлова  начало потряхивать и  тянуть  в сторону
кювета, тот выругался с чувством и во весь голос. Жена Сергея, Марина, мирно
дремавшая на соседнем  сиденье, сразу  очнулась и с удивлением посмотрела на
мужа.
     -- Ты, что, Сережа?
     -- Скат, похоже,  пробили. -- Он свернул в сторону и, уже заглушив мотор,
добавил: -- Не вовремя! Сплошная невезуха.
     Да,  в этот  день  чете  Козловых явно  не везло. Очень  много  времени
потеряли на заводе, оказались не  так оформлены документы на груз, хватились
в последнюю минуту, долго искали какого-то Семенова, только он мог подписать
бумаги.  Километрах в десяти  от  города внезапно заглох мотор.  Поломка  не
очень серьезная,  но  час  времени  она съела. Вот и получалось,  что к пяти
вечера они даже не выехали за пределы Пермской области.
     Посидев несколько  минут в одиночестве, Марина вышла из машины и, зябко
поеживаясь  под  северным ветром, стала  наблюдать,  как работает муж. А тот
явно  спешил, движения  его  были  лихорадочны  и  не  всегда точны.  Сергей
взглянул  на жену  с осуждением -- та недавно переболела гриппом, -- но ничего
не  сказал. Сняв переднее колесо, он  притащил запаску, все это время нервно
поглядывая   на  проезжающие  мимо  машины.  Поток  их  редел,  лишь  вечные
"альбатросы" дорог -- дальнобойщики -- продолжали без устали нестись  каждый к
своей дальней цели.
     Повозившись еще немного с колесом, Сергей не выдержал.
     -- Иди сядь в кабину, а то простудишься, -- велел он жене.
     -- Да ладно, я постою, ничего со мной не будет.
     Тон,  с  которым обратился  к ней  Сергей,  больно корябнул  по  нежным
струнам души Марины.  Вместе  они  жили всего три  месяца,  и  толстая корка
повседневного равнодушия не успела сковать их взаимные чувства. Сергей хотел
сказать что-то еще, но  бежевая "шестерка", до этого лихо несшаяся по шоссе,
вдруг рядом  с ними резко сбросила  скорость,  шофер  "газели"  проводил  ее
настороженным взглядом и еще лихорадочнее принялся возиться с колесом.
     Почувствовав тревогу мужа, Марина спросила:
     -- Сережа, что-то случилось?
     -- Пока нет... -- пробормотал тот, затягивая последние гайки. -- Убираться
нам надо отсюда поскорей.
     Им не хватило какой-то минуты. Вылетевшая из-за бугра все та же бежевая
"шестерка", резко  просвистев шинами, остановилась рядом. Сергей  понял, что
ничего хорошего ждать им не приходится.
     Внешне казалось,  что от  троих  мужчин, вылезших  из  машины,  никакой
опасности  не  исходило.  Двое  чуть покрепче в  плечах,  лет  по  сорок,  с
заметными животами, третий гораздо  выше ростом, узкоплечий, примерно тех же
лет. Именно он первым начал разговор:
     --  Ну вот,  мы так  спешили помочь, а  он уже сам  справился.  Молодец,
шустрый парень!
     Марина,  ничего не понимая, переводила взгляд с незваных помощников  на
застывшего  в столбняке Сергея. Чтобы зря не волновать  жену, тот никогда не
рассказывал ей, что в этих местах пропали несколько легковушек с людьми.
     А приезжие продолжали лицедействовать.
     -- Хорошая "газель",  новенькая, -- заметил  один  из троицы,  что пониже
ростом. Он попинал ногой только что смененное колесо и спросил: -- Твоя?
     -- Нет, -- онемевшими губами ответил Сергей. -- Заводская.
     Он  по-прежнему  до ступора  боялся этих людей.  Тем  временем водитель
"шестерки"  развернул  машину, пристроил  ее  сразу за  "газелью",  а  затем
присоединился  к  беседующим.  Мимо  проехала  еще  пара  "Жигулей", но  под
отчаянными взглядами Сергея ни одна из машин даже не притормозила.
