вор,
Эйдинов принял соломоново решение: допрос начнет Петров, а позже к  нему
присоединится Марк.
   Для встречи все было готово. Едва михеевский "Лендкрузер",  за  рулем
которого сидел офицер группы боевого планирования, остановил  свой  ход,
на машину тут же набросили тент. Генералу заломили руки  за  спину  и  в
полусогнутом положении, не  снимая  с  головы  мешка,  тоже  на  хорошей
скорости провели в здание и поставили лицом к  стене  напротив  кабинета
начальника.
   - Снимите, - приказал  Эйдинов,  появляясь  в  дверях,  но  не  давая
команду развернуть задержанного к себе лицом.
   С Зубахина сдернули полиэтиленовую упаковку, и  генерал  сделал  было
попытку обернуться на голос, но сильная рука оперативника легла  на  его
затылок и прижала лбом к стене.
   Зубахин хранил гробовое молчание, тяжело дыша через нос и рот. Но это
временно, понимал полковник, скоро он  придет  в  себя,  и  его  прорвет
обвинительным словесным поносом.
   Полковник вернулся на рабочее место  и  бросил  взгляд  на  настенные
часы:   он   решил   промариновать    Зубахина    в    коридоре    минут
пятнадцать-двадцать.
   В дверях вырос Петров.
   - Только коротко, - предупредил его начальник.  И,  выслушав  доклад,
отправил его заниматься Михеевым. - Вы с  Сергеем  сами  разберитесь,  -
напутствовал он майора. - Но не тяните, колите Мастера оперативно. А его
босса, наоборот, промурыжим подольше. Что за шум в коридоре? - выкрикнул
он и вышел вслед за Петровым.
   Генерал очухался, сменив удушливую атмосферу полиэтиленового мешка, и
требовал немедленно освободить его.
   - Он мешает мне работать. Спустите его в подвал.
   - Адвоката!
   - Дайте ему адвоката, - разрешил Эйдинов. - Сегодня чья очередь?
   - Мамаева из группы захвата, - ответил Петров, удаляясь. -  Вчера  он
был прокурором.
 
*** 
 
   В комнате для  допросов  майора  ожидал  Игорь  Михеев.  Шея  Мастера
вспухла. Против обыкновения,  он  держал  голову  высоко.  Если  бы  при
захвате Марк стоял к противнику боком, удар пришелся бы точно в кадык, и
Михеев лишился бы шанса выжить.
   Агент ГРУ сидел на стуле,  руки  в  наручниках  заведены  за  высокую
спинку. Петров сел напротив, в метре от задержанного.
   - На вопросы отвечать быстро и коротко. Мастер плюнул ему  под  ноги,
ответив классической фразой:
   - С тобой, мусор, я разговаривать не буду. С тобой  поговорят  другие
люди. Через час-полтора. А та гнида, которая ударила меня...
   - Я слышал, что кто-то назвал  меня  по  имени?  -  В  кабинет  вошел
Марковцев, с каплями влаги на лбу и коротким  полотенцем,  переброшенным
через плечо.
   Михеев с трудом повернул к нему голову и ухмыльнулся:
   - Ты покойник, приятель.
   - Откуда ты узнал, черт возьми? Толик, кто-то из наших активно стучит
денщику Зубахину. Расставим все по своим местам, - предложил Сергей,  не
отрывая от задержанного глаз и пододвинув к себе свободный стул. -  Твоя
оперативная кличка - Мастер. Согласно ей ты  попал  в  нехорошее  место.
Очень нехорошее. Кстати...
   - Мужик, я не завидую тебе, - прервал его Михеев.
   - Это временно. Но мы отвлеклись от темы. Усвой  следующее,  друг.  В
этом здании морды не бьют,  руки  не  ломают.  Это  самое  демократичное
заведение, которое я знаю. Здесь спрашивают и  принимают  любые  ответы.
Здесь терпеливо сносят оскорбления и относятся к ним с пониманием. Здесь
говорят стандартную фразу: "Мы представляем власть". И добавляют:  "Если
ты не знал". Тебя угораздило попасть в контору, которая  лавирует  между
государственными интересами и законом.
   На его вступление Мастер отреагировал плевком под ноги Марковцеву.
   Сергей остался спокойным.
   - Ты можешь еще раз плюнуть - мне в лицо. У меня есть полотенце, и  я
утрусь. А теперь ответь мне, Игорек, почему Витя Заплетин, твой коллега,
разведчик ГРУ, назвал нам по именам  майора  Таврова,  Казначеева,  твое
имя, генерала Зубахина?
   Марк придвинулся ближе к Мастеру.
   - Меня зовут Сергей, я  подполковник  ГРУ.  Войсковая  часть  3417  о
чем-нибудь говорит тебе? Этот номер немногим  отличается  от  того,  что
стоит в твоем удостоверении. - Марковцев  принял  прежнее  положение.  -
Нет, друг, маршрут Петровка - Лубянка тебе  заказан,  ты  сел  совсем  в
другой трамвай. Вспомни, как тебя подсаживали в вагон.
   Марк говорил очень убедительно. Немного поразмышляв, Михеев сказал:
   - Я хочу взглянуть на твои документы.
   - Ты хочешь сказать, что поверишь бумажке? Сделаем по-другому: я  дам
тебе зеркало, и ты посмотришь на свою шею.
 
