стящая идея. Прямо сегодня вечером ты можешь заработать сорок тысяч!
   Катя недоверчиво посмотрела на Мадлен. Какое на  этот  раз  у  нее  будет
предложение?
   - Я тебе говорила, что танцую в клетке  в  дискоклубе  "Мадлен".  У  моей
напарницы Насти сегодня первый  день  того,  что,  если  судить  по  рекламе
"Тампакса", "Либресса", "Котекса" и "Олвэйз  плюс",  продолжается  у  женщин
триста шестьдесят пять дней в году. Короче, сегодня она лежит пластом,  а  я
должна за нее одна отдуваться битых пять часов. Ты умеешь танцевать?
   - Нет! - закричала Катя. - То есть да, танцевать я умею и люблю,  но  ты,
наверное, в своей клетке танцуешь в одних трусиках,  нет,  нет,  нет,  я  не
могу!
   - Постой! Я не в трусиках...
   - Совсем голая?! - подтвердила свои наихудшие опасения Катерина. - Ни  за
что! Ни за какие коврижки!
   - Да подожди!  Вот  глупая.  У  меня  костюм.  Кожаные  шорты  и  кожаный
бюстгальтер. Но не маленький такой лифчик, а солидное красивое  бюстье.  Еще
ботинки на каблуках и черные чулки слегка выше  колена.  Ну  и  что  в  этом
плохого? Прекрасный костюм. Да, еще на лице черная маска, как у Мистера Икс.
Честно! Зачем мне тебя обманывать?  Соглашайся,  Катерина.  Даже  если  твои
родители придут на дискотеку размять косточки, они тебя все равно не узнают.
А ты действительно хорошо танцуешь? У тебя хорошая растяжка?  Умеешь  делать
шпагат? А мостик?
   - Я месяц занималась айкидо, - с гордостью ответила Катя. - Мне  кажется,
я неплохо танцую. Значит, я буду в маске.
   - Даже менеджер клуба не поймет, что это ты, а не Настька. У нее такие же
длинные темные волосы. Она, конечно, по сравнению с тобой корова, и бюста  у
нее совсем нет. Так ты согласна? Выручишь меня? Тогда подъезжай к  девяти  -
переоденемся, накрасим губки, я покажу тебе основные па.
   - Хорошо. Рискну. Сорок тысяч?
   - Меньше сорока тысяч еще никогда не давали. А  если  у  менеджера  будет
хорошее настроение и большая  выручка  сегодня,  он  может  дать  и  больше.
Только, Катерина, учти, это не развлечение. Работка -  не  приведи  Господь!
Пятьдесят минут дрыгаешься в клетке, словно эпилептик, потом галопом мчишься
в туалет смыть пот, заново накраситься и прополоскать  горло  водой.  И  так
пять раз. К трем часам ночи чувствуешь,  словно  тебя  в  нескольких  местах
прокололи копьями индейцы или по тебе проехался бульдозер. Тяжело.
   - Думаю, я справлюсь...
   На этот  вечер  Катерина  была  обеспечена  новой,  непривычной  для  нее
работой.
 
*** 
 
   Джулия Пирл сидела за столиком диско-бара "Мадлен" и  неторопливо  тянула
коктейль "Зорро" из высокого бокала. Чувство стиля не изменило ей -  сегодня
она была одета  так  же,  как  и  сотня  девушек,  дрыгавшихся  около  своих
партнеров под ритмичную музыку в красном,  синем,  лиловом  и  желтом  свете
прожекторов. Джулия не выделялась из толпы, и со стороны  могло  показаться,
что молодая леди не дождалась спутника, решила провести вечер одна и вот-вот
покинет свой пост,  вольется  в  пульсирующую  толпу  и  начнет  размахивать
руками, бедрами и головой в такт железобетонному ритму. Но Джулии было не до
молодежных скачек. Она работала. Уже целую неделю она провела  в  Москве,  а
лицо для рекламного образа нового  парфюма  все  еще  не  было  найдено.  На
сегодняшний вечер у Джулии это было пятое место, где она надеялась  испытать
знакомое волнение. Но тщетно.
   Жесткая музыка вторгалась в мозг раскаленной кувалдой  и  била  наотмашь.
