Виктория ПЛАТОВА
   РИТУАЛ ПОСЛЕДНЕЙ БРАЧНОЙ НОЧИ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  htt://www.etlirary.ru


Анонс

   Хуже не придумаешь, чем проснуться в одной постели  с  трупом  известного
виолончелиста, в груди которого торчит нож!  В  такой  ситуации  оказывается
Варвара, девушка для пикантных поручений. Многочисленные свидетели указывают
на то, что именно она является убийцей. Загнанная в угол,  Варвара  пытается
доказать свою невиновность и обнаруживает, что это убийство тянет  за  собой
другие. Сделав столь неприятное открытие, она приходит к выводу о  том,  что
исток сегодняшних смертей нужно искать в недалеком прошлом...

   Все события и герои этого романа  вымышлены,  любое  сходство  с  реально
существующими людьми случайно.
   Автор.

PRELUDIO ANDANTE

   ...Твою мать.
   Теперь-то я точно знаю, где была,  когда  престарелый  боженька  раздавал
мозги: в соседней очереди за французскими купальниками. После купальников  я
затарилась зимними сапогами и дубленкой с  костяными  пуговицами  -  штучная
работа, ренессанс фурнитуры,  якутские  резчики  по  моржовому  клыку  могут
отдыхать в своих ярангах до конца времен... Потом я съела бутерброд с семгой
и вернулась к боженьке - за мозгами.
   Но, как и следовало ожидать, мне их не хватило. Так же, как и  нескольким
другим страждущим с  целым  букетом  различных  диагнозов:  синдром  Ганзера
, брадипсихия , и олигофрения в стадии дебильности...
   Мой диагноз оказался самым тяжелым - иначе  я,  Варвара  Сулейменова,  не
стояла бы сейчас здесь, в гостиничном VIP-номере, босиком, в одних бикини  с
кружевными цветочками, подозрительно смахивающими  на  увядшие  гиацинты,  -
и... твою мать, с окровавленным ножом в руках.

***

   А все начиналось совершенно безоблачно - в нашем со  Стасом  разухабистом
стиле. Звонок по  внутреннему  телефону  ("загляни-ка  ко  мне  на  секунду,
лапуля"), дефиле по коридору, несколько тоненьких папок ("для прикрытия")  и
поворот ключа в замке. После этого Стас  поцеловал  меня  в  щеку,  а  не  в
перекрестный прицел ключиц, как обычно, из чего я сразу  же  сделала  вывод:
предстоит работа.
   -  Предстоит  работа,  -  промурлыкал  Стас,  с  трудом  отводя  от  меня
похотливый взгляд.
   - Кто? - пользуясь служебным положением, я устроилась  на  столе,  больше
смахивающем  на  плацдарм  для  сексуальных  Ватерлоо:  Стас  и  теперь,  по
прошествии  стольких  лет,  не  забывал  о  своем  бурном  мелко-сутенерском
прошлом.
   - Афиши видела? - Он сразу же ухватил быка за рога, матадор хренов. -  По
всему Невскому треплются.
   Вчера, проезжая в легком подпитии по Сансет-бульвару местного разлива,  я
узрела лишь один транспарант - "Ансамбль песни и  пляски  "Жок",  Республика
Молдова" - и потому сразу же приуныла.
   - Ты знаешь мои принципы, Стас. Я против групповухи, - веско сказала я и,
помолчав, добавила:
   - Тем более с молдавскими пейзанами.
   - Дура, - Стас покровительственно потрепал меня по коленке,  затянутой  в
представительские секретутские колготки с лайкрой. -  Таких  жертв  от  тебя
никто не требует. Олев Киви.
   Олев Киви. Звучит ничуть не лучше, чем  какой-нибудь  Гуннар  Куусик  или
Йыху Рэбане...
   Непередаваемое, тягуче-бессмысленно-эстонское сочетание букв.
