человека, который вызывал бы у него восхищение, что в глазах Спины  было  не
менее важно, чем несгибаемая "преданность. Он уже видел, как Марк  берет  на
себя всю мелкую повседневную работу в будущей организации, что позволит ему,
Спине, заняться осуществлением своих великих планов. А в случае  затруднений
с правительством США на помощь можно призвать  таинственного  Брэдли.  Спина
никогда не мог точно уяснить себе, кто такой этот Брэдли, хотя  и  не  очень
верил слухам, будто к Брэдли прислушивается сам, президент, но человек этот,
без сомнения, являлся реальной силой, и в один прекрасный день -  Спина  был
уверен - он непременно представит счет за оказанные услуги.

***

   На углах начали продавать последние  выпуски  вечерних  газет.  Он  купил
"Гавана пост" и, даже не взглянув на заголовки, сунул в карман.  Поэтому  он
не знал, что в этот день было опубликовано решение  нового  правительства  о
мерах борьбы с проституцией. В районе Прадо он остановился на минутку пожать
руки  двум  низкорослым  солдатам,  возвращавшимся  с  вечеринки,  где  пили
кока-колу. Девушки в зеленой милицейской форме, которых  он  видел  днем  во
время занятий строевой подготовкой, садились в  автобус  и  разъезжались  по
домам. Это было еще одним знамением времени  -  скверного  времени.  Но  оно
должно миновать.
   У Спины были в "Севилье" обширные  апартаменты,  которые  прежде  занимал
Кобболд, и теперь, проходя через вращающиеся двери, он увидел, что  за  один
день уже произошли  изменения  к  худшему.  Огромную  картину,  изображавшую
корабль под названием "Мария Селесте" на фоне замка Морро, сняли и  заменили
плакатом, призывавшим бороться с неграмотностью, а половину зала для игры  в
карты отгородили, и там теперь стояли черная  доска  и  столы,  за  которыми
служащие гостиницы будут заниматься математикой. Хорошенькая девушка вручила
Спине листовку, предлагавшую принять участие в сборе кофе, за что в  награду
была обещана одна лишь похвала, -  он  улыбнулся  и  поклонился  ей.  Будучи
умеренным в еде и питье, Спина, однако, любил выпить  на  ночь  коньяку;  он
направился в бар и  заказал  рюмочку  "Реми  Мартена".  В  баре  было  полно
бородатых офицеров, на шее у них висели цепочки с  серебряными  пулями.  Они
были любезны, приветливы, и  он,  как  всегда,  пожимал  им  руки  и  угощал
каждого, кто принимал его угощение. Затем он отправился спать.
   Была половина первого, Спина уже собрался было позвонить вниз  и  вызвать
миловидную прачку, но тут в его дверь  постучали,  и  он  увидел  Диньору  в
сопровождении  коридорного.  Она  не   проявляла   ни   малейшего   признака
застенчивости. Спина знал едва ли  десяток  слов  по-испански,  но  девчонка
объяснила жестами и мимикой, что прислана ему в подарок от сеньоры.  "Хитрая
старая бестия, - подумал он, - как будто это может ей помочь".
   Но когда вскоре прибыл отряд по охране общественной нравственности, Спина
понял, что сеньора  все  же  одержала  победу.  Молодая  инспектриса  велела
Диньоре одеться и увезла ее на год в исправительную колонию. Спине  же  дали
полчаса на сборы и затем под эскортом двух полицейских доставили в аэропорт.
   Спина редко терял самообладание. Единственным человеком,  который  сейчас
мог его спасти, был Брэдли, но, когда Спина набрал номер  телефона,  который
тот ему оставил, трубку взял Фергюсон и резко ответил, что Брэдли  находится
за пределами Кубы.
   - Я буду в Нассау, - сказал  Спина.  -  Попросите  его  позвонить  мне  в
"Камберленд-хаус".
   Фергюсон повесил трубку.
   Двое полицейских шесть часов находились при Спине в  зале  ожидания.  Они
вместе позавтракали,  причем  полицейские,  радуясь  возможности  поговорить
по-английски с американцем, усердно записывали слова и выражения.  В  девять
часов утра самолет поднялся в воздух.
   Это была неудача, но Спина не падал духом. Если раньше он сосуществовал с
новым режимом, ожидая, когда его кто-нибудь свергнет, то  теперь  сам  готов
был участвовать в перевороте. В одном из банков Нассау у него было припасено
на всякий непредвиденный случай пять миллионов долларов.

