угиваний.  Кроме
дозорных, все спали.
 
*** 
 
   Из-за пригорка с редкими кустиками видны были лишь верхушки деревьев.
Пригорок скатывался в неширокую ложбину, на которую набегал другой холм.
Идеальное место для засады: возвышенностью незамеченным пройти трудно, а
в петляющей  изложине  при  минимуме  переднего  обзора  легко  заметить
неприятеля.
   Десантные куртки и брюки отлично скользили по земле,  не  издавая  ни
звука. Сероватая с коричневыми  разводами  униформа  почти  сливалась  с
ландшафтом днем и была неразличима ночью. Разведчики подбирались к самой
высокой точке взгорья, чтобы подтвердить свою догадку.
   Боевики тоже хорошо замаскировались, но все внимание сосредоточили на
лощине. Они были  уверены,  что  диверсанты  пройдут  коротким  и  более
удобным путем, тем паче что до базы еще далеко. В задачу дозора  входило
выявить русских и пропустить, доложив по рации.
   Диверсанты из них никакие, подумал Пантера, подбираясь к стоявшему за
стволом дерева  боевику.  Видно,  замерзли,  лежа  на  земле,  а  теперь
отогреваются. А Пантюхин и его товарищи привычно спали на снегу.
   Пантера высвободил нож и,  также  крадучись,  сократил  дистанцию  до
минимума. Он походил на тень, не издающую ни звука. Его левая рука взяла
боевика за плечо и потянула к себе, а правая с коротким  замахом  сверху
вниз вонзила острое лезвие ножа поверх ключицы бандита.
   Пантера аккуратно положил нанизанного на лезвие противника  на  землю
и, не отпуская рукоятки ножа, всем телом навалился на свою жертву.
   - Сколько вас? - шепнул он ему на ухо. Пока нож в шее, боевик поживет
какое-то время. - Меньше десяти - качаешь  головой.  Больше  -  киваешь.
Пожимаешь плечами - и я убиваю тебя. У тебя три секунды. Три. Два...
   У Пантеры были  светло-каштановые  волосы,  только  он  забыл,  когда
последний раз носил подобие  хоть  какой-то  прически,  так,  щетина  на
голове. Длинноволосые и особенно бородатые сильно потеют, больше  тратят
сил,  быстрее  устают,  а  диверсант  не  может  себе  этого  позволить.
Идеальный вариант силового разведчика  -  лысый,  поджарый,  без  лишних
килограммов  веса.  Главное   оружие   диверсанта   -   его   живучесть,
непотопляемость, его инстинкт, шестое чувство, которое заставляет видеть
спиной; его умение мгновенно оценивать обстановку и так  же  молниеносно
принимать решения.
   Пантерой Михаила прозвали по начальным буквам его фамилии, хотя такое
прозвище он мог получить за свои желтоватые глаза,  кошачью  гибкость  и
отменную реакцию.
   - Один... - досчитал он.
   Боевик нашел в себе силы изобразить что-то наподобие кивка, который в
полутьме был бы не замечен кем-либо другим. Пантера держал наемника, как
добычу, бросая быстрые взгляды  вокруг  и  поводя  головой  в  шерстяной
шапочке.
   - Дальше тоже есть дозорные?
   Мускулы шеи бандита снова сократились в положительном ответе.
   - Расстояние?  Прервешь  меня  кивком.  Триста  метров...  Пятьсот...
Семьсот...
   Положительный ответ.
   Сердце боевика колотилось в невероятном ритме. Кусок стали  длиной  в
