я взяли и  стали
бить,  я   раскололся,   словно   грецкий   орех.  Выдал  дислокацию  полка.
Месторасположение штаба и всех огневых  точек. Все секреты выложил...В ту же
ночь чеченцы раздолбали весь полк...Кто мне это простит?
     -- Никто,  но прежде  всего  ты  сам не должен прощать себе подобное. Я
тебя не учу,  но сегодня  кое-что произойдет такое,  когда  ты можешь  снова
почувствовать себя человеком. Понял?
     Молдаванин поднял голову, в глазах стояли слезы.
     -- Не знаю, но я постараюсь отмазаться.
     Он хотел еще что-то сказать, но к  ним на крышу поднялся  Саид Ахмадов.
Очень   внимательный   и   с   крысиным   чутьем.   Воропаев  пожалел,   что
разоткровенничался  с  Николеску. Однако  Ахмадов, не подходя к  ним, махнув
рукой, сказал:
     -- Олег, спускайся, есть дело.
     Они  прошли в  гараж,  где  на  капоте  "форда"  была  разложена  карта
Воронежа, возле которой находились Вахтанг с двумя своими людьми.
     --  Подойди сюда, -- сказал он Воропаеву, -- будем совместно мозговать,
куда припаркуем эту тачку, -- он постучал костяшками пальцев по капоту.
     Воропаев разглядел на карте городок Нововоронеж, расположенный на левом
берегу Дона, рядом -- кубики АЭС. На них и застыл палец Вахтанга.
     А в чем проблема? -- спросил Олег, стараясь не смотреть  на Вахтанга  и
вставшего рядом с ним Ахмадова.
     --  Как проехать через мост и остаться незамеченными? объяснил проблему
Ахмадов.
     -- А что,  тут один  мост? Но  вы не забудьте,  что  эта машина  уже  в
розыске, поэтому нужно прежде всего иметь это в виду, -- Воропаев закурил.
     --  Это не проблема, ее сейчас ребята переоборудуют под частное  такси,
поставят на крышу фонарь с шашечками и сменят номера. Важно проскочить через
реку...Подумай, Алик, ведь за рулем будешь ты...
     -- Тогда я и решаю: поедем через Каменный  мост.  Он  находится в самом
центре, движение там самое интенсивное, легче затеряться в потоке машин  или
спрятаться  за  каким-нибудь  автобусом или  дальнобойщиком...Проскочим,  не
боись... Только куда потом направляться?
     -- Вот сюда, -- черный от смазки палец  Вахтанга уперся  в водонапорную
башню находящуюся между рекой и АЭС. -- С моста свернешь направо, съедешь по
развязке на шоссе и по нему двигай в сторону Нововоронежа...
     -- Кто со мной поедет?
     -- Вот эти орлы, -- Ахмадов  на  шаг  отступил  в сторону, выпуская  на
первый  план  двух чернявых юношей.  Среди  них был молодой грузин с глазами
серны,  который  днем укладывал  в багажник "форда"  какой-то  груз.  Второй
человек столь же молод и сухощав,  как Резо, только немного выше ростом. Его
вьющиеся волосы давно, видимо, не соприкасались с расческой.
     -- Как тебя называть? -- обратился к нему Воропаев.
     -- Называй его Вано, -- влез в разговор Ахмадов. Явно  шифровался.-- За
старшего будет Резо...
     -- Стволы берем? -- не обращая внимания на реплику Саида, спросил Олег.
     -- Смешные  слова говоришь, Алик, -- Вахтанг  улыбнулся,  хотя в глазах
по-прежнему чернела холодная глубина.
     Возможно, еще  что-нибудь сказал бы Вахтанг,  если бы в этот момент  не
засигналила  "Нокиа",  антенна которой торчала у него  из камуфляжа. Вытащив
трубку,  он  отошел в  сторону  от  "форда"  и,  хотя  пытался  говорить  на
пониженных  тонах, Воропаев услышал что  он говорил: "Михайло? Очень хорошо,
что  дал о  себе знать. Люди  доехали? -- Пауза, -- Прекрасно,  теперь давай
сверим  часы...сейчас  восемнадцать  сорок...  без  двадцати семь.  Ты  меня
слышишь? Начинаем, как договорились... Хорошо, привет Сталинграду..."
     Окончив разговор,  Вахтанг вернулся к машине  и  тихо сказал  Ахмадову:
"Звонил  из Волгограда  Михайло, у  него  полный порядок  с  графиком..."  И
грузин, видимо, от удовлетворения потер  руки, затем, расплывшись  в улыбке,
хлопнул по плечу Резо.
