-  А  если  удастся  устроить  так,  чтобы  вы  уехали  из  Доминиканской
Республики?
   - Тогда другое дело.
   - Это вполне реально. Невозможного на свете не существует;  мы  могли  бы
поставить это одним из условий. Люди, на которых я работаю,  имеют  огромное
влияние. Вы оказываете им услугу, и они, со своей  стороны,  охотно  ответят
вам тем же. Что, если они выдадут вам новые летные права  на  фамилию  Лунт?
Тогда вы могли бы вернуться в Канаду.
   - А мое лицо? - воскликнул Морган. - Сколько людей видело его в  газетах!
Конечно, это может показаться вам странным,  но  в  каком-то  смысле  Канада
очень маленькая страна.
   - Вы когда-нибудь слышали о пластических операциях, Гарри?  Вы  ляжете  в
клинику на неделю и выйдете оттуда с таким лицом, что даже  родная  мать  не
узнает. Если, по-вашему, Канада слишком близко, то  вы  могли  бы  летать  в
малозаселенных районах Австралии. Или мои друзья устроят вас  на  регулярную
линию грузоперевозок в Южной Америке. Что вы на это скажете?
   - Регулярная авиалиния! Вот это да! Вы  действительно  думаете,  что  это
возможно?
   - Вы бы согласились, Гарри? Работать, скажем, в "Аэронавес до Бразил"?
   - Еще бы не согласился! Это мечта моей жизни!
   Такой восторг вызвал у Марка невольную  улыбку.  Он  хорошо  умел  будить
надежды, это было частью его задачи. При подготовке человека  к  встрече  со
своей судьбой практические соображения всегда сочетались с  некоторой  долей
сострадания, хотя ни один член Общества никогда  бы  в  этом  не  признался.
Согласно традиции, приговоренный не должен был  догадываться,  что  дни  его
сочтены.  Он  умирал  внезапно  и  счастливо  -  как,  например,   Массерия,
умерщвленный  по  приказу  Спины  на  банкете  в  ресторане  "Скарпато"   на
Кони-Айленде, когда его желудок был согрет  едой  и  вином,  а  сам  он  был
окружен улыбающимися друзьями. У Марка, которому редко кто нравился из  тех,
с кем ему приходилось сталкиваться, Морган вызывал чувство симпатии,  а  его
редкая  выдержка  -  настоящее  восхищение.  Парень  не  распускал  нюни   и
мужественно переносил свои несчастья. Марк не  мог  предложить  ему  ничего,
кроме радужных обещаний, но на обещания он не скупился.
   - Вы считаете, что я рано или поздно  смогу  вернуться  в  Штаты,  мистер
Ричардс?
   - Конечно, почему бы и нет?
   - Года через два-три?
   - Давайте  будем  считать  -  максимум  через  пять.  После  пластической
операции в с новым именем. Уилбер Дж. Лунт из Рио-де-Жанейро, Бразилия.  Как
это звучит?
   - Все мои друзья считают, что я умер. Как вы думаете, можно будет дать им
звать? Я понимаю, тут необходима осторожность...
   - Со временем, может быть. Сейчас это слишком  сложно.  Рано  или  поздно
нам, вероятно, удастся это сделать. Я должен как следует подумать.
   - Вот если бы вернуться в Канаду к началу летних полетов! В Канаде  летом
чудесно. Под тобой на тысячу миль сосновые леса, а в  них  никого  -  только
медведи и лоси. И такое чувство, будто все это принадлежит тебе. Я ведь могу
рассчитывать на то, что буду  летать  в  Канаде  в  следующем  году,  мистер
Ричардс?
   -  Безусловно,  -  ответил  Марк.  -  В  июне  будущего  года  вы  будете
разглядывать с самолета свои тысячи озер, которые все похожи одно на другое.
   - Мистер Ричардс, в не могли бы вы сказать, в  чем  оно  заключается,  то
дело, которое вы хотите мне поручить? Марк покачал головой.
   - Не могу, Гарри, потому что подробностей я и сам не знаю. Я просто хотел
встретиться с вами, чтобы узнать, согласны ли вы в принципе. Пока  могу  вам
только сказать, что это будет нечто схожее  с  вашим  полетом  в  Гватемалу.
Если, конечно, полет состоится, так как еще  ничего  не  решено.  Это  чисто
предварительный разговор  с  целью  выяснить,  интересует  ли  вас  подобное
предложение.
