орвался  от
карты и прищурился на  полковника:  "Я  покажу  Давлатову  то,  чего  он
никогда не видел".
   "Что  он  этим  хотел  сказать?"  -  продолжал  мучиться   полковник,
прохаживаясь по кабинету.
   И почти догадался, когда в очередной раз  подумал  о  том,  что  Марк
никому не доверяет, - это связано и с учреждением,  на  которое  работал
Сергей, и свойственно его натуре. Если так, то у  Марка  наверняка  есть
собственный план операции, о  котором  в  профильном  отделе  нимало  не
догадывались. Согласно точному плану операции "Вергилий", боевики  будут
ждать его в одном месте, тогда как Марковцев появится в другом.
   Хотя...
   Эйдинов не видел другого варианта, все специалисты, включая и  самого
Марка, пришли к выводу, что попасть на территорию  базы  лучше  всего  с
восточной стороны, остальные, как  сказал  руководитель  группы  боевого
планирования майор Гусейнов, пригодны лишь для атаки силами дивизии.
   - Не понимаю, - вслух произнес Эйдинов, - хоть убей меня, не понимаю,
как он это сделает. Но хочу не ошибиться в Сергее.
   Полковник извлек из сейфа черновик плана и уселся  на  диван,  больше
похожий на больничную кушетку.
   "Да, - он покачал головой, глядя на сотни пометок, стрелок, кружков и
прямоугольников, - сейчас попробуем разобраться..."
   - Квадрат, 1085, - бормотал Эйдинов. -  Две  десятых  этого  квадрата
занимает шестнадцатая часть  базы.  Так,  непонятно...  Двойная  колючая
проволока по всему периметру, напряжение, грунтовка... А это чей почерк:
"Типа блокпоста"? Нет, с юга тоже не подобраться... Небольшой аэродром с
ВПП, ангаром и единственным самолетом. Сколько от него  до  базы?..  Три
километра.
   С 17 ноября, когда в  отделе  получили  известие  о  "гибели"  Сергея
Марковцева, Эйдинов стал более  серьезно  относиться  к  астрологическим
прогнозам. В ту среду многое совпало. А что сегодня?
   Владимир Николаевич сел за стол и уставился в лист календаря.
   Сегодня был 7-й Лунный день. Символ  -  роза  ветров.  День  поистине
зловещий. А по прогнозу: "Активный день.  Проблемы  решаются  с  помощью
переговоров. Возможны провокации".
   Тяжело  поднявшись  с  кушетки,  полковник  снял  трубку  уже   давно
трезвонившего телефона.
   - Алло? Эйдинов.
   - Владимир Николаевич? Это я, Катя. У меня большие  проблемы.  Срочно
выезжайте по моему адресу.
   - Опергруппу брать? - Эйдинов словно готов был к такому обороту.
   - Да, пусть они тоже приезжают.
 
Москва, 19 декабря, 13.05 
 
   Оперативная  группа  во  главе  с  полковником  появилась  на   месте
происшествия за минуту до милицейских оперов из убойного отдела. "Скорая
помощь" уже была  на  месте,  и  врач,  ознакомившись  с  удостоверением
Эйдинова, сказал, что помощь медиков не требуется.
   - Хорошо,  можете  ехать,  -  отпустил  его  полковник  и  недовольно
покосился  на  вездесущих  репортеров,  уже  слетевшихся  сюда   подобно
стервятникам.  -  Выключите  камеры,  -  посоветовал  Эйдинов  пока  еще
спокойным голосом.
   - Почему? - такой вопрос репортер ТВЦ задавал тысячу раз.
   - По кочану, - полковник начал набирать обороты. - По твоему кочану.
   Вместе с оперативниками на  место  происшествия  прибыла  3-я  группа
профильного отдела в полном составе во главе с майором Гусейновым.
   Эйдинов кивнул майору:
   - Разберись-ка с киношниками. Будут выступать, всех  носом  в  землю,
включая визажистов и осветителей. Кассеты из видеокамер изъять.  Пойдем,
Катя, - полковник обнял Скворцову за плечи.
   - Я не могу больше  терпеть,  Владимир  Николаевич.  Я  все  расскажу
журналистам. О том, что сейчас происходит в  Азербайджане,  про  подонка
Постнова...
   - Пойдем, пойдем.
   Эйдинов вел  Скворцову  к  машине,  а  за  ними  неотступно  следовал
настырный репортер, как клещ вцепившийся в Катины слова.
   - Что, что вы хотели сказать? Одну минуточку! Что вы хотели сказать?
 
