по глотку, за
знакомство. Моя фирма платит. Ты-то  в  какой  Фирме  воркаешь?  Или  ты
студент?
   - И то и другое, - подтвердил Петр.
   - Это правильно! Это я люблю! А татуировочку из какого салона вынес?
   - Я не в салоне. Нам один художник сделал.
   - Молодец! - и Данила хлопнул его по плечу. - Вес личное должно  быть
классным! Художника как зовут?  Может,  дашь  адресок,  я  бы  ему  тоже
заказал, а?
   Ему - бизнес, мне - картинка.
   - Он уехал, даже вроде бы умер.
   - Да ну? В Париж, что ли? Все художники и скульпторы в Париж едут.
   - Не знаю, Шемякин, например, - в Америке. Я читал, интервью недавно.
   - Это он сейчас в Америке, а сначала тоже в Париж рванул.
   Они допили пиво и собрались уходить.
   - У тебя программы "нью-ворд" нет случайно дома?
   - Случайно есть. - Петр даже улыбнулся с гордостью, все-таки это была
самая новейшая программа, и пока он был единственным ее  обладателем  из
всех своих знакомых.
   Данила радостно потащил его к двери, на ходу бросив банщику сотенную.
   - Ты чего молчал! А я с утра ищу, всех переспрашивал. Еще когда  тебе
спину намыливал, подумал: крутой парень, у него точно  "нью-ворд"  есть.
Ты ее покупал или спиратил, а? Я тебе половину проплачу, ладушки?
   - Она вообще-то нам задаром досталась, - признался Петр, - ее  матери
хороший знакомый поставил.
   - Хороший знакомый - это как понять?  Который  ее  трахает?  -  Такой
вопрос был Петру неприятен, и, когда он не отозвался, Данила  это  сразу
почувствовал. - Да ладно, чего там, дело житейское. Сам  подумай:  какой
мужик будет  телке  ставить  задаром  программу.  Палку  бросить  -  еще
туда-сюда. Ей сколько лет-то?
   - Кому? - переспросил Петр, хотя ему  очень  не  хотелось  продолжать
этот разговор.
   - "Кому-кому"! Сому! Мамочке твоей?
   - Ну, сорок скоро.
   - Самый возраст! Люблю сорокалетних трахать! Это они с  криком  "ура"
делают! - Данила даже прнчмокнул. - Ты сам-то много телок перетрахал?
   - У меня есть девушка, - угрюмо проговорил Петр. Идти вместе  с  этим
звероватым человеком ему  расхотелось,  но  он  не  знал,  как  от  него
отвязаться.
   - Ну и как? - заинтересованно спросил Данила.
   - Что - как? - переспросил Петр еще более угрюмо.
   - Позиций много попробовали? Или только оральный?
   - Да пошел ты! - Петр даже остановился.
   - Чего ты?! - удивился Данила. - Ну спросил. Спроси меня про меня,  я
тебе все скажу. Дай руку. - И он схватил Петю за руку.  -  Во,  потрогай
тут - видал?
   Торчит. Все время стоит, как колонна на  Дворцовой  площади.  Я  тебе
спину мылил, а сам думаю: засажу-ка я  пареньку  сейчас,  хоть  порадуем
друг дружку. Жопка у тебя такая аппетитная. Тебе этот художник,  который
тату делал, что - разве не сказал?
   - С какой стати? - Петру даже показалось, что у него  уши  покраснели
от всех этих дурацких разговоров.
   - Так они же всех, кого рисуют, трахают, художники эти.
   - Не знаю, меня не трахали.
   - Ладно, ладно, меня - тоже не  трахали.  А  я  перетрахал  много!  -
Данила мечтательно прикрыл глаза. - Недавно  лейтенантик  один  попался,
пришел к нам в бассейн - такой нежный... Слышишь,  я  у  тебя  программу
спишу, пойдем к нам в бассейн!
   - Нет, у меня дела, - ответил Петр, радуясь, что они подошли к дому и
разговор скоро закончится.