   - Конечно интересует, -  сказал  Морган.  -  Я  готов  на  все,  лишь  бы
выбраться отсюда. - На  лице  его  появилась  виноватая  улыбка,  в  которой
чувствовалось беспокойство. - Пожалуйста, не думайте, мистер Ричардс, что  я
выведываю ваши планы. Я только хотел спросить -  если  вы  примете  решение,
будет ли это связано с полетом на  большое  расстояние;  если  да,  то  надо
заранее подумать о дополнительных баках с горючим. Поймите, меня  интересует
лишь техническая сторона. Все остальное - не мое дело. Вам надо будет только
сообщить мне протяженность полета, а обо всем остальном я позабочусь сам.

Глава 14

   Прошло полгода. Брэдли, зная, что Марк  подобрал  людей,  тоже  не  терял
времени даром. Вторая поездка  в  Техас  с  целью  сбора  средств  оказалась
гораздо успешнее первой, в  вскоре  он  смог  перевести  в  один  из  банков
Трухильо-Сити четверть миллиона  долларов,  которыми  Марк  был  уполномочен
распоряжаться. "Нужен самолет с дальностью полета до 1  500  миль,  -  писал
Брэдли Марку. - Причем такой, чтобы в  нем  было  место  для  дополнительных
баков с горючим". Марк договорился о покупке  двухмоторного  "бичкрофта",  и
вскоре Морган, вне себя  от  радости,  снова  сидел  за  штурвалом,  поражая
граждан Доминиканской Республики отчаянными акробатическими трюками в небе.
   Вернувшись в Солсбери, Марк дал  объявление  о  продаже  своего  дома  на
Чемплейн авеню и переехал в гостиницу в центре города. Он смотрел на будущее
с умеренным оптимизмом. Холодно-вежливые записки, которыми Тереза уведомляла
его о получении денег на содержание детей, превратились в короткие письма, к
которым Мартин и Люси, как послушные дети, добавляли кое-что от  себя.  Марк
приводил в порядок свои дела в Солсбери и намеревался, как  только  исчезнет
угроза высылки,  переехать  в  Калифорнию,  где  у  него  были  связи  среди
итальянцев, занимавшихся виноградарством.  Он  надеялся,  что  сопротивление
Терезы в конечном счете будет сломлено и  она  вернется  к  нему,  когда  он
переедет на новое место, где их обоих никто не знает.

***

   Тем  временем  Виктор  ждал  суда  в  Льюисбергской  федеральной  тюрьме,
приобретшей известность благодаря членам мафии, отбывавшим там наказание, ел
превосходное мясо и набирал вес. Поскольку было ясно,  что  у  него  могучие
связи, и заключенные и тюремный персонал относились к нему  с  почтением,  а
его оправдание считалось делом решенным, даже если  состоится  суд.  У  него
была наследственная любовь к домашним животным, и он держал в камере  клетку
с белыми крысами и  мину,  говорившую  с  сильным  бруклинским  акцентом.  В
свободное время, которого было более чем достаточно, он писал Марку и  Спине
почтительные  в  изящно  сформулированные  письма,  подробно  рассказывая  о
тюремной жизни.
   Спина по-прежнему сидел на  острове  Антигуа,  ожидая  -  правда,  уже  с
меньшей уверенностью - восстановления своей власти на Кубе; сюда  к  нему  и
прилетел Брэдли. Они отправились на пляж, где никто не мог им помешать.
   - Вы - человек действия, - заметил Брэдли. - Как  вы  можете  мириться  с
такой жизнью?
   - У меня нет выбора, - ответил Спина. - Мне не повезло.
   - Вы все еще считаете, что рано или поздно вернетесь?
   - Нет, пока в Белом доме сидит этот человек.
   - Вот о чем я и хотел с  вами  поговорить,  -  сказал  Брэдли.  -  Сейчас
разрабатывается одна операция. Вы смогли бы забыть о том, что было, и зажить
настоящей жизнью.
   - Выкладывайте.
   Брэдли развернул перед ним  план,  который  должен  был  изменить  судьбу
Америки и возвестить победное наступление  золотого  века  справедливости  и
просвещения.
   - Что заставило Ричардса принять в этом участие? - спросил Спина.
   - Я оказал ему помощь в деле Кобболда, а также сделал кое-что для Виктора
Ди Стефано. Он очень привязан к этому  парню.  Возможно,  таким  образом  он
хотел выразить свою благодарность.
   Уголки губ Спины раздвинулись в улыбке, обнажив фарфоровые зубы.
   - Знаете, Брэдли, а вы мне нравитесь. Всегда нравились.  Хорошо  бы  и  у
меня все так получалось. Чем же вы расплатитесь со мной?
   - Для начала - добьюсь отмены решения о вашей высылке.