     -- Теперь от тебя, дорогой мой, будет зависеть попадем мы в десятку или
нет...Все, разбегаемся! -- сказал  Вахтанг, -- идите и готовьтесь к  выезду.
-- Посмотрел на часы: -- У вас еще есть время побриться, помыться, сходить в
туалет, чтобы там не приспичило...
     В Воронеже в августе темнеет рано: в десять вечера уже довольно плотные
сумерки  легли  на  широко раскинувшийся  город,  который  сверху  напоминал
беркута в полете. И река, делая на севере изгиб, в лунном свете походила  на
турецкий ятаган -- бритвенно острый и хищно изгибистый.
     Когда  "фордик"  уже оснащенный атрибутами  частного такси,  выезжал из
ворот  гаража, Ахмадов стоял во  дворе  и, жестикулируя,  помогал  Воропаеву
развернуться  на  узкой  полоске,  свободной  от  изготовившихся   к  полету
парапланов.
     Они  напоминали  черных,  таинственных птиц из юрского  периода.  Возле
одной   из  них   Воропаев  заметил  Николеску,  который  взглядом  провожал
выезжающий "фордик"  и когда машина сравнялась с  молдаванином,  тот стертым
движением  руки  помахал  на  прощанье  Олегу.  И  странное дело,  от  этого
невыразительного  участия  по  сути  чужого  человека,  на  душе   Воропаева
потеплело и не такими отчужденными казались воронежские сумерки.
     Они ехали по далекой окраине города, потушив зеленый огонек на ветровом
стекле, но несмотря на  это,  дважды их пытались остановить прохожие, приняв
за настоящее такси. Перед  Каменным  мостом скопилось несколько машин, среди
которых  тревожно трепетали синие просверки милицейского транспорта. Авария,
какой-то лихой джип не вписался в поворот и почти снес фонарный столб. И эта
чья-то  неприятность  была  им  на  руку,  никто  не  обратил  внимания   на
неприметное такси с несколько осевшим задком. Они проскочили мост и свернули
на съезд, пологой дугой уходящий под мост и выбегающей на набережную реки.
     Со стороны  город  выглядел  потускневшим,  как  будто кто-то  притушил
половину  его  огней,  а близкий  контур, отделяющий Воронеж от реки, вообще
напоминал траурную ленту. Настолько черна была эта часть набережной.
     Шоссе повернуло направо и "фордик" на  приличной скорости  направился в
южном направлении. Ехали  молча,  лишь младший Вано несколько раз принимался
кашлять,  видно,  смена климата не прошла для него даром.  И уже подъезжая к
Нововоронежу, Резо разродился нейтральной констатацией:
     -- Ты, Алик, едешь так, как будто по этим дорогам мотался всю жизнь.
     Однако Воропаев промолчал. Он думал о Подмосковье.
     А   впереди,  в  метрах  в  восьмистах,  засветились  красные  огни  --
габаритные  обозначения  водонапорной башни.  По  высоте  она была  никак не
меньше  ростом  двенадцатиэтажного  дома.  Именно  в  ее  чреве день и  ночь
трудятся мощные  насосы,  подавая воду не только  в  городские сети, но и на
Нововоронежскую АЭС.
     -- Вот она красавица, -- почти без акцента сказал Резо, сидящий рядом с
Воропаевым. -- Слышь, Алик, подъедешь со стороны реки...
     С  приближением  к башне,  нервы  у  Воропаева  начали вибрировать: ему
подумалось, что он близок к разгадке этой поездки. Это же элементарно, думал
он,  взрыв,  который  они намереваются произвести,  катастрофически  нарушит
работу  насосов, в чем Воропаев ни на  секунду не  сомневался,  и тем  самым
исключит подачу воды, поступающей на охлаждение ректоров АЭС. А без  воды --
перегрев, неуправляемая реакция и -- еще один Чернобыль. Черт возьми, это же
будет пострашнее Чернобыля, потому что там взорвался один реактор, а тут это
может произойти сразу с пятью.
     Что-то захолодило руки Воропаева, которые лежали на баранке и отяжелило
ноги, двигающие педалями, сухота объяла гортань. Он старался не выдать себя,
ибо  знал: любое сомнение  в том, что они собираются  совершить, моментально
кончится  пулей  в  затылок.  Ему  даже  почудилось,  что сзади,  где  сидел
молчаливый Вано, клацнул взвод пистолета.
     Но когда они  подъехали к  башне,  Воропаев  увидел  вокруг нее высокий
каменный забор, а слева, под двумя фонарями, железные кованые ворота.