Глава 3

   Проведя  несколько  дней  на  Багамских  островах,  Спина  перебрался  на
Антигуа, спокойный и опрятный остров, преданный американскому туристу и  его
доллару. Здесь спустя неделю к нему присоединился Виктор.
   Они поселились в отеле "Галлеон-Бей казино", где Спина  мог  отдохнуть  в
обстановке, напоминавшей его любимую Кубу. Казино содержалось по  кубинскому
образцу.  Здесь  были  все  виды  жульничества:  женщины-крупье  работали  с
краплеными картами, подставные  игроки  пользовались  костями,  наполненными
ртутью; здесь были  проститутки,  привезенные  из  Новой  Англии  под  видом
скучающих дочерей богатых родителей; "утешители" - специалисты по психологии
проигрыша, - которые умели успокоить ошалевшую, но все же улыбающуюся жертву
и отправить ее обратно домой в Грейт-Нек <Городок близ  Нью-Йорка.>.  Спина,
игрок по необходимости, знавший  все  тонкости  нечестной  игры,  проигрывал
здесь точно так же, как и любой загипнотизированный делец, которого склонили
принять участие в так называемом "празднестве". Многочисленные  проститутки,
в обязанности которых входило восхищаться неудачниками и  удерживать  их  на
пути, ведущем к разорению, принимали его за богатого простофилю.
   Время шло весьма приятно. Для поддержания сил Спина питался моллюсками  и
сырыми яйцами с коньяком, почти каждую ночь мог  развлекаться  с  девицей  и
проигрывал в карты по тысяче долларов в день. Он купался,  плавал  в  теплом
море и подставлял свою  сморщенную,  как  кора  старой  дикой  яблони,  кожу
ласковым лучам солнца. Он нанял шхуну водоизмещением в 160 тонн и команду из
девяти пьяных  голландцев  и  держал  ее  в  Инглиш-Харбор.  Через  день  он
устраивал вечеринки со свободными  в  этот  вечер  девицами  из  казино,  на
которые приглашал любую попавшуюся ему на глаза "пляжную киску".  Виктор  же
оставался ко всему этому безразличен, хотя у него был  такой  широкий  выбор
девиц, что ему бы мог позавидовать любой турецкий паша. У Спины это вызывало
беспокойство.
   - Ну, в чем же дело, Вик? Ты же полноценный мужчина, верно?
   - Да просто какая-то усталость. Через пару недель все  будет  в  порядке.
Действительно, здоровье его шло  на  поправку.  С  каждым  днем  уменьшались
нервозность и страх. Он больше не жаловался на  то,  что  люди  подталкивают
друг друга и пялят глаза, когда он входит в  комнату.  Пульсация  в  голове,
которую он чувствовал долгие  месяцы,  прекратилась,  перестало  двоиться  в
глазах. Его речь стала более отчетливой, дрожь в  руках  прошла,  и  хромота
была заметна, только когда он уставал.
   Страдавший от  одиночества  Спина  по-настоящему  привязался  к  Виктору,
причем эта привязанность основывалась не столько на наблюдениях, сколько  на
интуиции, которая, как он считал, никогда его не подводила.  Ему  достаточно
было поговорить с  человеком  пять  минут,  чтобы  либо  принять  его,  либо
отвергнуть.  Он  никогда  бы  не  смог  выразить  словами,  что  именно  его
привлекало в Викторе, но своим  животным  инстинктом  он  угадывал  силу  за
внешней слабостью Виктора, способность к преданности и железную волю.
   - Что ты сегодня будешь делать, Вик? - спрашивал  он.  Ответ  был  обычно
одинаков:
   - Ты хочешь идти играть, Сальва?
   - Черт возьми, нет. В этой дыре все решено заранее.  Надоело  проигрывать
этим мошенникам.
   - Тогда, может, покатаемся на яхте?
   Таким было представление Виктора об удовольствиях. Они  будили  капитана,
приказывали ему вызвать команду из бара в гостинице "Адмирал" и шли на  яхте
вдоль  побережья.  Частенько  яхта  привлекала  внимание  группы   обученных
дельфинов; тогда Спина и Виктор, сидя на стульях на палубе, стреляли по  ним
в упор из полицейского пистолета  38-го  калибра,  принадлежавшего  Виктору.
Спина был плохим стрелком и редко попадал в цель, но потоки  крови,  которые
вдруг  появлялись  и  тянулись  за  подпрыгивавшими  и   переворачивавшимися
животными, доказывали, что пуля Виктора не прошла мимо.

