эта  задача
изначально не входила в ваши планы, да, Толик?  Вы  решили  окончательно
втоптать парней в грязь, причем  уже  мертвыми.  По-моему,  это  здорово
воняет дерьмом. Вот за это я, подполковник спецназа, пройду до конца.
   - Погоди, Сергей, еще все можно поправить.
   - Ничего уже нельзя поправить. ФСБ отменит операцию и закроет дело по
группе Заплетина. А это будет означать одно: разведчики  не  вернутся  с
очередного рейда. А теперь еще и Ленц в курсе. Он тоже им  предательства
не простит. Как не простил  этого  Андрею  Столярову,  Столяров  куда-то
пропал. Не догадываешься куда?
   - Я ничего не буду писать, - уперся оперативник.
   - Ладно, Толик, ты упрямый  парень.  Хотя  бы  распишись  на  листке.
Остальное я отстучу на машинке.
   - С удовольствием. - Такой откровенной глупости от  Марка  Петров  не
ожидал, Машинописный текст есть не что иное, как аксиома,  не  требующая
доказательств. Он расписался и бросил ручку на стол. -  Теперь  ты  меня
свяжешь и отвезешь в такое место, где меня не смогут найти сутки-другие,
да?
   Сергей в ответ сделал странную вещь.  Он  поджег  листок  с  росписью
Петрова и затушил его только тогда, когда пламя  вплотную  подкралось  к
подписи.
   - Не будет никакого текста, будет только клочок бумаги с  обгоревшими
краями и твоя закорючка. Этот факт скажет куда  больше,  чем  признание,
которого я от тебя требовал. Считай,  ты  расписался  под  магнитофонной
записью, которую уничтожил только наполовину. Но ты герой, ты колебался,
ты писал, стирал, хотел восстановить данные. Ты герой, Толик, но  грубый
человек, за суку тебя придется убить.
   Точно рассчитав  угол,  Марковцев  с  близкого  расстояния  выстрелил
Петрову  в  висок.  Затем  вложил  в  руку  покойника   пистолет   и   в
непосредственной  близости  поджег  заранее  припасенный  порох.  Теперь
экспертиза покажет, что на руке остались следы  пороха,  значит,  Петров
ушел из жизни самостоятельно.
   Впрочем, делать это было необязательно.  Что  с  того,  если  докажут
обратное? То, что Марк убрал Петрова, вот и все.
 
Глава 15 
Мины направленного действия 
 
45 
Дагестан, 18 декабря 
 
   К месту дислокации спецподразделения ФСБ близ  дагестанского  селения
Рутул расчет Александра Скумбатова доставили ровно в  половине  восьмого
вечера. Через три-четыре часа  ожидалось  прибытие  Марковцева.  А  пока
диверсантов определили в отапливаемый ангар.
   Сопровождающий - агент управления военной контрразведки  ФСБ  капитан
Алексей Дятлов - собрал оружие разведчиков в брезентовый баул и  передал
его двум солдатам, которые с интересом поглядывали на одетых  в  грязный
камуфляж без знаков отличия новоприбывших бойцов.
   Когда солдаты ушли, Дятлов принял на себя роль каптерщика. На длинном
стеллаже, протянувшемся вдоль  правой  стены  ангара,  лежала  аккуратно
уложенная в стопки амуниция. Сверху каждой стопки лист бумаги с фамилией
бойца. Первым по списку значился Скумбатов Александр Юрьевич,  и  Дятлов
выкликнул его фамилию.
   Один-Ноль подошел к нему и покачал головой.
   - Капитан, будь проще с нами. Ты же  не  почетные  грамоты  раздаешь.
Можно переодеваться? - спросил он.
   И - медленно снял с глаза повязку.
   "Ох,  ни  хрена  себе!.."  -  простонал  капитан  и  отвернулся.   Не
оборачиваясь, показал рукой в конец ангара:
   - Душ там.
   - Братва, налетай, - Скумбатов первым взял  свою  одежду.  -  Хорошая
упаковка, - похвалил он, - от "дяди Брауна".
   Диверсантов экипировали  по  высшему  разряду.  Вся  одежда,  включая
теплое белье, от фирмы "Браунинг". Брюки и  куртки  водонепроницаемые  с
воздухообменом, бесшумные - при ходьбе  не  шуршат  Ботинки  коричневого
цвета сделаны  из  толстой,  но  мягкой  кожи.  Теплые  перчатки  сверху
матерчатые, внутренняя сторона кожаная.
   На нижней полке  лежали  рюкзаки  и  приборы  ночного  видения  ОН-2,
которые крепятся на  затылке  ремешками.  Не  было  только  оружия.  Его
диверсантам должны были выдать за  пару  часов  до  рейда,  чтобы  бойцы
собственноручно могли снарядить магазины и произвести пристрелку.
   Мощные израильские мины направленного действия  типа  НД  (которые  в
шутку называют мишне-"иерихон", то есть младший  собрат  ракеты  средней
дальности  "Иерихон-1")  были  хорошо  знакомы  разведчикам,  и   никто,
разумеется, не додумался проверять  их  работоспособность.  НД  обладала
сокрушительной силой, при секторе направления в сто шестьдесят  градусов
(угол с учетом рассеивания) минимум на сорок метров сметала все живое  и
неживое.  Мины  были  упакованы  в  массивные   коробки   из   пористого
пенопласта, разделяющиеся на две половины. Две такие  упаковки  занимали
больше половины рюкзака десантника.
   Собственно, это  и  было  основное  оружие  диверсантов.  Требовалось
проникнуть под покровом  ночи  в  лагерь  боевиков,  установить  мины  и
привести их в  действие.  Потом  "почистить"  оставшихся  в  живых,  что
считалось наиболее опасной задачей. Именно это действо  Марк  называл  -
пострелять как свиней. Разведчиков  будет  тринадцать  человек,  чертова
дюжина, а оставшихся в  живых,  контуженных  и  раненых  боевиков  -  по
крайней мере сотня. Вот где начнется настоящий  ад.  Диверсанты  положат
основную  массу  и  будут  отходить.  На  их  стороне  только  временное
преимущество - замешательство в стане боевиков. Но там  хватает  опытных
наемников из арабских стран, смысл жизни которых -  убивать,  убивать  и
убивать. Они не знают страха, и умереть в бою во имя Аллаха  для  них  -
высшее благо.
 