   Я поморщилась, как от зубной боли. Впрочем, так оно и было: Эстония,  мой
непроходящий кариес, он же герпес, сифилис и далее по списку плюс бельмо  на
глазу. Ничем не примечательное детство на улице Паэ, ничем не примечательная
юность на улице Вэнэ.  Потом  был  респектабельный  мини-бордель  в  Иэсмяе,
удачно мими-крировавший под клуб любителей гольфа. Нужно признать,  что  они
неплохо загоняли шары в лунки,  все  эти  залетные  торгаши  цветным  ломом,
истребителями и лесом из Игарки. Там мы и познакомились со Стасом,  там  же,
недалеко от Иэсмяе, в Таллинском зоопарке, мой младший брат Димас до сих пор
выгребал дерьмо за  обезьянами.  В  прошлом  году  он  должен  был  получить
повышение и перейти на уборку слоновьего дерьма, но в этом, более престижном
и высокооплачиваемом месте ему  отказали  -  по  причине  очередной  несдачи
экзамена по эстонскому языку.
   Будь  проклята  дискриминация.  Будь  проклят   апартеид.   В   Эстонской
Республике  даже  отходы  жизнедеятельности  слонов  падают   на   землю   с
неподражаемым акцентом...
   И вот теперь, пожалуйста, Олев Киви.
   Тэрэ-тэрэ, вана кэрэ! .
   - Не пойдет. - Я сняла руку Стаса со своего колена. - Ты  же  знаешь  мои
принципы...
   - Заткни их себе в  задницу,  -  вяло  парировал  Стас.  -  Олев  Киви  -
знаменитость, будет в Питере через неделю с  гастрольным  туром.  И  он  мне
нужен.
   Из всех эстонских  знаменитостей  я  знала  только  Анне  Раамат,  звезду
любительского порно, и потому сочла за лучшее уточнить:
   - Чем же он так знаменит, этот твой Киви? Долбится на  ударных  в  группе
"Роллинг Стоунз"? Или у Джорджа Майкла, не дай-то господи, на подтанцовках?
   -  Он  виолончелист.  -  Стас  снова  начал  гладить   мою   коленку.   -
Представляешь себе, что такое виолончель?
   - Смутно.
   - Скрипка, только побольше.
   - Скрипка, только побольше, - это контрабас, - резонно заметила я.  -  Но
раз уж пошла такая пьянка и ты без этого виртуоза жить не можешь,  то  лучше
тебе обратиться к Кайе.
   Кайе, наша общая подружка из сжигаемого порочными  страстями  приморского
городишки Пярну, вот уже почти год обиталась в Питере и к  тому  же  в  свое
время закончила музыкальную школу по классу цимбал.
   - Непроходной вариант, - Стас презрительно вытянул  нижнюю  губу.  -  Эта
дрянь ни с того ни с сего вздумала забеременеть. И потом, ты вспомни,  какая
у нее рожа - голая цыганщина, только бубна не хватает.
   - А я?
   - А ты  -  в  самый  раз.  Полет  валькирий,  так  что  не  нарывайся  на
комплименты.
   Если я и была  валькирией,  то  явно  уставшей  от  полета  недавно  мне
стукнуло двадцать шесть - из них последние семь на боевом  посту  у  мужских
гульфиков с несколькими краткосрочными  отпусками:  в  Грецию,  Турцию  и  в
населенный пункт Пестравка Самарской губернии.
   - Может быть, ты отпустишь меня на пенсию, Стасик? - безнадежным  голосом
спросила я.
   - Конечно, отпущу, - в очередной раз клятвенно соврал он и прижался  лбом
к моим коленям. - И даже сделаю тебя старшим менеджером. Но сначала  -  Олев
Киви. Олев Киви - и все. Баста. Каюк. Финита ля.
   - Ну, хорошо, - я сдалась, как сдавалась всегда. - Что я должна делать?
