и? Еще полтора часа назад его здесь
не было. И почему он пришвартовался здесь, а не  на  Английской  набережной,
где обычно не протолкнуться от подобной туристической нечисти... Или  это  -
промежуточная стоянка у ворот города?
   Я жадно обшарила окуляром сверкающие палубы, тушки  спасательных  катеров
между ними (спасательный катер - это именно то,  что  мне  сейчас  нужно)  и
переместилась на корму. Скользнув по названию,  я  поднялась  чуть  выше,  к
разноцветным  флагам,  болтавшимся,  как  белье  на  веревке,   и...   снова
спустилась к названию. И получше навела фокус.
   "QUEEN REGINA".
   А чуть ниже стоял порт приписки "OSLO".
   "Королева Реджина". Осло. Это сочетание показалось мне  смутно  знакомым,
недавно слышанным, к тому же оно шло в связке с тремя цифрами: 217. И еще  с
одной - 7.
   Я потерла трубой кончик носа и  вспомнила.  Ну,  конечно  же,  звонок  по
мобильнику в такси. Олев Киви сам набрал номер, и разговор шел  по-эстонски.
"Королева Реджина", Осло, номер 217. Седьмого июля. Тогда я решила, что речь
идет о пятизвездочном отеле в Норвегии но все оказалось гораздо проще. Отель
теперь стоял у пирса  в  ожидании  мертвого  Киви.  Киви,  который  назначил
кому-то встречу - но не в номере, а в каюте 217. А что, если  он  сам  решил
отплыть этим же паромом?..
   - Шикарная лоханка, правда? - раздался за моей спиной голос Сергуни.
   - Ничего себе, - я опустила трубу.
   - Подыскиваешь местечко на нижней палубе?
   - Еще не решила. А  что  эта  лоханка  делает  тут?  Ведь  это,  кажется,
грузовой порт.
   - Промежуточная стоянка. Скорее всего он двинет в город. Ближе к утру.
   - На Английскую? - на всякий случай уточнила я.
   - Или на лейтенанта Шмидта... Ты ляжешь у стенки или с краю?..

***

   ...В  результате  недолгих  препирательств  Сергуня  устроился  на  полу,
свернувшись, как собака, у моих ног. Справедливости ради нужно отметить, что
он не очень-то добивался близости со мной. Призрак  мертвого  Киви  все  еще
дышал ему в спину, а заснуть и не проснуться не входило в планы  журналиста.
Иначе бестселлер "В объятьях женщины-паука" так и останется ненаписанным.
   Прежде чем погрузиться в сон, я наметила список того, что должна  сделать
завтра. Это была моя обычная практика, если, конечно, ночь не заставала меня
у перезрелого тела какого-нибудь королька из Стасовой  колоды.  Обычно  этот
список был самым невинным и включал в  себя:  поход  к  Наденьке  (маникюрше
Светику, массажистке Ленусику), рейд по магазинам с обязательным заплывом на
какую-нибудь  сезонную  распродажу   тюля.   Далее   следовали   киношка   с
долби-стерео, "Макдоналдс" с вишневыми пирожками и мюзик-холл с  педиками  в
кордебалете.
   Теперь все обстояло по-другому. Мой новый список был значительно короче и
состоял из двух пунктов:
   Филипп Кодрин с утра и "Королева Реджина" вечером.
   Оставался еще дом Кодриных в Куккарево, но, как к нему подступиться, я не
знала. И потому задвинула Куккарево в дальний угол. Так же как и Кронштадт с
фотографии Аллы. Вкупе с "мартовскими тенями".
   А вечером Сергуня принесет мне список из гостиницы на Крестовском.  Я  не
сомневалась в этом ни секунды. Сергуня, обмирая  от  страха,  любопытства  и
вожделения уже включился в  игру,  а  тщеславие  соучастника  может  завести
журналиста куда угодно. И чем интенсивнее раскаленный язык  опасности  будет
лизать его задницу - тем лучше.
   Во всяком случае, один союзник  у  меня  есть.  Если  не  считать  мудрой
гремучей змеи Монтесумы-Чоколатль - ее я оставила на крайний случай.
   От Сергуниной  подушки  слабо  пахло  кошатиной,  не  мытыми  волосами  и
потаенными репортерскими желаниями. Я поежилась, с  такими  желаниями  нужно
работать на бойне, дорогой мой. Но если все закончится удачно, бойню я  тебе
обещаю. Постельную, конечно. Теперь я сама вольна выбирать  себе  партнеров.