   - Говорите скорее, что я должен для вас сделать?
   - Провести "ripulitura", - сказал Брэдли.
   - Что? Господи,  неужто  все  еще  существует  "ripulitura"?  Послушайте,
давайте говорить по-английски.
   - Я имел в виду неизбежную последующую чистку. Я всегда  считал,  что  вы
самый крупный специалист в этой области, особенно  после  того,  как  мистер
Массерия расстался с этим миром.
   - Что я могу сделать, сидя в этой дыре?
   Брэдли внезапно остановился.  Они  стояли  друг  против  друга:  Спина  -
подвижный улыбающийся гном с  задубленной  ветром  кожей,  отчего  лицо  его
напоминало цветом  плавуны,  выброшенные  на  берег  морем;  Брэдли  -  весь
наэлектризованный, словно по жилам его пропустили ток.
   - Я посвятил несколько лет изучению вашей биографии, - сказал  Брэдли.  -
Возможно, все, что я обнаружил, - только верхушка айсберга, но я считаю, что
узнал я многое.
   - Что же вы узнали? - спросил Спина.
   - Я узнал, как можно манипулировать людьми, - ответил Брэдли. -  Вы  были
королем в этом  отношении.  Ваша  власть  уступала  лишь  власти  президента
Соединенных Штатов.
   Воспоминание о прошлом согнало улыбку с липа Спины.
   - Да, у меня было много друзей, - сказал он.
   - Почему вы говорите "было"? Они у вас по-прежнему есть в  каждом  городе
Соединенных  Штатов,  и  вы  это  знаете.  Тысячи  членов  вашей  знаменитой
организации были бы счастливы оказать вам услугу.  И  это  вы  тоже  знаете,
правда? Поманите пальцем  -  они  все  прибегут.  И  какую  бы  ни  пришлось
проводить чистку, они будут рады заняться ею ради вас.
   - Возможно, возможно. Я помогал некоторым из  них  время  от  времени,  и
сейчас есть  еще  два-три  человека,  готовых  оказать  мне  услугу.  Брэдли
почувствовал себя на пороге успеха.
   - Я не говорю, что вам непременно  захочется  обосноваться  в  Штатах,  -
сказал он, - но приятно ведь сознавать, что ты  можешь  приехать  и  уехать,
когда вздумается.
   - Конечно, было бы неплохо навестить некоторых знакомых, - сказал  Спина.
- Признаться, я скучаю по старым друзьям.

***

   Прекрасным осенним утром Дон  К.,  нагруженный  сладостями  и  игрушками,
направлялся в один из палермских приютов для беспризорных детей. Внезапно он
почувствовал острую боль в груди  и  сильное  головокружение.  Он  остановил
машину и, выбравшись из нее, присел на обочине - перед  глазами  у  него  на
фоне темнеющего неба дразняще висели багровые кисти винограда.  Когда  шофер
нагнулся над ним и приложил ухо к его  губам,  Дон  К,  нашел  в  себе  силы
прошептать; - Как прекрасна жизнь! - Это были последние слова состарившегося
человека, который целое десятилетие был  тайным  правителем  Сицилии.  Таких
похорон не устраивали никому со времен Гарибальди - для поддержания  порядка
пришлось даже вызвать отряд моторизованной полиции.
   О смерти Дона К. Марку сообщил Дон Винченте.
   - Все меняется. Вот почему я велел тебе приехать. Кисть на похоронах взял
Дон Джузеппе.
   - Простите, Дон Винченте, но какая разница?
   - А такая: все считали, что будет избран  Рокко  Джентиле,  но  этого  не
произошло. Если бы ты там показался, Джентиле тебя бы убрал,  а  Джузеппе  -
мой старый друг. Мы с ним росли вместе. Если ты  все  еще  хочешь  вернуться
домой, я могу это устроить. Ты, наверное, уже понял, Марко, что в Америке ты
не будешь счастлив, а Куба сейчас исключается. Не лучше ли тебе  отправиться
обратно с Терезой и детьми, осесть и заняться разведением свиней?
   - Вы думаете, Тереза согласится?
   - Конечно согласится; я уже с ней разговаривал. В Бостоне ей не  очень-то
сладко, да и голоса крови не заглушить. Если хочешь, я поговорю с  Джузеппе,
а он поговорит с людьми Джентиле и уладит это дело. Придется тебе  потратить
немного денег на danaro di sangue <Расплату  за  кровь  (итал.).>.  У  семьи
Джентиле есть несколько внуков. Может, Джузеппе сумеет  сосватать  Лючию  за
кого-нибудь из них.