*** 
 
   Эйдинов тем временем начал  работать  с  Зубахиным.  Суть  работы  на
первых порах заключалась в том, чтобы терпеливо  выслушивать  крикливого
генерала и молчать. Первое излияние Консультанта длилось  десять  минут.
Он грозил трибуналом,  громко  выкрикивал  свое  звание  и  должность  в
Минобороны.
   - Все? - спросил полковник.
   - А вам этого мало? Вы что, все еще не поняли своей ошибки?
   Эйдинов вызвал дежурившего у дверей оперативника.
   - Отведите его в камеру.
   - В камеру?!
   - Вам же нечего больше сказать.
   - Позво-ольте!..
   Эйдинов отпустил дежурного.
   - Слушаю вас, Евгений Александрович.
   Когда  генерал  замолчал  во  второй  раз,   процедура   с   дежурным
повторилась. На третий раз Зубахина действительно поместили в камеру. Но
в подвале он просидел не больше десяти минут и попросился на допрос.
   - Слушаю вас, Евгений Александрович.
   - Что вы заладили, как попугай! Дайте  мне  немедленно  позвонить  по
телефону.
   - Пожалуйста. - Полковник сменил  тактику.  -  Мне  самому  интересно
узнать, кто  приедет  за  вами.  Кто  возьмет  на  себя  ответственность
признаться в коллективном преступлении? Конечно, я не исключаю, что  вас
заберут   отсюда   по   приказу   генерал-лейтенанта   Сырнева,   вашего
непосредственного  начальника.  Но  прежде   он   ознакомится   с   моим
сопроводительным листом. Я уже подготовил этот документ, где подробно  и
доказательно изложил вашу преступную деятельность. Когда Сырнев  прочтет
его, он предложит вам воспользоваться вашим наградным пистолетом. Причем
в любом случае, повязан он с вами одной  веревочкой  или  нет.  Ни  один
здравомыслящий генерал не признается в преступном сговоре. Что  касается
вас лично,  то  вам,  Евгений  Александрович,  придется  брать  на  себя
ответственность за совершенные вами преступления. Хотя бы потому, что  в
соседнем кабинете дает показания ваш подручный Игорь Михеев  и  скоро  к
нему присоединится Андрей Столяров. Потому что в  это  время  происходит
задержание майора Казначеева и майора Таврова, Потому что спецрейсом  на
аэродром  Чкаловский  под  надежной  охраной  вылетят  не   только   два
вышеназванных майора, а и расчет лейтенанта Скумбатова в полном составе.
   Эйдинов откинулся на спинку кресла.
   - Телефон напротив вас.  Пожалуйста,  звоните.  Но  прежде  задайтесь
вопросом: а что мне могут предложить здесь, в профильном отделе  военной
контрразведки?
   Зубахин тяжело сглотнул и спросил:
   - Что?
 
*** 
 
   Эйдинов оставил генерала в кабинете  под  присмотром  оперативника  и
вышел в коридор.
   - Что у тебя? - спросил он у Марковцева.
   - Дохлый номер, шеф. Я раскручу его, но уйдет время.  Много  времени.
Мы дождемся, когда за генералом  явятся  правозащитники  в  лампасах  из
Военной прокуратуры, и Зубахин ускользнет от нас раз и навсегда.  Мастер
-  парень  сильный,  я  встречал  таких.  Пока  не  поздно,  надо  брать
Столярова.
   Это  был  второй  вариант.   Пока   генерал   Зубахин   находился   в
Азербайджане, оперативники отработали связи Игоря Михеева. Тот несколько
раз встречался с неким Андреем  Столяровым.  Сделали  несколько  снимков
Столярова, по ним Женя Заплетина опознала второго своего гостя.  Кое-что
сказал тот факт, что Мастер был  больше  приближен  к  генералу,  нежели
Столяров, который и получил номер второй. А вторые всегда слабее первых.
Именно на этом был  построен  вариант,  о  котором  упомянул  Марковцев.
Столярова пока  не  трогали.  Из  доклада  группы  наружного  наблюдения
следовало, что в данное время он находится дома.
   - Давай, Сергей, - разрешил полковник.
   - Ты давай, - Марк не двинулся с места.
   Полковник досадливо поморщился:
   - Пистолет у Петрова. Все равно вы вместе поедете.
   - А как генерал?
   - Проявляет интерес к моему предложению.
 