Странно, что свобода, которой я так страстно желала в последние годы, пришла
совершенно незамеченной. Она выползла из-за плеча мертвого Стаса, встала  на
нетвердые, тонкие ножки и теперь не знала, что же ей делать.
   Все, что угодно. Пока правосудие тебя не накрыло.

***

   Я сидела за столиком в маленьком  кафе  на  набережной  в  полной  боевой
готовности. Прямо за моей спиной дышала безрассудством "Королева Реджина", а
перед носом маячил крохотный пассажирский терминал, который время от времени
выплевывал очередную порцию туристов. Теперь, когда Дремов был  мертв,  меня
некому было инструктировать. И я впервые искренне пожалела об этом. Мне было
необходимо его чутье, его  способность  подготовить  любую  телку  к  любому
клиенту. Стас разбирался в этом, как никто. Сутенерство было не  только  его
профессией  -  сутенерство  было  его  сущностью.  Теперь  в   роли   своего
собственного "кота" должна выступить я сама. И я не имею права упустить шанс
узнать что-нибудь по "Королеве Реджине", как я упустила Филиппа Кодрина.
   ...День не задался с самого начала.
   Мы  с  Сергуней  проспали,  Идисюда  сожрал  всю  сырокопченую   колбасу,
оставшуюся от ужина, и к тому же Филипп, которого я проследила  от  дома  на
Бармалеева до ближайшего кафе на Большом  проспекте,  наотрез  отказался  со
мной знакомиться.
   Он совсем не был похож на свою безликую сестру.
   Высокий, с идеальной фигурой, с идеальным черепом с идеальным  разворотом
ключиц в идеальном вырезе ворота идеальной рубашки, - что он делал  тут,  на
этой улице  в  этом  городе,  в  этой  стране?  И  что  это  за  бесполая  и
расплывчатая специальность - "сотрудник Эрмитажа"?..
   Филипп заказал чашку кофе и два  бутерброда,  сел  за  столик  у  окна  и
развернул устрашающего вида журнал  с  самым  тоскливым  названием,  которое
только можно себе представить: "МУЗЕИ МИРА".  Он  держал  чашку,  как  Киану
Ривз, жрал свои бутерброды, как Бред  Питт,  и  перелистывал  страницы,  как
Майкл Дуглас. Он был похож на весь Голливуд сразу.
   Я же в лучшем случае была слабой копией киностудии Довженко.
   И тем не менее мне хватило наглости двинуться к его столику.
   - Вы позволите? - спросила  я  ангельским  голосом.  Он  поднял  на  меня
идеальные глаза Хью Гранта  и  в  недоумении  выгнул  идеальные  губы  Пирса
Броснана.
   - Не понял? - интонации Шона Коннери в роли агента 007 я узнала сразу.
   - Вы позволите присесть?
   Это прозвучало вызывающе, если учесть, что кафе было почти пустым. Филипп
Кодрин пожал плечами, он не сказал ни  "да",  ни  "нет",  он  переложил  всю
ответственность на меня.  Я  села  (с  полным  ощущением  того,  что  сажусь
задницей  на  кактус)  и  принялась  болтать  ложкой  в  своем   кофе.   Как
подступиться к этому сводному отряду  кинематографических  красавцев,  я  не
знала. И потому пошла по проторенному  пути:  любопытная  маленькая  девочка
познает мир.
   - Интересный журнал?
   Он даже не поднял головы, а спустя минуту тихо и отчетливо  произнес  (ни
дать ни взять Энтони Хопкинс в  роли  доктора  Ганнибала  Лектора  ):
   - Прекратите.
   - Что?
   - Прекратите болтать ложкой. Это неприлично.
   Я вынула ложку и демонстративно стукнула ею о край  чашки.  На  несколько
мгновений за нашим столиком воцарилась тишина, прерываемая  только  шелестом
страниц. Глядя на идеальный пробор Филиппа Кодрина, я судорожно  размышляла,
как бы мне подсечь этого душку. Я могу продолжить тему "Музеи мира", но  это
закончится крахом: один-единственный раз в своей жизни я оказалась в опасной
близости от музея, и то только потому, что покупала в  ларьке  по  соседству
пасхальное яичко (подарок вероотступнице Кайе)  и  индийскую  шаль  (подарок
Монтесуме-Чоколатль).
   Я могу поговорить с ним о погоде, я могу поговорить с ним о  достоинствах
(недостатках) кофе, который варят в этом заведении. Я могу сказать ему,  что
он мне понравился, в конце концов! Интересно, какой я буду по счету?
