ногой черную, обуглившуюся перекладину.
   - А что здесь произошло?
   - Парень разорился и привез сюда из Майами какого-то поджигателя-артиста.
К тому времени, как из Седж-Бея подоспели пожарники, остались одни угли.
   - А как звали этого артиста?
   - Фостер. Бенедикт Фостер.
   - И как ты умудряешься все знать? - спросил Виктор.
   - Я, как и все, читаю газеты.
   - И память у тебя неплохая, а?
   Виктор снова набрал Коппервейл - на  этот  раз  телефонистка  велела  ему
опустить сорок центов, когда произойдет соединение. Голос был тот же, что  и
раньше.
   - Слушай внимательно, друг. Мне надо знать, где  ты,  только  не  называй
места. Скажи, сколько примерно миль вы проехали по этой дороге,  после  того
как ты звонил последний раз?
   - Около тридцати.
   - Около тридцати, говоришь? Ладно, теперь слушай: у тебя есть карта?
   - Конечно.
   - Не доезжая пяти миль до города, куда вы едете,  будет  перекресток,  от
которого налево отходит дорога. Поезжай по ней.
   - Все?
   - Да. Теперь насчет парня, который с тобой. Мы проверили в обоих  местах,
которые ты назвал, и никто о нем никогда не слыхал. И какого черта ты с  ним
связался? Мы думали, вы поедете вдвоем с Ричардсом.
   - Иначе ничего нельзя было сделать. Сами потом поймете.
   - Как считаешь, за тобой нет хвоста?
   - Вроде нет, но вообще-то не исключено.
   - Первым делом надо узнать это наверняка.
   - А как?
   - Съезжай где-нибудь на обочину и постой немного. А  если  тебе  придется
разделаться с этим болваном, ты сможешь доехать один?
   - Смогу.
   - Ну ладно. Тогда устрой ему хорошую проверку и, если  почувствуешь,  что
он с душком, стреляй.
   - Хорошо.
   - И через час снова позвони. Хендерсон, восемьдесят четыре тридцать один.
Дай знать, как там у тебя. Может быть, мы кого-нибудь вышлем тебе навстречу.
***

   Впереди из-за деревьев  поднималась  луна,  и  слабый  свет  ее  позволял
различать предметы в кабине. Быстрым незаметным движением Виктор вытащил  из
сумки автоматический пистолет "беретта" 25-го калибра, который он  купил  на
Антигуа, не сказав об этом Спине, и сунул под рубашку в висевшую через плечо
кобуру.
   - Ехать побыстрее? - спросил Эдди.
   - Не надо. Мне что-то нехорошо. Так кидает на поворотах, что у  меня  все
нутро выворачивает.
   - Вы устали, мистер. Может, вам немного поспать?
   - Мне сейчас не до сна. Я вот думал о тебе, Эдди, - ты ведь индеец?
   - Отец был индеец, - сказал Эдди и  по  привычке  виновато  улыбнулся.  -
Семинол. Из местных индейских племен.
   - Я слышал про семинолов. Это индейцы, живущие на болотах,  да?  Когда  я
был в Корал-Гейблс, там показывали деревню семинолов.  За  пятьдесят  центов
можно было сфотографировать индеанку, кормящую грудью своего ребеночка. Твой
отец тоже жил в Нью-Ривер-Инлет - или в Саймон-Драм, что ли?
   - В Саймон-Драм. Несколько лет  назад  там  еще  жили  две-три  индейских
семьи. Нам пришлось уехать из-за детей. У младшей девочки бывают судороги, а
там нет лечения, которое ей нужно, так что мы переехали в Инлет и теперь два
раза в неделю возим ее в Бискейн.
   - Ну и как она сейчас?
   - Ничего. Теперь эту болезнь научились лечить.
   - Судороги у нее, говоришь? Это плохо.
