е
равно.
 
*** 
 
   -  База,  Один-Двенадцать  на  связи.  -  Скумбатов  держал  в  руках
документы, извлеченные из карманов убитого бригадного генерала.  -  Пиши
высоту...  Обнаружил  и  уничтожил  отряд  Хамзата  Турпалова.  Личность
установлена.  Помощь  не  требуется.  Конец  связи.  -  Один-Ноль  убрал
радиостанцию и протянул руку к Пантере:
   - Дай докурю.
   Обжигая пальцы, одноглазый лейтенант тянул горький дым,  чувствуя  на
обветренных губах кипящую табачную смолу.
   - Не грусти, командир, все пройдет, - улыбнулся Пантера,  достав  еще
одну сигарету. - Знаешь, мне  сон  странный  приснился.  Будто  Запевала
вернулся. Правда, постаревший. Собирает он нас и давай гонять по  плацу.
Мы вышагиваем, честь ему отдаем. А он вдруг поворачивается  и  уходит  -
прямо за горизонт. И фигура не меняется - вроде и близко он, и в  то  же
время далеко. Я думаю, к чему мне это приснилось? - Пантера помолчал.  -
Сон-то неплохой, правда?
   Один-Ноль кивнул:
   - Странный просто.
   - Это не Запевала был, - сказал Скутер, - это...
   - Скутер, это не она была, - упредил его  Подкидыш.  -  Повремени  со
смертью. - Он пристально вгляделся в лицо Скумбатова и спросил:
   - Что у тебя с глазом?
   Один-Ноль тронул веко, поморгал, посмотрел в небо...
   - Да вроде ничего.
   - Я про другой глаз спрашиваю, - рассмеялся Подкидыш.
   Скумбатов хмыкнул и спросил:
   - А усмехаюсь я криво?
   - Криво, - подтвердил Подкидыш. - Все мы криво усмехаемся.
 
32 
Москва, 5 декабря, вечер 
 
   Готовясь  к  разговору,  молодой  человек   с   манерами   карьерного
дипломата, одетый в темно-серый костюм и строгий галстук, положил  перед
собой на столе черную кожаную папку,  сбоку  от  нее  пристроил  дорогую
перьевую ручку. Распечатав пачку сигарет "Winston", он  надрезал  ногтем
акцизную марку, а снятую слюду и фольгу  положил  рядом  с  пепельницей.
Секретарь-машинистка  Эйдинова,  одетая  едва  ли  не   как   горничная,
поставила перед ним чашку горячего кофе.  Молодой  человек  улыбнулся  и
поблагодарил ее.
   За его священнодействиями наблюдали полковник Эйдинов и два генерала:
Борис Прохоренко и Евгений Зубахин, находящиеся  в  кабинете  начальника
профильного  отдела.  Все  четверо  расположились  за   столом,   торцом
примыкающим  к  пустующему  столу  Владимира  Николаевича,   представляя
демократическую   ячейку.   Чересчур   демократическую:   генерал-майора
Зубахина следовало поставить в угол кабинета лицом сразу к двум стенкам.
   Зубахин на данный момент представлял  собой  раскаявшегося  человека,
готового к сотрудничеству с военной контрразведкой. Он уже  познакомился
с  особенностями  работы  профильного  отдела,  по  достоинству   оценил
профессионализм похожего на хомячка полковника, в течение получаса  имел
возможность слушать  начальника  Управления  генерал-майора  Прохоренко.
Теперь настала очередь познакомиться с молодым человеком, чьи  манеры  и
внешность отчего-то внушали Зубахину безотчетный  ужас.  Хотя,  казалось
бы, что может быть хуже ареста  и  собственного  признания,  которое  не
принесло облегчения, а лишь усугубило чувство страха и неопределенности.
   Молодого  (ему  было  чуть  за  тридцать)  человека  звали   Николаем
Григорьевичем Постновым, он имел Должность, позволяющую ему никогда и ни
за что не отвечать. Зато знал так  много,  что  ему  могла  позавидовать
целая группа шифровальщиков из Ясенева. Он  был  посредником,  связующим
звеном между военной контрразведкой и Советом безопасности.
   Посредники  нужны  не  только  в  бизнесе,   они   необходимы   и   в
государственном управлении. Через посредников чиновники  высокого  ранга
выражают свои пожелания (более понятные как приказ) прокуратурам, судам,
комиссиям, палатам.  Посредники  -  проверенные  и  надежные  люди,  они
скромны и  неприметны,  они  не  кричат  и  не  приказывают,  они  молча
выслушивают и тихо рекомендуют. Они  очень  компетентные  люди,  с  ними
порой  советуются  их  боссы;  "власть  черпает  свои  карты  из  колоды
посредников". И наконец, посредники не только  связующие  звенья,  но  и
изоляционные щиты - межведомственные, межструктурные и тому подобные.