   ...Должно быть, моя умственная деятельность проходила столь энергично,  а
извилины с таким скрежетом терлись друг о друга, что я наконец-то  привлекла
внимание Киану - Бреда - Майкла-Хью - Пирса - Шона-Энтони-Филиппа.
   - У вас что-нибудь случилось? - спросил он.
   - Почему вы спрашиваете?
   - У вас такое лицо... И вы так на меня смотрите...
   - Разве?
   Ну вот, пошло дело. Он уже оценил ситуацию, он первым протянул мне  руку.
Я могу сказать, что никогда не видела такого мужественного лица,  обычно  на
мужчин это действует. Так же как и легкая эпатажность, так же как и  элемент
провокации в поведении женщины. На то, чтобы обнюхать друг друга, нам хва...
   - Вы очень симпатичная девушка... О, счастье! Ты наконец-то рассмотрел!
   - Правда? - Я вложила в свой вопрос все застенчивое кокетство, на которое
только была способна.
   - Да. Но я попрошу вас на меня не таращиться.
   - Но...
   - Я просто хочу спокойно перекусить. Вот и все. Неужели мое  желание  так
неестественно?
   Сукин сын! Хотя, с другой стороны, его можно  понять.  Такая  совершенная
красота есть разновидность уродства. Во всяком случае, она так же раздражает
глаз. И несчастный Филя, судя по всему, стесняется своей внешности  так  же,
как стеснялся бы бородавок на руках. Но бородавки всегда можно свести, а вот
идеальную голову под нож не пустишь. Жалко.
   - А мое желание? - неожиданно даже для себя сказала я.
   - Какое желание?
   - Мое желание так же естественно, как и ваше, - я решила идти ва-банк.  -
Я вижу красивого мужчину и не могу отвести от него взгляд.
   Он захлопнул журнал и хмуро уставился на меня.
   - Вам  кто-нибудь  объяснял,  что  неприлично  приставать  к  незнакомым?
Особенно если они совсем не жаждут с вами познакомиться.
   - Это не тот случай, - я прищурила глаз. - Понятие "приличие"  к  красоте
неприменимо. Красота вообще неприлична.
   - Наглая девица, - с удовлетворением констатировал Филипп.
   - Какая по счету из наглых девиц, которые к вам клеятся? - меня заносило,
и я чувствовала это. Но терять все равно было нечего.
   - Вы даже не в третьем десятке.
   Вот тут-то я и прокололась,  и  все  из-за  чертовых,  годами  копившихся
штампов, от которых не так  просто  было  отделаться.  Никаких  оригинальных
идей, никакого разнообразия! Даже не соображая, что делаю, я  томно  провела
языком по губам, коснулась пальцами шеи и опустила ресницы.
   - Шлюха, - спокойно сказал мне Филипп и поднялся из-за стола. Кофе он так
и не допил.
   Жаль, что у нас нет своего профсоюза. Я подала бы жалобу на  непристойное
поведение клиента. Честное слово.
   Посидев за опустевшим столиком еще несколько  минут,  я  съела  бутерброд
Филиппа (к одному из них он так и не притронулся) и погрузилась в  тягостные
размышления. Филипп сорвался с крючка, он оказался равнодушен  к  бесплатным
женским прелестям. То ли примерный семьянин (такой же, как и папочка), то ли
озверевший импотент, то ли все свое время тратит на  иссушающую  близость  с
эрмитажными экспонатами. В любом случае моя миссия  провалилась,  хотя  один
урок из этой безобразной сцены я извлекла: не  все  мужчины  жаждут  женщину
здесь и сейчас.
   Был еще и второй урок, но о нем я думать не хотела.
   Я совершенно не умела существовать в  плоскости,  отличной  от  плоскости
кровати, я пыталась мостить дорогу  грудью  там,  где  нужны  были  хотя  бы
зачатки мозгов, я не знала, что делать с мужчинами, кроме  как  пытаться  их
соблазнить. Мать твою, я даже никогда не была в музее!..
   С уходом Филиппа день окончательно смазался. И  чтобы  придать  ему  хоть
какую-то цель, я заказала вина. Потом ликера. Потом водки, твердо памятуя  о
том, что ни в коем случае нельзя пить по нисходящей. Спиртное несколько меня
утешило, и я решила поискать  другие  пути  к  Филиппу  и,  если  получится,
выдвинуть к нему троянского конька-горбунка Сергуню Синенко. В конце концов,
Сергуня - журналист. А ведь всего лишь несколько дней назад убит бывший зять
Филиппа Кодрина, а за год до этого погибла сестра. Так что  внимание  прессы
вполне оправдано.