   - Да, сорокалетние - это класс. А вот лолиток я  не  люблю,  лолитки,
хуже них только дырка в замке.
   Как раз на этой фразе Петр стал открывать дверь. Их встретила мама, и
Петр, перехватив  взгляд  Данилы,  которым  тот  стал  ее  разглядывать,
неожиданно почувствовал ярость. "Скажет еще гадость - врежу по морде!" -
подумал он. Хотя Данила, похоже, - был не только выше его, но и  намного
сильнее.
   "Нью-ворд" занимал двенадцать  дискет.  Хорошо,  Петр  недавно  купил
новую коробку. Да и время на запись тоже ушло немалое.
   - А мыльница у тебя есть? - неожиданно спросил Данила,  когда  работа
подходила к концу.
   - Какая мыльница? Тебе руки помыть?
   - Да нет, я про фотоаппарат спросил,  -  засмеялся  Данила,  -  а  ты
подумал про ту, в которой мыло?  Мылом  хорошо  член  намазывать,  когда
сухостой. Но еще лучше вазелином. У меня в десятом классе прозвище  было
- Даня-Вазелин. Так есть фотоаппарат? -Зачем?  -  "Зачем-зачем"!  Затем!
Есть, спрашиваю?
   - Ну, есть.
   - Неси. И кадров пять пленки. Много не надо. Хочу одну фотку сделать.
Раз в бассейн со мной не идешь, тут ее сделаю.
   - Какую фотку?
   - Доставай аппарат, увидишь.
   Чтобы  скорей  отвязаться,  Петр  решил  исполнить  и  эту   просьбу.
Последней аппарат брала мама, и он лежал  где-то  у  нее.  Но  оставлять
Данилу в комнате одного не хотелось. Еще сопрет что-нибудь! И Петр повел
его за собой.
   - Мама, а где у нас фотоаппарат? - крикнул он, не доходя до кухни.
   - Он тебе зачем? -  спросила  Ольга  Васильевна  и  вышла  к  ним.  -
Понимаешь, завтра он мне понадобится.
   - Нам на минутку.
   - На минутку можно. Он у Павлуши, только не больше двух кадров.
   Петя повел Данилу за собой назад, но  тот  не  удержался,  обернулся,
посмотрел на Одыу Васильевну и заговорил противно приторным голосом:
   - Какие тут мамочки ходят сладенькие!
   Но Петя зло его оборвал:
   - Кончай придуриваться!
   Они вернулись с фотоаппаратом в комнату  Петра.  -  А  то,  может,  в
бассейн все же сходим, а? - спросил Данила как ни в чем не бывало.  -  Я
тебе телочку подберу.
   - Слушай, давай короче, у меня дел - бездна!  -  Петр  уже  с  трудом
сдерживался. - Что тебе надо снимать? Из дома его уносить нельзя.
   - Да я ж тебя хочу снять на память. - Это еще зачем?
   В разговоре с ним Петр постоянно чувствовал смущение.
   - Во, испугался! - Данила захохотал. - Подумал, что я твою жопку хочу
снять, да? Ну честно признайся!
   - Ничего я не подумал.
   - Я твою тату хочу кой-кому показать, понял? Очень она мне нравится.
   Свитер сними, а брюки можете оставить - как у врача на медосмотре.
   - Зачем?
   Раздеваться снова перед этим скотообразным парнем Пете не хотелось.
   - Ну разденься, слышь! - стал уговаривать Данила. - Да не  бойся  ты,
не буду я тебя трахать, раз сам не хочешь. Я только тату щелкну, и  все.
- Превозмогая отвращение, Петр снял свитер, рубашку, майку. - Вот так-то
лучше, - обрадовался Данила и несколько раз блеснул вспышкой.  -  Значит
так, - сказал он по-хозяйски и положил на письменный стол сто  долларов.
- Это  за  программу,  пленку  и  позирование.  Адресок  твой  я  помню.