   - Доктор сказал, что мы должны пять лет только ею и заниматься. Все самое
лучшее - ей. До прошлого года она не училась. Все деньги уходят на то, чтобы
поправить ее. Мы только о ней и думаем. - В его голосе  появились  плаксивые
нотки. Виктор понял, что Эдди чем-то напутан. "Наверно, заметил пистолет", -
подумал он.
   - Да, это, конечно, несчастье, Эдди.  Видно,  ты  примерный  семьянин.  Я
думаю, что  самое  дорогое  у  человека  -  это  семья,  с  ней  не  хочется
разлучаться без крайней необходимости, верно? Но кое-что меня не  устраивает
в тебе и в твоей печальной истории,  Эдди.  Мне  бы  хотелось  рассеять  эти
дурные мысли, а потому включи-ка свет и покажи свои права.
   Эдди включил свет и вытащил из нагрудного кармана рубашки  права.  Виктор
начал их рассматривать.
   -  Фотография  неплохая,  Эдди,  но  здесь  написано,  что  ты  живешь  в
Йихо-Джанкшен. Как же это понимать?
   Шофер втянул в себя щеки, и заискивающая улыбка превратилась в гримасу.
   - Я жил там три месяца, когда получал права, только и всего.
   - И ты не потрудился их обменять, когда переехал в  Нью-Ривер-Инлет?  Что
ж, бывает. А сейчас твоя семья живет в Инлете?
   - Да.
   - Но ты сказал, что тебе надо домой к жене  в  Седж-Бей.  Ты  мне  совсем
заморочил голову, Эдди. Я просто не знаю, что и думать: концы-то  с  концами
не сходятся.
   - Это была просто отговорка,  мистер.  Мне  хотелось  пораньше  вернуться
домой, вот я и ляпнул первое, что пришло в голову.
   - Понятно. Скажи мне, Эдди, еще одну вещь. Удовлетвори  мое  любопытство:
сколько тебе платят за работу?
   - Чтобы отвезти вас в Форт-Пирс?
   - Ну, если хочешь. Да, скажем так.
   - Семьдесят пять. Это  меньше  нормальной  цены.  Мистер  Экс  не  платит
надбавки За ночную работу.
   - Каждый лишний доллар имеет значение при твоих расходах, так ведь?
   - Конечно.
   - А вот эти просеки вправо от дороги - они куда ведут?
   - Наверное, вниз, к одной из рек, не знаю. В этом районе полно рек.
   - Сверни на следующую просеку.
   Виктор сунул руку под рубашку и держал пистолет, не вынимая его.
   - Это еще зачем? - спросил Эдди.
   - Сейчас узнаешь, - сказал Виктор. - Делай, как я говорю.
   Морено повернул на просеку, и, когда он поворачивал, Виктор наклонился  и
выключил фары. Внезапно оказавшись в темноте, Морено резко затормозил, затем
крутанул рулевое колесо, чтобы вывернуть машину, которую начало заносить  на
грязной обочине. Дорога,  сужаясь,  шла  под  гору,  по  обеим  сторонам  ее
непроходимой стеной стояли карликовые и папоротниковые пальмы.  Морено  ехал
со скоростью пешехода, затем включил первую скорость.
   - Стоп! - скомандовал Виктор. Машина поползла, затем остановилась.
   - Выходи.
   Морено как будто не слышал. По-прежнему держа правую руку на баранке,  он
левую протянул к отделению для перчаток.
   Виктор вытащил пистолет и уперся  дулом  ему  в  грудь.  Морено  медленно
поднял обе руки на уровень ушей. Виктор  наклонился,  открыл  отделение  для
перчаток и вытащил старый, армейского образца, автоматический кольт.
   - Зачем держишь оружие? Боишься нападения?
   - Я уже дважды попадал в передрягу. Теперь ни один водитель без оружия не
ездит, если он в своем уме.
   Виктор помахал перед ним "береттой".
   -  Пошли  обратно  на  дорогу,  Эдди,  мне  кажется,  мы  увидим   что-то
интересное. Морено вылез, и Виктор знаком велел ему идти вперед.