***

   По  мере  того  как  улучшалось  здоровье  Виктора,  в  нем  росла  жажда
деятельности.
   - Сальва, я хочу чем-нибудь оправдать свое содержание. Может, я сумел  бы
поработать на тебя.  Давай  организуем  где-нибудь  игру  и  сорвем  с  этих
мошенников приличный куш!
   - То, что ты видишь здесь, -  мелочь,  -  ответил  Спина.  -  Эти  ребята
задницы просиживают, чтобы  взять  за  неделю  несколько  тысяч.  Ты  должен
мыслить миллионами. Не волнуйся, Вик. Наше время еще придет.
   - Я бы хотел хоть начать. Я чувствую в себе силу для любого дела.
   - Потерпи, - сказал Спина. - Отдохни. Я тебе уже говорил, что мы с  тобой
вступим в дело, как только обстановка на Кубе переменится. И похоже,  у  нас
будет третий партнер - наш старый друг Марк Ричардс.
   - Ты шутишь!
   - Совершенно серьезно, Виктор, детка. Я говорил с  ним.  Осталось  только
утрясти парочку деталей, но все указывает на то, что он согласится.  Что  ты
на это скажешь?
   - Колоссально! Марк малый исключительный. Понимаешь, Сальва, он на голову
выше всех остальных.
   - Самый надежный из всех, кого я знаю, и,  если  станет  жарко,  на  него
можно положиться.
   - Знаешь, Марк ведь никогда много не говорит, не болтает зря  языком.  Он
действует.
   - И даже в большей мере, чем ты думаешь, мой  мальчик.  Если  все  пойдет
так, как я рассчитал, через месяц-другой мы втроем снова вернемся на Кубу  и
произведем там небольшую чистку.
   - Как только бородача не станет, да?
   - Как только бородача не станет, мы сядем на первый же самолет, улетающий
с этого острова в Гавану, И поверь мне, Виктор, мальчик мой,  мы  переделаем
этот город. То, что ты видишь здесь, - ерунда, Лас-Вегас в подметки не будет
годиться Гаване, когда мы провернем там наше дельце.
   - Не знаю, будет ли от меня большой толк, Сальва,  но  я,  конечно,  буду
стараться вовсю.
   - Знаю, а вместе мы - кулак что надо. Но я говорю все это затем, чтоб  ты
не волновался и окончательно выздоравливал.
   - Я и так в полном порядке, - сказал Виктор. - Никогда не чувствовал себя
лучше.
   - Я этому поверю, когда увижу, что ты бегаешь за юбками, - сказал Спина.

***

   Во время прогулки на яхте случилось небольшое происшествие.  В  последнее
время Спина брал с собой хорошенькую, довольно светлокожую девушку,  которая
раньше работала стюардессой и в  прошлом  году  дошла  до  последнего  этапа
конкурса на звание "мисс Вселенная", Один из голландцев, второй  моторист  в
машинном отделении, безнадежно влюбился в "пленницу белых рабовладельцев"  и
в течение всей недели пьянствовал.
   Когда яхта выходила в море, Спина сидел на  палубе,  восхищаясь  красотой
бухты и рассеянно поглаживая живот девушки, которая только что принесла  ему
сок с газированной водой. Звук шагов отвлек  его  от  этого  занятия,  и  он
увидел на верху трапа влюбленного голландца.
   - Эй ты, грязный итальяшка, убери руки от девочки, - крикнул он,  брызгая
от ярости слюной и размахивая пивной бутылкой.
   Спина перестал любоваться видом и слегка повернул голову,  чтобы  видеть,
как подойдет  голландец,  покачивавшийся,  как  челнок.  Девушка  попыталась
улизнуть, но Спина крепко схватил ее за руку.
   - Слышал, что я сказал, хозяин?
   Голландец подходил, подняв над головой бутылку, а Спина спокойно сидел  и
с любопытством наблюдал за ним. Когда их разделяло лишь ярда три, между ними
встал Виктор. Голландец размахнулся было, чтобы ударить Виктора бутылкой  по
голове, и - опустил руку. Виктор молча глядел на него,  не  вынимая  рук  из
карманов, и моряк отступил.
   - Похоже, что ты кое-что все-таки перенял у своего отца, -  сказал  потом
Спина как бы между прочим.
   Позже, подремав в шезлонге на палубе,  он  отправился  искать  Виктора  и
обнаружил его в незапертой каюте вместе  с  королевой  красоты,  метнувшейся
было  в  платяной  шкаф.  Спина  от  души  порадовался.  Это   было   лучшим
доказательством того, что Виктор вернулся в свое нормальное состояние.