Как-нибудь наведаюсь. Надо тебя к нам в бассейн сводить...  У  нас  хоть
воды и нет, зато компания веселая.
   - В бассейне нет воды? - удивился Петр. - Прямо как  в  анекдоте  про
сумасшедших.
   - А то чего бы я в баню ходил? Зато компания хорошая, - повторил  он.
- Может, пойдешь?
   Петр закрыл за ним дверь и его немедленно  потянуло  под  душ,  пусть
даже под холодный.
   - Что за идиота ты приводил? -  спросила  Ольга  Васильевна  старшего
сына, когда тот появился на кухне.
   - Да так, случайный знакомый, - проговорил он, оправдываясь.

ЦЕРКОВНЫЕ СВЕЧИ ЛУЧШЕ СТАВИТЬ УМЕЮЧИ

   - Миша, я, конечно, тебя разбудила...
   - Олечка! Что случилось?
   - Нет Пети. Ушел неизвестно куда и не вернулся. Как могла коротко она
рассказала о том, что случилось в последние часы.
   - Все понял, - остановил ее Михаил. У  него  были  какие-то  знакомые
среди милицейского начальства. Несколько раз его приглашали для каких-то
сложных экспертиз. - Прими что-нибудь, хотя бы теплой воды  с  медом,  и
немного поспи.
   Как только выяснится, сразу позвоню. И ты сразу мне  звони,  если  он
вернется.
   Миша сделает все, что только возможно, это она  знала.  И  не  только
ради нее. Просто он из тех людей, про которых сочинили пословицу-оценку,
почему-то казавшуюся ей в школе банальной  и  глупой:  "Я  бы  с  ним  в
разведку пошел".
   - В какую еще разведку? -  смеялись  они  тогда  всем  классом.  -  К
пивному ларьку, что ли?
   Только  недавно  поняла  она  ее   смысл.   Значит,   поумнела.   Или
состарилась.
   Заснуть так и не удалось, а около шести утра позвонил Миша. Голос его
был смущенный.
   - Понимаешь, оперативный дежурный всех поднял на ноги, но  нигде  его
или кого-то на него похожего нет. Но я  уверен,  парень  просто  остался
ночевать у каких-нибудь  приятелей.  На  всякий  случай  поройся  в  его
записных книжках, подбери  адреса.  Хотя,  думаю,  что  он  сам  вот-вот
появится.
   Однако Петя так и не появился. Ольга прождала до десяти, позвонила на
всякий случай в деканат.
   - Сейчас я  схожу  в  их  группу,  узнаю  и  перезвоню,  -  пообещала
лаборантка.
   Она и в самом деле перезвонила минут через  десять,  но  не  принесла
никакой радости.
   - Группа сдает коллоквиум, вашего сына нет.
   Дальше сидеть дома Ольга не могла и отправилась в школу. По дороге от
автобусной остановки она всегда проходила мимо  церкви  и  сейчас  вдруг
решила в нее войти. Еще вчера такой мысли у нее  и  в  голове  не  было.
"Зайду, поставлю свечку, в конце концов, это ведь не повредит", - решила
она, поднимаясь по каменным ступеням.
   В церкви, как обычно, было темновато и пусто. Лишь у  кое-каких  икон
горело по несколько тонких свечек да кое-где молились пожилые люди. Хотя
был и молодой мужчина энергично крестясь, он еще и что-то  шептал.  "Вот
что я сделаю, - уточнила для себя Ольга. - Куплю свечу и поставлю ее  за
здравие, мне же про это рассказывали".
   За небольшим прилавком продавались открытки, то  книжки  о  святых  и
разной толщины свечки. Ольга выбрала самую толстую и дорогую  -  что  уж
тут скупиться.
   Теперь надо выбрать место, куда поставить. Она прошла немного  вперед
и слева увидела четырехугольный столик. Над ним висела большая икона, на
которой был  изображен  распятый  Христос,  печальная  женщина,  видимо,
Богородица, и мужчина с красивым строгим лицом. На столике стоял круг  с
отверстиями для свечек, но горела лишь одна - остальные  отверстия  были
пусты.