*** 
 
   Разведчики помылись и надели свежее  белье.  Дольше  всех  под  душем
задержался Алексей Мирный, он выстирал свою тельняшку и повесил ее рядом
с калорифером.
   Когда стрелки на часах показали 23.10, в ангаре побрился  только  что
прибывший на базу Сергей Марковцев. Первое, что сделал  подполковник,  -
широко зевнул, подумав, когда же наконец он отоспится.
   - Неплохо он поздоровался с нами, - заметил Рубильник Македонскому. -
Это и есть наш новый начальник?
   - Кто бы он ни был, - подал голос Подкидыш, - он нам показал,  что  в
случае чего мы можем рассчитывать на его зубы. Пантера, - тихо позвал он
лейтенанта Пантюхина, - твои клыки по сравнению с его не пляшут.
   - Да, - согласился Пантера, внимательно вглядываясь в  Марковцева,  -
он может есть сырое мясо.
   - Позубоскалили? - строго спросил Один-Ноль.
   - Мы?! - натурально поразился  Подкидыш.  Скумбатов  оставил  реплику
своего заместителя без внимания и шагнул навстречу Марковцеву.
   - Привет, Саня! -  поздоровался  Сергей.  -  Давненько  не  виделись.
Сейчас я каждому пожму  руку  и  лягу  спать.  Давно  я,  ребята,  хотел
познакомиться с вами, поговорить. Да что там хотел: мечтал. Но  я  умру,
если не посплю хотя бы три часа.
   Он шагнул к Михаилу Пантюхину, который стоял к нему  ближе  остальных
бойцов.
   - Меня зовут Сергей. Если кому-то неудобно называть  меня  только  по
имени, пусть прибавляет - Максимович. И обязательно на "ты".
   При знакомстве с  Марковцевым  бойцы  отметила  его  припухшие  веки,
покрасневшие глаза, потрескавшиеся губы,  которые  он  часто  облизывал.
Привыкшие к длительным рейдам разведчики  с  полувзгляда  понимали,  что
этот человек сильно устал, и вертевшиеся на языке  подковырки,  которыми
они обычно встречали новенького, так и не прозвучали.
   Марк в их  отряде,  как  они  понимали,  был  на  положении  штабного
офицера.  Только  он  знал  план  операции,  который  в  зависимости  от
сложности раскроет либо перед заброской, либо после, - порой  диверсанты
получали задание на борту самолета или "вскрывали пакет", выдвинувшись к
объекту.
   Лейтенант Скумбатов и сам толком не знал, кем является Марковцев, что
значат его слова: "Если мы вернёмся из одной  командировки,  грехи  наши
забудутся", и, уж конечно, ничего не сумел объяснить своим бойцам.
   - Вы в каком звании, Сергей Максимович? - не удержался Подкидыш.
   -  Подполковник,  -  улыбнулся  Сергей,  угадывая,  что  кроется   за
сарказмом Гриши Найденова. - Мы с вами одной  крови,  ребята.  Я  бывший
старший инструктор  14-й  штурмовой  бригады,  командир  особой  бригады
"Ариадна".
   Лицо Подкидыша вытянулось.
   - Извините, товарищ подполковник.
   Марк рассмеялся.
   - Это  все  в  прошлом.  А  сейчас  мы  все  одного  звания.  Никаких
приоритетов. То, что вы делаете для меня, я делаю для каждого из вас.  И
ничего более. А сейчас - спать. Разбудите меня в половине третьего утра.
Час на сборы, час на изучение карты и ознакомление с заданием.
   - Сергей, - Один-Ноль пристально вгляделся в Марковцева.  -  Заплетин
начинал с 14-й штурмовой...
   - Правильно мыслишь, Саня.
   - Я не о том. Витька рассказывал про капитана из  штурмовой  бригады.
Твоя фамилия Марковцев?
   Сергей снова улыбнулся, на этот раз улыбка получилась  грустной.  "Ах
Витя, Витя, - вздохнул он. - Ты никогда не забывал про меня".
   - Смотря что он говорил, -  ушел  от  прямого  ответа  Марк.  -  Если
хорошее, то мне грех отказываться.
   Он лег спать и подумал, что  через  несколько  часов  сработают  мины
направленного  действия,  снабженные  часовым  механизмом,  которые   он
оставил в Москве и Московской области. В  отличие  от  НД  они  били  на
огромные  расстояния,  и  отголоски  взрыва  быстро  долетят  до  Совета
безопасности. Одна такая мина лежала  в  его  квартире,  другая  -  близ
колонии строгого режима УР-43/5.
 