Глава 17 
"Выбор за вами" 
 
52 
Москва, гостиница "Россия", 19 декабря 
 
   Из окон кабинета офиса Вахи Бараева  хорошо  просматривалась  Красная
площадь, Кремль - такой близкий и далекий, ненавистный и манящий к себе,
ибо за его  стенами  безраздельная  власть,  которой  пропитаны  дорогие
ковры, позолота кабинетов и залов, бархат стульев и роскошных диванов.
   Постояв у окна, Ваха вернулся за рабочий стол, который  являлся  лишь
символом, крохотным символом большой  власти,  сосредоточенной  в  руках
этого непропорционально сложенного человека - коротконогого,  с  большой
головой, несоразмерной с туловищем, и короткой шеей.
   Кто бы что ни говорил, а Бараев держал в руках большую часть игорного
бизнеса Москвы, практически владел многими  коммерческими  банками,  под
его контролем процветали все четыре чеченские группировки в столице.  Он
без особого труда и лишних затрат выигрывал всевозможные тендеры, строил
дома, продавал героин; как свинья, жрал все, что попадало в его  корыто,
и едва ли не купался в золоте. Часть  золотишка  шла  братьям  в  Чечню,
приобреталось  оружие,  вербовались  наемники,   покупались   российские
офицеры и генералы. А тут, в  Москве,  скупались  чиновники,  прокуроры,
судьи.
   Сейчас Бараев поджидал человека по фамилии Постнов. Кто этот человек,
Ваха не знал, но из вестибюля гостиницы ему доложили: "Хочет  поговорить
по поводу Рустэма Давлатова. Дело, не терпящее отлагательства".
   - Здравствуйте. Садитесь. -  Бараев  указал  стройному  черноволосому
гостю на роскошный венский стул.  У  Постнова  был  единственный  способ
доставки секретного плана Вахе Бараеву - из рук в руки. Другие  варианты
исключались. Только посредник мог убедительно доказать чеченцу, что  все
происходящее - не грубая провокация. В противном случае  будет  потеряно
время на то, чтобы установить источник информации, а это еще  и  лишний,
никому не нужный шум.
   - В этой папке, - Николай Григорьевич опустил на тонкую тисненую кожу
узкую ладонь, - план ликвидации учебного центра Давлатова.
   - Давлатов? - Бараев  умело  выразил  удивление,  приподняв  лохматые
брови. - Кто это? Учитель?
   - Нет, - гость вынужден был подыграть хозяину, - он полевой командир.
А учителя, или Консультанта, зовут  Евгений  Александрович  Зубахин,  он
работает в Минобороны. С ним вам также придется поговорить. Я скажу, где
можно будет найти его. У нас мало времени,  поэтому  приступим  сразу  к
делу. Этот план разрабатывал я лично и под определенного, известного вам
человека,  Марковцева  Сергея  Максимовича.  Он  бежал  из   колонии   и
возглавляет в данный момент группу диверсантов. Изначально план операции
сводился к следующему...
   Бараев сел за стол и, сосредоточенно нахмурив брови, слушал  молодого
человека, рассказывающего очень интересные вещи.
   Сергей Марковцев. Снова Марковцев.
   Во время их последней встречи в ноябре 1998 года, которая произошла в
боулинг-центре Ленинского района Новограда, Бараев отметил, что в Сергее
произошли необратимые изменения.  Он  всегда  был  дерзким  человеком  и
сообщил Бараеву: "Мне до балды твоя восточная мудрость. Я сам могу  тебя
поучить. Меня не устраивает  тон,  который  ты  взял:  ты  хозяин,  я  -
хозяйка". И ладонь  Сергея  показалась  влажной,  когда  они  прощались,
словно настоятель высморкался в нее и дал подержать Вахе. Надо было  еще
тогда, в девяносто восьмом, избавиться от Марковцева. Или  годом  позже,
когда Марк угодил в колонию.
   Если  бы  не  эта  "кроличья"  фамилия,  Бараев  засомневался  бы   в
правдивости слов визитера. А Марковцев... Да, Сергей мог пойти на  такую
авантюру, мог вынашивать и личные  планы,  чтобы  поквитаться  с  давним
партнером по бизнесу.
   - Условия следующие, - заканчивал Постнов, - я передаю вам дело, а вы
сами закрываете его. И о нашей с вами встрече мы оба забываем.
   - Не знаю, - Ваха покачал головой. - Но я постараюсь.
   - Постараетесь забыть?
   - Да.
   - А что насчет Марковцева?
   - Теперь это не ваша проблема. Она моя, причем давнишняя.
   - Не ошибитесь в нем, - предупредил  Постнов.  -  На  Марке  погорело
немало людей.
   - В этот раз я не ошибусь. Вы говорили о  генерале  Зубахине.  Где  я
могу найти его?
   - В  кардиологическом  центре,  отделение  интенсивной  терапии.  Все
бумаги к выписке Зубахина готовы. Можете забирать его сейчас же. Генерал
именно тот человек, который подтвердит мои слова.
   Кивком головы Бараев дал понять, что разговор окончен.
   - До свидания.
   - Всего хорошего. Удачи.
   Постнов постоял в нерешительности у открытой двери,  будто  вспоминая
что-то важное, еще раз кивнул на прощанье чеченцу и поспешил  по  мягкой
ковровой дорожке к лифту, где его поджидал сопровождающий.
 