семнадцать сантиметров пробил ему шею и легкое.  Острая  боль  прожигала
его насквозь. Но страшнее была не  боль,  а  скорая  смерть.  Раньше  он
смеялся, глядя, как катаются по земле заложники, потом  резко  затихают,
подергивая лишь ногами, - но это не значило, что русская свинья  сдохла,
по  глазам  можно  было  определить,  что  сознание  еще   не   покинуло
казненного. Некоторые подходили и заглядывали, чтобы  унес  заложник  на
тот свет облик своих палачей.
   Пантера тоже заглянул в глаза бандита, но  во  взгляде  его  не  было
веселья  или  ненависти.  Обычный  взгляд  хищника,  поймавшего  добычу.
Диверсант левой рукой прижал голову боевика к  земле,  а  правой  сделал
резкое движение влево и вверх.  Сталь  ножа  вышла  из-под  правого  уха
бандита, проделав в шее страшную рану.
   Вдруг Пантера резко повернулся, с  невероятной  ловкостью  подтягивая
из-за спины автомат. И тут же выругался про себя, увидев подползающего к
нему Скутера.
   "Когда-нибудь я убью его",  -  подумал  Михаил  и  покрутил  у  виска
пальцем.
   Разведчики сползли вниз и легли, касаясь друг друга головами.
   - Семьсот метров прямо - еще один дозор,  -  шепнул  Пантера  на  уху
приятелю. - Надо бы и там насорить.
   - Так мы и до базы доберемся, - шепнул в ответ Скутер.
   Разведчики  сделали  порядочный  крюк,  прежде  чем  выйти  за  спину
дозорным  второго  секрета.  Теперь   они,   зная   их   местоположение,
действовали быстрее.
   Страхуя товарищей,  Подкидыш  полз  от  них  в  пятидесяти  метрах  с
автоматом на изготовку. Задача простая - оставить на месте еще один труп
и отходить к своим. Первого убитого боевика хватятся не  скоро.  Рациями
они воспользуются в случае вызова.
   Как ни странно, крайний по  направлению  к  базе  караульный  второго
дозора тоже стоял. Но он оказался опытнее своего товарища.
   Услышав шорох, он весь напружинился, потом, разворачиваясь и припадая
на одно колено, вскинул автомат.
   Пантера был в пяти  метрах  от  него,  на  своей  любимой  дистанции.
Приподнявшись на одной руке, он вторую  завел  за  голову  и  швырнул  в
боевика тяжелый нож. Звук летящей стали  походил  на  слабый,  учащенный
отголосок уханья филина:  вух-вух-вух-вух.  Бандит  даже  не  вскрикнул,
когда нож вонзился ему в горло.
   Пантера, как змея, в несколько проворных  приемов  оказался  рядом  и
предотвратил случайный выстрел из автомата.
   "Уходим", - показал он Скутеру, второму на подстраховке, убирая нож в
ножны.
   Подкидыш поджидал их, лежа на спине и ногами в их сторону.  Пропустив
товарищей, он перевернулся на живот и пополз вслед за ними.
   Между первым и вторым дозором, но на  расстоянии  в  полкилометра  от
них, разведчики, сориентировавшись, срезали путь, выходя к своему отряду
с западной стороны.
   Когда они уходили, дозорным этого  направления  был  Ас,  сейчас  его
сменил Македонский.
   - Наряд вне очереди получил? - шепнул ему Скутер.
   - Ас отдыхает, у него впереди много работы, - ответил Саша Богданкин.
- И вы ложитесь, покемарьте минут сорок.
 