     --  Ну и что  дальше?  --  спросил он. -- Будем  таранить эту китайскую
стену?
     -- Подай  немного  влево, к реке, --  сказал Резо и обернулся к заднему
сиденью.  И  что-то  по-грузински  сказал  сидящему  там   Вано,  чего  Олег
разобрать, конечно,  не  мог.  Вдоль забора они  сместились  ближе к реке  и
встали  под  П-образным  вертикальным  отводом  трубы,  соединяющей  реку  с
водонапорной  башней.  И он подумал:  "Вот  это, наверно,  то  самое  место,
которое им  нужно, а не сама башня...Забор воды...Если  заткнуть  ему "рот",
все пойдет прахом и станет неуправляемым".
     Из машины первым  вышел  Резо  и  Воропаев через  зеркало  заднего вида
видел, как он подошел к багажнику, открыл  его и внаклонку начал  что-то там
колдовать. Негромко звякнула дверца и из машины вылез Вано.
     Однако  Воропаев в  темноте  не  заметил,  что  трубы  водозабора  были
отгорожены  металлической  сеткой, в  которой сейчас пытался сделать  проход
Вано  и   которому  помешал  вырвавшийся   откуда-то  из  глубины  запретной
территории   лучик  карманного   фонаря.   Через  форточку,   Олег   услышал
предостерегающий  окрик "Стой,  кто идет? Буду  стрелять..." И, видимо, тот,
кто был с фонарем вознамерился всерьез привести свою  угрозу в действие, ибо
все услышали  как человек передернул затвор  автомата...И, возможно, события
того вечера развивались бы  совершенно по другому сценарию, не  окажись Резо
проворнее постового: он вытянул из-за пазухи  "Глок" с навинченным на  ствол
глушителем  и  дважды выстрелил на голос сторожа.  И  тут же  лучик фонарика
беспорядочно  заметался,  прочертил дугу и, упав на землю вместе с хозяином,
замер.  В его свете отчетливо проглядывала  рука,  в которой  судорожно было
сжато цевье видавшего виды автомата.
     "Сволочи,"  --  сказал себе Воропаев и каким-то инстинктивным движением
руки, нащупал  пистолет, который  он  держал  во внутреннем кармане  куртки.
Вытащил  и   положил  его  на  колени.  Большой   палец   елозил  по  флажку
предохранителя. "А зачем  тогда им нужны парапланы? -- Еще один вопрос задал
себе Олег,  -- если тут рванет, все остальное  перебор..." Однако ответа  на
этот  вопрос у него  не  было.  А  не  было  потому,  что  он не знал, какой
вероломный  вариант хотели осуществить  его собраться по банде.  Тем  более,
планировка операции проводилась не в Воронеже, на бывшей воинской  автобазе,
а  в  одной из  пещер  квадрата Е-9, где в  полном  цивилизованном  комфорте
пребывали  Барс, его  верные Тайпан с  Гараевым, их  серый кардинал пуштунец
Ахмад  Садыров  и  прилетевший  на три часа сам Эмир. По  существу,  это  он
настоял на  атаке на  Нововоронежскую  АЭС, поскольку она находится почти  в
центре европейской  части  России, и угроза взорвать  ее  была  бы  зловещим
жупелом для всей Европы. И размахивая эти жупелом, он мог  бы потребовать от
любого государства мира выполнения всех своих условий. От  незамедлительного
прекращения  войны  в  Чечне  и  вывода  из  нее  войск федералов  до  сдачи
Иерусалима палестинцам и освобождения тех, кто был  осужден в США за взрыв в
международном торговом Центре...Эмир,  конечно же, шел  ва-банк и потому при
разработке  терактов остановился на  Воронежском  варианте: отвлечь  силовые
структуры    двумя    мощными   взрывами    --    уничтожением   центральной
электроподстанции,  находящейся на правом берегу Дона и  главного водозабора
-- на левом берегу. Где сейчас в раздумье и находился Воропаев,  и о чем он,
разумеется, знать не мог.
     Он видел,  как к упавшему на землю  фонарику  подошел  Резо  и каблуком
ботинка  вдавил  его  в  землю,  однако  фонарик  продолжал светить.  Грузин
нагнулся и, подняв его, несколько раз ударил рефлектором о пистолет, который
он держал в руках.
     Когда  проезд в сетке был сделан, к  машине подошел Резо  и велел Олегу
заезжать на территорию  водозабора и встать под П-образным отводом. Воропаев
несколько секунд медлил, понимая, что такая задержка может стоить ему крови.
