да. Шардонне здесь и не пахло. Хорошо, что я поехала не к
Монтесуме, а к Аурэлу...
   - Тебе почистить?
   - Почистить.
   Еще в наш первый вечер я помнила,  как  легко  и  проворно  Аурэл  чистит
яблоки. И как сексуально. Вот и сейчас он подбросил  в  руке  самое  большое
яблоко и вытащил ножик из-за голенища. Как самый настоящий цыган-конокрад...
И ножик был тот же самый. Фигурный...
   - Так ты поедешь со мной? Я научу тебя разбираться в винах. И в коньяках.
Я покажу тебе, как  рождается  вино.  Даже  ребенок  появляется  на  свет  с
меньшими муками... Эй... Ты слышишь меня?
   Но я уже не слышала его. Я смотрела на нож.
   Где-то я уже видела его. Я  определенно  его  видела.  Узкий  серповидный
клинок, узкая рукоять с маленьким колокольчиком. И трезубец в навершье.  Да,
я определенно его видела. Вот только где?..
   Куррат!
   Сэр Генри Уолинг.
   "ARM AND RITUAL"!
   Сегодня утром, изгнанная Рейно из комнаты, я листала эту книгу. И  видела
этот нож. И описание этого ножа. Нет, он не сопутствовал  убийце-ваджре,  их
разделял добрый десяток  страниц.  Но  это  тоже  было  ритуальное  храмовое
оружие.
   И вот теперь молдавский виноторговец запросто срезает им кожицу с яблока.
   - Ты меня не слушаешь, - сказал он без обиды в  голосе.  Он  был  слишком
мудр, чтобы обижаться. Он был слишком мудр и для всего остального.
   По всему моему телу пробежала дрожь.
   - Забавная вещица... Нож, я имею ввиду.
   Аурэл сверкнул золотым зубом и, ловко перебирая пальцами, ухватил нож  за
лезвие.
   - Нравится?
   - Очень, - сглотнула слюну я.
   - Держи.
   И нож попытался скользнуть в мою руку. Ошибки быть не могло.  Колокольчик
на рукояти, по  -  темневший  трезубец.  И  лезвие.  Изогнутое  и  удивленно
приподнятое,  как  бровь.  Оно  выглядело  жаждущим  крови,  и  сердце   мое
оборвалось.
   - Нет... Ненавижу ножи.
   - Напрасно. Ножи - самые интересные вещи в мире. После вина, разумеется.
   - Разумеется, - блеклым эхом откликнулась я.
   - Знаешь, сколько лет этому ножу?
   - Догадываюсь...
   - Правда? - Кончики его усов удивленно приподнялись.
   - Думаю даже, что не сколько лет, а сколько веков.
   - О, господи, ну кто тянул меня за язык?
   - Верно. Ему пять веков, а я режу им яблоки. Для  девочки,  попавшей  под
дождь. У меня много таких ножей. И почти каждому  я  нашел  самое  необычное
применение, - и Аурэл Чорбу зловеще улыбнулся.
   Это верно. Клинок в груди виолончелиста - куда уж необычнее! Вино и ножи.
Ножи и вино. Но для вина Аурэл Чорбу был богом. А для ножей - ребенком.  Это
видно невооруженным глазом. Что может сделать с ножом ребенок? Да  все,  что
угодно!.. И никогда не будет ни о чем жалеть.  Дети  никогда  ни  о  чем  не
жалеют...
   Кажется, я на секунду потеряла сознание.
   А когда очнулась, Аурэл Чорбу обнимал  меня!  Он  сомкнул  руки  на  моем
позвоночнике, и я могла поклясться, что ощущаю их влагу сквозь плед. Красную
влагу. Руки Аурэла были по локоть в крови. Теперь он больше не  казался  мне
богом. В смуглости его кожи теперь было нечто порочное. Как будто он  убивал
свои жертвы, и кровь фонтаном брызгала на лицо. И он  застирывал  это  лицо,
как застирывают сомнительные с криминальной точки зрения пятна на одежде...