*** 
 
   - Сергей Максимович. Половина третьего.
   - Уже? - Марк тряхнул головой, не в силах противостоять  сну.  -  Еще
десять минут, ребята...
   И он снова провалился в сон. Но лишь на десять запланированных минут.
   В 4.45 диверсионная группа лейтенанта Скумбатова, пользуясь  тяжелыми
для пограничников предутренними часами, вышла в рейд.
 
46 
Московская область, 19 декабря, вторник, 9.00 
 
   Для эксгумации тела все было готово. На месте  захоронения  собрались
следователь прокуратуры Индустриального района города Климова, понятые и
оперативники РОВД.  На  всякий  случай  следователь  прихватил  с  собой
судмедэксперта, хотя вскрытие  и  экспертизу  запланировали  провести  в
лаборатории в Москве.
   Репортер канала НТВ,  на  чью  долю  выпало  заполучить  сенсационный
репортаж,  по  условиям  работал  только  с   оператором.   Тот   держал
видеокамеру на плече, нацелясь объективом с блендой на небольшой холмик,
запорошенный снегом, который шел всю ночь.
   Для захоронения неопознанных тел  и  осужденных  из  местных  колоний
администрация подмосковного городка  выделила  небольшой  участок  земли
позади городского кладбища, отгороженный  от  основного  погоста  ветхим
заборчиком.   Филимонова-Марковцева   хоронили    в    морозный    день,
расконвоированные недобрым  словом  поминали  покойника,  когда  долбили
промерзший грунт. Углубившись на метр с небольшим, заключенные  спустили
гроб, обитый бязевой, выкрашенной  местными  умельцами  в  красный  цвет
материей, и завалили могилу мерзлыми комками земли.
   Милицейский "УАЗ" - фургон,  временно  приспособленный  под  катафалк
"обратной связи", как заметил про него недовольный водитель  лет  сорока
пяти, стоял поту сторону забора, часть которого разобрали, чтобы вынести
покойника, а не перетаскивать его через преграду.
   -  Начнем.  -  Следователь  прокуратуры  Серегин,  упитанный  молодой
человек с пунцовыми от легкого морозца щеками, вздернул  рукав  подбитой
мехом кожаной куртки и отметил для протокола время. Он уже вписал, часто
отогревая  дыханием  авторучку,  что  эксгумация   тела   проходит   при
естественном освещении в светлое время суток.
   Хмурые оперативники вооружились ломами. Серегин остановил их:
   - Цветы уберите.
   Пара карминовых роз, положенных чьей-то заботливой рукой  на  могилу,
полетела к забору.
   Работа шла споро, не прошло и пятнадцати минут как все мерзлые комья,
которые вытаскивались легко и без подручных средств, коричневатой грудой
высились у могилы.
   - Целиком гроб доставать, - спросил опер, - или?..
   - Целиком, - всполошился стоявший у забора водитель. -  Я  его  потом
разберу, мне досок на террасу не хватает.
   Понятые, пожилая пара, которым было обещано небольшое вознаграждение,
переглянулись и богобоязненно  покачали  головами.  Милиционер  достроит
свою террасу и будет пить чай, отдыхая и щурясь на солнце, тогда как это
- гробовые доски... Просто дикость какая-то!
   Понятые были  заняты  своими  думами  и  не  увидели  первой  реакции
могильщиков,  которые,  казалось,  обладали  невероятной  силой,   легко