   "Здесь я и поставлю", - решила Ольга и зажгла свою свечу от  горевшей
свечки. Только молитвы она не знала. В мозгу крутилось что-то вроде "Еси
на небеси...". Но она даже не знала толком, молитва ли это и если  да  -
то о чем.
   "А Петя сразу бы сказал, что надо делать,  -  подумала  Ольга,  -  он
откуда-то это знает. Другое поколение".
   Перекреститься она тоже не посмела - просто попросила у Бога:  скорее
найтись сыну. Удивительно, но после этого она почувствовала  облегчение.
И уже собралась уходить, как услышала сзади негромкий разговор.
   - Вот, мама, - говорила молодая женщина  пожилой,  -  это  называется
канун.
   Как раз тут и ставят свечи для  поминовения  усопших.  Ставьте  сюда,
мама. - Молодая дважды перекрестилась, поклонилась почти в пояс иконе  и
зажгла свечу.
   Пожилая, глядя на нее, повторила все ее действия.  -  Видишь,  Матерь
Божия и апостол Иоанн Богослов, - показала молодая на изображение, - они
всегда при кануне.
   "Вот это я вляпалась! Свечку вместо здравия за упокой  поставила!"  -
ужаснулась Ольга. Еще вчера она бы посмеялась над этим суеверием. Да и в
самом деле, что переменится от изменения места втыка свечи. Но сейчас ей
любая мелочь казалась страшно важной. Однако забирать  свечу  и  идти  к
другому месту было невозможно.  Пришлось  снова  вернуться  к  торговому
лотку,  а   купив   на   этот   раз   две   свечи,   спросить   негромко
продавщицу-старушку:
   - Не знаете, куда их тут можно поставить во здравие?
   - А к любой иконе, уважаемая, если  с  верой  и  молитвой.  К  любому
святому угоднику. Но лучше там, - и старушка показала в правую  сторону,
- вон там икона Пантелеймона-целителя, к ней и ставьте.
   Ольга прошла туда, куда показала старушка, с трудом разобрала надпись
на иконе и, уверившись, что это именно то место,  воткнула  две  горящие
свечки.
   "Спаси и сохрани!.."
   Времени до уроков оставалось немного, и она заторопилась в школу.

МЕНТОВСКИЕ РАЗГОВОРЫ

   Капитан Майоров - что  за  нелепое  сочетание  звания  и  фамилии!  -
позвонил, едва светящиеся стрелки настенных  часов  в  спальне  показали
девять утра.
   - Мне бы Агнию Евгеньевну! - выкрикнул  он  таким  бравым  офицерским
голосом, что Агнии показалось, будто она ощутила гуталиновый  запах  его
начищенных сапог.
   - Я Агния Евгеньевна, слушаю вас. - А она-то надеялась понежиться еще
хотя бы полчаса в постели!
   -  Капитан  Майоров,  по  поводу   смерти   художника   Федорова,   -
представился звонивший. - Мы ведь  вас  ждем,  Агния  Евгеньевна,  давно
ждем. Так что подъезжайте-ка к нам поскорее.
   - Но у меня совсем другие планы  на  день,  -  попробовала  она  вяло
противостоять его напористому голосу. - Хотя, вы знаете, я  сама  хотела
кому-нибудь сказать, как-то очень уж  это  похоже  на  то,  что  было  в
Париже. Я об этом сразу подумала...
   - В Париже? - Капитан Майоров рассмеялся. - Ну  про  Париж  вы  потом
расскажете. А сейчас, значит так, захватите-ка эту самую вещичку... сами
знаете какую...
   - Какую вещичку? - переспросила Агния, решив, что ей просто что-то не
то послышалось.