Но  ему не хватало  какой-то  малости, чтобы свести  в своих  думах концы  с
концами. Нажав на газ,  он  осторожно  стронулся с места и направился  туда,
куда пятился силуэт Резо, указывая дорогу. Вано нигде не было видно.
     Когда Воропаев  остановился и заглушил  мотор, почувствовал сумасшедший
бег своего сердца. Оно раньше его объявило тревогу.
     Машину слегка  качнуло и в зеркале он увидел поднятую крышку багажника.
Он хотел выйти из машины, но в этот момент что-то замаячило слева у форточки
и он услышал звук, который  нельзя спутать ни с каким другим звуком на свете
-- это был металлический взвод пистолета. Холод обдал Воропаева, его большой
палец отжал  предохранитель,  а  ствол своего "стечкина " он  почти вдавил в
мягкую обивку дверцы. Когда хищная округлость глушителя приблизилась к самой
форточке, Олег  начал стрелять.  Три  пули  он  выпустил через дверцу, затем
подняв ствол и согнув  кисть руки книзу, через форточку сделал еще несколько
выстрелов. Но он знал, кого бы он там ни уложил,  где-то рядом  живет и ждет
мести еще один человек. Воропаев, отмахнув дверцу, ничком упал на землю. И в
этот момент по машине, со стороны багажника, прошла горячая волна автоматной
очереди.  Стекла  обвалом рухнули на  капот и  на  сиденья "фордика", но для
Воропаева это уже было неважно. Его левая рука, которой он упирался о землю,
почувствовала клейкую, теплую оболочку,  в ноздри шибанул запах крови. Рядом
бугрилось человеческое тело, в котором что-то еще жило и умирающе клокотало.
     Олег  перекатился от машины  в сторону водозабора и занял позицию.  Его
руки были как две натянутые струны: в них он зажал пистолет, прислушиваясь к
каждому шороху. Глаза, привыкающие к темноте, уже различали контур машины, и
маленький отблеск  на одной из фар  -- видимо,  далекие огоньки  добежали до
этого кровавого места.
     Но  то, что произошло дальше, напоминало кадры из какого-нибудь пошлого
боевика: на  правом берегу  реки  вдруг  поднялся огромный столб пламени, за
которым    последовал    гигантский    взрыв.    Олег    понял:    взорвался
"Москвич"-каблучок, машина-торпеда, которую он видел в гараже автобазы.
     Город   целиком   погрузился   в  кромешную  тьму.  Возможно,  взорвали
электроподстанцию или опоры ЛЭП...
     Он лежал и  до рези  в глазах вглядывался в темноту, где  копной застыл
"фордик", за которым,  возможно,  скрывался тот, кто хочет его изрешетить из
автомата. И легкий металлический  звук поколебал тишину и звук этот  исходил
от  заднего  правого  колеса   машины.  Возможно,  тот,  кто  там  находился
неосторожно задел автоматом  корпус "фордика". Воропаев протянул  в  сторону
руку, нащупал небольшой ком слежавшейся глины и бросил его в сторону машины.
И,  видимо, попал в нее потому  что  в то  же  мгновение раздалась еще  одна
очередь, трассер которой исходил не от самой  машины,  а из точки, удаленной
от "фордика" на десять-пятнадцать метров.
     Олег приподнялся и прицелился в то место, откуда только что выпархивали
смертоносные светлячки.  Трижды выстрелив,  он  перекатился за  трубу и ждал
ответного огня. Но вместо него, он  услышал стон. Наверное, тот, кто стрелял
ранен,  а  может,  это  хитрость, подумал  Воропаев, уловка? Поэтому  он  не
спешил: выждал  и потихоньку  стал подползать к  машине.  Он уже был в  трех
шагах от нее, когда по нему полыхнуло пламя и он, вжавшись в землю, с дрожью
в теле ждал последнего смертельного укола. Но пули прошли поверху, обдав его
горячими  пороховыми  дымами.  И  снова раздались  стоны,  но  теперь  более
затяжные, несдерживаемые...Воропаев перекатился от машины и стал ее огибать.
Крадучись, по-кошачьи  пластаясь  по  земле,  он  приблизился  к тому месту,
откуда исходили стоны.
     Он  не  стал  добивать  умирающего человека,  который ничком  лежал  на
отсыревшей от росы траве. Он  только  вытащил из-под него автомат и  фонарем
посветил на лежащего. Это  был  Вано, его  курчавая голова находилась в луже
крови, которая натекла из рукава его десантной куртки.
