доволен
неожиданно  пришедшей  на  ум  остротой.  -  Теперь   мы   квиты,   Григорий
Филиппович?!
   - Безусловно! - поспешил согласиться Рогов.  -  Но  все  же  я  хочу  вас
отблагодарить! - Профессор вдруг  вспомнил  об  историке  Глебе  Герасине  и
письме настоятеля Спасского монастыря.
   В тот момент знаток старославянской тайнописм не задумывался о  том,  что
посвящает, в сущности, совершенно постороннего человека в  чужую,  тщательно
оберегаемую сотрудником Лондонского клуба искателей сокровищ, тайну.
   Благодарным пенсионером двигало лишь неуемное  желание  хоть  чем-нибудь,
пусть даже чисто символически, отблагодарить чиновника  за  услугу,  которую
тот совершенно спокойно мог и не  оказывать,  К  тому  же  профессор  помнил
давнее увлечение Маркова-младшего, тогда еще сотрудника МИД СССР, всем,  что
было связано  с  предметами  религиозного  культа,  в  частности  старинными
иконами.
   Доверчивый пенсионер считал, что бывший дипломат всерьез занят собиранием
личной коллекции, и  совершенно  не  задумывался  над  тем,  что  страсть  к
"православному   антиквариату"   может   иметь   совершенно   иную,    более
меркантильную и низменную подоплеку, как это и было на самом деле. Пользуясь
дипломатической неприкосновенностью и освобождением дипломатического  багажа
от какого бы то ни было таможенного досмотра, пронырливый молодой делец  еще
в начале восьмидесятых начал скупать старинные иконы. Он переправлял  их  за
рубеж и уже тогда зарабатывал  невероятные  по  тем  временам  для  простого
советского человека деньги. Именно они,  несколько  сотен  тысяч  "зеленых",
спрятанных до поры до времени в безопасном месте, и  послужили  впоследствии
основой крутого подъема уволившегося из Министерства иностранных дел  дельца
и создали крепкую материальную базу,  позволившую  Маркову  в  перестроечные
времена организовать свою маленькую криминальную  империю,  в  конце  концов
продвинувшую своего  хозяина  в  официальную  власть.  Весь  многомиллионный
бюджет города на Неве сейчас, по сути, находился в руках Маркова, и  он  мог
распоряжаться  им  по  своему  личному  желанию.  Естественно,  не   слишком
зарываясь.
   Преисполненный благодарности старик, разумеется, ни о чем  подобном  даже
не догадывался. Для  него  сын  покойного  друга  был  образцом  серьезного,
целеустремленного молодого человека,  успешно  сделавшего  завидную  карьеру
исключительно благодаря личным качествам характера, унаследованного от отца.
   Вот оно, простодушие полностью поглощенного наукой  человека,  всю  жизнь
прожившего в стороне от реальной жизни!
   Рогов нетерпеливо положил морщинистую руку на плечо  Кирилла  Валерьевича
и, приблизив губы к его уху, словно их  разговор  могли  подслушать,  быстро
зашептал:
   - Я расскажу вам, где можно  достать  уникальнейшие  предметы  церковного
культа! Реликвии, собираемые столетиями, потом пропавшие из поля  зрения  на
многие десятилетия и только сейчас обнаруженные!
   - Очень  интересно,  -  несколько  удивленно  пробормотал  финансист,  не
ожидавший такого развития событий. - И что же это за реликвии?
   -  После  прихода  к  власти  в  октябре  семнадцатого  года  большевикам
требовались огромные деньги на упрочение своего  режима,  -  издалека  начал
Рогов, - и они стали грабить храмы и монастыри по всей  России.  Но  не  все
монахи добровольно отдавали церковные  ценности,  столетиями  собираемые  по
крупицам их предшественниками. Некоторые пытались спрятать ценные реликвии в
тайники.
   Какие-то из них были впоследствии вскрыты, какие-то -  нет.  И  сокровища
древнего  Спасского  монастыря,  находившегося  в  Вологодской  губернии  на
острове Каменный, со всех сторон окруженного водой и непроходимым  лесом,  в
течение более семидесяти лет тоже считались безвозвратно утерянными...
   Профессор отдышался, пристально посмотрел на сына своего покойного друга,
в глазах которого без труда читалась заинтересованность,  и  продолжил,  еще
ближе придвинувшись к финансисту:
   - И вот не так давно ко  мне  пожаловал  один  молодой  человек,  который
принес  копию  найденного  им  в  Берлинском  историческом  архиве   письма,
написанного последним настоятелем Спасского монастыря. Хитрое письмо,  можно
сказать с секретом! За семьдесят лет никому,  кроме  меня,  не  удалось  его
расшифровать, - не без гордости сообщил Рогов, покусывая губы от охватившего
его возбуждения. - Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы  найти  ключ  и
перевести письмо.