вытаскивая гроб. Но вот оперативники поглядели друг на друга  и  бросили
его.
   - Что?  -  предчувствуя  большие  неприятности,  следователь  подался
вперед. Один из милиционеров уже  открыл  крышку  пустого  гроба.  Кроме
древесной стружки, в гробу  виднелся  листок  бумаги  и  бутылка  водки,
перекатившаяся в угол. Серегин принял бумагу и прочел текст,  написанный
крупными печатными буквами: "Я СКОРО ВЕРНУСЬ".
   - Что это значит? -  заглянул  через  плечо  следователя  прокуратуры
репортер.
   - Это значит, - раздельно и зло произнес Серегин, скомкав бумажку,  а
потом с остервенением разгладив ее, - что двадцать два мудака приперлись
на кладбище, чтобы откопать бутылку водки.
   Кто-то что-то говорил, а Серегин ничего не слышал и не  видел,  перед
его глазами стояла иная картина: по залитой лунным светом  дорожке  идет
человек, неся на плече, как бревно, замерзшее тело покойника.  А  сверху
сыплет снег, скрывая все следы его дьявольской деятельности.
   Так оно и было. Марк в  те  минуты  походил  на  вампира.  Он  словно
исправил допущенную несправедливость, вытащив из  могилы  того,  кто  не
вправе  был  покоиться  под  номером  386,  в  регистрационном   журнале
кладбищенской конторы проходивший как  Сергей  Максимович  Марковцев.  И
что-то жуткое было в  этом:  гроб  пуст,  и  он  ждет  своего  законного
хозяина.
   В себя  следователя  привел  голос  оперативника,  который  предлагал
искать какие-то фрагменты.
   Фрагменты...
   Какие фрагменты?
   Наконец Серегин понял: даже по  отдельному  фрагменту  тела  можно  с
точностью до...
   - Ты только представь себе, - сорвался он на сыщика, - вот он вытащил
труп и тут же, на кладбище, стал рубить его топором в капусту! Какие там
фрагменты?!
   - Я  так  понял,  что  экспертиза  отменяется,  -  попытался  угадать
судебный медик и кивнул на бутылку водки.  -  Может,  есть  смысл  снять
пробу?
   -  Еще  вопросы  есть?  -  Серегин  обвел  злыми   глазами   каждого,
остановившись на водителе. - Спроси про доски.
   Он подошел к понятым и вручил супругам обещанные деньги.
   - Не обращайте внимания, кто-то из коллег пошутил.
   Вот в это пожилая пара, поддерживая друг друга за локоть и удаляясь с
проклятого места, поверила охотно.
   - Доставай кассету, - потребовал Серегин у  репортера.  -  Ничего  не
было, понял? Я не хочу прослыть дураком на всю страну. Мы  на  труп  без
головы дела закрываем, а тут вообще нет трупа. Тебе тут нечего освещать.
Равно как и экспертиза, сенсационный репортаж отменяется.
   - Я мог бы отослать этот материал в "Сегоднячко"... - заикнулся  было
репортер.
   - Кассету! - следователь требовательно протянул руку. У  него  теперь
было что сказать и прокурору, который дал команду на эксгумацию тела, да
и кому угодно. Серегина не волновало, кто и под каким предлогом подсунул
прокуратуре это мертвое дело. Даже репортера дали из самого скандального
телеканала.
   Последнее, что сделал следователь, - отдал  дань  Сергею  Марковцеву,
подняв с земли цветы и положив их на вновь насыпанный холмик над  пустым
гробом.
 
