твы.
     Путин, внимательно выслушав своего бывшего наставника, спросил:
     -- Скажите, а полоса разведчика действует все та же?
     -- А куда ей деваться? Все по-прежнему, из десяти  курсантов ее целиком
проходит  от силы половина. Но  вы ведь знаете,  у нас разные курсы,  разная
специализация  --  для кого-то нужна полная выкладка, а для  тех,  кто будет
работать на Западе в теплых офисах --  нужно совсем другое. Для таких полоса
препятствий должна быть для мозгов...
     --  Когда  я мог  бы немного у  вас  потренироваться,  размять  кости и
вообще...
     --   Да  в  любое  время,  Владимир   Владимирович,  --  с  готовностью
откликнулся Шторм.--  Хотя, минуточку...Лучше всего в выходные  дни, тогда и
размяться можно и пострелять от души...Кстати, я видел, как  вы в Тагиле, на
выставке современного вооружения, стреляли из гаубицы...
     Путин засмущался.
     -- Да все это маскарад, хотя сама выставка меня поразила. Есть отличное
оружие, но пока войскам  недоступно и  за это нам приходиться расплачиваться
жизнями солдат. Так, когда я могу прибыть в ваше распоряжение?
     -- А что у  нас сегодня? Четверг? В субботу  к  одиннадцати прошу вас в
гости. Экипировка будет наша  и даже наши харчи, правда, щи да каша, но зато
после пробежки они пойдут за милую душу.
     -- Одному бежать не то...
     --  Почему одному?  Пойдете  в  группе,  вас  никто не узнает,  все  на
дистанции, как обычно, бегут в масках...
     Когда их не очень затяжная встреча заканчивалась, Шторм спросил:
     -- Как  вы,  считаете, Владимир  Владимирович, в чем тут дело -- почему
затянулась  война в  Чечне? Ведь у нас  численное превосходство...Причем, по
всем статьям -- от автомата до реактивных бомбардировщиков...
     -- Боюсь, этот ваш вопрос останется без  ответа. Я сам хочу разобраться
во  всем. Иногда  у  меня создается впечатление, что  мы  для этого  народа,
словно  инопланетяне,  против  которых  они  решили  воевать  до  последнего
человека. При  этом не желая знать -- что  же эти инопланетяне  им  несут --
добро  или зло...Это  им  без  разницы. Даже если инопланетяне  построят  им
школы,  больницы, будут выдавать пенсию, обеспечат работой.  И независимо от
того,  что  их  вожди  упразднили  гражданские  суды,  запустили  пенсионное
обеспечение,   разрушили   все   отрасли  народного  хозяйства,  а   остатки
национального продукта разделили между своими кланами.
     --  Прямо-таки какой-то  дикий  парадокс.  Значит, они  согласны на что
угодно,  чтобы  только не  быть бок о бок с инопланетянами? И  это осознание
дает им силы?
     --  Десятикратные! А может, стократные.  Но  здесь есть одно "но":  эти
люди,  как  никакой  другой народ, подвержены  влиянию пророков...Пророков в
кавычках, конечно...Они доверчивы, как дети и верны своим  пророкам тоже как
дети...А пророки-то -- бандиты, кровопийцы,  чего поклоняющиеся им не видят.
И пока  мы  этих  самозванных  пророков  не  поставим  на  место,  все будет
продолжаться...Надо разорвать пуповину.
     Шторм, слушая своего бывшего слушателя, видел, как  тот волнуется, хотя
внешне  это  никак  не выражалось...Лишь  на  лбу,  ближе к  виску, трепетно
пульсировала голубая жилка.
     Путин  вышел  на  кухню  и  вскоре   вернулся  с   бутылкой   фанты   и
пластмассовыми стаканчиками. Налил себе и Шторму.
     -- Наверное, я вам надоел своими разговорами,  хотя прекрасно  понимаю,
что эта тема гипертоническая...
     Он проводил гостя до машины и подождал, когда она выедет  в открывшиеся
ворота. В  тихом вечере  еще  клубился сизый  дымок, когда  Путин взошел  на
крыльцо, оборотил лицо к бледнеющему небу. Две или три зеленоватые звездочки
уже жили там своей жизнью, навевая какие-то странные отрадные ощущения...



5. Воронеж. Вероятный объект нападения -- АЭС...


