рывать  наших
мероприятий.  Пусть  все  идет  своим  чередом.  Кто  предупрежден,  тот
вооружен,  -  мудро  высказался  Давлатов.  -  Я  поставлю  своих  людей
коридором, и русские диверсанты  пройдут  по  нему,  чтобы  оказаться  в
капкане.
   - Рустэм, они не с "дипломатами" идут, и галстуков на них нет. У  них
мины направленного действия, а одеты они, как и ты, в военную  форму.  И
среди них человек, про коварство которого можно  писать  научные  труды.
Марковцев не просто диверсант, он - диверсант-террорист, тигр с  мозгами
лисицы. В Москве, когда мне сообщили о планах военной  контрразведки,  я
был спокоен и уверен, легко принял на себя проблему по  кличке  Марк.  А
здесь мне стало не по себе, - Бараев зябко повел плечами.
   - Я не привык торопиться, Ваха. Среди диверсантов у тебя только  один
знакомый, я же знаю  всех  остальных.  Ребятки  решили  встать  на  путь
исправления. Что ж, я помогу им.
   -  Слушай,  Рустэм,  я  поймал  себя  на  мысли,  что  мы   с   тобой
разговариваем, как два старейшины. Я бросил все дела не для  этого.  Вот
эта рация - почему она стоит на столе? - не выдержал Бараев.
   Давлатов рассмеялся, почесывая обросшую щеку.
   - И все же скажу, какую штуку я придумал для Зубахина. Я посажу его к
заложникам, к его землякам. Узнают они его - хорошо, нет - тоже неплохо.
А завтра...
   На завтрашний день в центре Давлатова, кроме прочих мероприятий,  был
запланирован показательный бой,  или  штурм  российского  подразделения.
Высокие иорданские гости из союза "Братья мусульмане" - Аль-Мияр  Абдель
Хафез  и  Джавгар  Хасан  Мухамед  должны  были   воочию   убедиться   в
профессионализме наемников и в том, что деньги,  выделяемые  союзом,  не
расходуются  впустую.  План  простой:  казарма,  отдыхающие   российские
военные, чью роль должны исполнять  заложники,  -  с  одной  стороны;  с
другой  -  диверсионная  группа  боевиков,   проникшая   на   территорию
подразделения, чтобы уничтожить русских бойцов.
   Для наглядности Давлатов распорядился к полудню 20 декабря  разобрать
одну стену склада, чтобы гости могли наблюдать театрализованное действие
во всей его красе. Заложникам выдадут ножи - настоящие - и разместят  их
по койкам, к  которым  они  начали  привыкать.  А  задача  нападающих  -
проникнуть в расположение казармы со стороны  целых  стен  и  уничтожить
весь личный состав подразделения, стараясь произвести как  можно  меньше
шума. В ход пойдут ножи, бесшумные пистолеты. Задача не бог весть какая,
но изюминка заключалась в  постановке  этого  кровавого  спектакля,  где
смерть будет  настоящей.  Много  смертей.  Считая  Зубахина  -  двадцать
четыре. И каждый из заложников будет сопротивляться, отчаянно борясь  за
свою жизнь.
   Вряд ли Абдель Хафез и Хасан Мухамед видели  что-то  подобное,  и  им
представится случай  передать  снятый  на  видеокамеру  материал  своему
руководству. Хотя каждый из них тоже занимал в союзе высокую Должность.
   - Мне интересно будет понаблюдать за Зубахиным, - продолжил рассказ о
дне Аль-Канун Давлатов, воодушевленный тем, что  командиром  российского
подразделения станет  действующий  генерал-майор.  Этот  факт  буквально
сразит иорданских союзников. - Мне интересно,  -  повторил  Давлатов,  -
будет Зубахин биться или нет.
   Бараев пожал плечами. То,  что  задумал  Рустэм,  обещало  интересное
зрелище. Пожалуй, стоило задержаться в центре до завтрашнего дня. Как-то
незаметно ушли на второй план диверсанты под  командованием  Марковцева.
Действительно, подумал Ваха, куда они денутся, попав  в  плотное  кольцо
трехсот боевиков?
   - Неплохо бы взять живым кого-нибудь из диверсантов, - подал он идею.
-  Я  бы  с  удовольствием  посмотрел  на  Марковцева  в  роли  "куклы".
Поговаривают, что ножом он владеет, - и владеет прилично.
   - Это мысль,  -  одобрил  Давлатов  и  по  рации  отдал  распоряжение
привести в кабинет Зубахина.
   На генерала жалко было смотреть: исхудавший, с  отвисшими  щеками,  с
восковым лицом, похожим на маску. Пародия на человека, которого называли
Консультантом. Человека, продающего героин, своих подчиненных и только в
последнюю очередь - свою родину.
   Генерал попал-таки под суд - шариатский. Сейчас ему вынесут приговор,
а завтра приведут его в исполнение.
   Вволю поиздевавшись над пленником, Давлатов пренебрежительно заметил:
   - Тебя сегодня же поместят вместе  с  заложниками.  Ты  можешь  сразу
сказать им, кто ты есть. Решай сам, от кого лучше тебе получить  смерть,
от своих или от моих людей. Впрочем, все  они  твои,  правда,  Женя?  Ты
какой-то многодетный у нас.
   Генерал молчал. Как ни  странно,  все  его  мысли  были  в  полумраке
казармы-склада, где его поджидали двадцать три солдата Российской Армии,
его товар - по сути и по определению. Сейчас  Зубахину  было  наплевать,
узнают ли его заложники. Нет, скорее, не  узнают  и  будут  поддерживать
"новичка".
   Слишком поздно начал переоценивать свои жизненные позиции и  принципы
генерал-майор, слишком поздно понял, что деньги, внешний лоск и показуха
ничем не отличались от стока нечистот из его дома. Все думают одинаково,