   Дурацкий вопрос. То же, что обычно делают эскорт-девицы:  милая  болтовня
за ужином,  поглаживание  лодыжек  под  столом,  легкий  петтинг  в  машине,
глубокий французский поцелуй в лифте  между  этажами...  Следующие  за  этим
вариации  зависят  от   степени   алкогольного   опьянения   и   сексуальной
извращенности клиента.
   Стас вынул из кармана пачку баксов и небрежно швырнул ее мне.
   - Для начала займешься гардеробом.
   Это прозвучало как оскорбление: что-что, а тряпки у меня  всегда  были  в
порядке. Лучшее, любимое и только для вас. Хотя...
   - Нужно что-нибудь особенное? - Я оценивающе подбросила  в  руке  Стасове
денежное вливание: его вполне хватило бы не только на роскошный пеньюар,  но
и на дрянное платьишко от убиенного Версаче, которое я  присмотрела  себе  в
бутике на Литейном.  -  Экстравагантное,  пикантное,  возбуждающее  поникшие
чресла?..
   Стас ничего не ответил и принялся рыться в ящике стола.
   - Ничего, что я не знаю, сколько струн на виолончели? - снова напомнила о
себе я.
   - Прочтешь в "Музыкальном словаре", -  отрезал  Стас  и  бросил  на  стол
фотокарточку. - А пока взгляни на это.
   Интересно,  с  каких  это  пор  Стас  держит  в  своем  стойле  ничем  не
примечательных шатенок?
   А она была ничем не примечательна, эта шатенка с фотографии,  -  одинокая
роза в руках, неухоженные волосы, небрежный "паж" а-ля  Мирей  Матье,  брови
вразлет, глаза вразлет и губы без всякой помадной узды - слишком темные  для
шатенки.
   Да, слово "слишком" подходило ей.
   Она была слишком непритязательна.
   - Это еще что за стахановка?
   - О мертвых либо хорошо, либо ничего, - снова осадил меня Стас.
   - Это еще что за почившая стахановка? - дисциплинированно поправилась я.
   -  Это  жена  Олева  Киви.  Погибла  в  прошлом  году  при   сомнительных
обстоятельствах. Но это дело десятое.  Главное  в  другом  -  у  тебя  ровно
неделя, чтобы стать хоть немного похожей на нее.
   Я еще раз - теперь уже оценивающе - посмотрела на темные,  как  эстонская
хуторская грязь, губы мертвой Кивихи, а потом перевела взгляд на денежки.
   - Маловато будет, голубчик Стас. Надо бы тысчонку  накинуть...  И  потом,
для того, чтобы довести себя до  такого  скотского  состояния,  недели  явно
недостаточно.
   - Насчет "накинуть"... Мы с тобой не на рынке, голубка Варенька. Так  что
исходи из имеющейся  суммы.  Фотографию  оставляю  тебе  для  более  полного
вхождения в образ.
   - Как звали... м-м.. покойную?
   - Зачем это тебе? - удивился Стас.
   - Ну... Ты же сам сказал - вхождение в образ. Я могу назваться ее  именем
и...
   - Это перебор. А интеллектуалы не любят излишнего педалирования.
   - Господи, ну ты-то какое отношение имеешь к интеллектуалам? - Я даже  не
запнулась на последнем слове, с чем себя мысленно и поздравила.
   - Олев Киви! - Стас поднял палец. - У  тебя  ровно  неделя.  Готовься.  В
пятницу проинспектирую лично.
   Я взяла под козырек, попятилась к двери и приоткрыла ее задом.
   Есть о чем задуматься, но сначала - дрянное платьишко от Версаче в бутике
на Литейном. Я это заслужила.
   ...Вернувшись в офис с итальянским трофеем под  мышкой,  я  провела  весь
остаток псевдорабочего дня в  тягостных  размышлениях.  Во-первых,  на  этой
неделе придется  отказаться  от  услуг  массажистки  Ленусика  (в  среду)  и
маникюрши Светика (в четверг), пропустить солярий,  тренажерный  зал  и  два
занятия шейпингом. Во-вторых, (о, куррат! )  задвинуть
до лучших времен скраб, гель и два  экспериментальных  крема  от  морщин.  А
водостойкая тушь, а новехонькие тени, а дивного оттенка английская пудра...