   Черт возьми! Я пила вино из рук убийцы.  Из  рук,  которые  вершили  лишь
одним им понятный суд.
   Мне снова стало дурно.
   Но что я могу сделать сейчас - голая, завернутая в  плед  убийцы?  Голая,
завернутая в руки убийцы...
   - Что с тобой? - спросил Чорбу.
   - Нет, ничего...
   Единственный выход - держать себя в  руках.  В  своих  собственных  -  не
молдаванина.
   - Вы не принесете мне вина, Аурэл?
   - Конечно. Ты можешь выбрать любое.
   - Вон то, - я судорожно дернула подбородком. - В том углу...
   Пусть сходит в самый дальний угол. Тогда, может  быть,  у  меня  появится
время...
   - Там ведь сухие вина?
   - Десертные.
   - Все равно. Я хочу десертного вина.
   - Как скажешь...
   Он отошел от меня, и почти тотчас же раздался телефонный писк. Я  видела,
как Аурэл сунул руку в карман, достал мобильник, послушал и  пожал  плечами.
Звонили не ему!
   Звонили мне!
   И это могла быть только Монтесума!
   Я скатилась со стойки и подползла к  своим  разложенным  на  полу  мокрым
джинсам. Так и есть: писк шел именно оттуда. Я вытащила телефон из  кармана,
нажала кнопку и задышала в мембрану.
   - Это я! - раздался далекий и такой родной голос Монти. - Ты сидишь?
   - Да... - Впрочем, я уже не сидела. Я лежала.
   - Я вытрясла все из этой безмозглой дуры. Дочери коммерческого директора.
Она все мне рассказала. В  тот  день  она  действительно  ехала  в  лифте  с
мужиком. Никакой он не иностранец. Вернее, теперь он уже иностранец. Смуглый
тип с усами. С усами, ты слышишь?! И с золотым зубом!
   Вся "КАСА МАРЭ" завертелась у меня  перед  глазами.  Мне  неоткуда  ждать
поддержки. Каждая бутылка вина, каждая засургученная  пробка  будут  на  его
стороне. На стороне убийцы Аурэла Чорбу.
   - Ты говорила о молдаванине, помнишь? Думаю, это он...
   - Я тоже так думаю, - машинально ответила  я,  не  отрываясь  от  затылка
Аурэла Чорбу, склонившегося над вином.
   - Да? - похоже, Монтесума обиделась. - Ты не можешь так думать. Это я...
   - Монти, - жарко зашептала я, сбивая губы о равнодушную мембрану. - Гиена
поблизости?
   - Понятия не имею. Я его умотала... Кажется, он с дулся.
   - Найди  гиену  и  приезжайте...  Васильевский...  Винная  галерея  "КАСА
МАРЭ"... Только быстрее, пожалуйста. Быстрее.
   Я отключилась.
   А  Аурэл  Чорбу  уже  терся  возле  меня  с  бутылкой   десертного   вина
"Гратиешты".
   - Ты кого-то пригласила? - спросил он.
   - Нет, - солгала я и поплотнее укуталась в плед.
   - Если да, то напрасно. Я не открою никому. Я сам  выбираю  себе  гостей.
Извини,  Сегодня  ты  моя  гостья.  Единственная  гостья.   Единственной   и
останешься.
   Остаться - вот что совсем не входило в  мои  планы.  Я  смотрела  в  лицо
Чорбу. А видела...
   Я видела его затылок.
   Затылок с маленькой косичкой. Когда-то этот затылок уже  мелькал  в  моей
жизни. Так же, как и нож. Но теперь я вспомнила быстрее.
   Фотография с пати.
   Филипп Кодрин в левом верхнем углу.
   И хмырь с рок-хвостом в центре - снятый со спины. Это и был Аурэл  Чорбу.
Только теперь он сменил хвост на косичку, но это ничего не  значило.  Теперь
фотография приобретала совершенно другой смысл. Теперь стало ясно, кого  так
испугался Филипп Кодрин. Он и знать не знал о  Тео  Лермитте.  Он  испугался
Аурэла.