   Настоятель, спрятавший от  большевиков  все  самое  ценное,  что  было  в
монастыре, имел все основания опасаться репрессий со стороны  новой  власти.
Чтобы тайна не погибла  вместе  с  ним,  он  написал  письмо  своему  брату,
православному  священнику  в   Афинах,   и   рассказал   о   местонахождении
расположенного на территории Спасского монастыря тайника. А  потом  отправил
письмо с гонцом. Но тому так и не суждено было добраться до Греции, и письмо
попало сначала в руки поляков, а потом, во время войны, - немцев. Там-то его
и разыскал историк. Он долго бился над переводом, но безрезультатно. Наконец
он узнал обо мне и пришел с просьбой о помощи.
   - А вы помните, в каком конкретно месте находится тайник?
   - Увы, деталей я не помню, - с грустью произнес  профессор.  -  Проклятый
склероз! К тому же, уходя от меня,  этот  хитрый  парень  стер  компьютерный
файл, где был записан текст перевода. А  я,  старый  дурень,  забыл  сделать
дубликат. Да и не думал я тогда, что мне это когда-нибудь  пригодится...  Но
мне доподлинно известно - оригинал письма находится в Германии,  в  Берлине!
Так что при желании восстановить текст перевода можно буквально за час. Ведь
ключ к тайнописи  остался  у  меня.  Правда,  в  архив  нужно  еще  получить
доступ...
   - А вы уверены, Григорий Филиппович,  что  переведенное  вами  письмо  не
фальшивка? - осторожно спросил Марков, что-то помечая на  первом  попавшемся
листе бумаги.
   - Вне всяких сомнений - подлинник! Уж поверьте моему многолетнему  опыту,
милейший! Но основное дело даже не в самом документе. Перевод письма  -  это
лишь полдела. Проблема в другом.  В  настоящий  момент  на  месте  монастыря
находится тюрьма, где отбывают  пожизненный  срок  помилованные  убийцы,  до
этого приговоренные судом к расстрелу! Об этом мне сообщил тот  парень,  что
принес копию письма. Как его  фамилия?..  Нет,  не  помню!  Вот  что  значит
старость! - удрученно покачал головой Рогов. - Хотя, может быть,  это  и  не
столь важно. С тех пор прошло не так много времени, не думаю, что  он  успел
проникнуть в тайник, - профессор гордо вскинул голову.  -  Ну  как,  Кирюша,
интересную историю я вам рассказал?
   - Не то слово! - отозвался Марков, задумчиво уставившись в окно.  -  Даже
не знаю, что и сказать... А вы, Григорий  Филиппович,  ничего  не  напутали?
Ведь сами говорите - склероз?
   Наткнувшись на обиженный взгляд старика,  Марков  окончательно  убедился:
все сказанное только  что  профессором  -  чистейшая  правда!  Страшно  даже
подумать, на сколько может потянуть даже одна старинная икона в  драгоценном
окладе из тех, что спрятал в тайнике монах! Ради таких  денег  стоит  начать
игру. В конце концов, в случае неудачи  он  потеряет  лишь  несколько  тысяч
баксов. Сущая мелочь по сравнению с возможной прибылью. Вот только тюрьма...
Придется как-то выходить на ее руководство. Надо серьезно все обдумать... Но
для начала необходимо добыть из немецкого архива копию письма, а еще лучше -
оригинал!
   Марков знал, кто может ему в этом помочь.  В  Западном  Берлине  еще  лет
десять назад осел один из его знакомых,  некто  Валентин  Шульц,  этнический
немец, и, по слухам, весьма неплохо там устроился. Когда-то Шульц начинал  с
контрабандной торговли сигаретами;  некоторое  время  занимался  нелегальной
переправкой в Западную Германию вьетнамских  рабочих  с  территории  ГДР.  И
помогали  ему  в  этом  высшие  чины   Западной   группы   войск.   Германия
объединилась, Советская Армия ушла,  но  накопленные  Шульцем  наложенные  в
несколько прибыльных предприятий пять миллионов немецких  марок  сделали  из
недавнего переселенца довольно крупного  бизнесмена,  сохраняющего,  однако,
связи с влиятельными криминальными группами его бывшей родины.