   Отхлебнув  из  чашки,  Николай  Григорьевич   прикурил   сигарету   и
посмотрел, ровно ли тлеет уголек. Офицеры ФСБ  незаметно  переглянулись.
Конечно, как и у любого человека, у Постнова имелись свои странности, но
не более того. Николай Григорьевич считался умным человеком. Его  хорошо
знали оба, так как до недавнего времени  тот  в  звании  майора  замещал
руководителя группы одного из отделов контрразведки ФСБ. Он не копировал
чей-то имидж, просто вдруг  заматерел  сразу  и  неожиданно,  когда  его
подтянул к себе нынешний руководитель Совбеза, а  его  военная  выправка
так же резко поменялась на вальяжную осанку  государственного  служащего
высокого ранга.
   - Евгений Александрович, - мягким голосом произнес Постнов, обращаясь
к Зубахину, - меня  зовут  Николай  Григорьевич.  Ведомство,  которое  я
представляю, вам знать необязательно. Я приехал  сюда  затем,  чтобы  вы
лично мне подтвердили правдивость ваших признаний. Вплоть до мелочей. От
этого зависит очень многое. Даже  судьба  вашего  ребенка.  Он  учащийся
коллежа в Париже, если я не ошибаюсь?
   Зубахин глубоко вздохнул и кивнул.
   - У него могут возникнуть проблемы, -  продолжал  Постнов,  не  меняя
тона, - поэтому мы в кратчайшие сроки  обеспечим  вашего  сына  надежной
охраной. Он даже ни о чем не догадается. Понимаете, о чем я говорю?
   Генерал  подумал  о  том,  что   основные   методы   террористических
организаций и спецслужб идентичны.
   Он кивнул и бросил взгляд на Эйдинова, словно от полковника  зависела
его судьба. Впрочем, так оно  и  было  до  недавнего  времени.  До  того
момента, когда на допросе Зубахин  сообщил  весьма  ценную  и  секретную
информацию, которой не могли не заинтересоваться в Совете  безопасности,
где Постнов вместе с командой единомышленников обкатывал организационные
вопросы, готовя программу по управлению  силовыми  структурами  на  базе
Минобороны.  "Интриги  -  это  профессия  юриста".  А   юрист   Постнов,
приглашенный за кулисы политики, умел кланяться без лакейской  улыбки  и
подбрасывать  идеи   начальству,   являясь   полной   противоположностью
полковнику Эйдинову.
   Кроме упомянутого проекта,  Постнов  принимал  участие  в  подготовке
законопроекта по изменению  статуса  Совета  безопасности,  который  мог
стать "главным координатором государственной и информационной политики".
Сейчас  все  решения  этого  органа  носили  протокольный  характер  (СБ
рекомендуют,  но  ответственности  не  несет  ни  по  статусу,   ни   по
определению) и не подлежали  безусловному  исполнению.  Но  все  силовые
структуры страны старались выполнять рекомендации  Совбеза,  работая  на
перспективу. К таким особо старательным  относился  и  профильный  отдел
военной контрразведки; и планы полковника Эйдинова могли бы быть чуточку
завышены: в случае успешной реорганизации Совета безопасности его  отдел
мог влиться в новообразованную систему со статусом Департамента и  стать
надежной и проверенной дочерней фирмой.
   Николай Постнов понимал, что, кроме рутины, нужны успехи,  необходима
победа в закулисных войнах, -  негромкая,  понятная  лишь  избранным,  с
загадочным подергиванием губ: кто  знает,  тот  знает,  кому  надо,  тот
догадается, кто ничего не понял, тот дурак.
   Постнов прибыл в курируемый им  профильный  отдел  оперативно,  через
двадцать минут после звонка в его  офис.  Он  слушал  полковника,  видел
согласно кивающего генерала Прохоренко, а  в  его  голове  тем  временем
набирала  силу  неожиданная  идея.  Не  впервые  ему  приходилось  брать
инициативу на себя, не консультируясь с боссом, и в этот раз Постнов, не
покидая   здания   на   Большой    Дмитровке,    предпринял    некоторые
самостоятельные шаги. Отчасти это было обусловлено дефицитом  времени  и
положением Зубахина. Если бы не  ценная  информация,  которая  требовала
некоторых  дополнений  и  проверки,  этот  день  стал  бы  для  генерала
последним.  Теперь  же  необходимо  было  оперативно  мотивировать   его
длительное отсутствие: с момента прибытия Зубахина на  российскую  землю
прошло более шести часов.