53 
Москва, центральное здание ГРУ 
 
   Валерий Савченко,  небольшого  роста  крепыш  с  глубоко  посаженными
голубыми глазами, получивший досрочное звание всего месяц назад, вошел в
кабинет Ленца и встал в дверях - без кителя, в  рубашке  с  галстуком  и
погонами майора связи.
   - Игорь Александрович, вы велели докладывать лично вам. Дело касается
генерал-майора Зубахина.
   Жестом Ленц показал майору, что тот  может  подойти  к  его  рабочему
столу.
   - Час назад, - открыл папку Савченко, - генерал Зубахин выписался  из
больницы и в сопровождении нескольких лиц кавказской национальности  был
доставлен в аэропорт Шереметьево.
   - Когда ближайший рейс на Баку? - поинтересовался Ленц.
   - Мы проверили, товарищ генерал,  рейс  будет  только  завтра  утром.
Сейчас проверяем планы вылетов частных самолетов.  Визуально  определили
на рулежной дорожке готовый к вылету "Як-40", бортовой номер 66210.
   - ФСБ сняла охрану с Зубахина? - спросил шеф.
   - Да, сразу же по его выписке.
   - Так... - В задумчивости Ленц побарабанил по столу пальцами.  -  Они
что, бросили его? Уточни-ка еще раз: они действительно сняли охрану и не
последовали за клиентом в аэропорт?
   -  Так  точно.  Группы  наблюдения  и  сопровождения  не   обнаружили
"хвоста".
   - Что  бы  это  могло  значить,  а,  Савченко?  Что  за  игру  повела
контрразведка?  Зубахин  мог  либо  принять  участие  в  "съезде",  либо
отказаться,  сославшись  на  болезнь,  -  дело  добровольное,  насколько
правильно  мы  понимаем  ситуацию.   И   вдруг   его   забирают.   Вывод
напрашивается сам собой:  где-то  произошла  утечка  информации.  А  это
значит, что на базе Давлатова будут готовиться к встрече диверсантов.
   - Прикажете задержать рейс?
   - Мне проще сбить  самолет,  -  пошутил  Ленц,  продолжая  напряженно
думать.
   - Можно предупредить диверсантов вызовом по радио  через  спутник,  -
подал идею Савченко. - Их перебросили  в  Дагестан,  когда  разведрасчет
находился в плановом рейде. Частоту их раций мы знаем.
   Без раздумий генерал одобрил этот вариант:
   - Действуй. Передай следующее: "Произошла утечка. Вас ждут".
   - Это все,  Игорь  Александрович?  -  Савченко  не  добавил  обычное:
"Разрешите идти?"
   На этот раз Ленц задумался надолго. По его суровому лицу было  видно,
что  в  сознании  генерала  происходит  настоящая  борьба.  Крылья  носа
приподнялись и замерли,  его  острый  взгляд,  казалось,  пронизывал  не
только майора, но и двойные двери. У Спрута были свои моральные принципы
и убеждения, они ничем не  отличались,  да  и  не  могли  отличаться  от
принципов всего  разведывательного  аппарата.  Они  были  жесткими,  для
кого-то несправедливыми, для кого-то неприемлемыми, но генерал  следовал
им неукоснительно. Ленц шел своей дорогой, порой  не  обращая  внимания,
что  о  бампер  его  мощного  аппарата  разбиваются  те,   кто   потерял
бдительность. Как и на любой дороге. И каждая по-своему  жестока,  порой
неразумно  усыпанная  поворотами,  стремительными  спусками  и  тяжелыми
подъемами. Только знаки на дороге Ленца отличались от общепринятых,  они
были нарисованы кровью на искореженных кусках металла.
   "Произошла утечка. Вас ждут".
   Сейчас  генерал  думал  о  расчете   лейтенанта   Скумбатова,   людях
маленьких, но все же его людях.  Он  считал,  что  вправе  распоряжаться
жизнями своих подчиненных, но вот кто-то вторгся извне  и  стал  решать,
кому жить, а кому нет. Также он понимал, что не может отдать  приказ  на
возвращение диверсионной группы хотя  бы  потому,  что  разведчики  сами
избрали для себя этот путь,  нельзя  было  не  уважать  их  мужественный
поступок. И плевать на  то,  что  произошло  это  при  участии  другого,
считай, инородного ведомства.
   Вдруг Ленц поймал себя на мысли: "Савченко ждет".
   Савченко ждет?!
   Этого только не хватало, подумал генерал. Вообще, откуда взялась  эта
дикая мысль, что генерал заставляет ждать майора?
   "Произошла утечка. Вас ждут".
   Что, черт возьми, делать, думал Ленц. Как не поступиться  принципами?
Как наказать и простить одновременно, ибо разведчики заслуживали и  того
и другого.
   А Савченко ждет. Савченко очень терпеливый.  Он  может  простоять  по
стойке "смирно" до утра. Матрос Савченко выжимает  из  капитана  корабля
Ленца решение.
   "Произошла утечка. Вас ждут".
   Еще минута борьбы, и Ленц принял решение:
   - Добавь следующее: "Выбор за вами.  Транспорт  в  том  же  месте,  в
означенное  время".  От  моего  имени  отдай  приказ   лучшему   экипажу
подготовиться к поисково-спасательной операции. И еще  одно,  -  добавил
генерал. - Ты беседовал с Марковцевым, он назвал тебе  фамилию  куратора
из Совбеза?
   - Да, Игорь Александрович.
   Спрут если и жалил, то мудро, как старая  кобра,  но  яда  не  жалел.
Отдавая распоряжение относительно Постнова,  он  преследовал  и  другую,
очень важную цель: охладить пыл скорых на  руку  конкурентов,  какие  бы
высокие посты они ни  занимали.  Теперь  пусть  подумают,  кому  перешел
дорогу головастый посредник, прежде чем начать зачистку в курируемом ими
ведомстве. В данный  момент  Ленц  использовал  оружие  противника:  кто
догадался, тот догадался, а кто ничего не понял - тот дурак.
   - Этот мерзавец подставил моих разведчиков, Савченко.  Ты  понял  мою
мысль?
   - Так точно. Разрешите идти?
   - Да, иди, Савченко. Извини, что я тебя задержал.
   Ленц  кончиками   пальцев   помассировал   виски,   провожая   майора
насмешливым взглядом.
 