   - Не нервничай, Эдди. Голову не поднимай, помогай  мне,  и  все  будет  в
порядке.
   - Мистер, я хочу, чтобы вы сказали мне - в чем дело?
   - Все в свое время, Эдди, все в свое время. Мы здесь немножко подождем  и
посмотрим, не произойдет ли случайно чего-нибудь такого, что  подкрепит  мои
подозрения, а они все растут и растут.
   Через пять минут Виктор услышал тихий  шорох  автомобильных  покрышек,  и
мимо них по направлению к Киттс-Холлоу проехал "бьюик" с потушенными фарами.
Машина медленно проползла в  пятнистой  тени  деревьев,  и  через  несколько
секунд ее серая масса исчезла в зарослях.
   - Похоже, что еще у одного парня вышла  из  строя  батарея,  а,  Эдди?  -
сказал Виктор. - Ладно, давай-ка опять прогуляемся по лесу.
   Они двинулись обратно, Морено шел немного впереди;  каблуки  их  башмаков
проваливались в губчатую, мшистую землю. Виктор держал  пистолет  у  лопаток
Морено; в висках у него стучало. В низине болото тихо шипело  от  насекомых,
как будто  где-то  далеко  выпускали  пар;  несколько  цапель  на  прогалине
захлопали крыльями и снова успокоились.
   - Тихое место, - сказал Виктор. -  Месяц  пробудешь  здесь  и  никого  не
встретишь.
   - Там дальше есть  дом,  -  через  плечо  пробормотал  Морено.  На  холме
возникло призрачное старинное здание с портиком,  и  они  пошли  к  нему  по
крутому склону. Когда-то изящная  лестница,  теперь  ободранная,  изъеденная
ржавчиной, вела наверх к галерее, от которой остался  лишь  серый  остов.  В
дверном проеме, высоком и широком, не  было  двери,  а  в  оконных  рамах  -
стекол. Прокричала в своем убежище невидимая во тьме сова.
   - Это когда-то был дом, - сказал Виктор. - Когда ни меня, ни даже тебя не
было на свете.
   Он напряженно вслушивался. Темнота была полна мягких присвистов, призывов
ночных животных и шелеста растений. Это вызывало в нем  чувство  тревоги.  И
кроме того, он ужасно боялся змей.
   - А вон привязана лодка, - сказал  Морено  тонким  от  страха  голосом  и
смахнул кончиками пальцев пот с лица. - Сюда  часто  приезжают  охотники  на
крокодилов.
   - Больше не приезжают, - сказал Виктор. - Даже я это знаю. В такие болота
приезжают только туристы. Да и то летом, а не  в  марте.  -  Он  на  минутку
оставил Морено, чтобы осмотреть лодку, затем вернулся. - Твоя лодка  пробита
и полна воды. Думается, сейчас на многие мили  вокруг  нет  ни  одной  живой
души. Никого, кроме нас, Эдди. Как ты думаешь, зачем  этот  "бьюик"  шел  за
нами?
   - Почему он должен был идти за нами, мистер? Господи боже мой, это  могли
быть парни с девочками, которые искали, где бы остановиться.
   - С выключенными фарами? Морено пожал плечами.
   - Хочешь знать, как я это понимаю? Это та самая  машина,  которая  раньше
свернула к Джэксон-Понд. Как только мы скрылись из виду, она снова вышла  на
магистраль, а при луне можно не включать фары. Когда  я  остановился,  чтобы
позвонить, машина тоже остановилась. Она все время держалась в  сотне  ярдов
от нас, но мы ее не видели.
   - Если эта машина и следила за нами, мистер, я об атом ничего не знаю.
   - Вот это-то нам и надо серьезно обсудить, Эдди.  А  сейчас  я  собираюсь
пройтись по твоим карманам, так что держи руки вверх и дай  мне  посмотреть,
нет ли там чего-нибудь такого, чего не видно простым глазом.