     --  Ну  что,  отойдем,  потолкуем?  --  обратился  высокий не к  водителю
"газели", а к своим спутникам.
     Распределившись  по  двое,  они  легко,  ловко  и  как-то  даже играючи
подхватили  под  руки  и  потащили  молодоженов в  сторону леса.  Сергей  по
сравнению с  ними  смотрелся щуплым подростком, под  стать ему  была и жена.
Марина лишь теперь начала понимать, что происходит что-то неладное.
     --  Сережа! --  тихо вскрикнула она. Ее  слова подстегнули растерявшегося
парня. Он внезапно понял, что до сих пор держит в руках не очень большой, но
все же увесистый баллонный  ключ. Первые деревья уже  отделили всех шестерых
от дороги, когда Сергей высвободил правую руку и изо всей силы ударил своего
левого  провожатого ключом по голове. Тот вскрикнул от боли  и выпустил руку
шофера. Сергей рванулся было вперед, к жене, но тяжелый удар сзади по голове
заставил его распластаться на земле.
     Без сознания он пребывал несколько секунд,  не больше. Саныч, так звали
второго из его конвоиров, убивал обычно одним ударом кастета, но его расчеты
спутал  этот отчаянный  рывок водителя к жене. Сергей  почувствовал, что его
подняли и  куда-то  тащат. До конца же он  пришел в себя  уже привязанный  к
дереву. Где-то  рядом,  за его спиной, слышалась отчаянная возня. Это вторая
пара бандитов пыталась привязать к дереву Марину. При всей своей худощавости
она билась всем телом с отчаяньем, свойственным лишь женщинам.
     -- Саныч,  да загаси ты ее! --  в  сердцах обратился кто-то из бандитов к
подошедшему на помощь товарищу.
     --  Зачем, мы  еще  побалуемся с  ней, --  буркнул тот  и  коротко ударил
девушку кулаком в живот. Та сразу захлебнулась уже было вырвавшимся из горла
криком и  обмякла.  Быстро  и ловко  Марину привязали к дереву,  а потом уже
занялись "разбором полетов".
     -- Нет, Саныч, ну ты козел! Ты что, удержать его не мог? Чуть голову мне
не разнес этот хлюпик, хорошо, хоть шапка спасла,  -- напарник Саныча выражал
свои претензии, обхватив голову руками.
     --  Я за  козла,  тебе,  Тухлый,  вообще сейчас  репу  снесу! Ты,  сука,
словами-то не кидайся, по зоне, тебе вообще бы сейчас перо вставили...
     --  Хорош  базарить! -- прервал  перебранку худощавый главарь  по  кличке
Гнедой.  --  Кончаем их и смываемся. И так торчим тут слишком  долго. Тухлый,
иди к машине, отгони ее чуть назад, чтобы не маячила рядом с "газелью".
     По-прежнему державшийся за голову водитель "шестерки" поспешно двинулся
обратно к  дороге.  Из всех  четверых он один ни разу  не  сидел и не  любил
присутствовать при смертоубийствах, за что и получил свою кличку. Оставшиеся
же трое кровью были повязаны крепко.  Все в свое время  сидели за  разбой, а
вернувшись из зоны  и почувствовав влияние  времени, уже  спокойно принялись
убивать  несчастных  владельцев  легковых  машин.  Подобным "промыслом"  они
занимались больше года, дебютное волнение давно прошло, дело было поставлено
на поток.
     -- Ну, кому девку, кому парня? -- спросил длинный.
     -- Ты, Гнедой, по-моему, сам давно никого не мочил? -- напомнил Саныч.
     -- Лады, какой базар... -- легко согласился тот. -- Парень мой.
     -- Ну, а с девкой я еще побалуюсь, -- заявил Саныч.
     -- Чур я второй, -- поспешно заявил его более мощный напарник.
     -- Нет, Шкаф, ты,  как  всегда, будешь  пятнадцатый, --  пошутил  Гнедой,
пытаясь  разыскать в густой таежной траве выроненный Сергеем ключ. -- Куда он
ключ бросил, Саныч?
     -- Да не там ищешь, левей, -- ответил, уже направляясь к девушке, Саныч.