     Рейсовый  на  Воронеж  так и не  вылетел,  как  ни  уговаривал Платонов
начальника  аэропорта  Горохова.  Не  помогла   ему  и  бумага,  подписанная
Касьяновым  и  которая  давала  ему  высокие,  можно  сказать,  чрезвычайные
полномочия.  В  ней  также  говорилось,  что  власти  всех  уровней  обязаны
выполнять требования  предъявителя этого документа. Однако Горохов, ссылаясь
на приказ  своего  министерства,  был неумолим и  тоже потрясал  перед носом
Платонова этим приказом.
     Однако  в Воронеж  он все-таки попал  в тот же день, поздно вечером. Из
аэропорта гражданской авиации он направился  на военный аэродром, откуда  на
транспортном самолете  со своими людьми  вылетел в  Воронеж.  Но  и там  его
преследовали неудачи: в районе Воронежа шел дождь, а шквальный боковой ветер
делал посадку  более  чем  проблематичной.  И когда второй пилот, подыскивая
подходящие слова,  начал что-то мямлить насчет того, что  возможно  придется
лететь на другой  аэродром, что тоже не сахар,  поскольку  в  баках осталось
мало керосина,  Платонов  разъяренный  вошел  в  кабину и  доступно объяснил
командиру борта, за чем он летит в Воронеж. И хотя он ни с кем не должен был
делиться оперативной  информацией, тем  не  менее, обстоятельства  вынуждали
быть откровенным:
     --  Чтобы  вам было  понятно,  почему  я требую  немедленной посадки  в
Воронеже,  я  напомню вам  26  апреля 1986  года...Эта дата вам о чем-нибудь
говорит?
     Командир,  довольно  молодой человек, поднял свой взор  к верхней доске
приборов и пожал плечами.
     -- Я не календарь, и  действую  в соответствии с ситуацией, а ситуация,
скажу  я  вам,  аховая...Боковой ветер  почти 20  метров  в  секунду, мокрая
полоса...
     --  А  слово  "Чернобыль",  вам  о  чем-нибудь напоминает?  -- Платонов
положил руку  на плечо командира.  И уже мягче:  -- Прошу вас,  если можете,
выпускайте шасси и приземляйтесь, клянусь мамой, время не ждет...
     Дважды самолет заходил на  посадку  и дважды диспетчеры уводили его  на
новый  круг.  Из самолета  было  видно,  как  сквозь  сплошную  стену  дождя
изломанными пятнами высвечивались аэродромные огни и снова уходили в ночь.
     Платонов видел, как пилот старается справиться  с  машиной,  и  когда в
очередной раз  его  хотели увести на другой круг, он, стиснув до  боли зубы,
пошел на  посадку.  Машину  трясло,  будто  кто-то трепал ее  по всем  бокам
гигантской битой. Но  огни ВПП тем  не менее неумолимо приближались и  когда
колеса  коснулись бетонки, Платонов понял,  что,  возможно, в  эту  минут он
избежал самого страшного. Но тут свалилась новая  напасть: мокрый, скользкий
бетон, ни в какую не  желал сцепляться с видавшими  виды протекторами шасси.
Прокатившись  по полосе метров  800, самолет развернуло на  45 градусов и он
юзом  стал утюжить землю. Его снесло на грузовую  площадку, правым крылом он
сбил железобетонную опору  и, возможно, это столкновение в какой-то  степени
погасило  опасную инерцию. Проехав еще метров 70, машина замерла и  в кабине
наступила абсолютная тишина, если не считать шума бортового кондиционера.
     Платонов видел, как с  подбородка  пилота  стекали капельки пота, и как
его руки, судорожно сжимавшие штурвал, не хотели от него отрываться...
     Перед выходом на  трап,  Платонов спросил  у командира  его  фамилию  и
фамилию  второго  пилота  и пообещал  доложить о  их  решительных  действиях
президенту Путину.
     На  КПП  их   уже  ждали:  командир  летного  полка  Василий  Грибанов,
подполковник  УФСБ Александр  Бобров, начальник Воронежского РУБОП полковник
Федор Глыба и  представитель Минатома  России Виталий Ивонин. Все они были в
защитных накидках, с откинутыми капюшонами.
     Через сорок минут они подъехали к АЭС. Представитель Минатома Ивонин по
телефону попросил разрешения на  въезд  и вскоре высоченные  кованные ворота
бесшумно раздвинулись и машина въехала на территорию станции.
     --  Разве   сюда  можно   попасть  без  пароля?  --   спросил  Платонов
представителя Минатома.