***

   На следующее утро с Кубы прибыл долгожданный гонец  от  Брэдли,  и  после
разговора с ним Спина дал согласие на поистине удивительную сделку.
   - Вы совершите патриотический поступок, мистер Спина, - сказал  Фергюсон.
- Во сколько вы оцениваете этот товар?
   - На Кубе, там, где он сейчас? Черт побери, этого никто не может сказать.
А в США при быстрой продаже в розницу - миллионов десять.
   - Из них вы готовы пожертвовать половину - то есть  пять  миллионов  -  в
фонд кампании "За спасение Кубы"?
   - Совершенно верно. Если, конечно, мистер  Брэдли  дает  гарантию.  Я  не
менее его заинтересован в спасении Кубы. На эти  деньги  ваши  друзья  могут
купить несколько реактивных самолетов.
   - Будем надеяться, - сказал Фергюсон.
   - Мне нужна помощь Брэдли, чтобы вывезти товар с  Кубы,  ибо  там  он  не
представляет для меня вообще никакой ценности.
   - Я уверен, что мистер Брэдли сможет оказать вам помощь. - На широкую, во
весь рот, улыбку Спины  он  ответил  тихой  полуулыбкой,  ставшей  для  него
привычной, - она напоминала Брэдли улыбку ребенка, у которого  болят  глаза.
"Вот, оказывается, кто главный  носитель  зла,  -  думал  Фергюсон,  -  этот
любезный, худой, с морщинистым лицом человек, которого столь  многие  хвалят
за великодушие  и  дружелюбие,  за  мягкость  и  вежливость  в  обращении  с
нижестоящими, за мужество и стоицизм, с  какими  он  переносит  превратности
судьбы".
   Фергюсон исповедовал теперь буддизм "малой  колесницы",  или  хинаяну,  в
которой искал прибежища, когда не мог больше  мириться  с  предательством  и
ложью своей профессии. Он стал вегетарианцем, спал на досках и,  исполненный
милосердия ко всему живому,  не  позволял  своему  слуге  пользоваться  даже
аэрозолем, чтобы уничтожать в квартире мух. В соответствии со своим пока еще
никому не  объявленным  решением  он  предполагал  через  несколько  месяцев
оставить работу в ЦРУ и отправиться по странам Востока, где еще  сохранилась
вера в ее чистом виде: в Бирму, Лаос, на Цейлон. Но прежде чем приступить  к
выполнению этого решения, Фергюсон намеревался внести особый вклад в  судьбы
человечества, а коль скоро вся его подготовка была  направлена  на  изучение
методов конспирации и маневрирования, его план мог быть осуществлен  лишь  с
помощью этих знакомых ему  методов.  Применяя  необходимые  при  сложившихся
обстоятельствах хитрость  и  обман,  коварство  и  двурушничество,  Фергюсон
намеревался уничтожить союз между своим шефом и Спиной.
   Спина не очень был уверен в правильности своей  оценки  Фергюсона,  но  в
одном он не сомневался: к наживе этот человек не стремился. Он отказался  от
всего: от вкусной еды, выпивки, от настойчивого приглашения  задержаться  на
несколько дней и насладиться щедрым гостеприимством казино "Галлеон-Бей".
   - Я был бы не прочь, - в ответ сказал Фергюсон, - да времени мало.  -  Он
приучил себя испытывать сострадание к таким людям, как Брэдли и  Спина,  чьи
души, запутавшиеся в жестокой дхарме, были обречены на перевоплощение лишь в
низшие формы живых существ - в слизняков или крыс  из  сточных  канав.  -  В
любое другое время я был бы счастлив, - вежливо добавил он.
   - Значит, в ваш следующий приезд, - сказал Спина. - Я  уверен,  вы  скоро
вернетесь.
   - Искренне надеюсь, мистер Спина.
   - Будем считать, что мы договорились.
   - Безусловно, - сказал Фергюсон. - Я должен  доложить  обо  всем  мистеру
Брэдли, и у меня нет никаких сомнений, что он  даст  этому  ход.  Если  надо
будет урегулировать какие-либо мелкие детали, мы свяжемся друг с другом.
   - Очень приятно было познакомиться с вами, Фергюсон, - сказал Спина. -  И
не забывайте: когда вам захочется весело  провести  ночку,  вас  тут  всегда
ждут.