62 
 
   Когда Марковцев проснулся, то увидел рядом сопящего  Пантеру.  Как  и
остальные, Пантюхин спал на  спине,  скрестив  руки  поверх  автомата  и
приспустив на глаза вязаную шапочку.  Сергей  на  восемнадцать  лет  был
старше Пантеры и поймал себя на  мысли,  что  относится  к  этому  парню
особо, по-отечески, как и  к  Жене  Заплетиной,  которой  едва  стукнуло
двадцать. Марк не думал о том, что лежащий рядом с ним боец, только  что
вернувшийся из рейда, убил одного, а  может,  двух  бандитов.  Подобными
категориями он уже давно  не  мыслил;  а  на  заданиях  такие  мысли  не
возникают вообще.
   Начнется бой, подумал Марк, и я постараюсь быть рядом с ним. Вроде бы
несправедливое решение, ас другой стороны, ведь с кем-то  он  встанет  в
пару. Исходя из плана, его напарниками будут три человека:
   Муха, Удав и Рубильник.
   Моей бы кобыле такого парня, вспомнил Сергей о  дочери.  Погулять  на
свадьбе...
   Это предположение вызвало на лице Марковцева улыбку. Вот он поднимает
рюмку, обращаясь к безликой воображаемой толпе присутствующих: одни руки
и  подрагивающая  прозрачная   жидкость   в   рюмках,   опрокидывающаяся
неизвестно куда. Среди этой толпы только одно  четкое  лицо  -  Пантеры,
одетого в строгий костюм и галстук; даже лицо дочери слегка размытое.
   Вдруг Марковцев поймал себя на том, что представляет  не  свадьбу,  а
похороны. Что праздники как таковые не для него и не для Пантеры, а  для
тех, чьи лица так расплывчаты...
   Сергей попытался заглянуть в будущее. Вот он вернулся с задания.  Вот
встретился с Катей.  Вот  пролетели,  как  одно  мгновение,  счастливые,
несомненно, дни и недели. А потом его неспокойная душа отвергнет  опеку,
сбросит с плеча ласковую ладонь женщины, о  которой  он  мечтал.  А  что
последует за этим грубым  жестом?  Дальше  непроницаемый  туман,  откуда
разносится призывное карканье. И он пойдет  на  этот  звук,  обязательно
пойдет, пока не ткнется ему в ладонь чья-то корявая рука. А все  потому,
что он никто - и здесь, в этом чужом краю, и в  своем  родном  тоже.  Он
подневольный в неволе - Катя оказалась права не на сто, а на все  двести
процентов.
   - Не спишь, Максимыч? - не поднимая  с  глаз  шапочки,  Пантера  чуть
повернул голову в сторону старшего товарища. - Я тоже. Сестру  вспомнил.
Она  теперь  в  Афинах  живет.  Глупая.  Плачет,  целует  меня:  "Ты  не
обидишься? Я замуж выхожу. Уеду в Грецию". -  Пантера  вздохнул.  -  Нас
тетка воспитывала: у самой трое детей было, да нас с сестрой взяла.
   - А родители?
   - Мать утонула, а отец спился потом, - тихо ответил Пантера. - Ты был
в Греции, Максимыч?
   - Мне нельзя туда, - улыбнулся Марк. - Боги там близко.  Я  не  люблю
богов, и они не благоволят ко мне.
   Пантера качнул головой.
   - Странный ты человек, Максимыч... Скажи честно, зачем ты здесь?
   - Честно?.. -  Марк  долго  не  мог  ответить.  -  Честно  как-то  не
получается.
   - Как хочешь... - Михаил вдруг  улыбнулся.  -  Знаешь,  кого  ты  мне
напоминаешь?
   - Кого?
   - Воспитателя в детсаду.
   - Почему воспитателя?
   - Ты же  нянчишься  с  нами.  Зачем?  Ну,  скажи,  зачем?  -  Пантера
приподнял  шапочку  и  приподнялся  на  локте.  Его  желтоватые   глаза,
блестевшие в сумраке, и сложившиеся  в  полуулыбку  губы  вытягивали  из
Марка ответ.
   Рано, подумал Сергей. Рано признаваться во всем. И вообще,  нужно  ли
это? Хотя Ленц сам дал  Марковцеву  возможность  скрыть  от  разведчиков
тайну. "Произошла утечка. Вас  ждут".  Это  сообщение  снимало  с  Марка
тяжкий груз. Однако трудно солгать, глядя в честные глаза Пантеры, и так
же нелегко уйти от ответа.
   Выручил Злодей, завозившийся слева от Марка:
   - Пантера, заткнись. Дай поспать человеку.
   - Это кто у нас человек? - тут же подал голос Скутер.
   - Ну все, началось. - Один-Ноль  выругался  и  поднялся  на  ноги.  -
Подъем! Скутер - в голову колонны.
   - Вы дрыхли тут, - горячим шепотом  взорвался  Горчихин,  -  а  мы  с
Пантерой и Подкидышем по оврагам ползали. А теперь  я  вам  путь  должен
рассекать, да? Нашли марафонца! Вон Злодей - ну постоянно он  в  хвосте!
Постоянно.
   Продолжая ворчать, Скутер надел рюкзак и повесил на шею автомат.
   - Рубильник, зови Македонского и догоняйте  нас.  -  Один-Ноль  занял
привычное место Скутера и легко побежал в голове колонны.
 