Диск-жокей неистовствовал.  Джулия  вглядывалась  в  лица  девушек,  которые
вырывал из толпы луч прожектора. В двух метрах над  извивающейся  в  экстазе
толпой была укреплена огромная  клетка,  и  в  ней,  за  редкими  и  тонкими
вертикальными прутьями, танцевали две девушки в неглиже из черной кожи  и  в
масках.  Одна  из  них,  с  длинными  волосами,  танцевала  самозабвенно  до
отчаяния,  на  ходу  изобретая  немыслимые  движения.  "Отличная   пластика,
прекрасная фигура, - вскользь подумала Джулия. - Увидеть бы лицо", -  и  тут
же отвлеклась на девочку за соседним  столиком.  Девочка  принесла  с  собой
коктейль и мороженое в вазочке. Она была тонкой и длинной,  как  макаронина,
натуральные льняные волосы (в этих вопросах профессионалку Джулию невозможно
было провести, она  с  закрытыми  глазами  отделяла  естественную  природную
красоту от всяких искусственных ухищрений -  вылепленного  у  хирурга  носа,
имплантированных жемчужных зубов, силиконовой груди, обесцвеченных  волос  и
т. д.) были разделены на прямой пробор. Детские голубые  глаза  и  рот  алым
сердечком позволили бы ей успешно выступать в разряде манекенщиц-Лолит.
   К основной цели  поездки  эта  девочка  не  имела  отношения,  но  Джулия
распознала в ней маленькое сокровище, которое можно привезти в Париж и сдать
в  агентство  моделей.  Через  полгода   из   нее   сделают   высококлассную
манекенщицу, и она будет получать пару тысяч долларов за полдня фотосъемок.
   Джулия оставила свой столик и подошла к Лолите. Та усиленно  втягивала  в
себя коктейль через полосатую трубочку,  отвлекаясь  лишь  для  того,  чтобы
поковырять ложечкой мороженое. Она  подняла  круглые  равнодушные  глаза  на
неожиданную собеседницу.
   - Меня зовут Джулия, вот,  посмотри  мою  визитную  карточку,  -  сказала
Джулия на русском языке, которым она владела практически  свободно,  так  же
как  и  французским,  итальянским,  испанским,   венгерским,   словацким   и
болгарским.
   Девочка, не бросая трубочки, скосила свои голубые глаза на  визитку,  где
черными буковками были отмечены пара ученых степеней Джулии  и  агентства  и
журналы, в которых она сотрудничала.
   - Тебе еще никто  не  предлагал  задуматься  о  карьере  манекенщицы  или
фотомодели? Я  из  парижского  агентства.  Сейчас  я  тебе  ничего  не  буду
рассказывать, здесь очень шумно, но на визитке напишу свой гостиничный номер
телефона. Позвони мне, хорошо?
   Лолита бросила наконец-то коктейль и  с  готовностью  протянула  руку  за
визиткой. Но  тут  за  ее  спиной  вырос  могучий  семнадцатилетний  друг  в
разноцветном жилете поверх длинной  рубашки,  по-хозяйски  положил  огромные
лапы на плечи девочки, ближе к шее, и зло бросил Джулии:
   - А ну, пошла отсюда  вон!  Лесбиянка  чертова!  Тебе  не  о  чем  с  ней
разговаривать. Иди, иди!
   Девушка, особенно хрупкая на фоне своего друга-громилы, попыталась что-то
возразить, но парнишка грубо выдернул ее из-за  стола  и  увлек  в  толпу  -
танцевать. Визитка Джулии осталась лежать на столе. Джулия пожала плечами  и
забрала ее. Подумаешь. Неотесанный грубиян  украл  у  девочки  шанс  сменить
отупляющее существование в ночных  дискотеках  на  роскошный  мир  подиумов,
великолепных нарядов, путешествий, интервью, вспышек  фотокамер  и  огромных
гонораров. Сама виновата. Не надо  связываться  с  мужчиной,  который  может
ограничить твое развитие, помешать карьере и  диктовать  тебе  образ  жизни,
удобный его мировоззрению и вкусам.
   А маленькими сокровищами, за которых будут сражаться парижские агентства,
усеяна вся Москва. Джулия точно это знала, поэтому  неудаче  с  голубоглазой
Лолитой не придала значения. Больше ее  волновало  отсутствие  той,  которая
должна будет вселить душу в новый аромат знаменитой парфюмерной фирмы.  Ведь
прошла уже целая неделя, а Джулия не сдвинулась  с  мертвой  точки  в  своих
поисках.
 
*** 
 
   Катя проснулась в семь утра от чудовищной усталости. Она вернулась  домой
в четыре часа (Мадлен, такая же оживленная после  танцевального  марафона  в
клетке, как и до него, заарканила двух парней с  транспортом,  и  еле  живая
Катерина была доставлена прямо к двери квартиры),  тридцать  минут  убеждала
себя снять одежду и принять душ,  убедила,  а  потом  упала  в  кровать,  из
которой уже давно и удивленно выглядывал сонный Джим, и  уснула.  А  в  семь
утра громкоголосый хор натруженных мышц, вопивших: "О,  как  нам  плохо!"  -
заставил Катю открыть глаза. Болело все - от  мизинцев  на  ногах  до  мочек
ушей.