*** 
 
   Ваха  Бараев  торопливой  походкой  подходил  к   личному   самолету,
прогревающему двигатели на рулежной дорожке Шереметьева. В сопровождении
двух человек позади него тяжело шагал Консультант. На этот раз  генералу
Зубахину предстояло открыть  свое  лицо  перед  курсантами  диверсионной
школы Давлатова.
 
54 
Азербайджан, 19 декабря 
 
   Диверсионная группа проникла на территорию  суверенного  Азербайджана
правым берегом протоки Алазани,  протяженностью  чуть  более  пятидесяти
километров, и на  первых  порах  путь  ее  лежал  строго  на  юго-запад.
Примерно в двадцати километрах от населенного  пункта  Кахи  курс  резко
должен был поменяться на северо-восток.  Это  был  оптимальный  вариант.
Даже опытный Марк, искушенный в делах такого рода, полностью  согласился
с  группой  боевого  планирования  и   выставил   разработчикам   оценку
"отлично". Однако предательство ФСБ заставило Сергея еще раз  обратиться
к карте. За ее изучением он провел долгие часы. Порой казалось,  что  он
не найдет выхода из тупикового положения. Но сделать это он  должен  был
обязательно, потому что искренне верил в  единственную,  оставленную  им
без видоизменения поговорку: "Предав однажды..."
   Контрмеры,  которые  Сергей  предпринял  перед  отправкой,   послужил
Эйдинову со товарищи неплохим уроком. Но  это  поставило  практически  в
безвыходное положение всю диверсионную группу. Хотя они и  так  были  на
положении смертников.
   И Сергей нашел выход. Очень рискованный, но, как всегда,  красивый  и
дерзкий.  Таковыми   были   все   операции,   когда-либо   разработанные
подполковником Марковцевым.
 