   Перед  серьезным  разговором  Постнов   выслушал   доклад   Эйдинова,
собственно касающийся деятельности Зубахина, с некоторыми  комментариями
начальника профильного отдела.
   - Зубахин часто бывал в командировках в Азербайджане  и  познакомился
там с известным деятелем по фамилии  Гусман  Распаров,  который  в  силу
национальных традиций пригласил  генерала  домой  и  устроил  вечеринку,
затянувшуюся на три дня. Потом, как это  часто  делается  при  вербовке,
гостеприимный хозяин в лоб  спросил:  "Можешь  сделать  то-то?  Я  плачу
большие деньги". Распаров  имел  тесный  контакт  с  Давлатовым,  а  для
полевого командира заполучить такой лакомый  кусок,  как  генерал  10-го
Главного управления Генштаба, было редкой  удачей.  Все  просто  -  одна
сторона  платит,  другая  получает  согласно  условиям.  Вскоре  Евгений
Александрович поменял Генштаб на Министерство обороны, но  не  прекратил
своих лекций в лагере боевиков.
   - В конце 1999 года,  -  продолжал  Эйдинов,  -  Зубахину  предложили
создать коридор для переправки наемников в чеченские лагеря  и  обратно.
Хотя коридоров и так  хватало.  Его  бывший  подчиненный  майор  Тавров,
"застрявший" в Чечне на три месяца, принял сразу два  решения:  работать
на прежнего  шефа  и  написать  героический  рапорт  о  продлении  срока
пребывании  в  зоне  боевых  действий.   Именно   Таврову   принадлежала
рискованная идея вовлечь в "караванный" бизнес разведчиков из отдельного
батальона. А вот "фокус"  с  трупами  боевиков  -  целиком  и  полностью
заслуга генерала Зубахина. С одной  стороны,  он  показал  эффективность
действий военных в целом и своей преступной группки в частности, которая
в глазах его подчиненных возросла едва ли не до Объединенной. С другой -
угодил Давлатову, который оценил юмор коллеги: Индус мог  сэкономить  на
контрактниках энное количество  денег  и  получал  дополнительное  время
противостояния в своей зоне ответственности. Кстати, стимул для полевого
командира немалый: его отряд подвергается массированным бомбовым ударам,
а он легко и с минимумом потерь уходит. На данный момент Давлатов - едва
ли не самый легендарный чеченский командир.
   Эйдинов неопределенно пожал плечами:
   - Верить в эту историю самостоятельных  действий  Зубахина  или  нет,
решать вам, Николай Григорьевич. Будет приказ,  я  проверю,  кто  же  на
самом деле находится над головой генерал-майора.
   - Вы испросили разрешения - верить  или  нет,  -  аккуратно  стряхнув
пепел, хмыкнул Постнов. - Надо сказать, это оригинальное решение.  Но  я
хочу выслушать вашу точку зрения.
   - Основываясь собственно на некоторых  деталях  откровений  генерала,
полагаю, что у Зубахина есть "крыша" в Генштабе. Именно в Генштабе, а не
в Минобороны. Он берет все на себя - связи с Салманом Адировым, торговлю
наркотиками. Причем получается это у него складно, будто  отрепетировано
заранее и не один раз. Хотя есть и другие интересные моменты, -  Эйдинов
немного помолчал. - В список преступной группировки Зубахина при желании
можно занести его непосредственного начальника генерал-лейтенанта  Олега
Васильевича Сырнева, который получал от подчиненного деньги за  то,  что
закрывал   глаза   на    частые    и    не    предусмотренные    отделом
военно-технического сотрудничества командировки. Кроме Сырнева,  подарки
получали главбух ОВТС и ее заместитель, довольно  дорогие.  Вот  вкратце
все, что мне удалось узнать.
   Эйдинов также доложил Постнову очень  интересные  детали,  касающиеся
последней  командировки   Зубахина   в   Азербайджан.   И   вот,   после
недвусмысленных замечаний о безопасности  сына  генерал-майора,  Николай
Григорьевич провел блиц-опрос, не отрывая взгляда от задержанного:
   - Вы подтверждаете, что 19  декабря  в  диверсионную  школу  полевого
командира Давлатова прибудут несколько эмиссаров от ваххабитов?