   "Нет, я больше туда не вернусь. Я не ломовая лошадь. А Мадлен!  Дрыгалась
пять часов как  ненормальная  и  после  этого  нашла  в  себе  силы  поехать
развлекаться с парнями! Исключительная выносливость. А  я  буду  спать.  Или
встать? Так все болит, что не спится. Что я сегодня повезу Соне в  больницу?
Сосиски с рисом. Остались ли сосиски?"
   Под боком зашевелился Джим. Он, очевидно, подключился  к  телепатическому
каналу и перехватил слово "сосиски".
   "Всего семь часов утра. Почему бы не поспать еще?"
   Но в комнате было светло, из форточки несся прохладный утренний  ветерок,
и  деятельной  Катерине,  хотя  и  измученной  танцевальными   упражнениями,
требовалось активное пробуждение. Катя резко выскочила из  кровати  и  стала
мерить комнату шагами.
   "Пусть Мадлен зарабатывает на жизнь танцами и фотографированием тела.  Но
я же не Мадлен. Мартин Идеи, когда он надрывался в прачечной,  сказал  себе:
нет ничего хуже отупляющей физической работы.  Я  пять  часов  извивалась  в
клетке и получила сорок тысяч, на которые можно купить пять  "австралийских"
пирожков  с  мясом.  Ведь  это  несправедливо!  А  противная,  заносчивая  и
бестактная Дина напишет статейку на одну страницу и получит четыреста тысяч.
Или еще больше, Максим говорил, что в таких дорогих журналах  очень  высокие
гонорары. Наглая, вредная девка. У самой на лице килограмм тонального крема,
а еще дает мне рекомендации. Вся из себя  журналистка  -  на  автомобиле,  с
диктофоном, дома наверняка  стоит  компьютер.  Ну  и  что?  Если  она  такая
шикарная  и  богатая,  можно  меня  унижать?  "Как  ты  скромненько  одета"!
Страшилище! Все, что в ней хорошего, - осанка. Держится словно  королева.  И
ведет себя с соответствующим гонором. Скобка  прыщавая.  Ковырялась  в  моей
душе, как вивисектор в препарированной лягушке. Кстати, у меня же  есть  две
"Маргариты"!"
   Две "Маргариты", конфискованные у Андрея,  были  прочитаны  от  корки  до
корки, но подпись "Дина  Мищенкова"  в  момент  чтения  Катерине  ничего  не
говорила. Журнал понравился ей весь, целиком. Теперь же она отыскала и стала
въедливо изучать Динину статью о сексе в студенческих  общежитиях.  Катерина
не получила удовлетворения: к сожалению, противная Дина хорошо владела пером
- у нее был живой  легкий  стиль,  а  статья  была  насыщена  занимательными
подробностями  и  волнующими  примерами  из  жизни  -  той  самой  эффектной
"клубничкой", которую желала заполучить Дина от Катерины и которой  Катерина
бессовестно лишила настырную журналистку, не  дав  Виктору  Сергеевичу  себя
изнасиловать. Тогда  Катя  успокоила  себя,  сказав,  что  секс  всегда  был
"жареной" темой, а писать на "жареные" темы  -  очень  благодарное  занятие.
Попробовала бы Дина блеснуть своим остроумием и легкостью письма в статье  о
бронхиальной астме или вареных сморчках. И сейчас она снова  возделывает  ту
же самую грядку - "сексуальные преследования на работе". Об этом кто  угодно
напишет так, что читательницы "Маргариты" запыхтят от восторга и  потом  еще
долго будут  видеть  потенциального  сексуального  преследователя  в  каждом
телеграфном столбе.
   "А что? - сказала себе Катя. - Вот я сяду  сейчас  и  напишу  в  сто  раз
лучше, чем пишет она!"
   Катерина решительно проследовала к столу, нашла у Сонечки чистую тетрадку
в клеточку, положила рядом "Маргариту" и задумалась.
   Статья Дины о нравах студенческих общежитий начиналась  абзацем,  который
был выделен жирным шрифтом и излагал суть. Катя изложила суть -  как  опасна
жизнь симпатичных девушек, особенно если им приходится работать под  началом
у симпатичных (или не очень) мужчин.
   Дина не стеснялась рассказывать о личном опыте. Катя честно  изложила  на
бумаге "шелтерскую" драму, но  местоимение  "я"  коробило  ее,  поэтому  она
закамуфлировалась абстрактным "не так давно в крупной страховой фирме...".