     --  Нет,  конечно,  но характеристики моего голоса  у них  в программе.
Здесь все держится на последнем слове электроники.
     -- Тогда почему, при нашем въезде, в воротах  никого не было? Вслед  за
нашей машиной могло проскочить любое другое транспортное средство, вплоть до
танка...
     На  лице  Ивонина  появилась  выражение,  которое  бывает   у  учителя,
рассказывающего ученику прописные истины.
     --  Это  только  кажется,  что там никого  не  было... Во-первых,  сюда
запрещается  въезжать в автомобилях  с  затемненными  стеклами, --  кивок  в
сторону  окна  машины.  -- Во-вторых, соответствующая  аппаратура просветила
автомобиль вдоль и поперек. Оружия нет, взрывчатки тоже -- путь свободен...
     -- Любопытно, -- только и нашелся что сказать Платонов.-- Я знал, что у
меня есть допуск на станцию, но что все так непросто...Не предполагал...
     -- Эту  систему  у нас позаимствовали американцы, --  с ноткой гордости
проговорил полковник УФСБ. -- Так что фирма веников не вяжет...
     "Это еще надо  посмотреть," -- подумал  Платонов, и через окна взглянул
на  освещенные внешними  прожекторами  обводы  атомной станции. Само  здание
напоминало белоснежную коробку высотой с девятиэтажный дом, но без окон. Три
силуэта  реакторов  виднелись  слева административного  здания,  из  их труб
растерзанными ветром  облачками  вырывались пары.  Машина  подъехала  к  еще
одним, более низким, воротам,  от которых в их сторону шло  трое вооруженных
людей.  Двое  других  находились  у ворот, направив  стволы  автоматов в  их
сторону.
     -- И все-таки электроника электроникой, а человеческий фактор надежнее,
-- сказал полковник РУБОПа. -- И правильно, это мне больше нравится.
     -- Комплексные меры, которые,  кстати, с  Центром тоже согласованы,  --
последние слова Ивонина явно относились к Платонову.
     Он знал систему охраны  АЭС, но на практике столкнулся с нею впервые --
начальником антитеррористического Центра он был назначен уже после  избрания
Путина президентом.
     Проверка документов проходила с  помощью карманных фонарей  и сканеров,
напоминающих, приборчики, которыми проверяют в банках валюту.
     Проехав ворота, машина завернула на асфальтированную дорожку, ведущую к
приземистому, с зарешеченными окнами,  зданию.  Когда припарковались,  дверь
открыл усатый человек, облаченный в камуфляж. Второй стоял у дверей, которые
они миновали,  и  по  ступеням  спустились в  бункер.  Платонов  механически
отмечал  все,  за  что цеплялся  глаз. На  каждом повороте  на  них  взирало
недремлющее око  телемонитора,  он  также  отметил  мигающие  красные  точки
инфракрасных индикаторов, реагирующих на присутствие постороннего объекта.
     Их  ввели  в  довольно   просторное  помещение,  в  котором  находилось
несколько человек в военной форме. Длинный  стол был заставлен телевизорами,
на  экранах  которых  как  на  ладони  проецировались  все  подходы  и  сама
территория станции. К ним подошел майор и представился:
     -- Командир охранной  роты майор Недостаев,  --  майор  переглянулся  с
полковником УФСБ, с которым был знаком лично. Он, разумеется, не знал -- кто
с ним прибыл и по какому поводу.
     Платонов отметил волевой подбородок майора и тщательно убранную голову.
Он  был  до  синевы  выбрит и  светло-русые  его  волосы, зачесанные на бок,
прорезал  прямой как стрела пробор. "Служака, у таких и  мышь не проскочит,"
-- подумал Платонов и сказал:
     -- Товарищ майор, я представляю  антитеррористический центр...полковник
Платонов.  Как вы  понимаете, наш  визит  к  вам носит  отнюдь  не  праздный
характер, есть обстоятельства...
     --  Давайте пройдем к столу, товарищ  полковник,  --  живо  откликнулся
майор и, развернувшись, проследовал в смежное помещение.
     Совещание продолжалось как минимум полтора  часа, за которые приехавшие
ознакомились с  дислокацией охранной роты, распорядком  дня,  вооружением, и
проиграли  возможные  варианты  проникновения на станцию террористов.  Итоги
подвел Платонов.