когда  судьба  припирает  к  стенке,  все  витают  в  мыслях  в  тесноте
какой-нибудь одинокой лачуги, где есть ВСЕ: кусок хлеба, вода,  огонь  в
печке...
   - Да, - сказал Зубахин, часто кивая головой, - да...
   Что он хотел этим сказать, осталось для двух чеченцев непонятно.
   Когда увели морально сломленного, безучастного ко всему  Зубахина,  к
Бараеву и  Давлатову  присоединились  начальник  учебного  центра  Увайс
Рагимов - коренастый и  физически  очень  сильный  человек,  "специалист
широкого  профиля"  каратист   Иса   Хамурзинов,   обучавший   наемников
подрывному делу Исрапил Шагаев и "главный диверсант"  Ахмед  Закуев.  Не
было пока среди руководителей центра только "идеолога" Джафаля Мустафы и
главного "партизана" Ризвана Тимаева.
   Не присутствовал в кабинете и еще один высокий гость - Тамаз  Аширов.
Эмиссар Республики Ичкерии беседовал с иорданскими коллегами в  гостевой
комнате.  Он  был  спокоен,  считая,  подобно  Рустэму  Давлатову:  "Кто
предупрежден, тот вооружен". И вообще, тринадцать человек против трехсот
наемников  -  это   по   меньшей   мере   несерьезно.   Вот   завтрашнее
представление, десять против двадцати четырех, совсем другое дело.
   - Взгляните на  карту,  -  Давлатов  призвал  начальников  лагерей  к
вниманию. - Показываю точный путь, по которому направляется диверсионная
группа. Иса, расположи  всех  своих  людей  коридором.  Пусть  он  будет
широким, не скупись, земли здесь  много.  Возможно,  диверсанты  пройдут
мимо вас  незамеченными  -  не  беда.  Мы  располагаем  точным  временем
нападения на базу - это шесть утра. Так что в пять ноль-ноль снимай всех
людей и плотной стеной веди к восточной стороне базы. Ахмед, ты  укроешь
своих бойцов за складами, а  на  пост  поставь  пару  наркоманов,  пусть
диверсанты снимают их, не жалко. Все действия русских будут у  тебя  как
на ладони. Как только они  проникнут  на  территорию,  подавай  команду.
Шестьдесят твоих бойцов и шестьдесят Исы легко перестреляют  диверсантов
на открытом участке.
   - Теперь ты, Исрапил,  -  продолжил  Давлатов,  обращаясь  к  мастеру
подрывного дела Шагаеву. - Заберешь себе людей Тимаева и Мустафы.  Ставь
их по трем другим сторонам периметра.
   - Снаружи или  изнутри?  -  спросил  Шагаев,  которому  по  роду  его
деятельности проще было заминировать все подходы к лагерю и  преспокойно
ждать  взрыва-сигнала.  Но  подобная  практика  не  распространялась  на
Азербайджан, это на родной земле можно наставить фугасов и растяжек.
   - Изнутри. В твоем распоряжении будут сто пятьдесят человек.
   Ахмед Закуев, опытный диверсант и террорист, остался недоволен планом
командира.
   - Какой коридор, Рустэм?! Не  надо  никаких  коридоров!  Лучше  ждать
русских  внутри  базы.  Ты  прав:  мы  увидим   их   и   просто-напросто
перестреляем. А ты  предлагаешь  перестрелять  друг  друга  перекрестным
огнем! К чему какие-то хитрости, Рустэм? Я соглашусь  на  патруль  вдоль
внешней границы базы - пусть диверсанты снимают патрульных. А мы  загодя
узнаем, придерживаются они  плана  или  нет.  Если  часа  в  четыре-пять
патруль куда-то исчезнет...
   - Я понял тебя. -  Давлатов  задумался.  Может,  и  впрямь  не  стоит
городить коридоры?.. - Да,  ты  прав.  Хитрить  не  будем.  "На  каждого
мудреца довольно простоты".
   "Пожалуй, оставаться на ночь не стоит, - подумал Ваха Бараев,  слушая
перепалку  бригадных  генералов.  -  Эти  стратеги  действительно  могут
перестрелять друг друга". Воины в центре Давлатова - лучше и не  сыщешь,
пусть кто-то из них сражается за идею, а кто-то за деньги.  Но  привыкли
они воевать в Чечне. А там особые условия, там тебя если и штурмуют,  то
ракетами  "воздух  -  земля"  с  лазерной   головкой   самонаведения   и
авиабомбами с "МИГов",  "фалангами"  и  "штурмами"  -  с  "Ми-24";  если
обкладывают в горах и низинах,  то  артиллерийскими  снарядами,  если  и
догоняют, то дивизиями. Грандиозно. Захватывающе. Привычно. А  тут...  -
нападают пешком, силами тринадцати человек.
   Нет, Рустэм - хороший воин, смелый, жестокий, авторитетный,  ему  все
понятно, когда его бритую голову и обросшую морду  обдувают  федеральные
"вертушки". Но сейчас он, похоже, чуть растерялся. С чем  это  сравнимо?
Разве что с телефонным звонком доброжелателя: "Завтра в шесть  утра  вас
должны застрелить. Киллер  пройдет  маршрутом:  подъезд  -  дверь  вашей
квартиры". Так что делать: идти встречать  киллера  или,  открыв  дверь,
спрятаться за ней с топором в поднятых руках?
   Об этом сейчас размышлял Рустэм Давлатов, действительно  поставленный
в дурацкое положение. Глядя на него, Ваха Бараев ухмыльнулся.  В  голову
даже пришла "небратская" мысль: "Лучше в я Рустэма не предупреждал".  Но
скоро успокоился: все встанет на свои места с первым выстрелом, наемники
просто задавят русских более чем двадцатикратным  перевесом.  И  никаких
планов не  надо.  А  этот  урок  заполнит  пробел,  маленький  пробел  в
стратегии и тактике учебного центра Давлатова, где,  в  частности,  учат
нападать и побеждать малыми силами, но не знают, как противостоять им.
 