   Куррат-куррат-куррат! Будьте прокляты, интеллектуалы от виолончели и  вы,
их покойные неряшливые музы!..
   Я перевернула фотографию, врученную мне Стасом:
   "Алла. Кронштадт. Мартовские тени". И дата, на которую я даже не обратила
внимания.
   Интересно,  что  такое  "мартовские  тени"  -  название  респектабельного
мини-борделя или поэтические экзерсисы виолончелиста?..
   В любом случае мне удалось выудить из красноглазо-любительской  Аллы  еще
кое-что, кроме внешней непрезентабельности: она  была  русской  (Олев  Киви,
Олев Киви, куда же смотрела твоя  добропорядочная  эстонская  семья?!)  и  в
свободное от  муженька  время  шастала  в  Кронштадт.  Но  почему  Стас  так
настаивает на моем уподоблении покойной? Мне, конечно, плевать  на  приметы,
но все же, все же...
   Я выкатилась из офиса ровно  в  пять,  оседлала  свою  дышащую  на  ладан
"шестерку"  и  на  каждом  красном  светофоре   думала   о   Стасе   и   его
экстравагантном поручении. Нет, на Стаса грешно обижаться. Ведь именно он, -
Стас, Стасик, Станислав Дремов, - вытащил меня  из  погрязшего  в  копеечном
национализме  Таллина,  отмыл,  отскреб,  приодел  и  устроил  работать   по
специальности. А месяц  назад  даже  прикупил  мне  однокомнатную  халупу  в
спальном районе. За выслугу лет и высокие показатели в работе.
   И вот уже четыре питерских года я при мужчинах, как кухарка при котлах.
   Вот только ему, главе продюсерской  фирмы,  которая  заделывает  концерты
вышедшим в тираж зарубежным исполнителям  в  замшелом  жанре  рок-н-ролл,  -
ему-то зачем непуганый виолончелист?
   Это же совсем другое направление в исполнительском искусстве...
   ...В понедельник я узнала, сколько струн  у  виолончели  -  их,  к  моему
удивлению, оказалось четыре. Не густо, но по сравнению с балалайкой прогресс
очевиден.
   А во вторник отправилась к Наденьке, в парикмахерский салон "Олеся".
   Мой внеплановый  приход  поразил  Наденьку  в  самое  сердце,  а  просьба
соорудить из волос, которые я пестовала два года, куцый  ретро-"паж"  добила
ее окончательно.
   - Ты офигела, подруга, - промямлила она. - Портить такую гриву... У  меня
рука не поднимется.
   Я призывно помахала  перед  носом  Наденьки  светло-зеленой  полусотенной
бумажкой и кротко сказала:
   - Прости мне этот каприз.
   Еще пять минут ушло на то, чтобы вспомнить раритетную стрижку. И Наденька
хищно щелкнула ножницами возле моего уха.
   - По-моему, он извращенец, - ленивая парадоксальность была  отличительной
чертой моей любимой парикмахерши.
   - Кто?
   - Тот хрен, который заставляет тебя расстаться с волосами.
   Я вздохнула. И была полностью солидарна с ней. Вот только извращенец  был
не один, а целое гнездо: пиликающих на виолончели, отбрасывающих  мартовские
тени и сующих мне в зубы пачку долларов, - чтобы превращение из красавицы  в
чудовище прошло по наиболее благоприятному сценарию.
   ...Спустя полчаса стрижка была  готова.  Но  к  своему  новому  имиджу  я
отнеслась  более  чем  критически,  -  и   только   потому,   что   привыкла
неукоснительно следовать всем указаниям Стаса.
   - Не пойдет, - вынесла вердикт я.