   Морено  поднял  руки  вверх,  Виктор  вывернул  его  карманы,  в  которых
оказалось несколько монет, кольцо от ключа, фонарик и  засаленный  бумажник.
Он посветил фонариком, чтобы рассмотреть содержимое бумажника.
   - Ничего особенно интересного нет, Эдди. Две десятидолларовых  бумажки  и
три  доллара.  Одно  извещение  о  просроченном  платеже  по  страхованию  с
указанием твоего адреса в Йихо-Джанкшен. Один талон на право въезда в гараж.
Счет открытого ресторана "Фламинго" в Иммокали  на  пять  девяносто  пять  и
религиозная брошюрка "Готовьтесь встретить Всевышнего". И знаешь что? Все  в
тебе: эта твоя рваненькая рубашка, эти брюки  с  заплаткой  на  колене,  эти
сапоги, которые вот-вот спадут с ног,  и  дребедень,  которую  ты  носишь  в
карманах, не говоря уже о том, что ты мне про себя  рассказывал,  -  создает
впечатление, что ты очень бедный. Конечно, ты возишь с собой оружие - но кто
в наши дни его не возит? Так что передо мной парень, который  отбивает  себе
зад весь  день  и  половину  ночи,  чтобы  послать  своей  любимой  семье  в
Нью-Ривер-Инлет несколько лишних монет в неделю.  Должен  признаться,  Эдди,
что я уважаю людей, у которых на первом плане жена и дети. Это  мне  в  тебе
нравится. Но, Эдди, одна мелочь портит столь красивый фасад: кто такая Энди?
Вот у меня в руках фотография прелестной девицы, которая, по-видимому,  тебя
знает. На фотографии надпись: "Чудесному парню Эдди, с любовью.  Спасибо  за
Рено. Энди". Спасибо за Рено, а? Что же ты делал в Рено, штат Невада? Ты мне
об этом не рассказывал.
   - Я был зазывалой в клубе.
   - Судя по дате на карточке, это было месяца два назад. Ты был зазывалой в
одном из клубов Рено? Это меняет весь твой облик. Почему ты не рассказал мне
про Рено?
   - По правде говоря, побоялся.
   - Чего же ты побоялся, Эдди? А что это ты так дышишь? Надо бросать курить
эти чертовы сигареты. Так чего же ты боялся?
   - Не знал, как вы это воспримете. Можно я опущу руки?
   - Нет, не стоит. Давай-ка поговорим  об  этой  красотке.  Уличная  девка.
По-моему, на ней норка.  С  любовью  чудесному  парню.  Держу  пари,  ты  уж
напустил там пыли. Во  фраке,  под  руку  с  этой  красивой  дамочкой.  Твой
старенький папа в Саймон-Драм должен гордиться тобой.
   Внезапно Виктор дулом пистолета ударил Морено в пах. Тот  взвизгнул,  как
собака.
   - Слушай, Эдди, даю тебе три секунды,  не  заговоришь  -  прострелю  тебя
насквозь. Для начала. Ты что, частный сыщик?  А  слыхал  ты  когда-нибудь  о
мафии, Эдди? Некоторые утверждают, что ее не существует, но, может быть,  ты
сейчас именно перед ней и стоишь. - Он снял предохранитель. -  Вопрос  номер
один, Эдди. На кого ты работаешь - на Бюро по борьбе с наркотиками?
   - Уберите свой пистолет, и я все вам скажу. Виктор поднял пистолет.
   - Ну?
   - Вроде бы. Мне пришлось взяться за эту работу, потому что у меня плохо с
деньгами. Эти типы  мне  кое-что  изредка  подкидывают.  Сюда  приехали  два
специальных агента из Майами и ждали вас,  но  сегодня  днем  они  попали  в
аварию. Еще двое находились в пути из Мелборна; вот  почему  Экс  уговаривал
вас остаться на ночь. Когда вы сказали, что хотите ехать немедленно, он  был
вынужден нанять меня, потому что  я  один  оказался  на  месте  с  лицензией
частного детектива.