   В ближайшее  время  Маркову  подворачивалась  командировка  в  Берлин  на
международный финансовый форум. Все складывалось  как  нельзя  кстати.  Сама
судьба вдруг предоставила ему возможность неслыханно преумножить свои и  без
того немалые  капиталы.  Соглашаясь  вызволить  из  небытия  мизерный  вклад
старого профессора, он словно  чувствовал,  что  рано  или  поздно  этот  не
слишком типичный для авторитета по кличке Дипломат благородный поступок даст
свои результаты.
   И вот...
   - Вся эта история больше похожа на красивую сказку об  острове  сокровищ,
вы не находите? - сведя разговор к шутке, поинтересовался  у  Рогова  Кирилл
Валерьевич. - Впрочем... скоро я еду в Берлин, по работе, и так уж  и  быть,
попробую пробиться в исторический архив. Если там действительно находится то
самое письмо настоятеля, я постараюсь снять с него копию,  а  после  позвоню
вам.
   Договорились, Григорий Филиппович?
   - Рад буду хоть чем-то оказаться вам полезным, дорогой мой! -  воскликнул
профессор. - Вы даже не представляете, что вы для меня, старика, сделали! Вы
вернули мне веру в завтрашний день!

Глава 36

   Берлин   встретил   Маркова,   Анжелику   и   членов   делегации    мэрии
Санкт-Петербурга чудесной солнечной погодой. Оставив любовницу в гостиничном
номере и выдав ей пятнадцать штук "зеленых" на "тряпки",  Кирилл  Валерьевич
спустился в холл нижнего этажа и позвонил Шульцу. После пятого гудка  трубку
сняла какая-то пожилая женщина, по всей видимости домработница, и на ломаном
русском предложила "старинному приятелю  из  России"  перезвонить  господину
Шульцу на мобильный телефон, назвав номер. Марков набрал  нужную  комбинацию
цифр и после долгого ожидания услышал хрипловатый голос  Валентина  Оттовича
Шульца.
   - Привет, перебежчик, это Кирилл из Питера. Не забыл такого?
   - Привет, земляк! - весело отозвался Шульц. - Ты откуда звонишь?
   - Я здесь, в Берлине.  Не  мешало  бы  встретиться.  Желательно  -  прямо
сейчас. Есть дело. Если, конечно, тебя все еще интересуют баксы.
   - Ты меня заинтриговал, Дипломат! - усмехнулся  Шупьц.  -  Ладно,  выкрою
полчасика для  старого  друга.  Подъезжай  через  час  к  автостоянке  возле
зоопарка.
   Не забыл еще, где он находится?
   - Помню-помню, не волнуйся, - усмехнулся Марков  и,  как  обычно,  первым
бросил трубку.
   Дав некоторые указания своим коллегам из мэрии на случай его опоздания  к
открытию форума, Кирилл Валерьевич поймал такси и уже  за  десять  минут  до
назначенного времени стоял возле входа  в  Берлинский  зоопарк,  несомненно,
один из самых лучших во всей Европе. Вскоре рядом  с  тротуаром  притормозил
серебристый "БМВ", и из-за приоткрытой задней двери  показалась  улыбающаяся
физиономия светловолосого арийца, бывшего обитателя района Гражданки.
   - Герр Маркофф! Привет, геноссе! - Валентин, как  всегда,  был  весел,  и
глаза его светились особым хитроватым  блеском.  -  Садись,  поболтаем...  -
отодвинувшись в сторону, Шульц освободил место для Маркова. - Рассказывай!
   Какими  судьбами  в  Германии?  Как   Ленинград,   то   есть,   извините,
Санкт-Петербург?
   - Бизнесмен по-дружески похлопал Кирилла Валерьевича по плечу.
   - Эй, ребята, сходите прогуляйтесь,  -  обратился  Марков  на  русском  к
сидящим спереди телохранителям, но те даже не шелохнулись.  И  только  после
нетерпеливого  жеста  самого  Шульца  двое  накачанных  парней  с  абсолютно
непроницаемыми лицами покинули автомобиль и отошли  в  сторону,  закурив  по
сигарете.
   - Ты знаешь, где находится Государственный исторический архив? - с  места
в карьер начал Марков, едва телохранители захлопнули за собой двери.
   - Знаю, - безо всякого удивления ответил Шульц.  -  Тебе  нужна  какая-то
бумажка? Нет проблем! Говори, и завтра к вечеру она будет у тебя.  Хочешь  -
копия, ну а хочешь - оригинал. Только это будет дороже.
   - Даже так?! - удивился Кирилл Валерьевич. Масштабам возможностей бывшего
соотечественника. - И сколько ты просишь за оригинал?
   - Трудно сказать, - пожал плечами немец. - Все зависит от  того,  что  за
бумажка тебе нужна и сколько придется заплатить, чтобы ее изъяли  из  списка
хранящихся в архиве. Некоторые документы не выкупить ни за какие деньги.