     -- Где левей-то?  От меня левей или  с  твоей  стороны левей? -- не понял
Гнедой.
     Саныч рассвирепел:
     -- Нет, ты что, совсем тупой! Куда пошел-то!? Слева, слева!
     -- Слева, слева! Смотрел я, нету там ничего!
     Сплюнув и  щедро  поливнув  матом,  Саныч  вернулся  к  месту стычки  и
принялся, не сгибаясь, шарить сапогами по траве. Уже стемнело, и приходилось
присматриваться. Занятые поисками, они совсем забыли о третьем подельнике, а
тот  потихоньку   приближался  к  привязанной   к  дереву  девушке.  Марина,
оправившаяся от удара, увидев эту круглую рожу с маленьким сломанным носом и
заплывшими  мутноватыми  глазками,  невольно  вскрикнула. Саныч  среагировал
мгновенно:
     -- Шкаф, падла! Я тебе что сказал? Вторым будешь! Иди сюда и ищи ключ!
     --  Да  я  так,  пошутковал,   --   растягивая   в  заторможенной  улыбке
бесформенный  рот,  отозвался  детина. Кличку  свою  он  получил  за  редкий
интеллект, примерно такой же, как  у одноименного предмета мебели. Отойдя от
девушки,  он  со слоновьей грацией  присоединился  к напарникам, разглядывая
землю через солидный  живот.  Лишь  минут  через  десять они все-таки  нашли
нужный им ключ.
     --  Вообще  надо  постоянно с  собой  что-то  брать, -- пробурчал  Саныч,
поднимая его с земли.  -- А то  каждый раз  ищи что-нибудь, то монтировку, то
молоток.
     --  Ты не  бухти поперек.  Я  тебе не Тухлый,  -- окрысился на  напарника
Гнедой. --  Я  знаю, что  делаю. Не  фиг делать,  прокурору  подарок  с собой
возить. Давай быстрей кончай девку.
     Сам  он подошел к Сергею,  пытавшемуся  вырвать  руки  из  крепких пут.
Поняв, что это бесполезно, он попробовал отговорить Гнедого:
     -- Не надо, не надо!.. Там в машине ничего такого нет...  одни железяки.
Запчасти к авиадвигателям. ... Вы их не продадите.
     -- Чудак, --  засмеялся Гнедой, -- железки нам твои в самом деле на фиг не
нужны, зато "газель" сгодится.
     Сергей  уже  откровенно, всем  телом дернулся,  стремясь вырваться,  но
только  до  мяса сорвал  кожу с запястьев,  не почувствовав  при этом  боли.
Чувство страха заглушило  все.  Сзади вскрикнула Марина, послышался басистый
голос Саныча:
     -- Да не дергайся ты, а то еще ударю!
     Гнедой усмехнулся, поднял баллонный ключ....
     Опустить  его он не  успел. Грохнул выстрел, пламя  блеснуло в каких-то
трех  метрах  от главаря  бандитов,  и  пуля  отбросила  его далеко назад, в
колючие кусты  шиповника.  Саныч, все-таки ударивший  брыкающуюся  девчонку,
среагировал  мгновенно.  Отпустив  ноги  девушки,  он  выдернул  из  кармана
пистолет  и трижды  выстрелил в сторону вспышки. Но  стрелявшего там  уже не
было. Сгустившаяся темнота позволила ему незамеченным быстро переместиться в
сторону. Снова  блеснуло пламя,  первая  пуля  попала  Санычу  в плечо,  его
развернуло, а вторая пуля разнесла ему затылок.
     Третий  из  бандитов, Шкаф, наблюдал за происходящим  с открытым  ртом.
Лишь когда окровавленный Саныч приземлился у  самых  его ног, он понял,  что
происходит, и с ревом  ужаса кинулся бежать. Он  выскочил  из леса, недалеко
уже была бежевая "шестерка" с немало удивленным Тухлым: раньше в своих делах
они не применяли  оружия, а тут столько  выстрелов...  Шкаф  пробежал метров
пять, потом из леса снова блеснуло пламя, и он упал лицом вниз в заполненный
водой кювет.  Шофер "шестерки" понял все и, резко сорвавшись с места, вскоре
скрылся за ближайшим пригорком.