   Я видела на снимке искусствоведа, но Филя!.. Филя увидел совсем другого.
   Аурэла Чорбу.
   Это на фотографии Аурэл стоял спиной к объективу. А в жизни  Аурэл  стоял
лицом к Кодрину. И  Филипп  не  мог  этого  забыть...  Господи,  откуда  она
звонила, Монти? Счастье, если из дому... От Большого к Среднему плюс еще три
квартала - минута езды. А если  -  не  из  дому?  А  если  фээсбэшная  гиена
отправилась на покой?!. Подбирать всю остальную криминальную  падаль  города
Питера?..
   - Да что с тобой? - Аурэл никак не хотел отстать от меня.
   - Что-то мне нехорошо... - пролепетала я. - Я, пожалуй, пойду.
   - Нет, - почти пропел  Чорбу,  и  я  удивилась  угрожающей  легкости  его
голоса. - Ты никуда не пойдешь!
   - Почему?
   - Дождь.
   - "И дождь смывает все следы", - ляпнула  я  первое,  что  пришло  мне  в
голову.  Так  назывался  фильм,   который   был   признан   сентиментальными
читательницами "Дамского вечерка" лучшим в последнем тридцатилетии.
   - Да? - развеселился Аурэл.
   - Вообще, это название фильма.
   - А похоже на правду. Похоже на жизнь...  Я  беспомощно  оглянулась.  Нож
лежал на стойке. Если Аурэлу что-нибудь взбредет в голову, у меня  не  будет
ни единого шанса.
   - Что-то ты мне не нравишься... - Он, не отрываясь, смотрел на меня.
   А уж как ты мне не нравишься!
   Все обаяние Аурэла вылетело в  трубу.  И  теперь  я  видела  перед  собой
закоренелого убийцу. С ножом за голенищем.
   - Да? - Я ухватилась за эту мысль. - Тогда, может, я пойду?
   - Нет, - отрезал Аурэл. - Нет. Дождь.
   Перспектива  пробежек  голышом  по  винной  галерее  меня  нисколько   не
прельщала. И пока я раздумывала, что же мне делать и как выбраться из  "КАСА
МАРЭ", в дверь кто-то сильно и отчаянно постучал.
   Монти! Слава богу, Монти!
   Я вскочила, но хитрый Аурэл  опередил  меня.  Он  первым  оказался  возле
двери.
   За которой стоял Рейно.
   Дивный Рейно. Благословенный Рейно. Божественный  Рейно.  Лучший  в  мире
Рейно.
   - У нас закрыто, - сказал Аурэл из-за двери.
   - А висит табличка "OPEN", - голос Рейно,  приглушенный  стеклом,  звучал
для меня райской музыкой. - раз висит - нужно открыть. Так делается во  всех
цивилизованных странах.
   - Рейно! - заорала я из-за плеча Чорбу. - Рейно, я здесь!
   И вцепилась в локоть молдаванина.
   - Откройте. Откройте, или я разобью витрину.
   - Я ошибся. Ты нравишься мне все больше  и  больше,  -  сказал  Аурэл.  И
открыл двери.
   Рейно вошел в "КАСА МАРЭ" и внимательно осмотрелся. На  нем  не  было  ни
одной  капли,  хотя  на  город  все  еще  лились  дождевые  потоки.   Ничего
удивительного, эстонцы всегда выходят сухими из воды.
   - Рейно, - закричала я, отбегая к стойке. - Он убийца, Рейно! Он  убийца,
и у него нож.
   Рейно шмыгнул носом, а Аурэл рассмеялся и посмотрел на меня.
   - Успокойтесь, Варвара, - Рейно нисколько не удивило ни  мое  присутствие
здесь, ни мой экстравагантный прикид.
   - Варвара? - Чорбу повернулся ко мне. - Не Римма?
   - Не Римма, - подтвердил Рейно. - Варвара.
   - И слава богу, - почему-то обрадовался молдаванин. -  Имя  Варвара  идет
тебе больше.
   Рейно прошелся по магазинчику. И уставился на Аурэла.