*** 
 
   В квадрате 1049 диверсанты сделали очередной привал. Место  оказалось
очень удобное: к югу протянулся лесной массив, с северной стороны бойцов
прикрывал густой кустарник.
   - Так, парни, в  кучу,  -  созвал  Сергей  разведчиков.  -  Попробуем
разгадать, отчего умер Гамлет?
   - Открываем прения? - глаза Подкидыша остались напряженными.
   - Ага, - подтвердил Марковцев. - У кого-нибудь есть версии?
   - Начнем с того, что его закололи. Кажется, на дуэли.
   Сергей улыбнулся Пантере:
   - В оригинале Гамлет был "тучен и одышлив" - как один мой знакомый из
контрразведки. Скорее всего, его задушит  жаба.  Или  петля.  Но  ладно,
шутки в сторону.
   Марку предстояло решить: сейчас  сказать  товарищам,  что  их  крупно
подставляют, или оттянуть момент  объяснения,  насколько  это  возможно.
Пока никто из расчета Скумбатова, включая самого командира, не  знал  об
истинных планах руководства военной контрразведки. И Марк уже представил
себе горькие усмешки на лицах бойцов - с ними  поступили  так,  как  они
заслужили, ни больше ни  меньше.  И  абсолютно  никакого  облегчения  не
принесут слова Сергея: "Вы имеете дело  со  мной,  положитесь  на  меня.
Теперь мы диктуем условия".  Пожалуй,  любое  неосторожное  слово  ранит
каждого похлеще огненного свинца. А ведь сейчас они живут  оказанным  им
доверием, именно оно заставляет их бежать не  зная  усталости  и  видеть
перед собой яркий свет.  Пусть  он  по  определению  окажется  последней
вспышкой на их пути, но не  обожжет  напоследок,  а  согреет  -  каждого
бойца, его родителей, жену, детей, всех близких.
   Они не повернут назад, скажи им Марк всю правду, но будут  умирать  с
горечью в сердце.
   Да, война - штука сложная.
   Сергей долго  бился,  решая  эту  проблему.  Похоже,  правду-матку  в
который раз придется втоптать в грязь,  чтобы  пацаны  в  ней  снова  не
перепачкались.
   "Начнем", - подстегнул себя Марк.
   - Мы - диверсанты, -  раздельно  произнес  он.  -  Наше  правило:  не
считать убитых, а считать, сколько  осталось  в  живых.  Мы  никогда  не
отходим тем путем, которым пришли. В данной ситуации мы  сделаем  в  два
раза больше:  грубо  наплюем  на  означенный  ключевым  квадрат  1085  и
появимся  в  квадрате  1121.  Вот  карта,  ребятки,  посмотрите,  что  я
придумал.
   Разведчики слушали Сергея, и их лица озарялись улыбками.
   - Ловко, - похвалил Пантера.
   - Ловко-то оно ловко...
   Сергей остановил Скумбатова пристальным взглядом.
   - Я ответственный за операцию и решения принимаю на  месте.  Надеюсь,
никто из вас не  подумал,  что  я  намеренно  хранил  в  тайне  запасной
вариант?
   Марковцев обвел глазами молчащих бойцов, среди которых не было только
дозорных Рубильника и Моряка, они  выдвинулись  на  запад  и  восток  на
восемьдесят-девяносто метров.
   - Вас не проведешь, сукины дети! - выругался Сергей. -  Если  честно,
это моя  личная  инициатива.  Слишком  много  посторонних  лиц  знают  о
нападении на базу. Ничего не  значит  круглосуточное  дежурство  агентов
контрразведки у постели Зубахина. Что, если часть информации попадет  не
по адресу? Нас будут ждать, вот что. Поэтому я перестраховался. И  если,
не дай бог, я окажусь прав,  мой  вариант  сработает  очень  эффективно.
Парни, -  добавил  Сергей  мягче,  -  я  верю  вам,  а  вы  верите  мне.
Договорились?
   За всех ответил Один-Ноль, кивнув головой:
   - Мы верим тебе.
   - Ну вот и хорошо. Покажем полевым авторитетам то, чего  они  никогда
не видели?
   Почти те же самые слова Марковцев не так давно  адресовал  полковнику
Эйдинову, и произнесены они  были  в  утвердительной  форме.  Сейчас  бы
Сергей мог добавить из того же Шекспира: "Вот, Гамлет, мой  платок;  лоб
оботри".
   На груди Скумбатова дала знать о себе рация. Сухой обезличенный голос
вызывал на связь командира расчета.
   "Главный - Один-Двенадцатому. Главный - Один-Двенадцатому.  Произошла
утечка. Вас ждут. Выбор за вами. Транспорт в том же месте, в  означенное
время. Главный - Один-Двенадцатому..."
   Диверсанты,  реагируя  на  неожиданный  сеанс  связи,  непонимающе  и
взволнованно переглядывались