*** 
 
   Бараев оставил начальников лагерей спорить и вышел в  коридор  штаба,
где нос к носу столкнулся с Ашировым. В очередной  раз  поймал  себя  на
мысли, что ему осточертело спрашивать про родственников Тамаза, Рустэма,
Ахмеда, Салмана...  Опротивело  называть  имена  своих  сродников.  "Вот
русским хорошо, - позавидовал Ваха, - спросят: "Как сам?" - и все".
   Бараев улыбался эмиссару Тамазу Аширову,  ненавидя  его.  И  даже  не
посмотрел вслед трем начальникам лагерей  и  начальнику  школы,  которые
покинули кабинет полевого командира и отправились готовиться  к  встрече
непрошеных гостей.
 
59 
 
   В казарме Зубахину уступили лучшее место - над небольшим  окошком,  в
которое бил свет прожектора, - и по его просьбе подали воды.
   - Ты гражданский, отец? -  спросил  Андрей  Яковлев,  принимая  назад
пустую кружку и всматриваясь в рыхлое лицо нового узника.
   - Я? - Зубахин долго, неотрывно смотрел в избитое  лицо  пленника.  -
Я... Я военный. Генерал-майор.
   - Ухты!
   - Товарищ генерал...
   - Как же так, а?..
   - И давно вас взяли?
   - Не бойтесь, вас они бить не будут.
   - Да. Обменяют вас, товарищ генерал, не волнуйтесь.
   - Максимум неделя-две...
   Зубахин заплакал. Зубы его дробно стучали  по  краям  во  второй  раз
наполненной кружки.
   Ах, как не  хватало  сейчас  Евгению  Александровичу  его  наградного
пистолета с маленькой  пластинкой  внизу  рукоятки:  "Зубахину  Е.А.  от
министра обороны" - чтобы умереть достойно.
   В отличие от Вахи Бараева, Зубахин был человеком военным и  отчетливо
понимал, что при нынешнем раскладе планы диверсионной группы  Скумбатова
равнялись  нулю.  С  другой  стороны,  генерал  мало  верил  в  то,  что
разведчики на совесть отработают гарантируемую  им  реабилитацию.  Хотя,
если копнуть глубже, - деваться им некуда.
   Так отработают или нет?
   Генерал хотел этого и боялся одновременно.
   На допросе он скрыл факт существования заложников  в  учебном  центре
Давлатова. И еще больше ужаснулся сейчас,  поняв,  что  их  перевели  на
новое место.  Как  никто  другой,  генерал  знал  расположение  объектов
учебного центра. Этот склад - едва  ли  не  первый  в  списке  командира
диверсантов. Если в знать все заранее, Зубахин ни под каким предлогом не
сообщил бы полковнику Эйдинову, что здание склада  боевики  приспособили
под подобие отстойника.
   Вдруг он встрепенулся. Он начал говорить - отрывисто, сбивчиво, глаза
его ни на секунду не оставались в покое.
   - Завтра мы умрем, ребятки. Нам дадут  ножи.  Мы  будем  играть.  Все
будут играть. Умрем с честью. - А в глубине души понимал, что у него  не
хватит сил поднять холодное оружие. Его раздавят, уничтожат. Он на самом
деле будет играть роль спящего, безвольного человека.
 
Глава 20 
На пути к базе 
 
60 
 
   Разрабатывая план по  уничтожению  диверсионного  центра,  профильный
отдел собрал максимум  информации,  касающейся  не  только  расположения
объектов, но и достаточно полное досье на руководящий состав школы.
   Справа от КПП находился штаб. В пятидесяти метрах  от  него  -  клуб,
превращенный ныне в мечеть. Она располагалась к торцу штаба своей  южной
стеной. Восточнее - здание медсанчасти и стационара на двенадцать коек.
   От КПП асфальтированная  дорога  вела  прямо  к  массивному  длинному
зданию столовой. Справа от нее - стадион с беговой дорожкой,  турниками,
трубчатым  лабиринтом  и  деревянными  щитами  полосы  препятствий.   За