Глава 21 
Последние приготовления 
 
63 
Азербайджан, 20 декабря, среда, ночь 
 
   Как таковая,  асфальтированная  дорога  кончалась  непосредственно  у
ворот бывшего УМС, а дальше, на восток, она представляла собой  мешанину
из щебня и  песка.  Двухэтажное  здание  управления  было  выстроено  из
силикатного кирпича, таким же был и основной одноэтажный бокс-ангар,  по
высоте не уступающий главной конторе. Бетонный забор  светло-коричневого
цвета уцелел лишь с двух  сторон,  две  другие  освободили  ог  плит  из
соображений безопасности взлета и посадки самолета. Привычных сигнальных
огней на этом частном аэродроме не было, отчасти  их  функции  выполняли
прожекторы, по три штуки с каждой стороны вдоль летного поля.
   Диверсанты выдвинулись к аэродрому, когда уже наступил новый день,  в
00.45. Разведгруппа в составе трех человек произвела осмотр объекта.  На
первом этаже здания и над входной дверью, к которой вел  пятиступенчатый
марш, горел дежурный  свет,  второй  этаж  тонул  во  мраке.  "ЗИЛ-131",
оснащенный кронштейном для буксировки самолета, стоял вплотную к воротам
ангара.
   Рубильник и Моряк  блокировали  дверь  ангара,  остальные  разведчики
окружили здание,  рассредоточились  вдоль  фасада  -  непосредственно  у
двери, возле "ЗИЛа" и каменной коробки силовой подстанции.
   Изготовив оружие, Один-Ноль кивнул головой Марковцеву: "Давай".
   Сергей громко постучал в  металлическую  дверь,  за  которой  тут  же
раздался собачий лай. Но прошло не меньше минуты,  прежде  чем  в  окнах
вспыхнул яркий свет. Потом за дверью  раздался  мужской  голос,  который
что-то вопрошал на местном наречии.
   -  Открывай,  хозяин,  -  грубо  потребовал  Марк.  -  Я  от  Рустэма
Давлатова. Поговорить надо. И собаку убери.
   Вместо обычного глазка дверь была оборудована  смотровым  окошком  из
толстого плексигласа размером  с  суповую  чашку.  Горевший  над  дверью
дежурный свет позволил Марку разглядеть прильнувшее к окошку  смуглое  и
небритое лицо мужчины лет сорока пяти. Сергей стоял близко  к  двери,  и
хозяин не мог видеть оружие в его руках.
   Лицо мужчины скрылось,  умолк  собачий  лай.  Потом  раздался  грохот
открываемого засова, и дверь открылась.
   Марковцев наставил на хозяина автомат.
   - Руки вверх, земляк. Два шага назад, и лицом к стене.
   Хозяин не отреагировал. Сергей  затолкал  его  в  просторный  тамбур.
Вслед за ним вошла четверка диверсантов.
   - Подкидыш, Скутер - второй этаж, -  Скумбатов  отдавал  распоряжения
тихим голосом. - Пантера - со мной.
   Один-Ноль скрылся в  коридоре,  поворачивающем  направо.  Подкидыш  с
напарником устремились вверх по лестнице, ведущей из тамбура  на  второй
этаж.
   - Сколько человек в здании? - спросил Марк, наставив ствол автомата в
живот хозяину.
   - Три, - с небольшой задержкой ответил азербайджанец. Вид диверсантов
с плоскими рюкзаками, похожими на упаковку динамита,  произвел  на  него
сильнейшее впечатление. Смуглое лицо посерело, а руки, которые он держал
у лица, заметно подрагивали.
   - Кто именно? - Марк более внимательно присмотрелся к этому  человеку
ниже среднего роста,  широкоплечему,  с  массивным  носом  и  выдающейся
вперед челюстью. На нем был надет тренировочный костюм "найк", на  ногах
валяные чуни.
   - Водитель, я и мой помощник, - ответил летчик.
   - Помощник? - Марк удивленно приподнял бровь. - Так ты Адам Хуциев?
   Пилот кивнул головой.
   - Опусти руки, - разрешил Марковцев, подумав, что  им  повезло,  и  у
бывшего пилота Аса работы поубавится. - В ангаре есть кто-нибудь?
   - Нет.
   - Слушай меня внимательно, Адам, - Сергей убрал автомат за  спину.  -
Сейчас ты проводишь нас в ангар и покажешь, где у тебя парашюты. Пока мы
будем укладывать их заново,  ты  с  моим  летчиком  приготовишь  борт  к
полету. Керосин у тебя есть?
   - Не так много. Четыре тонны.
   - Сколько всего парашютов? - продолжил опрос Марковцев.
   - Пять "крыльев" и четырнадцать десантных.
   - Отлично. Мне нравится твоя откровенность: ты  полностью  подтвердил
слова одного человека. Значит, ты живешь здесь?
   - Иногда остаюсь на ночь. У меня дом в Шеки. Жена и четверо детей,  -
добавил хозяин.
   Сергей усмехнулся:
   - Тебе не о чем беспокоиться, Адам. Уже завтра ты сможешь возобновить
полеты и помахать крылом над родным домом.
   Со второго этажа спустились Подкидыш и Скутер.
   - Чисто, - доложил Найденов.
   Через пару секунд в тамбур шагнул Пантюхин. В желтоватом свете  лампы
глаза  Пантеры  прибрели  насыщенный  янтарный  цвет.  Он  показал   два
сложенных вместе пальца - взяли двоих, потом, улыбаясь,  развел  пальцы,
показывая латинскую V, Виктория, дескать.
   Марк подмигнул Пантере и кивнул Хуциеву:
   - Пойдем, Адам, покажи нам свои владения.
 