   - Мои односельчане от меня отвернулись: ведь я не взял кисть, когда убили
Паоло.
   - Раздай им befana <Крещенский подарок (итал.).> для ребятишек. Купи всем
девочкам говорящих кукол, а мальчикам адмиральскую форму. Привези  несколько
корзин  со  съестным  -  пару  бутылок  "Асти  спуманте",  немного  ветчины,
моцареллу и прочее. Не мне тебя учить. Сам прекрасно знаешь, как такие  вещи
делаются. Поверь мне, очень скоро все забудут.
   - Сколько времени все это займет, как по-вашему?
   - Надо думать, месяца три. Если я попрошу, Джузеппе это сделает, но я  не
могу сказать ему, чтобы он  все  сделал  за  два  дня.  А  какое  это  имеет
значение, если ФБН не торопится тебя высылать? Проведи операцию с  Брэдли  и
можешь отправляться.
   - Недели через две она уже будет  завершена.  Мы  можем  получить  Леона,
предупредив за сутки, а Кардильо вышлет Моргана, как  только  мы  дадим  ему
зеленый свет. Самая большая новость заключается в том, что Спина  согласился
принять участие в нашей операции.
   - Он вам необходим. Похоже, что в этом деле будет занято много народу,  и
вам пригодится его опыт.
   - Сейчас мы ждем только известий от Брэдли.
   - Где, ты говоришь, намечается встреча?
   - На мексиканском побережье  в  районе  Матамороса.  Возле  границы  есть
взлетная полоса, которую мы можем использовать.
   - Возле какой границы?
   - С Соединенными Штатами.
   - Возле границы с Соединенными Штатами, говоришь? А у тебя  не  возникает
таких же вопросов, как у меня? Тебя ничего не поражает?
   - Меня поражает все, что с этим планом связано, - сказал Марк.
   - Говорил тебе Брэдли о том, что готовится?
   - Ничего не говорил.
   - Значит, ты не знаешь, кого будут убирать?
   - Он считает, что незачем это знать до последней минуты. Я -  всего  лишь
мастер на сборочном конвейере операции.
   - А не идет ли речь о Кубе?  Не  идет  ли  речь  о  том,  чтобы  устроить
праздник бородачу?
   - География совсем другая, - сказал  Марк.  -  Зачем  нам  встречаться  в
Матаморосе, если мы отправляемся на Кубу? Взгляните на карту.
   - Угу, в самом деле, достаточно взглянуть на карту.
   - Какое это имеет значение? Как только я увижу Сальву,  я  все  узнаю,  -
сказал Марк. - Он должен будет заняться чисткой, чтобы Брэдли и  его  друзья
вышли из этого дела свежими, как розы. Не может же он работать втемную.
   - Я очень много думал о Брэдли, - сказал Дон Винченте. - И у  меня  такое
чувство, что  он  и  его  заведение,  занимаясь  своим  делом,  многие  годы
втихомолку следили за нами. Я считаю, что он следил за тобой еще в Сицилии и
с тех пор непрерывно следит за тобой и за мной. Он  хотел  узнать  все,  что
можно, о нашей жизни и наших методах.
   - Да, он времени не теряет, - сказал Марк. - Я слышал,  что  после  того,
как исчез  этот  сумасшедший  бродяга,  с  Виктора  вроде  собираются  снять
обвинение в убийстве.
   Дон Винченте по-волчьи оскалил зубы.
   - Он времени не теряет, потому что мы научили его всему, чему наши отцы и
деды научили нас. Почти всему. Тридцать  лет  назад  людей  типа  Брэдли  не
существовало. Знаешь, что я скажу тебе, Марко? Они  видели,  как  наши  люди
правили Сицилией за спиной короля, или дуче, или кто там был, и решили,  что
сумеют осуществить это здесь.
   В этих словах Дона Винченте Марк услышал предостережение.
   - Возможно, они в последний раз прибегают к  нашей  помощи,  -  продолжал
старик. - Наверное, считают, что мы их уже всему научили. Держу пари, Брэдли
втянул нас в эту операцию, чтобы обеспечить себе безопасность: он  понимает,
что на нас можно положиться. После этого он будет  знать,  как  организуются
подобные вещи. И когда еще кого-нибудь захочет убрать,  сумеет  это  сделать
уже сам.

Глава 15

   Они встретились в гостинице "Гамильтон-Хаус", поднялись в  снятый  Марком
номер и сразу же бросились друг другу в объятия.  Как  всегда,  их  близость
была неистовой и торопливой  и  приносила  такое  же  удовлетворение,  какое
приносит в жару неперебродившее молодое вино.