   - Вы Аурэл Чорбу?
   - Убийца, - вставила я. - Убийца Аурэл Чорбу! Его видели в доме Стаса.  И
нож...
   - Да помолчите! - прикрикнул на меня Рейно и снова обратился к Аурэлу.  -
Вы Аурэл Чорбу, винодел, виноторговец и коллекционер холодного оружия.
   - Допустим. А с кем имею честь?
   - Рейно Юускула. Гражданин Эстонской Республики. Частный детектив.
   - Ну-ну, - Аурэл продолжал веселиться. - И что же  вы  хотите,  гражданин
Эстонской Республики?
   - Это ваша вещь?
   И Рейно, мой дивный, благословенный, божественный, лучший  в  мире  Рейно
вытащил ваджру. В рукояти все еще сверкал алмаз. Неужели он передаст  убийце
обличающую его улику?
   Он передал.
   Аурэл взял нож и несколько секунд его рассматривал.
   - Если бы не этот непонятный камень, я бы сказал, что мой.
   - Камень легко убирается. Представьте, что он без камня.
   - Он с камнем.
   - Представьте, что без. Что там было?
   - Понятия не имею. Голова какого-то божка.
   - Все верно, - Рейно выразительно посмотрел на меня. - Когда он пропал?
   - У меня их столько... Всего и не  упомнить.  Что-то  около  года  назад.
Хотите коньяку, Рейно?
   - Нет. А при каких обстоятельствах вы его потеряли?
   - Я его не терял. Погодите... Я отдал его на экспертизу одному  парню  из
Эрмитажа. Он несколько раз оценивал мои ножи.
   - И что произошло?
   - Он сказал мне, что работал на даче... И что дачу обокрали.
   - И вы поверили?
   - Поверил. Этот парень никогда меня не подводил. Потом мне  привезли  еще
один нож. Похожий на этот, только лучше. Без камешка...
   - Как звали парня?
   - Филипп. Филипп Кодрин. А что?
   - Возможно, камень в рукоятке - очень крупный алмаз.
   Аурэл подбросил нож в руке, и ваджра  сделала  удивительный  пируэт.  Это
было похоже на взмах кисти. Такой кистью можно нарисовать все, что угодно.
   "Нож в облаках" - именно этот прием я отрабатывала Сегодня на  кухне.  Но
без ножа.
   - Без камня он был лучше... - задумчиво протянул Чорбу.  -  Камни  портят
ножи. И все остальное - тоже...
   - Позвоните Филиппу Кодрину.
   - Зачем?
   - Позвоните и пригласите его в гостиницу. Скажите, что  хотите  дать  ему
еще одну вещь для экспертизы.
   - Но у меня нет никаких вещей для экспертизы.
   - Есть, - Рейно кивнул на ваджру. - Это же ваша вещь.
   - Это так уж необходимо? Если честно, я бы хотел выпить вина с  девушкой.
Здесь.
   - Девушка сейчас оденется и поедет с нами в гостиницу. От  этого  зависит
ее жизнь. И ваша в какой-то степени.
   - Моя жизнь не зависит ни от кого. Только от бога и от вина...
   Я во все глаза смотрела на красавца Аурэла Чорбу. Как я  могла  допустить
мысль, что этот благородный человек может подло кого-то убить?  Но  Монти...
Монти сказала мне, что Аурэла видели в доме Стаса Дремова...
   - Значит, он не убийца? - спросила я у Рейно.
   - Боюсь, что нет. Убийц я уже нашел. По крайней мере - двух.  А  господин
Аурэл Чорбу - не убийца. Ну почему вы, русские, обожаете вешать ярлыки?..

***

   ...В "опельке", куда мы загрузились все  вместе,  сильно  пахло  каким-то
одеколоном. Да и от Рейно шел довольно сильный терпкий запах. Где-то  я  уже
слышала этот запах.
   - Что это за вонь? - поддержал мои тайные мысли Аурэл Чорбу.
   - Это "Hugo Bo". Довольно дорогой одеколон. Мне нравится.