   - В  смысле?  -  Наденька  пошла  красными  пятнами:  она  была  мастером
экстра-класса и последнее в своей жизни замечание получала, должно быть, еще
в школе, за прогул урока физкультуры.
   - Чересчур роскошно.
   - Точно - офигела, - еще больше утвердилась в своих подозрениях Наденька.
- Что значит "чересчур роскошно"?
   - То и значит. Эта стрижка... - Я пощелкала пальцами, подбирая выражение.
- Эта стрижка должна быть более небрежной. Ну, как будто я  стриглась  не  у
тебя, а в каком-нибудь районном Доме быта. Причем бесплатно. Задача ясна?
   Дружочек Наденька дулась ровно две  минуты,  а  потом  снова  взялась  за
ножницы.
   - Ты сумасшедшая, Варька, - причитала она,  по  наитию  выхватывая  целые
космы из моей многострадальной головы. - А если учесть,  что  я  никогда  не
работала в районном Доме быта...
   Вторая  попытка  оказалась  более  удачной,  и  я  почти  приблизилась  к
фотографическому идеалу жены Олева Киви.
   -  Отвратительно,  -  Наденька  шмыгнула  носом,   а   я   удовлетворенно
улыбнулась.
   - Замечательно. Теперь осталось  покраситься.  Я  должна  выйти  от  тебя
затрапезной шатенкой с блеклыми  волосами.  Плачу  двойную  таксу,  так  что
включай воображение...
   ...Салон "Олеся" я покинула по всем правилам конспирации:  солнцезащитные
очки в полморды и предусмотрительно захваченный платок на голове.  Видел  бы
меня Лешик Богомол, мой последний воздыхатель и самый щедрый клиент из всех,
кого навязывал мне Стас.
   Просто счастье, что Лешик сейчас кукует в Крестах и в  обозримом  будущем
вряд ли получит увольнительную на берег!
   Теперь  оставался  только  прикид:  нелепое  кроваво-красное   платье   с
короткими рукавами и чересчур бросающимися в глаза  вытачками.  Похоже,  при
жизни оно сильно жало покойнице в груди.
   Никаких аналогов Аллочкиному фотографическому безобразию в моем гардеробе
не  было,  сэконд-хенды  тоже  безмолвствовали,  и  весь  остаток  недели  я
посвятила портнихам. Это стоило мне нескольких седых волос, но к  пятнице  я
уже имела на руках красную дерюгу. На Стаса  дерюга  произвела  неизгладимое
впечатление. Так же, как и постылый "паж", к которому  я  так  и  не  смогла
привыкнуть.
   - Замечательно, - он забегал по кабинету, потирая руки.  -  Замечательно,
голубка Варенька. Я даже не предполагал... Профессионально растешь, придется
со следующего квартала повысить тебе жалованье.
   - Откуда ты знаешь,  что  я  профессионально  расту?  -  Удивилась  я.  -
По-моему, мы с тобой не спали.
   - Слухами земля полнится, - осклабился Стас. - А теперь поговорим о деле.
   Я раскрыла блокнот и приготовилась писать.
   - Он прилетает завтра из Вены.
   - Рейс?
   - Никаких рейсов.
   - Я не должна встречать его в аэропорту?
   - Ни боже мой!
   Обычный расклад летит к черту, любопытно.
   - Подожди, я не поняла... Разве не ты заделываешь ему гастроли?
   Стас подошел ко мне и легонько постучал пальцами  по  моей  восхитительно
невостребованной лобной кости.
   - Да меня к нему и на пушечный выстрел не подпустят, соображать надо. Это
же совершенно другой уровень.
   - Тогда какого черта...
   Вот он, нож в спину, самое неприкрытое  предательство  стоило  ли  из-за
сиюминутной прихоти патрона так себя уродовать? Я  вспомнила  свое  утреннее
отражение в зеркале прихожей и заплакала.
   Стас утер мне нос рукавом.