64 
 
   У Хуциева имелось все необходимое для  укладки  парашютов.  Огромные,
похожие  на  маты,  прямоугольные  пластиковые  плиты   были   тщательно
подогнаны по сторонам и широким рядом уложены вдоль двух стен ангара.  И
температура соответствовала: та же, что  и  вне  помещения.  Не  мешкая,
диверсанты приступили к работе.
   Марковцев прикоснулся к шелку парашюта едва ли не трепетно. Он  и  не
чаял когда-нибудь снова оказаться парящим над землей, тем более в полной
выкладке. Только за это он принял  бы  предложение  Скворцовой;  там,  в
комнате свиданий, не глядя обменял бы шелк ее воображаемого бюстгальтера
на шелк купола парашюта.
   Сергей складывал стропы  автоматически.  Можно  думать  о  чем-нибудь
другом - руки бывшего инструктора по парашютной подготовке,  выполнявшие
эту работу тысячи раз, несомненно, обладали собственной памятью.
   В нескольких метрах от  Сергея  ползал  на  коленях  по  белой  ткани
Пантера, работу свою  он  делал  неторопливо,  обстоятельно.  Торопиться
нельзя,  это  все  равно  что  позвать  свою  смерть  -   стремительную,
неотвратимую и головокружительную - в прямом смысле слова.
   А вот Ас, с вечно нахмуренными  бровями  и  с  малоросским  выговором
Игорь Гринчук, положится в укладке  на  товарищей  -  сам  он  вместе  с
Хуциевым и его помощником  проверяет  самолет,  особое  внимание  уделяя
гидравлике кормового люка, заправляет кессоны... Все в этом деле  важно,
нет такой мелочи, от которой можно было бы отмахнуться.
   Работая,  Марковцев  в  сотый,  наверное,  раз  прогонял   в   голове
предстоящие действия. По часам, по минутам и секундам.  Только  не  мог,
никак не мог  Сергей  знать  о  "подарке"  генерал-майора  Зубахина,  на
допросе умолчавшего о заложниках. Кто знает, может быть,  потому  он  не
стал брать на себя судьбу военнопленных, что вина его была и так велика.
   Однако Николай Григорьевич Постнов легко распоряжался чужими судьбами
и наверняка, даже если бы знал,  попросил  бы  Эйдинова  не  говорить  о
заложниках. Попадут они под минный шквал - хорошо, не  попадут,  сидя  в
зиндане, - тоже неплохо: оставшиеся в живых боевики превратят  последнюю
минуту жизни заложников в вечность.
 