   Дина щедро  снабжала  читателей  подробностями  из  жизни  своих  подруг,
родственниц и просто случайных знакомых ("Алла К., с которой я  однажды...",
"моя хорошая приятельница Лена В...", "двадцатидвухлетняя Марина О..." и  т.
д.). У Кати в последний московский год было две  подруги  -  Оксана  Берг  и
Орыся Железновская. Ни ту ни другую  не  пыталось  преследовать  начальство.
Прошлые  краснотрубинские  подружки,  возможно,  и  страдали  когда-либо  от
чьих-то домогательств, но, не имея представления  о  том,  что  Катерина  на
старости лет ударится в журналистику,  не  посвятили  ее  в  свои  проблемы.
Пришлось довериться  воображению.  Все  три  вымышленных  образа  страдалиц,
лишившихся чести и стабильного заработка, получились выпуклыми, колоритными,
живыми.
   Кроме  привлекательной  болтовни,  статье   требовалась   хоть   какая-то
информация.  Катя  нырнула  в  ворох   газет,   которые   выписывала   Софья
Викентьевна, и через полчаса имела на руках телефоны нескольких практикующих
юристов и Кризисного центра для женщин. Оставив место для делового интервью,
она припомнила статью из  английского  журнала,  где  содержалось  несколько
рекомендаций девушкам, желающим не иметь  проблем  с  чересчур  настойчивыми
боссами. Во времена работы в "Шелтере" эти советы не очень-то помогли  самой
Катерине (ментальность англичан и русских, очевидно, несколько отличается, и
автор той статьи катался бы в истерике, узнав,  что  Кате  пришлось  утюжить
через марлю брюки начальника после того, как она по совету журнала вылила на
шефа кофе). Поэтому юная писательница,  опираясь  на  свой  печальный  опыт,
предложила  читательницам  несколько   собственных   оригинальных   рецептов
противоядия. Когда она их сочиняла, у нее перед глазами стоял  разгоряченный
и сладострастный Виктор  Сергеевич  Терентьев,  поэтому  придумывать  методы
борьбы не  составляло  труда,  приходилось  даже  тормозить  разбушевавшуюся
фантазию,  иначе  от  Виктора  Сергеевича  остались  бы  только  пуговицы  и
шнурки...
 
*** 
 
   Поднявшись в семь утра, воодушевленная  идеей  написать  статью,  молодая
авантюристка весь день провела в интересных заботах.  Ей  понравилось  брать
интервью - и юрист, и работник Кризисного центра для женщин были мужчинами и
с удовольствием побеседовали с хорошенькой, запинающейся от волнения  Катей.
Она представилась абитуриенткой журфака МГУ, которой не хватает  для  подачи
документов одной статьи в прессе. В  паузе  между  двумя  интервью  она  еще
умудрилась сгонять в больницу, накормить сосисками Сонечку и узнать, что  ее
выписывают завтра, в пятницу.
   Затем Катерина помчалась к  Пряжникову,  отшуршала  пятнадцать  минут  на
компьютере, исправила ошибки, переоделась и направилась в "Маргариту"...
   Катя стояла в коридоре редакции  и  удивлялась  собственной  наглости.  В
сумке лежал готовый материал, перепечатанный в квартире Андрея Пряжникова на
компьютере сыщика.
   Редакция  "Маргариты"  обосновалась  в  огромном  здании   на   Зубовском
бульваре.  Вахтерша   долго   пыталась   вытрясти   из   Кати   редакционное
удостоверение. Потом вместо  кнопки  вызова  лифта  Катерина  нажала  кнопку
аварийной, и из динамика послышалось недовольное,  чавкающее:  "Ну,  ч„  там
еще, блин, надо?"
   "Надо быть решительнее, - убеждала себя  Катя,  не  в  силах  спросить  у
энергичных женщин, пробегавших мимо, куда ей сдавать свой первый материал. -
У этой Дины нет ничего, что позволяло бы ей  вести  себя  так  самоуверенно.
Однако преподносит себя словно она подлинная  герцогиня  или  очень  вкусное
фисташковое мороженое. Если я так  и  буду  стоять  здесь,  то  благополучно
дождусь окончания рабочего дня и меня выгонят из здания!"
   Катя  отчаянно  завертела  головой  и  увидела  в  конце  коридора   Дину
Мищенкову.
   "Только ее здесь не хватало!"
   - Привет, - удивленно и пренебрежительно произнесла  Дина.  -  А  ты  что
здесь делаешь? И куда ты пропала, я ждала тебя битых двадцать минут...