стадионом  стояли  три  склада  барачного  типа,  в  одном  из  которых,
выдвинутом по отношению к другим вперед, как раз и содержали заложников.
   Слева от дороги разместились казармы.  В  первой  из  них  размещался
"Ахмед-лагерь" под командованием Ахмеда  Закуева,  1953  года  рождения,
уроженца г. Мугоджары,  Казахстан,  дважды  судимого,  участника  боевых
действий против федеральных сил. Ахмед  занимался  в  школе  подготовкой
диверсантов и террористов. Орденоносец чеченской "Чести нации".
   Вторая казарма отводилась под  "Абдула-лагерь".  Его  командиром  был
Ризван (Абдула) Тимаев, 1962 года  рождения,  уроженец  Курского  района
Ставропольского края. Тимаев участвовал в Абхазском конфликте, занимался
похищениями людей,  убийствами  российских  военных.  Преподавал  методы
(предпочитал называть их заумно - сикурсы) ведения партизанской войны.
   Третью  казарму  занимал  "Исрапил-лагерь".  Командовал  им   Исрапил
Шагаев. Родился в 1959  году  в  Урус-Мартане.  Бывший  майор  Таманской
дивизии, профессионал-подрывник, обучал курсантов  искусству  подрывного
дела. Участник казней российских военнослужащих.
   Четвертая казарма  называлась  "Масуд-лагерь".  Руководивший  им  Иса
(Масуд) Хамурзинов входил в состав Абхазского  батальона,  участвовал  в
боевых действиях. Готовил в своем лагере смертников. Специалист широкого
профиля. 34 года. Родился в Гудермесе. Ранее был судим  по  статье  206,
часть 2, - хулиганство.
   Внутри казарм мало что изменилось. Койки  двухъярусные.  Но  "пальмы"
пустовали,  спали  курсанты   -   обычное   их   количество   составляло
пятьдесят-шестьдесят человек - на нижних ярусах.
   В здании комендантской роты размещался "Джафаль-лагерь". Наставник  -
пакистанский наемник Джафаль Мустафа.  Родился  в  1961  году.  Поданным
спецслужб, знаком с Усама бен Ладеном. В  школе  готовил  профессионалов
психологической и идеологической пропаганды. Непременный участник  казни
заложников. Именно с ним сотрудничал генерал-майор Зубахин.
   Комрота находилась на одной линии с  "Ахмед-лагерем"  и  отстояла  от
здания столовой на сто с небольшим метров.
   Вся  территория  учебного  центра  была  огорожена  забором,   поверх
которого шел двойной ряд колючей проволоки, по одному из них  был  пущен
ток высокого напряжения. Электричество вырабатывали несколько  дизельных
электроустановок. Одна работала на  столовую,  другая  на  ограждение  и
ночное освещение периметра, третья на освещение казарменных помещений.
   Подступы к базе практически не охранялись, зато внутри  по  периметру
караульная служба была поставлена на должном  уровне.  Усиленной  охране
подвергались штаб, мечеть, склады.
   В трех километрах  южнее  школы  расположился  небольшой  аэродром  -
бетонированная  и  переоборудованная  учебная  трасса  автобатальона.  В
громадном  автобоксе  предприниматель  Адам  Хуциев  расширил  ворота  и
приспособил его под ангар,  в  котором  находился  единственный  самолет
"Як-40". Этот борт 1976 года выпуска,  переоборудованный  под  десантный
вариант (выброска через люк в хвосте самолета)  Саратовским  авиационным
заводом,  имел  просроченный  сертификат  летной  годности.  Но   полеты
производились нечасто и на малые расстояния, так что борт был  в  полном
порядке. Экипаж самолета состоял из командира Адама Хуциева,  выпускника
Липецкого авиацентра, и бортмеханика Хусейна Гиева - оба  азербайджанцы.
Второго пилота не было.
 