   - Нехорошо получается, Агния Евгеньевна. Короче,  подъезжайте  к  нам
быстрей, мы вас ждем. - И он назвал адрес, а потом добавил:
   - Не в наручниках же вас с работы выводить... Или как? В наручниках?
   Вот и пришлось ей тащиться через весь город к этому капитану. Кстати,
сочетание майор Майоров звучало бы еще глупее, а уж генерал Майоров -  и
вовсе анекдотически. С этими мыслями Агния, выйдя из маршрутного такси и
побродив между длиннущих зданий, нашла наконец нужное, а потом и вошла в
обшарпанный кабинет следователя Майорова.
   - Это хорошо, что сами пришли,  -  сказал  капитан  Майоров,  выбивая
ногой табурет из-под стола. - Присаживайтесь, будем беседовать.
   Был капитан такого же обшарпанного вида, как и весь здешний  антураж.
К тому же за соседним столом, ближе к  окну,  сидел  другой  человек  и,
пофыркивая носом, заполнял мелким почерком какие-то свои бумаги.  На  ее
"здравствуйте" он даже головы не поднял. "У моего братца  публика  и  то
симпатичнее", - подумала Агния.
   -  Понимаете,  почему  я  вас  вызвал?  -  начал   капитан   Майоров,
одновременно листая ее паспорт и придирчиво разглядывая каждую  страницу
так, словно они были поддельными.
   Чересчур бодрый офицерский голос  никак  не  вязался  с  его  пыльным
видом. И все же она начала рассказывать то, о чем думала  со  вчерашнего
дня.
   - Когда я была два с половиной года назад в Париже...  -  Но  капитан
Майоров взглянул на нее с таким  явным  недоумением,  словно  спрашивал:
"Какой еще Париж!". И она сбилась.  -  В  общем,  я  уже  видела  что-то
похожее...
   - Портфельчик  принесли,  Агния  Евгеньевна?  Тот,  который  взяли  у
Федорова?  -  неожиданно  спросил  следователь.  Агния   сидела   молча,
соображая, как бы точнее ответить. - Значит, не принесли. Он у вас дома,
или спрятали у подруг? - В вопросе была неприкрытая ирония.  -  Что?  Не
слышу честного ответа! Ай-яй-яй, а еще интеллигентная женщина!  Нехорошо
брать чужое.
   - Мне вчера звонила вдова художника, тоже спрашивала о портфеле... Но
я его даже не видела... Я хотела сказать про другое... Когда  я  была  в
Париже...
   - Отвечайте по существу! -  перебил  капитан  Майоров  с  неожиданной
злобой. - С кем работаете? Кто заказывал? С какой целью?
   - Почему вы на меня кричите? - возмутилась Агния. - Никакого портфеля
я не брала... И вообще...
   - Надоели мне эти твои сучки! - оторвался вдруг от своих  бумаг  тот,
что сидел у окна. - Она, бля, что, не понимает, куда ее вызвали?  Только
села, а уже утомляет. - Он говорил в  сторону  и  морщился,  словно  его
тошнило от одного только вида Агнии. - Отправь  ты  ее  в  обезьянник  к
этому... который со спидом.
   Мне отчет надо кончать, а она утомляет.
   Капитан Майоров покосился в сторону говорящего.
   - Извините, в такой  манере  я  разговаривать  не  буду.  -  И  Агния
протянулась к телефону. - Разрешите мне позвонить.
   Она и в самом деле решила, что сейчас наберет номер  брата,  и  пусть
Дмитрий им все объяснит на хорошо ему знакомом милицейском языке.
   - Она мне щас позвонит! - снова выкрикнул тот, что был у окна. -  Она
думает, тут с ней в игрушки играют.
   Его даже нервная дрожь забила, с такой ненавистью он кричал.
   - Я член союза журналистов, и у меня, между прочим, брат  работает  в
прокуратуре...
   - Член союза журналистов, слыхал? - скабрезно захохотал злобный. - Мы
вчера  в  парадняке  прихватили  одного   такого   члена.   Ага,   союза
журналистов. С членом наперевес. Хотел мальчонку оттрахать,  детсадника.