   - Да.
   - Что дата этого, будем говорить,  съезда  согласована  со  сторонами
окончательно и не имеет резервного переноса по срокам?
   - Да.
   -  Что  на  этом  съезде  будут  присутствовать   несколько   полевых
командиров?
   - Да.
   - А также члены Иорданского союза "Братья мусульмане"?
   - Да.
   -  Что  от  последних  зависит  дальнейшее  финансирование  чеченских
отрядов?
   - Да.
   - Что вы приглашены на съезд  в  качестве  консультанта  по  вопросам
стратегии?
   - Да.
   - Еще раз уточните. Все вышеперечисленные  люди  прибывают  18  -  19
декабря, атак называемый съезд запланирован на 20-е число?
   - Да, на среду. Они называют его Аль-Канун.
   - Отлично, - улыбнулся Постнов. - Вопросов у меня больше нет.  Думаю,
излишне говорить, что все "да", произнесенные вами, - это  ваши  подписи
под полисом гарантий жизни ваших родных и близких. -
   Николай Григорьевич вздернул рукав пиджака и  отметил  время.  -  Вас
задержат здесь еще максимум на час. Затем  отвезут  в  очень  престижную
клинику, где и поставят какой-нибудь диагноз:  инфаркт,  инсульт,  я  не
знаю, гипертонический криз. Время вашей госпитализации -  11.30,  спустя
полчаса после прибытия рейса Москва - Баку. Персонал клиники - более чем
профессиональный, - еще раз улыбнулся Постнов. - Вам разрешат  увидеться
с  женой  сегодня  же.  Как  только   вы   ей   позвоните   и   сообщите
пренеприятнейшую  новость.  Всего  хорошего,  Евгений  Александрович.  И
скорейшего вам выздоровления.
   Постнов категорически отказался, чтобы его проводили до выхода, надел
пальто, шапку и еще раз обменялся рукопожатиями с контрразведчиками.
   Но не прошло и минуты, как Николай Григорьевич, культурно постучав  в
дверь, вызвал в коридор Эйдинова.
   - Владимир Николаевич, вы несколько  раз  упомянули  о  вашем  агенте
Вергилии. Мне показалось, или бывший подполковник ГРУ действительно  был
некогда связан с Вахой Бараевым?
   - Действительно был связан, -  подтвердил  Эйдинов.  -  Они  на  пару
занимались киднеппингом. Бараев кинул Вергилия, а тот застрелил трех его
людей. Одно из условий работы Марковцева на военную контрразведку - это,
так сказать, наше содействие...
   - Я понял, - перебил Эйдинова посредник.  -  Но  все  ваши  обещания,
надеюсь, несерьезны?
   - Конечно, - осторожно сказал полковник, стараясь уловить, куда  дует
ветер. - Уже сейчас можно подумать о целесообразности  привлечения  этой
хитрой рыбины к очередному делу. Нашему отделу он практически не нужен.
   - Не знаю, не знаю...  -  Постнов  в  задумчивости  потеребил  гладко
выбритый подбородок. - Дайте мне его досье.
 
Глава 11 
Нож в спину 
 
33 
7 декабря, четверг 
 
   Уединившись в комнате допросов вместе с начальниками 1-й и 3-й групп,
Эйдинов в течение часа консультировался с ними.  Особенно  тема  беседы,
содержащая важную государственную тайну,  касалась  руководителя  группы
боевого планирования  майора  Гусейнова,  возглавлявшего  некогда  отряд
специального назначения МВД. Петрова же Эйдинов  привлек  к  этому  делу
потому, что без него организационные вопросы не решить.
   -  Предупреждаю  вас,  товарищи   офицеры,   что   ни   одно   слово,
произнесенное здесь, не может стать достоянием третьих лиц,  -  заключил
полковник. - Сейчас я  вызову  Марковцева,  и  мы  вместе  обсудим  план
операции, но без упоминаний деталей, о которых Марковцев не должен знать
ни-че-го. Контролируйте себя.
   Вошедший Сергей присел  за  стол,  отметив  на  нем  обилие  бумаг  и
фотографий. Причем карточки были склеены между собой, а  их  качество  и
ракурс говорили об аэрофотосъемке.
   - Обратил внимание, да? - Эйдинов  перехватил  взгляд  агента.  -  За
снимки мы заплатили четыре тысячи долларов.