*** 
 
   Согласно плану, расчет лейтенанта Скумбатова должен был проникнуть на
территорию  базы  с  востока,   со   стороны   складов,   и   оперативно
рассредотачиваться  "веером",  группами  выходя  к  штабу  с  мечетью  и
казармам-лагерям,  расстояния  до  которых  были  примерно  одинаковыми.
Задача диверсантов - заложить направленные мины,  произвести  "свинячью"
работу и отойти строго на север, в сторону столовой и примыкающей к  ней
пекарни.
   По первоначальному плану  Марковцева  (но  не  по  плану  профильного
отдела) в квадрате 1024 оторвавшихся от преследования разведчиков должен
был  ждать  поисково-спасательный  вертолет  "Ми-8".  Именно   на   этой
"вертушке" расчет Скумбатова перебросили на  базу  под  Рутулом.  Машина
вмещала в себя до  двадцати  восьми  человек  с  обычным  вооружением  -
крупнокалиберным пулеметом, шестью управляемыми ракетами - и с  экипажем
в три человека.
   Если  бы  замыслы  Постнова  были  претворены  в   жизнь,   вертолета
диверсанты не дождались бы. А  вот  сигнальными  ракетами  в  означенное
время себя бы обнаружили. После чего  -  полная  блокада  и  уничтожение
расчета. Поскольку после нападения  на  базу  Давлатова  азербайджанские
спецчасти  заблокируют  все  пути  к  отходу  диверсионной   группе,   а
пограничные наряды  усилятся  в  несколько  раз.  Это  уже  потом  будут
выяснять, каким статусом обладал подвергшийся  нападению  объект,  а  по
кадастру Министерства обороны он мог проходить как военный объект.
 
61 
Азербайджан, 19 декабря, вечер 
 
   Разведчики подходили к лагерю боевиков с северо-востока, как  и  было
оговорено первоначальным планом.  Чтобы  подыграть  боевикам  Давлатова,
Сергей решил послать по известному противнику маршруту группу  дозорных,
чтобы они заметно наследили и тем  самым  обозначили  направление  всего
диверсионного отряда.
   - Кто пойдет? - спросил он у Скумбатова.
   - "Три поросенка".  Подкидыш,  Скутер,  Пантера,  -  подозвал  бойцов
Один-Ноль. - Подкидыш старший.
   Разведчики молча сняли рюкзаки. Из оружия при себе оставили пистолеты
и специальные автоматы "АС" с интегрированным,  являющимся  неотъемлемой
частью оружия надульным  глушителем,  передав  товарищам  "громогласные"
малогабаритные штурмовые "вихри", созданные на базе  "АС".  Бронежилетов
не было ни у кого, диверсант несет на себе достаточно  полезного  груза.
Не было у них и личных номеров, православных крестиков; в этом краю  они
люди без имени, их имена - клички  и  позывные  в  отряде.  -  Ну  пуха,
ребята, - напутствовал их бывший настоятель, - И пошлите меня к черту.
   Марковцев смотрел, как маленький отряд, который  замыкал  Пантера,  в
размеренном темпе взял направление на северо-восток.
   Этот длительный привал  прошел  без  привычных  перер