"Я, - кричит, - журналист, я журналист! У меня неприкосновенность!" Я бы
их всех!.. - закончил он с ненавистью, по-прежнему глядя  в  сторону.  А
потом, также внезапно успокоившись, поморщился и предположил:
   - А может, братан ей и портфель заказал. Сейчас любая падла старается
в органы пристроиться...
   Агния,  не  зная,  что   ответить   на   высказанную   мерзость,   от
растерянности лишь воздух хватала ртом.
   - Решим  так,  Агния  Евгеньевна,  -  проговорил,  помолчав,  капитан
Майоров. Он сделал вид, что как бы не услышал своего коллегу, и поднялся
со стула. - Сейчас мы едем за портфелем. С вами  вдвоем.  Там  на  месте
берем  понятых,  проверяем  соответствие  находящихся  в  нем  предметов
списку, который представила вдова, оформляем явку  с  повинной  -  и  вы
временно свободны. До выяснения других обстоятельств. Да,  подписочку  о
невыезде дадите мне сейчас. Место вашей работы и  другие  координаты  мы
знаем. А ту лапшу, которую вы нам про своего  брата  пытались  навешать,
будем проверять. У нас есть служба внутренней безопасности.
   - Мне некуда с вами ехать, - твердо проговорила Агния. -  Портфеля  я
не брала и считаю этот разговор лишенным  всякого  смысла.  Моего  брата
тоже не впутывайте. Это уж просто глупо.
   - Сажай ее в обезьянник, а? - повторил напарник, снова оторвавшись от
своих бумаг. - Ну так достала!..

В ПОИСКАХ СЫНА

   - Эти разломы пересекают значительную часть африканского  континента,
- диктовала Ольга Васильевна. -  Именно  здесь,  в  зонах  с  повышенной
радиацией, произошла мутация, в результате которой,  возможно,  появился
первый человек.
   Генетики  доказали,  что  все  человечество   происходит   от   одной
единственной милиции...
   - Милиции? - удивленно переспросили ученики.
   - Простите, дети! Конечно,  не  милиции,  а  женщины,  -  поправилась
Ольга.
   Она с трудом заканчивала урок. Если обычно Ольга радовалась, когда ее
обступали ученики со своими  вопросами,  то  в  этот  день,  как  только
начиналась перемена, она мчалась в учительскую и торопливо набирала свой
домашний номер. А потом, слушая монотонные гудки, не  решалась  положить
трубку: вдруг Петя вернулся домой  после  проведенной  где-то  бессонной
ночи, а теперь отсыпается и просто не сразу расслышал телефонный сигнал.
   "Надо немедленно идти в милицию", - думала  она,  объясняя  материал.
Поэтому и оговорилась.
   Проведя свой последний урок, она сразу выскочила  из  школы  и  стала
ловить частника. Терпеливо дожидаться автобуса она уже не могла.
   - Ну, мамаши, вы у меня вот тут сидите! - и милицейский  дежурный,  -
широкоплечий  веселый  усатый  капитан,  похлопал  ладонью   по   своему
загривку. - Как дежурю,  так  обязательно  прибегают.  Девятнадцать  лет
парню, и первый раз не ночевал дома?! Да он у вас просто ангел небесный.
Вы что, хотите, чтоб он за вами на поводке ходил? Мой  амбал  по  неделе
домой не приходит, а ему  только  семнадцать.  Мы  его  так  и  зовем  -
террорист. Шерше ля фам - знаете такую поговорку? Женщина у него есть?
   - Есть. Девушка, - несмело ответила Ольга.
   - "Девушка"! - передразнил капитан и с удовольствием рассмеялся. - По
нашим данным, сейчас уже в  восьмом  классе  перестают  быть  девушками.
Ширяется?
   Колеса глотает? Или на иглу сел?
   - Он студент! - возмутилась Ольга. - Отличник. И очень серьезн