   Рассуждая таким нехитрым образом, я примирилась с собой и начала  строить
планы на вечер.
   "Королева Реджина".
   Вот здесь мне точно нельзя лохануться: второго Седьмого  Июля  не  будет.
Вопрос о том, как попасть на "Реджину", не особенно меня волновал.  В  любой
стае иностранцев  обязательно  найдется  тип,  приехавший  в  другую  страну
специально для того, чтобы поживиться женским телом. В моей практике уже был
один такой горе-коллекционер из дружественной нам Болгарии. Звали его не  то
Стоян, не  то  Коста,  и  все  свободное  время  он  отдавал  сравнительному
exy-анализу. От него-то я и  узнала,  что  немки  чересчур  традиционны,  а
голландки слишком уж любят экспериментировать что англичанки бегают  в  душ
через каждые пять минут, а румынки не моются вообще что  исландки  трясутся
над своей фригидностью и расстаются с ней только за большие  чаевые  и  что
лучшей его любовницей была престарелая шведка, которую он подцепил где-то  в
Мадриде. Болгарин же посвятил меня в то, что существует особый сорт  мужчин,
которые изучают страны по их женщинам. И даже показывал  мне  некое  подобие
карты мира, составленной им самим. Россия на этой  карте  была  выкрашена  в
поощрительный  зеленый  цвет:  "У  вас  есть  перспективы  в  exy.  Большие
перспективы, беби!"
   Я почему-то надеялась, что идиотов, подобных не то Стояну, не  то  Косте,
не так уж мало. Во всяком случае, на этом  огромном  корабле  хоть  один  да
найдется.
   Для меня.
   Но сначала я должна была подготовиться, выставить товар  лицом.  Ведь  на
мне по-прежнему была затрапезная джинса (не в этом  ли  разгадка  поспешного
бегства Филиппа Кодрина?). И никакой краски  на  лице.  А  все  мое  рабочее
оперение вместе с тонной косметики осталось на улице Верности.
   В пожарном порядке я прикупила мини-платье и босоножки  на  платформе.  И
переоделась в туалете Троицкого  рынка,  под  клекот  торговок  одноразовыми
носками и такими же одноразовыми бикини. Платье сидело  как  влитое  и  было
готово сорваться с тонких бретелек при первом же удобном  случае.  Босоножки
сидели как влитые и были готовы  соскочить  с  ног  при  первом  же  удобном
случае. Все было как всегда, вот только...
   Я впервые за много лет почувствовала себя не в своей тарелке.  Как  будто
выходила на охоту первый раз. К тому  же  нужно  было  соблюсти  необходимую
грань между простой  искательницей  приключений  и  профессиональной  жрицей
любви. Эта грань была слишком узкой, она требовала филигранного  мастерства,
приглушенного  макияжа  и  совершенно  определенного   угла,   под   которым
скрещиваются ноги.
   ...Остаток дня я провела на ближних подступах  к  "Королеве  Реджине":  я
меняла кафешки на набережной, постепенно  сужая  кольцо  вокруг  корабля,  я
тренировалась на одиноких самцах, я изображала из себя честную  женщину,  на
секунду  выпорхнувшую  из  офисной  клетки,  чтобы   выпить   кофе.   Самцы,
разгоряченные дурной кровью белых ночей, шли косяком, но силовых приемов  ко
мне не применяли. Никто не тянул меня в подворотню и  не  потрясал  потертым
портмоне,  никто   не   предлагал   совокупиться   на   смотровой   площадке
Исаакиевского собора, никто не настаивал  на  сеансе  стриптиза  в  подсобке
кабачка  "Лукоморье".  Определенно,  в  имидже  честной  женщины  есть  своя
привлекательность.
   В какой-то  момент  вал  мужиков-липучек  схлынул:  должно  быть,  у  них
наступила сиеста, время отдыха от запретных желаний. Но разве можно  от  них
отдохнуть?.. Я поймала  себя  на  этой  мысли  и  расстроилась:  я  все  еще
существовала в рамках, заданных мне Стасом, я все еще считала, что весь  мир
вертится вокруг гениталий.
   Почему, ну почему я не  могу  избавиться  от  этого,  почему  я  не  могу
раздвинуть рамки? Почему так необходимо раздвигать что-то еще?..
   Ведь Монтесума-Чоколатль, блистательная Монтесума, самая мудрая  из  нас,
как-то (уже после  своего  триумфального  возвращения  в  Питер  в  качестве
бизнес-леди) сказала мне:
   - Я не поставила бы секс и в десятку приоритетов, Варвара.