   - Не реви и слушай внимательно. Это  -  не  обычный...  эскорт.  Это  моя
личная просьба.
   - Это авантюра.
   - Оставь свои резюме для кожно-венерологического диспансера.  И  дай  мне
договорить, черт возьми!.. У него будет пресс-конференция в аэропорту, потом
еще одна, а вечером - сольный концерт в Большом зале филармонии. Вот  билет,
- Стас протянул мне билет. - Сходи, вдохновись.
   Филармония,  бр-р.  Одно  только  это  слово  действует  на   меня,   как
снотворное.
   - Учти, Стас, я иногда  всхрапываю,  так  что  старухам  -  любительницам
Чайковского-и-иже-с-ним, это может не понравиться.
   Но Стасу было наплевать на мои сомнения.
   - Киви остановится в гостевом особняке на Крестовском, ты  должна  о  нем
знать.
   Еще бы, трехэтажная VIP-гостиница в немецком стиле.
   - И я должна стоять у ее ворот с хлебом-солью? Тогда  придется  прикупить
еще и кокошник, голубчик Стас.
   - Ты должна будешь провести с ним ночь в этой гостинице.
   - А он в курсе? - поинтересовалась я.
   - Пока еще нет. - Положительно, Стас  отличался  библейским  терпением  и
такой же библейской верой в чудо. - Но ты сделаешь  все,  чтобы  прыгнуть  к
нему в постель.
   С моей нынешней экипировкой шансы на  койко-место  в  номере  знаменитого
виолончелиста практически равны нулю. Я попыталась  донести  этот  тезис  до
воспаленного сознания Стаса, но он и слушать меня не стал.
   - Вечером он ужинает в "Европе", тебе уже заказан столик.  Веди  себя  не
вызывающе, никаких призывных взглядов. И если он к  тебе  приклеится,  лучше
промолчи лишний раз. Еще сморозишь какую-нибудь глупость, я тебя знаю.  Ноги
без нужды не раздвигай и губ не  облизывай.  Веди  себя  с  достоинством.  И
вообще... Старайся соответствовать.
   - Чему? - спросила я, хотя  и  так  знала  ответ:  дурацкой  любительской
фотографии из Кронштадта. - Думаешь, он клюнет?
   - Все может  быть,  -  Стас  вытащил  из  кармана  перстень  с  камнем  и
торжественно надел мне на палец.
   - Это еще что?
   - Это - от фирмы. За многолетний безупречный труд. Если тебя... Если тебя
кто-нибудь  спросит  о  перстне,  скажешь,  что  подарок  матери.   Семейная
реликвия, передается пр наследству и все такое.
   - Ну, ты даешь, Стас! Моя бедная мамочка за всю жизнь мне  даже  упаковки
прокладок не презентовала.
   -  Неважно.  Если...  Если  отношения  у  вас  сложатся,  послезавтра  ты
представишь меня ему. За обедом. Обедает он тоже в "Европе", в три  часа.  Я
там появлюсь, и ты меня представишь. Невзначай...  Встретила,  мол,  старого
знакомого, не возражаешь, милый, если он подсядет к нашему столику?  Не  мне
тебя учить.
   - Это точно. Но, по-моему, ты темнишь. Мне  не  хотелось  бы,  чтобы  мои
прелести использовались вслепую.
   - С каких это пор? - Стас по-хозяйски ухватил меня за грудь. - Ну-у... не
изображай интенсивную умственную деятельность, дорогуша. От этого  у  женщин
твоего типа образуются морщины.
   Это правда. Гори ты синим пламенем, Стас. Ты и твои дурацкие тайны.
   - А как насчет сексуальных предпочтений? - Я уже успокоилась и взяла себя
в руки.
   - Моих? - изумился Стас. - За столько лет не изучила?
   - Да нет, твоего треклятого eeti guy .
   - Понятия не имею. Но не думаю, что он особенно  привередлив.  Разве  что
присовокупит смычок к атрибутам наслажден