   Целая компания мыслей и мыслишек пронеслась в Катиной  голове:  "Сказать,
что пришла извиниться за свое исчезновение, что ищу ее, а  почему  я  должна
оправдываться перед этой коровой, сама виновата, что я не захотела давать ей
интервью, скажу, что решила поступать на журфак и написала  статью,  но  это
опять вранье, никуда я не решила поступать,  правда  в  том,  что  я  решила
доказать себе, что могу писать  не  хуже  или  лучше  этой  противной  Дины,
значит, надо прямо это и сказать, но это невежливо, но что же..."
   - Привет, - щедро улыбаясь, ответила Катя. Она развела  плечи,  выпрямила
спину и приподняла подбородок.  И  как  ни  странно,  ощутила,  что  простое
передвижение позвонков  в  более  стройную  линию  значительно  улучшило  ее
самооценку и прибавило уверенности. - Я написала  статью  и  хочу  сдать  ее
редактору.
   - Статью? - выдохнула Дина. - Наверное, ты имеешь в виду письмо? Письма в
журнал надо отправлять по почте.
   - Не письмо, а статью, - упрямо повторила Катя. И решила  быть  до  конца
наглой. - И знаешь на какую тему? О сексуальных  преследованиях  на  рабочем
месте.
   - Что? - задохнулась Дина. -. Да как ты посмела что-то там написать?  Это
же моя тема!
   Но Катерина уже почувствовала себя раскрепощенно.
   - С какой стати это твоя тема? Ты сама ее придумала? Каждый второй журнал
и газета не преминули осветить "твою" тему на своих страницах.  Им  ты  тоже
предъявишь свои эксклюзивные права?
   - Ну и наглая же ты! Пигалица провинциальная! Да ты наверняка  двух  слов
на бумаге изложить не сможешь, да ты...
   - Тогда тебе незачем нервничать, - успокоила  оппонентку  Катя.  -  И  не
морщь лоб. У  тебя  проблемная  кожа.  Через  десять  лет  от  таких  гримас
превратишься в моченое яблоко.
   - Девочки, что у вас за спор? Диночка, что случилось?
   Импозантная дама  неслышно  подплыла  по  ковровой  дорожке  к  девочкам,
готовым перейти в рукопашную.
   - Здравствуйте, Валерия Борисовна.  Вот,  у  "Маргариты"  появился  новый
автор.
   Вложив как можно больше яда в слово "автор", Дина Мищенкова  развернулась
и пошла прочь вдоль по коридору.
   -  Что-то  Дина  сегодня  не  в  духе,  -  сказала   Валерия   Борисовна,
вопросительно поглядывая на Катю.
   - Да, это я виновата. Я украла у нее тему.
   - Вот как? - заинтересовалась дама.
   - Она попыталась взять у меня интервью, но мне не понравилась  ее  манера
задавать вопросы. И мне показалось, что раз я на собственном опыте "освоила"
материал, то у  меня  есть  моральное  право  писать  об  этом.  Но  нет,  я
действительно перебежала Дине дорогу. Жаль. Целый день писала, и все зря!  -
Катя вздохнула и собралась уходить.
   - Постой! Так ты не оставишь свою статью?
   - Зачем? Разве кто-то станет ее читать? Наверное, я нарушила - как вы это
называете? - "журналистскую этику".
   - Я прочитаю, - сказала Валерия Борисовна. - А  на  обороте  напиши  свой
номер телефона и как тебя зовут. На всякий случай. О, да тут целый  трактат.
Сколько времени у тебя ушло?
   - Целый день, я же сказала. Бегала брала  интервью,  писала,  исправляла,
перепечатывала. И все зря. Но было так увлекательно. Ну и ладно.  Этот  опыт
не лишний, правда?
   - Наверное.
 
*** 
 
   - Американские ученые провели какое-то там исследование и  выяснили,  что
мы, русские, большую  часть  жизни  проводим  в  состоянии  стресса.  И  они
удивляются, как нам удается преодолевать такие нагрузки, как  мы  умудряемся
выжить.
   Софья Викентьевна сидела за столом  и,  изящно  удерживая  в  левой  руке
вилку, интеллигентно расправлялась с ростбифом, который зажарила Катерина  в
честь окончания больничных мытарств.
   - Но им, американцам, не  понять,  как  насыщена  наша  жизнь  маленькими
радостями и какое великое удовольствие мы  умеем  от  них  получать.  Я  две
недели обрастала мхом и тихо плесневела, как французский сыр,  а  вернувшись
домой, обнаружила, что есть горячая вода. Катя! Ведь горячей воды  могло  не
быть! Она совсем не обязана так часто радовать  нас  своим