   Тогда я не стала вступать с ней в дискуссию. Я знала, что она  так  и  не
простила себе свое прежнее ремесло, что затаила ненависть  на  всех  мужчин.
Ненависть, по-восточному  тихую  и  умеющую  ждать  своего  часа.  Я  просто
попросила перечислить всю десятку.
   - Свобода, Деньги, Власть, - она с готовностью стала загибать  пальцы.  -
Работа, Природа, Путешествия, Искусство, Дети, Друзья, Хороший Кофе.
   Я не решилась возражать, хотя Детей без Мужчин не бывает. А с  тезисом  о
Хорошем Кофе полностью согласилась.
   ...Теперь, сидя  на  исходной  позиции  у  "Королевы  Реджины"  и  листая
тоненькую книжку в зеленой обложке, я тоже думала  о  хорошем  кофе.  Книжка
была вполне своевременной  и  называлась  "ДЕТЕКТИВНЫЕ  ЗАГАДКИ  -  РАЗГАДАЙ
САМ!". Я купила ее на развале у Троицкого рынка: тогда мне пришла  в  голову
мысль, что не мешало бы, прежде чем приступать к работе частного  детектива,
ознакомиться с азами профессии. Но  ничего  подходяще"  го  у  продавцов  не
нашлось, кроме  этой  детской  книжонки  к  тому  же  еще  и  переводной.  Я
добросовестно проштудировала двести страниц и из семи детективных загадок не
отгадала ни одной. Зато оттянулась на  "Справочнике  следователя"  и  теперь
имела представление о шифрах,  невидимых  чернилах  и  передаче  посланий  с
помощью зеркал. Я, наверное, смогла бы теперь нанести порошок  на  отпечатки
пальцев и снять их исследовать волосы и волоки а  также  кровь  в  качестве
улики.  Я  смогла  бы  начерти   план   места   преступления   и   выследить
подозреваемого (во всяком случае, теперь я знала, как это делается).
   Но по-настоящему позабавили меня методы распознания  лжи.  Особенно  если
учесть, что я сама собиралась лгать напропалую. Во всяком случае - пока.
   Объект появился,  когда  я  дочитывала  главу  "Идентификация  отпечатков
пальцев". Я моментально узнала его вырвала взглядом из группы  расслабленных
туристов и сразу же пустила под скальпель.
   Молочный брат не то Стояна, не то Косты, как и  предполагала.  Мир  кишит
подобными человеческими экземплярами. Мой экземпляр оказался не самым плохим
мужская особь, законсервировавшаяся на отметке 40  или  около  того  кривые
волосатые ноги, торчащие из-под летних бриджей, умеренный животик,  короткий
торс, короткая крепкая шея и холеные баки. На  голову  моей  будущей  жертвы
была водружена легкомысленная панамка (возможно, скрывающая проплешину), а в
руках зажата видеокамера.
   Этот норвежский снайпер смотрел на окружающую  обстановку  сквозь  прицел
своего пениса, я поняла это сразу. И забросила  ногу  на  ногу.  Под  нужным
углом: не дешевая проститутка, каких полно в любом  порту,  но  и  не  синий
чулок.
   Я подождала,  пока  шайка  норвежцев  минует  терминал  и  приблизится  к
столикам: они должны были пройти мимо кафе, так что нам не разминуться.
   Опустив глаза, я искоса  наблюдала  за  панамкой.  Так  и  есть,  панамка
отстала от соотечественников и в  поджидающий  их  автобус  не  погрузилась.
Наоборот, что-то крикнула старшему  группы  и  снова  засеменила  в  сторону
терминала.
   Ну-ну.
   Я спокойно проводила мужичонку глазами и заказала себе бокал вина. Раз уж
хороший кофе здесь не подают.
   ...Он  появился  спустя  минут  пять  (дольше  задерживаться  под   сенью
терминала было чревато: в любую минуту я могла встать и уйти). И  тотчас  же
пространство вокруг меня заискрилось: мужичонка посылал флюиды.
   Приклеившись к видеокамере и делая вид, что снимает памятник  страдавшего
водобоязнью флотоводца Крузенштерна, он стал медленно приближаться ко мне. Я
старательно не замечала всех этих маневров,  я  вообще  не  смотрела  в  его
сторону. Если я не ошиблась в норвежце, то  сейчас  последует  экстремальное
знакомство. Не то Стоян,  не  то  Коста  в  свое  время  прожег  мне  платье
сигаретой - только для того, чтобы иметь возможность заговорить.  Интересно,
что предпримет козлоногий видеолюб