*** 
 
   Андрей Столяров проживал неподалеку от станции метро "Белорусская"  -
Кольцевая. Когда к дому по 2-й  Брестской  подъехала  машина  с  майором
Петровым за рулем, "Жигули" шестой модели с оперативниками покинули свое
место, просемафорив коллегам, что клиент дома и один.
   Марковцев взял Мастера за подбородок и негромко произнес:
   - Я показал тебе, что кое-чего стою в рукопашной. Не  заставляй  меня
демонстрировать огневую выучку. - На глазах у Михеева Сергей  передернул
затвор бесшумного  "Макарова".  Речь  Марка  и  демонстрация  оружия  не
произвели на Мастера ровно никакого  впечатления.  Так  же  спокойно  он
отнесся к скотчу, залепившему его рот. "А зря", - подумал Сергей.
   Руки Михеева были скованы за спиной, на плечи наброшен его  роскошный
плащ.  Петров  поднимался  по  лестнице  первым,   за   ним   Мастер   в
сопровождении Марковцева.  Они  остались  на  пролете  между  третьим  и
четвертым этажами, а майор поднялся  выше  и  нажал  кнопку  звонка  под
цифрами 26. Дверной глазок  померк  на  секунду,  вслед  за  этим  дверь
распахнулась.
   - Андрей? - спросил Петров. -  Я  от  Евгения  Александровича.  Можно
войти?
   Майор вытирал ноги  о  коврик  ровно  столько,  сколько  понадобилось
Марку, чтобы оказаться у двери.  Затем  Петров  ловко  обнажил  ствол  и
направил его на хозяина:
   - Не дергайся, парень.
   Марковцев втолкнул в прихожую Михеева и захлопнул за собой дверь. Тут
же, не теряя времени, приставил к  затылку  Мастера  ствол  пистолета  и
спустил курок. С простреленной головой Игорь Михеев рухнул  на  пол  уже
мертвым. Выходное отверстие от пули было огромным, переносье практически
отсутствовало.
   - Следующая очередь твоя, -  предупредил  Марк,  не  опуская  руки  с
пистолетом. - Не будь героем, Андрюша.
   Столяров ничего не соображал. Все произошло настолько быстро, что  он
даже не понял, что лежащий на ковровой дорожке  в  его  прихожей  Михеев
мертв. Он даже не моргнул, когда прошедшая навылет  пуля  просвистела  у
его уха и заставила бра с хрустальными подвесками тихо зазвенеть.
   - Собирайся, живо! - приказал ему Марк. - И  учти,  -  Сергей  смело,
демонстративно убирая пистолет в карман куртки, приблизился к  Столярову
вплотную и заглянул в его сазаньи глазки, - не ответишь хотя бы на  один
вопрос, я выбью твои мозги. Без предупреждения. Повторяю  еще  раз:  без
предупреждения. Как твоему приятелю. Еще раз повторить?
   Андрей качнул головой.
   - Молодец. Когда будешь отвечать на вопросы,  мысленно  повторяй  про
себя: "Я хочу жить. Я очень не хочу умирать". Поехали, Андрюша.  Мы  тут
намусорили немного, позже приберешься.
 