   - Значит, Экс с ними заодно?
   - Ему пришлось. Агенты из Бюро приказали. Последние две недели они день и
ночь крутились  вокруг  этого  места.  По  какой-то  причине  груз  на  Кубе
задержался. Он пришел только  два  дня  назад.  Им  с  Кубы  дали  знать  об
отправке.
   - Дали знать с Кубы? Так вот оно что! Они все вытащили и заложили мешки с
мелом или с чем-то еще?
   Самообладание постепенно возвращалось к Морено, дыхание успокаивалось.
   - Нет. Один из парней, занимавшихся этим делом,  хотел  было,  но  другие
решили, что это не очень-то удачная мысль. Они думали, что вы приведете их к
тем, кому везете груз, и боялись, что вы остановитесь и проверите.  Надежнее
было оставить все как есть. Они послали за вами хвост, да к тому же на  всех
дорогах между этим местом в Майами  курсируют  патрульные  машины.  Катафалк
привлекает внимание. Мне неприятно говорить это,  мистер,  но  уйти  вам  не
удастся.
   Виктор посмотрел на него,  взвешивая  все  возможности.  В  манерах  и  в
выражении лица Морено появилась дерзость -  значит,  вернулась  уверенность.
Морено был не столько подавлен затруднительным положением, в которое  попал,
сколько рад, что кончилось ожидание.
   - Очень скоро эта передняя машина обнаружит, что она вас потеряла, и  они
передадут по радио приказ заблокировать все  въезды  в  Киттс-Холлоу,  затем
поедут назад и прочешут боковые дороги.
   Виктор почувствовал, что попал в ловушку. Такое же чувство было у него  в
тот зимний день, когда его избили чуть не до смерти. На него снова нахлынули
страхи, которые лечившим его психиатрам так и не удалось устранить.  Почему,
черт побери, нет Марка, когда он действительно ему нужен?
   - Как ты думаешь, здесь водятся змеи? - задал  он  совершенно  неуместный
Вопрос.
   - Да. Водяные и камышовые гремучие. Один мой приятель умер прошлой осенью
от укуса. Сейчас их уйма. В больницах есть сыворотка, но надо  суметь  сразу
туда попасть.
   Морено произнес это весело и жизнерадостно,  как  будто  смерть  приятеля
была забавным событием.
   - И это случилось здесь?
   - В этом районе. Может быть, пять - десять миль в сторону.
   - Можно сказать, почти здесь. Как называется это место?
   - Гуз-Флэт.
   Водяные и гремучие змеи! Неудивительно, что здесь никто не живет.
   - А где тут ближайший город?
   - Ближайший город? Купер-Слоу, должно быть. Миль десять по  прямой.  Если
вы думаете выбраться в том направлении, то  имейте  в  виду,  что  там  лишь
потоки, из которых торчат кипарисы, да аллигаторы. Оттуда живым не выйти.
   - Неважные дела,  а,  Эдди?  Знаешь  что?  Я  видел  аллигаторов  лишь  в
зоопарке, в у меня, признаться, нет желания  встретиться  с  ними  в  другом
месте.
   - Я был в  Бразилии,  -  сказал  Морено.  -  Вы  когда-нибудь  слыхали  о
Мату-Гросу? Так вот, Мату-Гросу - ничто в сравнении с тем, что  ожидает  вас
там. Тут нужен речной бульдозер, как у лесников, чтобы проложить путь  среди
мангровых деревьев и кипарисов. Но даже если вам удастся выбраться на  сухое
место, там вас уже будут поджидать. Послушайте, мистер, а почему бы  вам  не
сдаться? Вас все равно рано или поздно поймают и тогда уж засадят надолго. А
сейчас еще есть шанс договориться. При теперешней ситуации вам  дадут  самое
меньшее от восьми до пятнадцати лет,  а  если  вы  сдадитесь,  вам  половину
скостят, это я гарантирую.