   Вернулись все родные запахи прошлого, все жгучие ощущения, которые  время
в сумятица  повседневной  жизни  постепенно  притупляли.  Вернулось  чувство
чего-то нового и неизведанного.
   - Как мы будем жить дальше? - спросила Тереза.
   - Заберем детей в уедем куда-нибудь.
   - Куда?
   - Можно в Калифорнию.
   - Разве тебя не высылают?
   - Теперь нет. - Он старался придумать какое-нибудь объяснение, которое бы
не касалось прошлого, во не мог. - Это уже  решенный  вопрос,  -  сказал  он
наконец.
   - Почему в Калифорнию?
   - Не обязательно в Калифорнию. Можно поехать в Финикс, или в Канзас-Сити,
или в Чикаго, куда хочешь.
   - Туда, где у тебя есть связи?
   - Друзья или друзья друзей, - сказал Марк. - У Дона Винченте они  есть  в
большинстве крупных городов.
   - И вам придется ими воспользоваться? - спросила Тереза. -  Не  можем  мы
обойтись без них?
   В течение стольких прожитых вместе лет он не считал возможным во что-либо
ее посвящать, в теперь объяснения давались ему с трудом.
   - Когда переезжаешь на новое место, нужна помощь, - сказал  он.  За  этой
фразой скрывался страх сицилийского крестьянина, который не покинет  его  до
гробовой доски, -  страх  перед  изоляцией  в  чужой  стране.  Такой  же  не
подвластный разуму, как боязнь привидений, по-прежнему заставляющая крестьян
Кампамаро, Агригенто в Кальтаниссетты с наступлением темноты расходиться  по
домам в свои похожие на крепости горные  деревни,  чтобы  не  встретиться  с
призраком одного из грабителей, исчезнувших с лица земли  полвека  назад.  В
Сицилии этот страх передавался по  наследству  от  отца  к  сыну,  в  каждый
заводил в зависимости от возможностей разнообразные связи и вступал в союзы,
чтобы защититься от враждебного мира.
   - Если не хочешь ни в Калифорнию, ни на Средний Запад, - сказал  Марк,  -
мы могли бы уехать отсюда и жить с теми, кого мы знаем.
   - Домой? - спросила она.
   Он почувствовал волнение в ее голосе.
   - Мы могли бы уехать месяца через три, если захотим. Таким  образом,  все
вопросы решатся сами собой. Одно дело, когда тебя высылают, а другое - когда
ты возвращаешься по собственному желанию.
   - Но ты сказал, что расстался с мыслью  вернуться  обратно,  что  потерял
всех друзей.
   - Так было тогда. Мне сильно не повезло, и  я  пал  духом.  У  меня  были
неприятности, о которых я тебе не говорил, но  теперь  все  уладится.  -  Он
обнял ее. - В Сицилии у нас около тысячи родственников. И мы поедем  туда  и
покажем им, что мы собой представляем.
   - Я хочу вернуться в Палермо и жить в доме, где живет еще пятнадцать  или
двадцать семей, и чтоб дети играли в парке делла Фаворита, а мы, как прежде,
ходили бы по воскресеньям в рыбный ресторан Монделло.
   - Можно было бы отдать детей в местную школу, - сказал  Марк.  Он  всегда
считал, что дети должны жить дома. Именно в  этом  заключалась  ошибка  Дона
Винченте: он отправил своих старших сыновей, Марио  а  Клаудио,  в  закрытую
школу, и, когда его влияние на них  ослабло,  они  не  сумели  противостоять
разлагающим влияниям.
   - А можем мы снова взять фамилию Риччоне? - спросила Тереза. -  Я  больше
не хочу быть Ричардс. Эта фамилия не принесла нам ничего, кроме несчастий, Я
хочу снова быть Риччоне, - Конечно можем, я Мартин будет Амадео,  а  Люси  -
Лючией. Если решим уехать.
   - Я уже решила, - сказала Тереза.  Марк  вдруг  заметил,  что  она  очень
изменилась. С ее лица сошло унылое выражение скучающей интеллектуалки -  оно
снова стало искренним и ясным, точно портрет, которому вернули  первозданную
свежесть, сняв ретушь, нанесенную неумелой рукой.
   - Как тебе жилось в Бостоне? Скажи мне правду.
   - Ужасно. Я там не  жила,  а  существовала.  Единственной  радостью  были
встречи с детьми по выходным.
   - Тебе не понравилась работа в больнице?
   - Я не смогла устроиться.
   - Но ты ведь собиралась пройти специальные курсы!
   - Ничего из этого не получилось. Дальше заполнения личн