   - А нашей даме? - никак не мог успокоиться Чорбу.
   - Нашей даме - нет, - ответила за себя я.
   - Это не имеет никакого значения, - Рейно был  непреклонен.  -  Когда  он
обещал подъехать?
   - Через час. Я сказал, что дело срочное. Но не думаю...
   - Вы, русские, никогда не думаете... - начал было Рейно.
   - Рейно, голубчика -  радостно  откликнулась  я.  -  Он  не  русский,  он
молдаванин.
   - Тем более, - так же радостно обратился ко мне  Рейно.  -  Вы,  русские,
отбили у порабощенных народов способность думать...
   - Он дурак? Или прикидывается? - спросил у меня Аурэл.
   - Он патриот, - пояснила я.
   ...Последующие два часа пролетели как во  сне.  Распоряжались  этим  сном
Рейно и примкнувший к нему Аурэл Чорбу. А самую непосредственную помощь двум
безумцам оказывал ушибленный  детективами  бармен  Андрон  Чулаки.  Судя  по
всему,  планы  Рейно  относительно  смазливца  Филиппа  Кодрина  кардинально
поменялись. Когда  Филя  подъехал  в  гостиницу,  его  встретила  развеселая
компания из пяти человек: меня (Филипп сразу признал во мне мужененавистницу
Римму Карпухову), Рейно, Аурэла, Андрона Чулаки и безотказного Ильи Слепцова
(оказавшегося  в  этот  знаменательный  вечер  в  гордом  одиночестве,   без
верноподданных сосок).
   Вместе с Филей-затворником нас стало шесть.
   И мы количественно повторили состав, который заседал за коньяком  в  ночь
убийства. Качество же явно хромало: Тео Лермитт съехал давно, Гюнтер Кноблох
- недавно (только вечером предыдущего дня). А Калью Куллемяэ нам  так  и  не
открыл. Вездесущий Андрон сообщил  нам,  что  пресс-секретарь  виолончелиста
должен выбраться из гостиницы завтра утром.
   После того как все присутствующие приговорили две бутылки коньяка,  Рейно
попросил Аурэла Чорбу показать ему популярный трюк "отключение видеокамеры",
о котором уже слышал  от  меня.  Мы  разделились  на  две  группы  (в  самом
произвольном порядке). Одна группа (во главе с Чорбу) отправилась на  улицу,
другая же (во-главе с Рейно) сосредоточилась в холле.
   Когда операция была успешно завершена, мы отправились в  бар,  к  коньяку
"Букурия", безвозмездно предоставленному Аурэлом. Правда, по дороге  от  нас
откололся Илья Слепцов: к нему ворвалась очередная поклонница.
   То ли под воздействием коньяка, то ли из  нежного  чувства  солидарности,
которое испытывают друг к другу все малые народы, Рейно и  Аурэл  сближались
фантастическими темпами. Я даже почувствовала острый приступ ревности.
   - Говорят, вы частный детектив, Рейно? - спросил Аурэл, подливая  эстонцу
вероломный коньяк.
   - Говорят...
   - И вы что-нибудь расследуете?
   - Кое-что... Я могу рассказать вам об  одном  убийстве.  -  Рейно  поднял
рюмку с "Букурией" и посмотрел ее на свет. - А могу сразу  о  трех.  Но  это
будет долгая история.
   - Давайте о  трех.  -  Любитель  детективов  Андрон  Чулаки,  разливавший
коньяк, даже задрожал от нетерпения: еще бы, три убийства. Не часто выпадает
такой фарт.
   - О трех убийствах и о трех убийцах. Два из них были случайными, а третье
- хорошо задуманным, но плохо спланированным.
   Филипп Кодрин опрокинул рюмку с коньяком, и все  посмотрели  на  него.  Я
тоже посмотрела на него (о, незабвенный  француз  Патрик  Дэваэр,  так  рано
покинувший мир!). И вдруг почувствовала слабый запах одеколона "Hugo  Bo",
идущий от его макушки...