Глава 4

   - Прямо не верится, что все прошло так гладко, - сказал Брэдли.
   - Лучше и быть не могло, - ответил Фергюсон. - Хотите свежего  ананасного
сока?
   - Спасибо, с удовольствием.
   - Вы, должно быть, совсем на ногах не стоите.
   - Немного устал от долгого сидения в самолетах. Хорошо вернуться в Гавану
- мне все еще нравится здесь.
   Фергюсон наполнил стакан ананасным соком и подал Брэдли. Тот поднес  было
стакан ко рту, но, заметив плававшую в соке маленькую муху, поставил  стакан
на стол.
   - Здесь полно мух.
   - Да, они всегда в это время года немного надоедают. Я привык не обращать
на них внимания. Москиты - тоже проблема. Вечером их тут тучи.
   - Негигиенично - кругом мухи, - сказал Брэдли. - А как у вас с желудком?
   - Небольшой понос время от времени, - ответил Фергюсон с легким  смешком.
- Ничего страшного.
   - Возвращаясь к нашим новостям, - сказал Брэдли, - это  самые  лучшие  за
последние годы. Я уже начинаю видеть свет в конце туннеля. А до  этого  была
долгая, темная ночь. А как вы нашли великого Спину? Я помню, вы давно хотели
с ним познакомиться.
   - Он совсем обычный, - сказал Фергюсон. - Я всегда считал, что  убийца  и
должен походить на убийцу,  а  он  вовсе  не  такой.  Обыкновенный  человек,
находящийся в плену своих плотских желаний.
   Брэдли бросил на него удивленный взгляд.
   - По-прежнему окружен  девицами,  да?  Несмотря  на  преклонный  возраст.
Однако для нас самое главное, что он хозяин своего слова. Если он говорит  -
пять миллионов, то так и будет. Деньги мы получим, как только выполним  наши
обязательства.
   - А ведь странно, что слово  преступника  надежнее,  чем  слово  обычного
законопослушного человека, - сказал Фергюсон.
   - Это часто случается. Такие люди,  как  Спина,  -  люди  очень  сложные.
Однако пока  все  обстоит  прекрасно.  Я  решил  оставшуюся  часть  операции
переложить на вас. Дело в том, что завтра я должен быть в  Гватемале,  чтобы
встретиться с игорными боссами. Надеюсь, вы сумеете  успешно  завершить  это
дело - вся подготовительная работа сделана, так что вам  остается  не  очень
много. Еще до вашего отъезда я заготовил все  документы,  и  вам  надо  лишь
отнести их в таможню. Когда вы получите таможенное разрешение, вы пойдете на
кладбище Колумба, спросите смотрителя, который к тому же  мой  личный  друг,
назовете свою фамилию и передадите ему доверенность и  ключ  от  склепа.  Он
сделает все остальное и позаботится о доставке в аэропорт.
   - А не надо проследить за погрузкой в самолет?
   - Нет, не надо. Чем меньше возни вокруг, тем  лучше.  Ваша  миссия  будет
окончена, как только вы передадите ключ и письмо.
   - И вы уверены, что таможенники пропустят груз с такой легкостью?
   - А почему бы им не пропустить? Никаких  оснований  для  подозрений.  Это
самая обычная операция. В Штатах примерно два миллиона  кубинских  семей.  У
них особое отношение к покойникам, и  вполне  естественно,  что  они  хотят,
чтобы тела их родителей были выкопаны и перевезены, раз  они  устроились  на
новом месте и решили на Кубу не возвращаться. Кубинцы, которые переезжают на
Кубу из Соединенных Штатов,  делают  то  же  самое.  Таможенники  не  станут
открывать старые гробы.
   - Однако мы не слишком-то много делаем за пять миллионов.
   - Вы совершенно правы, - сказал Брэдли. - Но у  Спины  здесь  нет  других
контактов, и выбирать ему не приходится. Либо так, либо ничего. Кроме  того,
он знает, что мы его не обманем.
   Брэдли собирался добавить еще несколько слов, чтобы заверить Фергюсона  в
простоте и надежности операции, но тут неожиданно на полу  около  его  левой
ноги что-то зашевелилось. Присмотревшись, он увидел огромного  таракана.  Он
поднял ботинок и аккуратно опустил его, стремясь  раздавить  насекомое  так,
чтобы не оставить большого пятна на полу. Однако  на  расстоянии  нескольких
ярдов между ножками стула выполз на свет еще один таракан. Брэдли вскочил  и
направился к нему.
   - Прошу вас не делать этого, Роналд, - сказал Фергюсон.  Брэдли  виновато
рассмеялся, затем плотно сжал губы и сел, - таракан н