     -- В  принципе,  -- сказал  он,  меня убеждают  меры  безопасности,  за
исключением...-- Он сделал паузу  и было слышно, как на руке тикают часы. --
За  исключением  одного:  расстояние  от первых ворот  до  вторых  не  более
пятидесяти метров, значит, проникнув на территорию, террористам будет вполне
доступен второй ярус обороны. Я имею в виду гранатометный обстрел...
     -- Минуточку,  товарищ полковник, -- тут же отозвался майор,  -- это не
так просто сделать...Ну, предположим, что кто-то с диверсионными намерениями
все же проник в этот  коридор, допустим...Я вам  уже  показывал схему  наших
огневых   точек,  которые  расположены  по  всему  периметру  территории.  У
террористов  не  будет  времени снарядить  выстрел,  ибо  малейшее  движение
мгновенно фиксируется и  на  него реагируют вот эти четыре огневые точки, --
майор  подвинул к себе карту дислокации. -- Это исключено  на сто процентов.
Единственное,  от  чего  мы не защищены -- это  от воздушного налета, но это
уже,  как  говорится, не  наши проблемы...  Об этом  пусть  думают  те,  кто
охраняет наше мирное небо.
     --  А как насчет земли? -- спросил  начальник УФСБ  Бобров. -- Я имею в
виду подкоп или что-то в этом роде.
     -- Для этого  у  нас существует акустика. Даже если  кто-то  поблизости
будет ковыряться зубочисткой, датчики тут же дадут знать...А если не секрет,
что случилось?
     Платонов  сначала  не  хотел  раскрывать  оперданные,  но  он  понимал:
ситуация требовала полной информированности тех, кто охраняет АЭС.
     -- По нашим сведениям в Воронеж  направлена группа боевиков...примерно,
пятнадцать-двадцать человек...Правда, об  их  истинных  намерениях  нам пока
ничего неизвестно, но, я думаю, совместными  усилиями,  -- взгляд в  сторону
руководителей УФСБ и РУБОП,  --  мы сделаем  все  возможное,  чтобы  враг не
прошел. За безопасность всех АЭС мы отвечаем перед народом и президентом, --
последние слова ему не понравились, показались неуместно высокопарными.
     Затем они  прошли  на пульт  управления  АЭС,  где  Платонова  поразила
идеальная  чистота.   Попасть  на  пульт  можно  только  через  двери-шлюзы,
контролируемые   телемониторами.  Платонову   представили  начальника  смены
Захарова Льва Петровича, седовласого, лет пятидесяти человека.
     -- Какое,  на ваш взгляд, самое уязвимое место на  станции?  -- спросил
полковник у Захарова.
     Начальник  смены  задумался.  Он снял  белую шапочку и стал ее по  швам
разглаживать.
     -- Если  с  технической  точки  зрения, то  неисправность охладительной
системы...
     -- Нет,  не  с точки  зрения  технологической безопасности,  а  с точки
зрения проникновения сюда террористов.
     -- Чеченцев? -- не задумываясь, спросил Захаров.  На его лице появилось
выражение настороженности.
     --  Не  обязательно, это  могут  быть  кто  угодно  --  чеченцы, арабы,
украинцы, русские...
     -- Это исключено! У нас надежная охранная система, поэтому вряд  ли кто
может проникнуть за бронированные стены...
     ...А  в это же время, примерно, в пятнадцати километрах от Воронежа, на
заброшенном участке земли, где когда-то размещалась автобаза воинской части,
несколько  человек расчищали площадку. Три галогеновые  лампы, установленные
на здании гаража, ярко освещали фронт работ.
     Все, что находилось  между бывшим гаражом и казармой, эти люди  вручную
разбирали, расчищали и транспортировали под  широкую арку гаража. Командовал
работами смуглый, поджарый человек,  лет тридцати. Он был в одной майке и на
правом  плече отчетливо  выделялся рубец  -- след  от рваной раны, возможно,
полученной от осколочного снаряда.
     Трое человек пытались выкатить за пределы площадки здоровенную катушку,
на которой когда-то был намотан телефонный  кабель.  Катушка была тяжелая, а
участок, по которому ее  пытались выкатить,  весь завален  кирпичами, ржавой
арматурой, кусками бетона.
     --  Эй, вы, сначала уберите этот мусор, а потом катите колесо -- сказал
им старший. -- Алик, подойди сюда.