*** 
 
   ... - Вы уверены, что на базе Давлатова  не  содержат  заложников?  -
продолжал допрос Эйдинов, часто меняя темы, надолго не заостряя внимание
на одной и "разбрасывая" таким образом сознание допрашиваемого генерала.
   - Нет, - поспешно ответил задержанный.  -  Сейчас  нет.  Раньше  была
такая практика. Еще до того, как я начал преподавать в учебном центре, -
добавил Зубахин, пытаясь контролировать каждый мускул на лице.
   - Захват и казни заложников вы называете практикой?
   - Я не так выразился.
   - Нет, вы выразились так, как воспринимаете эту проблему - ни  больше
ни меньше. А кто же выполняет в лагерях самую грязную и тяжелую работу?
   - Курсанты. Там жесткая армейская дисциплина. К тому же на этот  счет
азербайджанцы поставили Давлатову условия.
   - Кто поставил и какие условия?
   - Относительно заложников:  на  базе  не  должно  быть  пленных.  Кто
говорил с Давлатовым на эту  тему  -  я  не  знаю.  Может  быть,  Гусман
Распаров.
   - Верится с трудом. Кто  осуществлял  связь  между  вами  и  Салманом
Адировым здесь, в Москве?
   - Я лично контактировал с Салманом. Когда был занят или  находился  в
отъезде, с ним могли встречаться  три  человека:  Игорь  Михеев,  Андрей
Столяров и Николай Бирюков.
   - Кто он?
   - Подполковник из спецподразделения по тыловому обеспечению.  У  него
большие связи в Дагестане и Ингушетии.
   - Отдохнем? - предложил Эйдинов. - Как вы  себя  чувствуете,  Евгений
Александрович?
   - Хорошо.
   - Тогда продолжим. Лично вы знакомы с бойцами из 11  8-го  отдельного
батальона специального назначения? -  То,  что  бойцы  Скумбатова  и  их
непосредственные начальники арестованы,  было,  конечно  же,  блефом.  И
полковник мастерски обыграл эту тему.
   - Нет. Никого из разведчиков я не видел ни разу, - ответил генерал.
   - А хотели бы встретиться?
   Это был единственный вопрос,  на  который  генерал-майор  Зубахин  не
ответил, а полковник Эйдинов не стал настаивать.
 