     Воропаев  перевернул  Вано и отстегнул от  его пояса гранату, а  из-под
полы  извлек  небольшой  пистолетик  ПСС,  предназначенный  для  бесшумной и
беспламенной стрельбы. Из кармана брюк вытащил мобильник.
     -- Вано, зачем вы хотели меня  убить? --  наклонившись к грузину,  тихо
спросил Воропаев.
     Вано скривил рот, видимо, хотел что-то сказать, но силы были на исходе.
Олег ждал, ему важно было знать, кто приговорил его...
     -- Кто приказал вам меня убрать?
     Губы Вано с трудом отклеились одна от другой и он еле слышно изрек:
     -- Саи...Саид Ахмадов... Велел взорвать тебя вместе с машиной...
     Голова Вано  откинулась набок, изо рта выпорхнул сукровичный пузырь, из
левого  глаза скатилась капелька влаги...Судорога  прошла по его ногам и все
-- душа его отлетела.
     Воропаев взял его руку и пытался прощупать  пульс, но его  не было.  Он
поднялся  и пошел  к  машине. Резо лежал возле  переднего крыла и  тоже  был
мертв.
     Когда Воропаев открыл багажник и посветил фонарем, глаза его полезли на
лоб. Под пледом лежало сотни две тротиловых шашек, завернутых в серую грубую
бумагу. Но не это его удивило и едва не сбило с катушек  -- под вторым слоем
взрывчатки зелеными циферками высвечивался таймер. Воропаев взглянул на свои
часы  и сравнил расположение  стрелок с тем, что увидел на табло взрывателя.
Разница в две с половиной минуты...
     На  раздумье не было времени и он, чертыхаясь, стал  заводить "фордик",
на  ощупь   соединяя  обнаженную  проводку.  Подал   машину   назад   и,  не
разворачиваясь, докатил до ступенек, которые с  набережной  сбегали  к реке.
Сделал  небольшую дугу и, направив машину в самый створ  спуска, выскочил из
"фордика"  и  побежал от реки  в  кромешную темень.  Напоролся  на  какой-то
строительный хлам, упал  и,  закрыв голову руками,  стал считать...Он слышал
всплеск, урчанье водоворота, в который уходил "фордик", слышал оглушительную
тишину, и когда досчитал до тридцати  четырех,  все  вокруг него сдвинулось,
завибрировало  и ему казалось, что земля сорвалась со  своей оси и  спасенья
уже  не будет...Огромный  фонтан воды взвился над Доном  и тяжело вернулся в
свое лоно.
     "Полдела сделано", -- неизвестно кому доложил Олег и вытащил из кармана
"моторолу". Он опять  зажег фонарик  и трясущимися  от  напряжения  пальцами
нажал на 02. Ему  ответил грубый голос и когда Воропаев сказал в трубку, что
скоро может  начаться  захват  и  подрыв  АЭС, его  послали  куда  подальше.
Дежурный  УВД,  задерганный  звонками,  связанными со  взрывами в городе,  и
чехардой, которая творилась в Управлении, вышел  их себя, что говорило о его
непрофессионализме.  Но  поскольку  Воропаев не  отключался, на другом конце
связи переиначили и уже другой голос,  с нормальными  модуляциями,  негромко
сказал:  "Если  у  вас,  действительно, есть  для  нас  полезная информация,
говорите  и  не  тяните время." "С кем  я  говорю?"  -- спросил Воропаев. "С
майором Ковалевым  и мне тоже хотелось бы узнать  ваше имя..." "Запоминайте:
вам  звонит  бывший  боец  московского  ОМОНа Воропаев  Олег  Александрович,
которого восемь месяцев назад похитили в Чечне...А сейчас  я вместе с бандой
Саида Ахмадова  в вашем городе  и  должен был,..-- голос у него сорвался, --
должен был взорвать водозабор, но  в  последний момент  передумал и вышел из
игры.  Тех,  кто  не  захотел  последовать  моему  примеру,  можете найти  у
водозабора, они там отдыхают..." "Олег, только не кладите трубку"...-- голос
майора  Ковалева  загустел,  в нем  слышались  умолительные  нотки  и адское
нетерпение. "Я почти все вам сказал...разве что не упомянул о парапланах, на
которых смертники предпримут сейчас налет на АЭС...  Майор,  если вы знаете,
где  раньше была  армейская  автобаза, вы  все  свои проблемы  решите  одним
махом...У меня к вам личная просьба..." "Я слушаю, говорите". "Если попаду к
вам в руки, прошу  об одном: поместите  в одиночную  камеру,  мне  никого не