     Старший группы -- это один из полевых командиров, воевавших в Чечне под
началом Гараева, Саид Ахмадов. Алик -- москвич  Олег Воропаев, взятый в 1999
году  в плен  и  адаптированный  к  уставу боевиков.  Трое других  --  часть
интернациональной группировки  террористов: "волонтеры" из  некогда братских
республик  --  Изотов  из  Астрахани,  Хаджиев  из  Дагестана  и  молдаванин
Николеску.
     От  катушки  отошел  светловолосый  парень,  тоже  по  пояс обнаженный,
несмотря на то, что еще накрапывал  дождь.  Его волосы спутались, а по виску
текла струйка  не  то дождя, не то пота. Когда он подошел  к Ахмадову,  тот,
понизив голос, сказал:
     -- Алик, вы  тянете резину.  Я же  тебе  уже говорил...к  утру площадка
должна быть готова.
     -- Мы делаем  все возможное,  но  там столько  хлама...  Все равно надо
будет искать бульдозер, руками железобетонный блок нам не сдвинуть с места.
     -- Возьмите ломы и попытайтесь хотя бы оттянуть его в сторону.
     -- Мы пробовали...Без бульдозера не обойтись...Правда, можно взорвать.
     -- Взрывай.
     -- Много шума будет.
     Ахмадов  задумался  и  стал  закуривать.  Правая  рука  у  него  слегка
подрагивала, возможно, в результате перенесенного ранения.
     -- Хорошо, убирайте все, что можно убрать без техники, а  завтра  утром
пойдешь в город и пригонишь бульдозер, но без водителя.
     -- У нас есть свой водитель... Николеску, он когда-то в колхозе работал
трактористом. Пусть завтра и отправляется за техникой.
     Но  у  Ахмадова  на этот счет  были  свои аргументы: молдаванин еще  не
прошел испытание кровью, хотя в нескольких стычках с федералами побывал.
     -- Нет,  Алик,  пойдешь  ты.  Деньги  я тебе выдам...Как  думаешь,  сто
долларов хватит, чтобы на какой-нибудь стройке на пару часов взять на прокат
бульдозер?
     -- Этого  даже много, такие деньги могут вызвать лишние подозрения. Тем
более, доллары. Расплачиваться в России нужно рублями...
     -- Тебе  видней,  а сейчас разберите весь мусор, чтобы к прибытию наших
людей площадка была готова.
     -- Во сколько они прибывают?
     -- Этого я тебе не могу сказать, потому что сам не знаю.
     Однако Ахмадов кривил душой: время,  когда  на  бывшей автобазе  должны
были появиться основные силы группы, было строго оговорено: по времени -- не
позднее 22 часов следующего дня.
     Когда  Олег  Воропаев  уже  направлялся  к катушке, его  снова окликнул
Ахмадов.
     -- Я  тебе еще не все  сказал, -- от сигареты,  которую в руках  держал
Ахмадов, исходили противные ароматы  неочищенной анаши.  --  Ты вот  что, не
спускай глаз с молодого Изотова. Он мне не нравится, молчит и что-то себе на
уме имеет...
     -- Но ты  же сам  его выбрал. Нам нужен был снайпер -- нужен, так о чем
тут говорить...
     -- Я тебя, Алик, предупредил, если что -- ответишь тоже...
     Губы Воропаева тонко сжались и, казалось, с них  вот-вот слетит угроза.
Но, не  проронив  ни слова, он развернулся и широким шагом пошел  в  сторону
катушки.


     ------------------------------------------------------------------------------------------------
     Шифровка  из  вашингтонской  резидентуры  в  оперативный  отдел  Службы
внешней разведки РФ.

     Срочно!
     Захару

     По  данным источника из Пирамиды, в район Чечни, направляется группа во
главе  с полковником  спецподразделения "Дельты" Адамса Дормана. Цель еще не
до конца  ясна: то  ли встреча с  Масхадовым в  связи с похищением боевиками
Гараева майора США Донована, то ли встреча с Барсом на  предмет передачи ему
электронных средств слежения за перемещением на  местности.  Ориентировочные
сроки -- вторая декада августа с.г.
     ------------------------------------------------------------------------------------------------






6. Москва. Тест для разведчика.


     В  первую  же субботу  Путин  отправился  на  тренировочную  базу.  Без
эскорта, с  водителем  и  двумя  охранниками. Ехали на  обычной "девятке"  с
темными стеклами.
     Дорога ему  была  зн