31 
Чеченская Республика, 5 декабря, вторник 
 
   День выдался тихим. Только иногда  солнце  скрывалось  за  невесомыми
облаками, бросая на  землю  легкую  тень.  Воздух  ущелья,  по  которому
неслышно продвигался расчет, бодрил  разведчиков,  придавал  им  силы  и
уверенности. Он не был для русских солдат чужим, этой пьянящей  свежести
все равно, кто вбирает в себя ее  энергию:  животные,  птицы,  люди  или
звери, обросшие бородами.
   Как раз последних и выслеживал расчет лейтенанта Скумбатова.  Вернее,
разведчики осторожно преследовали банду  Хамзата  Турпалова,  27-летнего
непримиримого полевого командира, называющего себя бригадным  генералом,
хотя в его отряде никогда  не  было  больше  сотни  штыков.  В  основном
Турпалов занимался похищениями людей да держал в страхе  пару  чеченских
сел, где после длительных скитаний по горам он набирался сил.
   Хамзат Турпалов был опаснее любого авторитетного полевого  командира.
Он был волком-одиночкой,  или  крысой,  которая,  как  известно,  будучи
зажатой в угол, бросается в схватку, не ведая страха.
   Сейчас отряд Турпалова насчитывал тридцать  восемь  человек,  включая
самого бригадного генерала, и зимой  и  летом  не  снимавшего  с  головы
папахи. Они шли ущельем уже три часа.  Судя  по  всему,  направлялись  в
Ингушетию. А неделю назад в оперативных сводках сообщалось, что  Хамзата
видели в Дагестанском поселке Советский на свадьбе у двоюродного  брата.
Поистине его отряд можно было назвать летучим.
   Разведчики Скумбатова могли атаковать боевиков,  когда  те  ненадолго
остановились, подобно диверсантам  привалившись  рюкзаками  к  деревьям.
Однако через полкилометра пути, который и дальше проходил по дну ущелья,
бандитам преградит дорогу сюрприз российской авиации:  обвал,  вызванный
массированным бомбовым ударом. В мае этого года здесь  обложили  крупную
банду боевиков и накрыли ее с воздуха. Турпалову и  его  людям  придется
карабкаться вверх по зыбкому щебню и камням, держа руки свободными.
   Поэтому Скумбатов  вел  своих  бойцов  в  ста  пятидесяти  метрах  от
последнего в колонне бандита и ждал, когда турпаловцы  закинут  автоматы
за спины и поднимутся метров  на  двадцать.  Окружить  их  не  позволяли
особенности местности.
   Все ближе конечная остановка боевиков, и все короче  дистанция  между
охотниками и дичью. Она сократилась до семидесяти метров.
   Остроглазый Скутер идет в пятнадцати метрах впереди  колонны.  Правая
рука сжимает рукоятку автомата, палец на спусковом  крючке.  Левая  рука
поднята к плечу. Сейчас Скутер  -  разыгрывающий,  он  подает  товарищам
знаки: стой, пригнись, ложись, за мной...
   Одноглазый лейтенант шагает вторым и дублирует  по  цепочке  сигналы.
Следом за командиром неслышно ступают по земле ботинки Пантеры. Пантюхин
отчетливо слышит передвижение боевиков, а те, как и положено, не чуют за
собой поступь смерти. Она  в  руках  четвертого  в  колонне,  Подкидыша,
других разведчиков  и  замыкающего  Злодея,  который  раскатал  шапку  и
щурится из сплошной широкой прорези для глаз. "Страшен Злодей в  гневе",
- подкалывал Чернова  Подкидыш.  Только  на  эту  реплику  добрел  лицом
здоровяк.
   Через сто  метров  боевики  полезут  по  насыпи.  Скутер  еще  больше
сократил дистанцию до крайнего боевика, сейчас их  разделяло  не  больше
двадцати  метров.  Остальные  разведчики  подошли  ближе.  Рации   давно
выключены и убраны, чтобы не мешали во  время  боя.  Наготове  спаренные
магазины, гранаты.
   Все, первый боевик полез вверх. "Дикий  ребенок  гор",  -  усмехнулся
Скутер, подавая сигнал и уступая место центровому Скумбатову.
   Это не первая подобная операция в горах. В таких же условиях "чертова
дюжина" ликвидировала  банду  Апти  Хумаданова,  численностью  пятьдесят
человек. Тактика известная и хорошо отработанная.
   Дно ущелья в  этом  месте  колебалось  по  ширине  от  пятидесяти  до
пятнадцати метров. Оно  было  завалено  обломками  деревьев  и  ветками,
скатившимися  валунами  и  осколками  базальта.  Несколько   секунд,   и
разведчики полукольцом распределилась по  всей  ширине,  заняв  выгодные
позиции.
   Командир поднял руку высоко над головой и, подержав ладонь  открытой,
сжал пальцы в кулак: это был сигнал к бою.
   Из двенадцати точек по боевикам ударили автоматы.  Фланговые  снимали
тех, кто забрался на кручу, остальные клали только что приготовившихся к
подъему, но не готовых защищаться боевиков.
   Главное - внезапность, с поправкой  на  местность,  учет  погодных  и
прочих условий;  умение  распределиться  рационально,  умно;  просчитать
действия противника и  в  этом  идти  на  шаг  впереди  него.  И  прочие
"мелочи", которые диверсант  берет  на  вооружение  и  использует  их  с
максимальной эффективностью.
   Вслед  за  длинными  очередями  пошли  короткие,  более   прицельные.
Разведчики, подныривая под поваленные стволы  деревьев,  обходя  валуны,
неумолимо сужали полукруг.
   Скутер выдвинулся вперед и залег под скалой, чтобы швырнуть гранату и
укрыться от осколков.
   - Пригнись!
   Взрыв. И массированный огонь в район взрыва.
   - Пригнись!
   - Пригнись!
   Осколки гранат доставали боевиков в любой расселине.
   Став командиром расчета, Скумбатов не изменил своей манере вступать в
открытый бой первым. Если Скутер в отряде был вроде ищейки, то Один-Ноль
походил на борзую. Он брал с места и давил противника  своей  смелостью.
Особенно сейчас, когда погибнуть в бою было бы лучшим исходом. Но...
   "Хрен вам! - отпускал Один-Ноль по бандитам автоматные очереди. -  Не
дождетесь!"
   Не пригибаясь, он в полный рост пошел на прямой контакт, почти в упор
расстреливая боевиков.
   Следом, едва успевая за командиром, в самой гуще оказался Пантера.
   Рукопашная. Совсем необязательная. Но бойцы отыгрывались. Брали и  не
свое, и не чужое, они играли со смертью, отступая от всех правил и,  как
назло - ВСЕМ назло, - выигрывали.
   Автомат за спину, нож в руку - и вперед.
   Юркий Пантера легко ушел от удара чеченским кинжалом и послал бандиту
одну из своих лучших улыбок. Обманное движение  корпусом,  сильный  удар
ногой в коротком прыжке, и нож Пантеры бьет противника под подбородок. В
трех  метрах  еще  один  боевик  готов  помериться   силой   с   русским
десантником.  Пантера  подкинул  нож,  поймал  его  за  лезвие,  коротко
замахнулся и метнул в противника. Теперь  в  руке  убийственный  мачете,
поистине - топор мясника.
   В глазах лихорадка, на губах улыбка, а  в  горле  тугой  ком.  Попали
ребята. Если бы боевиков была сотня, последних разведчики добивали бы со
слезами на глазах, как крокодилы.
   Хруст врезавшегося в шейный позвонок ножа, и последний бандит  падает
к ногам Пантеры.
   Все. Можно плакать, можно смеяться. Можно отмыть лица и руки, поливая
друг другу из  фляжки.  Или,  как  в  кино,  оставить  все  как  есть  и
припереться в расположение роты  перепачканными  кровью  вампирами.  Вс