   "Это больше, чем сто баксов", - усмехнулся Марк, невольно  глянув  на
решетку, за которой прятался чувствительный микрофон, и  Катя  Скворцова
предстала в его мыслях, как  Кэт  из  "Семнадцати  мгновений  весны":  в
эбонитовых наушниках.
   - Это план учебного центра Давлатова, - полковник разложил  на  столе
топографическую карту, где красным карандашом были обозначены в основном
прямоугольники. - Его набросал генерал Зубахин. А этот, - сверху Эйдинов
положил точно такую же карту, но с синими пометками, -  начертал  Андрей
Столяров. Должен похвалить вас обоих,  -  полковник  поочередно  оглядел
Петрова и Марковцева, будто погладил их своим  взглядом  по  головке.  -
Если честно, я бы не догадался спросить Столярова  о  его  совместных  с
шефом командировках в Азербайджан. А Зубахин умолчал об этом факте.
   - Со слов Столярова, был он в школе всего-то  два  раза,  но  тоже  в
качестве  инструктора,  -  сказал  Петров.  -  Андрей  устроил  боевикам
мастер-класс по прыжкам со сверхмалой высоты.
   - А ты, Толя, прыгал когда-нибудь с парашютом? - спросил Марк.
   - Нет.
   - Тогда с парашютом прыгну я.
   Петров на время задумался.
   - Это анекдот?
   Марк пожал плечами:
   - Это притча о двух пассажирах падающего самолета, у которых был один
парашют на двоих.
   - Не будем отвлекаться, - Эйдинов легонько шлепнул мягкой ладошкой по
столу. - Да, факт мастер-класса Столярова подтвердил  позже  и  генерал.
Как бы то ни было, мы смогли проверить показания  Зубахина  относительно
расположения объектов на территории базы. Сергей, к тебе  вопрос  как  к
специалисту: может ли диверсионная группа уничтожить базу террористов?
   - А для чего, по-вашему, предназначены диверсионные отряды?
   - Меня не интересуют общие ответы, а ты отвечаешь вопросом на вопрос.
Я имею  в  виду  конкретную  базу,  чей  состав  меняется,  быть  может,
качественно,  но  не  количественно.  Это  триста  боевиков,  треть  или
половина из которых прошли  интенсивный  курс  диверсионной  подготовки.
Прошу не  забывать  и  идеологическую  сторону  вопроса:  все  они  ярые
приверженцы ваххабизма. Фанатизм их нам  хорошо  известен.  -  Полковник
жестом дал понять, что Марковцев может закурить в кабинете.
   - Уничтожить, полковник, не значит перестрелять как свиней, -  Сергей
затушил спичку и бросил ее в пепельницу. - Речь, как  я  понял,  идет  о
ликвидации базы.
   Эйдинов изобразил на лоснящемся лице удовлетворение:
   - Черт возьми! Ты начал понимать меня с полуслова.
   - Не надо язвить, полковник. Лучше ответьте  мне  на  вопрос,  почему
вдруг вы занялись подготовкой диверсионного акта? Что, профильный  отдел
военной контрразведки получил другой статус?
   - Сергей, ты знаешь ответ на свой вопрос. Ведомство, которое курирует
нашу работу...
   - Называйте его Советом безопасности, - покосил Марковцев.
   - Я никак не буду называть его. А  твоя  догадливость  может  здорово
сократить твои сроки работы на наш отдел, - предостерег Эйдинов агента и
вернулся к теме разговора:
   - Мы уже говорили, что дело Зубахина никогда не дойдет до суда, стоит
ли кто за ним из руководства ГРУ или нет. Если высокопоставленных  чинов
из Генштаба или Минобороны и привлекают к уголовной ответственности,  то
лишь согласно русскому менталитету: за финансовые преступления, то  бишь
за воровство.
   Начальник отдела взял паузу, чтобы глотнуть минеральной воды.
   - Зубахин не дурак, - продолжил он, - и я подкинул  ему  идею,  чтобы
все грехи преступной деятельности он взял на себя. Позже  я  понял,  что
оказался  прав:  Консультант  сообщил  очень  интересные  вещи.  И   они
перекрывают собственно интерес к  фигуре  любого  ранга,  которая  может
стоять за генералом. Пока перекрывают,  -  не  совсем  уверенно  уточнил
полковник. - Согласно этому интересу, мы не можем себе позволить  копать
глубже, нам важно отработать первые полученные данные. То есть опять  же
нам,  не  привлекая  другие  спецслужбы,   предложено   проанализировать
ситуацию и набросать прикидочный план диверсионного