65 
 
   Марк поднялся в салон и первым делом прошелся  рукой  по  всей  длине
центрального леера, проверяя надежность креплений. Потом, будто мысленно
совершал прыжок,  покинул  самолет  через  опущенную  створку  в  хвосте
самолета.
   И снова на него напали  сомнения.  Разведчики  еще  могут  вернуться.
"Выбор за вами". Прежние трепетные чувства, вызванные  прикосновением  к
ткани парашюта, виделись теперь прихотью. Мысли его путались. "Зачем  ты
нянчишься  с  нами?"  А  затем,  что  поставил  перед   собой   цель   -
реабилитировать двенадцать человек. Это благо для всех.
   Для всех.
   Теперь он не вправе лично принимать решения, его голос захлебнется  в
"детсадовской" группе диверсантов. И за каждого Сергей Марковцев  болел,
он взвалил на себя непосильную ношу и едва удерживал ее на своих плечах.
Он был солдатом, умер и вот теперь - воскрес.
   "Последняя просьба, командир".
   Да, Витя, я знаю. А ты молодец. Молодец. Сергей мысленно  притягивает
к себе голову бойца и треплет стриженый затылок.
   - Взгрустнулось, Максимыч? - Рядом остановился Пантера.
   Сергей ответил лейтенанту теплой улыбкой.
   - Да, Миша. Мертвые не дают покоя. Они  просят  за  живых  такого  же
мертвого человека. А он сгорел, Миша. Весь выгорел изнутри...
   -  Странный  ты  человек,  Максимыч...   У   тебя   есть   семья?   -
поинтересовался  Пантюхин,  выбивая  из  полупустой  пачки  сигарету   и
предлагая ее старшему товарищу.
   -  Была,  -  кивнул  головой  Сергей,  отказываясь   от   курева.   -
Жена-красавица и дочка... вся в меня, - ответил он с задержкой.  -  А  я
всегда хотел сына...
   - Сколько ей?
   - Девятнадцать.
   - О, невеста. С женой разошлись, значит?
   - Как в Африке слоны. С трубным ревом. Я любил белое, она  -  черное.
Оказывается, в черном весь спектр цветов, - Марк усмехнулся, - а я и  не
знал. Мы были разными людьми. У нее было много свободного времени, и она
легко перемещалась в нем. У меня же не  было  лишней  свободной  минуты.
Семейная жизнь - штука не сложная, это мы ведем себя в ней сложно, вот в
чем проблема.
   Пантера покачал головой, глядя на  человека  с  измученным  лицом,  о
котором он  почти  ничего  не  знал.  Марк  действительно  был  странным
человеком. Все его слова так или иначе заставляли задумываться.
   - Ты сам ушел со службы? - спросил лейтенант.
   - Я ушел с поля брани - трупы, стаи стервятников,  плачущие  женщины.
Вот все, что осталось от стройной  шеренги,  перед  кото