47 
Москва. 19 декабря, 10.30 
 
   Внешне Постнов выглядел спокойным,  но  внутри  него  боролись  страх
перед шефом и гнев на Марковцева, который разрушил столь стройные  планы
и вообще мог поставить крест на его карьере. Если раньше посредник ни за
что не отвечал, то, взяв инициативу  в  свои  руки,  принял  на  себя  и
ответственность за операцию.
   Два  известия  пришли  одновременно:  обнаружили  майора  Петрова   -
мертвого и не обнаружили другого мертвеца.  Последний  исчез  бесследно,
словно провалился в преисподнюю, оставив  записку  с  емким  и  зловещим
содержанием:  "Я  скоро  вернусь".  Первый,  кроме  обгоревшего  листка,
оставил  и  другие  доказательства,  указывающие   на   его   сговор   с
Марковцевым.
   А диверсионная группа уже  в  пути,  на  территории  Азербайджана,  и
остановить ее нет никакой возможности.
   Прежде чем отправиться с докладом к шефу, Постнов в течение  двадцати
минут перебирал в голове разные варианты, и только один из них  оказался
применим к сложившейся ситуации. После короткой беседы с боссом, который
сказал,  что  вообще  ничего  не  знает  ни  о   каких   диверсантах   и
террористических лагерях, опустился тот самый щит, отгораживающий  Совет
безопасности от профильного отдела военной  контрразведки.  Стало  ясно,
что  в  случае  провала  операции  никакой  поддержки  сверху  ждать  не
приходится.
   Николай Григорьевич завел свой серебристый "Пежо-206" и отправился на
Большую Дмитровку.
   - Я должен внести кое-какие коррективы в утвержденный ранее  план,  -
начал Постнов разговор с Эйдиновым, по привычке сосредоточив  взгляд  на
тлеющем угольке сигареты.
   Начальник отдела невесело ухмыльнулся:  какие  там  коррективы!  План
запущен  по  заданной  Марковцевым  траектории,  изменить   которую   не
представлялось возможным. Хоть что делай, хоть начинай переговоры с  КГБ
Азербайджана, - сложившийся расклад говорил  о  том,  что  переговоры  с
азербайджанскими коллегами не то что невыгодны российской стороне, но  и
чрезвычайно опасны.
   Посредник из Совбеза продолжал:
   - Цель, которую мы планировали,  неосуществима.  Сейчас  диверсионный
отряд представляет собой неконтролируемую боевую единицу или группу лиц,
планы которой мы не знаем. Такой отряд можно представить нашей стороне в
любом качестве - как преступным, так и  выполняющим  задания  спецслужб,
словом,  каким  угодно.  Есть  только  один  способ  избежать   крупного
политического скандала.
   Постнов затушил сигарету в пепельнице и, морщась от дыма, сказал:
   - Я предлагаю предупредить боевиков на базе  Давлатова.  Более  того;
передать  им  точный  план,   по   которому   намереваются   действовать
диверсанты.  Чтобы  группу  Марковцева  ждали.  Владимир  Николаевич,  -
попросил Постнов, - дайте мне план, а я найду способ срочно  переправить
его  Бараеву.   Думаю,   он   успеет   предупредить   своих   людей   на
азербайджанской базе. В этом  случае  все  разрешится  на  неофициальном
уровне.
   Полковник покачал головой и рискнул было вы сказаться:
   - Одно дело, когда...
   - У нас с вами одно дело!  -  Начальник  отдела  впервые  видел  гнев
посредника, выступивший восковым полумесяцем на его ярко-красных  щеках.
- Остаться при своих - вот наша  задача.  Если  Марковцев  вернется,  на
руках у него будет достаточно  доказательств,  чтобы  раздуть  здесь,  в
России,  грандиозный  скандал.  Все,   что   мы   имели   против   него,
автоматически бьет по нам.  Неужели  вы  этого  не  понимаете,  Владимир
Николаевич? Восстановите по крупицам ход этого дела, и  вам  все  станет
понятно. Марковцев знает так много, что мои и ваши знания на  этом  фоне
просто меркнут.
   Эйдинов хмуро кивнул.
   - Вся пакость в том, - продолжил Постнов, - что сейчас  мы  не  можем
тронуть никого из группировки Зубахина, а  самого  генерала  тем  более.
Потому что цепочка мертвецов куда хуже цепочки  живых.  Последних  можно
заставить молчать, чего не скажешь о мертвых. По ним, как по ступенькам,
можно  подняться  от  рядового  состава  отдельной  роты   до   генерала
Минобороны. А вот этого нельзя допустить ни в коем  случае.  И  вся  эта
патовая ситуация реальна только при живом Марковцеве. Не  понимаю,  чего
ради я распинаюсь перед вами, если совершенно ясно, что живой  Марковцев