   - Неважно,  как  звали  основньтх  действующих  лиц  истории,  которую  я
расследую, - кажется, на Рейно накатило вдохновение.  -  Но  все,  я  думаю,
оценят удивительную прихотливость судьбы. Или, если хотите, рока.
   - Да не тяните  вы!  -  подал  голос  Андрон  Чулаки.  -  Без  лирических
отступлений.
   А Рейно выразительно посмотрел на меня  и  подмигнул.  И  я  поняла,  что
сейчас  он  расскажет  не  абстрактную,  а  совершенно  конкретную  историю.
Историю, которая занимала меня все последнее время. Историю  Олева  Киви.  И
его жены. Я одна была в курсе всех событий. А Рейно - Рейно отрабатывал свои
деньги. Деньги частного детектива.
   - Начнем с того, что в мире музыки долгое время был известен один...  ну,
скажем... виолончелист. Он действительно был первоклассным исполнителем.  Но
еще и хорошим дельцом. Он  ездил  по  всему  миру  и  скупал  драгоценности.
Особенно он любил Юго-Восточную Азию. У него  был  хорошо  налаженный  канал
поставки рубинов из Бирмы.
   - Откуда вы знаете? - не выдержала я.
   - Об этом мне сообщил ювелир, с которым он долгие годы работал.  -  Рейно
укоризненно  покачал  головой.  "Имейте  терпение,  Варвара!  И   пошевелите
мозгами: вы сами дали мне  квитанцию  с  каракулями  господина  И.И.  Шамне,
владельца антикварной лавчонки", - прочитала я в его взгляде.
   - Кроме того, он занимался их подделкой.  Тоже,  между  прочим,  довольно
прибыльный бизнес. Этот... виолончелист... никогда не  ошибался.  Или  почти
никогда. Или, скажем так, он ошибся один раз. Когда женился на милой русской
девушке по имени... Алика.
   Филипп поднял голову. И недоверчиво хихикнул:
   - Какое странное имя...
   - Имена бывают разными, -  Рейно  хихикнул  в  тон  Филиппу.  -  Но  факт
остается фактом: виолончелист страстно влюбился в Алику. Настолько страстно,
что даже оформил на нее  завещание.  И  тем  самым  подписал  себе  смертный
приговор.
   - Смертный приговор? - теперь уже опешила я. Ничего себе поворот!
   - Все дело в том, что у Алики еще до виолончелиста был  любовник.  И  что
эта связь тянулась много лет. Любовника звали...
   - Игорем! - Я не выдержала и нервно закашляла.
   - Почему Игорем?! - взволновался Филипп. - Почему именно Игорем?!
   - Просто... - Я уставилась на Рейно, ища у него поддержки. - Хорошее имя.
Мне нравится.
   - Почему именно Игорем?! - все еще не мог успокоиться Филипп.
   - Пусть будет так, как сказала дама. У Алики был любовник  Игорь.  А  еще
брат  и  жена  брата.  Для  удобства  назовем  их...  -  Тут  Рейно   сделал
утомительную паузу, которая полностью укладывалась в систему Станиславского.
   Я знала эту систему, эту школу переживания: много  дет  она  состояла  на
вооружении у всех таллинских проституток.
   - Назовем их... - продолжал куражиться Рейно. - Красавчиком и Слепой.
   На "Красавчике" Филиппа отпустило, но "Слепая"  заявила  крупно  трястись
его губы.
   - Почему - Слепой? - выскочил бармен Андрон Чудаки.
   - Потому что жена Красавчика была слепой.  На  самом  деле.  Она  ослепла
много лет назад. Отслоение сетчатки. Ничего невозможно было сделать...
   Я тотчас же дала себе слово не смотреть на  Филиппа  Кодрина.  Во  всяком
случае, до тех пор, пока Рейно не закончит свой рассказ.
   - Вся эта четверка была связана любовно-родственными отношениями. Женщины
были  наперсницами,  мужчины  -  большими   друзьями.   А   потом   появился
Виолончелист, и Алика не смогла устоять. Она прожила с ним... Вернее, с  его
положением, с его известностью, с е