     События развивались  неожиданно и быстро,  так что  оба приговоренных к
смерти  не сразу поняли, что небо послало им  избавление. Марина по-прежнему
всхлипывала,  когда  острый  нож перерезал  веревки, ноги  ее подогнулись, и
девушка сползла по дереву вниз. В  таком положении ее и нашел Сергей. У него
ноги  были  как ватные,  из души  словно вынули ее большую  часть, и парень,
опустившись рядом с женой, слабым жестом обнял ее за плечи.
     Тем временем  человек, принесший им освобождение, занимался  достаточно
своеобразным  делом.  Он  потрошил  карманы  покойников.  Больше  всего  его
интересовало при этом даже не наличие денег, а оружие. Пистолет Саныча он  с
сожалением  откинул в сторону, это оказался "ТТ". Зато  у  Гнедого в кармане
обнаружился  "Макаров", из  которого  незнакомец позаимствовал лишь  обойму.
Ликвидировал он  у покойного и небольшой запас денег, после чего обратился к
супругам:
     --  Уезжать  надо  вам.  А  то  вдруг  этот  с  подмогой  приедет.  Куда
направляетесь?
     -- В Москву, -- тихо отозвался Сергей. Он быстрее своей  подруги приходил
в себя.
     -- Мне бы тоже надо в столицу, -- вздохнул незнакомец. Ночь, окончательно
победившая скудный осенний день, скрывала черты его лица.
     -- Давайте с нами, -- предложил Сергей.
     -- Может, вернемся домой? -- робко спросила Марина.
     -- Нет.
     -- А как же с этими... -- она протянула руку  в сторону трупов, но Сергей
отрицательно покачал головой.
     -- Нет.  Никакой милиции.  Ты  что!  Нас  же  еще  и засадят!  По  судам
затаскают, помнишь, как Мишку, брательника твоего?
     --  Да, это они  могут,  уж поверьте мне,  --  согласился  незнакомец.  --
Давайте так, вы меня довозите до Москвы, я за это вас охраняю.
     -- Идет, -- согласился  Сергей, поднимаясь с земли и помогая встать жене.
--  Надо уезжать отсюда, а то действительно как бы еще кто не пожаловал.
     Они прошли к  "газели",  по очереди  покосившись  в  сторону темневшего
бесформенной кучей тела Шкафа. Тот лежал,  уронив голову в лужу, и,  если не
обладал жабрами, давно был мертв.
     Лишь очутившись в кабине машины и включив свет, супруги Козловы увидели
лицо  своего спасителя, и оба на мгновение обмерли. Это лицо им целую неделю
показывали по телевизору, всячески призывая к бдительности и осторожности.
     "Час  от часу не легче", -- промелькнуло  в голове  у Сергея. Марина  же
просто не смогла вымолвить ни слова.
     Они увидели и узнали "свечинского маньяка" Михаила Силина.
13. ПЛЕЧЕМ К ПЛЕЧУ С МАНЬЯКОМ.
     Это выражение  лиц  своих  "крестников" озадачило Нумизмата.  Он провел
рукой по густой щетине и спросил:
     -- Что, зарос жутко?
     -- Да нет, --  пробормотал  Сергей.  Он первый оправился от  нового удара
судьбы и плавно тронул "газель" с места.
     -- Ну, а что же вы так меня разглядывали? -- полюбопытствовал Силин.
     -- Да вашу фотографию каждый вечер  по телевизору  показывают, -- пояснил
шофер. Марина с ужасом смотрела на него, ничего не понимая в действиях мужа.
     -- А, вот оно что. Даже так. И что они про меня наговорили?
     -- Ну... -- Сергей немного замялся. -- Что маньяк, убиваете всех подряд...
     Силин засмеялся.  Этот смех словно отодвинул  Марину от него, она почти
упала на рулевое колесо. Сергей выговорил ей:
     -- Марин, ну что ты так наваливаешься, мне же вести машину трудно.
     Отсмеявшись, Михаил сказал:
     -- Забавно. А они не говорили, кого именно я убивал?
     -- Да нет, про