   - От восьми до пятнадцати, говоришь? - сказал  Виктор.  -  От  восьми  до
пятнадцати - большой срок, Эдди.
   - Вы еще молоды. Вы только будете приближаться к среднему возрасту, когда
выйдете. Если хотите договориться, не надо ставить  людям  палки  в  колеса.
Будете мешать им - они вас просто прибьют. Такой груз героина еще  никто  не
пытался ввезти, так что, если  попадется  строгий  судья,  он  вас  угробит.
Будете сидеть за решеткой, пока все зубы не выпадут.
   Виктор приложил левую руку к животу, чтобы унять внезапно возникшую боль,
Он  знал,  что  это  предвестник  нервного  поноса,  самого   серьезного   и
неуправляемого из всех его старых психосоматических  заболеваний.  Мелькнула
мысль, что если Морено сейчас бросится на него, а он спустит курок, то может
выйти осечка. Автоматическое оружие - вещь ненадежная. "А этот Морено хоть и
маленький, но крепкий, - подумал Виктор. - И знает все приемы, а мне  сейчас
совсем плохо".
   - Где, ты сказал, будет суд?
   - Насчет суда я ничего не говорил.  Вас  повезут  в  Таллахасси  и  будут
судить за нарушение федеральных законов.
   - С минимальным сроком от восьми до пятнадцати лет?
   - Или от пяти до восьми, если пойдете на сделку.
   - Там, на юге, не слишком любят итальянцев, не больше, чем  черномазых  и
индейцев. Каково быть индейцем в этих местах, Эдди? Не очень здорово, а?
   - Если сам хорошо относишься к людям,  то  и  они  к  тебе  будут  хорошо
относиться, будь ты итальянец, индеец  или  еще  кто-нибудь.  Здесь,  как  и
везде, люди не любят, чтобы их задирали. И если тебя приперли к  стене,  нет
смысла осложнять жизнь другим. А вас,  приятель,  приперли,  и  единственный
выход - сдаться. Признаете себя виновным, отсидите наименьший срок и гуляйте
себе на свободе.
   Внезапно боль, раздиравшая внутренности, исчезла, и в  голове  у  Виктора
сразу прояснилось. Он  выпрямился,  по-прежнему  держа  пистолет  на  уровне
солнечного сплетения Морено, и весело улыбнулся.
   - У меня другая мысль, Эдди. Я только что решил, что не стану сдаваться.
   - И сделаете большую ошибку, приятель, вот все, что я могу сказать.
   - Ты говоришь, у нас в катафалке самая большая партия порошка,  какую  до
сих пор ввозили в страну. Зачем же его бросать? Чтобы спрятать его,  лучшего
места, чем эти леса, не найдешь. Нам с тобой  надо  всего-навсего  перенести
гробы в хорошее, безопасное место, завалить их ветками - в готово.
   - Их все  равно  найдут,  -  сказал  Морено.  Голос  его  опять  зазвучал
неуверенно.
   - Почему ты так думаешь?
   - Потому что нетрудно догадаться. Они пойдут по  нашим  следам,  а  затем
начнут искать вокруг. Гробы весят целую тонну, так что им не придется далеко
ходить.
   - Да-а-а, Эдди, правильно. Но следов-то не будет. Мы с тобой в пять минут
уничтожим их на этой щебенке. И катафалка не будет. Так что беги ты к  этому
катафалку, только помни, что пистолет  нацелен  тебе  в  спину,  и  выгружай
гробы.
   Морено повернулся и пошел вверх по склону. Усевшись за руль, он нажал  на
щитке  управления  кнопку,  с  помощью  которой  открывались  задние  дверцы
катафалка, и выкатил первый гроб.  Через  пять  минут  все  три  гроба  были
выгружены и спрятаны в чаще. Ползучие растения  тотчас  сплели  свои  ветви,
закрыв маленькую прогалину большими сердцевидными