   Например, материалы, связанные с бывшей разведкой  ГДР  "Штази",  и  тому
подобные.
   А  если  обычная  мишура  -  пожалуйста.  Надо  просто   знать,   с   кем
договариваться, - деловито произнес Шульц,  протягивая  Кириллу  Валерьевичу
открытую пачку "Мальборо", в которой оставалось ровно две сигареты.
   -  Меня  не  интересуют  государственные  тайны,  -  усмехнулся   Марков,
закуривая. - У меня есть  один  знакомый  профессор,  друг  покойного  отца,
который собирает материалы по  истории  православных  монастырей.  Он  пишет
книгу и намеревается издать ее где-то в Америке. Ему нужны любые  документы,
касающиеся этой  темы.  Кто-то  сказал  старику,  что  в  берлинском  архиве
хранится письмо последнего настоятеля Спасского монастыря, что в Вологодской
области...
   - Ценная вещь? - прищурился Шульц, изучая реакцию финансиста. Однако  тот
был совершенно спокоен.
   - Ничего особенного. Для тебя и  для  меня  это  письмо  представляет  не
больше интереса, чем пустая пачка из-под сигарет. - Кирилл Валерьевич кивнул
на коробочку, небрежно вращаемую Шульцем между длинных холеных пальцев. - Не
веришь, поинтересуйся у любого архивариуса. Но без нее старику не  закончить
книгу. Архивы этого монастыря были уничтожены в советские годы. Поэтому  для
профессора это письмо - единственная зацепка. Он попросил меня помочь,  и  я
не смог отказаться... В память об отце.
   - Ну, если так, - надул губы Шульц. - В каком веке оно написано?
   - Да в нашем, в нашем!.. В восемнадцатом или  девятнадцатом  году.  Сразу
после революции. Ну что, дружище, сможешь достать мне это письмо?
   - Почему нет? - пожал плечами бывший соотечественник Маркова.  -  Но  для
начала я все-таки воспользуюсь твоим советом и поинтересуюсь о ценности сего
документа у профессионала. А может, эта пустячная, как ты говоришь,  бумажка
является достоянием немецкого народа, что тогда,  а?!  -  пошутил  Шульц.  -
Давай сделаем так - позвони мне на мобильный завтра во второй половине  дня.
Ты когда уезжаешь?
   - Улетаю, - уточнил Марков. - Послезавтра.
   - Вот и отлично! Думаю, к тому времени мы внесем хоть какую-то ясность  в
это дело. А теперь, когда вопрос закрыт... В общем, как  там  наша  Северная
Пальмира? - с искренним ностальгическим оттенком в голосе спросил Шульц.
   - Ничего, разваливается потихоньку, - усмехнулся Кирилл Валерьевич. -  Но
жить можно. - И добавил:
   - Только осторожно...
   На следующий день, вернувшись  в  гостиницу  после  очередного  заседания
форума и не застав в  номере  Анжелику  -  видимо,  его  подруга  продолжала
прочесывать берлинские магазины готового платья, - Марков вновь набрал номер
Шульца.
   - Значит, так, - деловито произнес немец. - Бумажка эта никакой  реальной
исторической ценности не представляет. Так что ничего страшного не случится,
если она вернется обратно на родину, - резюмировал Шульц, - за... пять тысяч
баксов.
   - Где встречаемся? - со странным ощущением, отдаленно напоминающим  страх
перед неизвестностью, произнес Марков. Предчувствие, что  письмо  настоятеля
монастыря роковым образом повлияет на его жизнь,  вдруг  снова  напомнило  о
себе участившимся пульсом. Впрочем, отступать было поздно.  Дело  почти  что
сделано.
   - Давай сходим в ресторан, Дипломат, посидим,  отметим  это  дело!  Да  и
вообще вспомним прошлое. Не возражаешь?
   - Я здесь не один, - на секунду замялся Марков. - А вообще-то я "за".
   Поездка, можно сказать,  удалась.  -  Финансист  вспомнил  о  подписанном
сегодня крупном контракте по предоставлению  городу  на  Неве  долгосрочного
валютного кредита "на дальнейшее развитие и расширение". Распределение этого
кредита сулило приятное утяжеление кармана.
   - Тогда я тоже прихвачу одну из своих немецких фрау и  заеду  за  вами  в
отель часам к десяти! - прокричал, заглушая помехи,  Шульц.  -  До  встречи,
дружище!..

Глава 37

   По возвращении в Питер Марков самолично  навестил  профессора  Рогова,  и
тот, как и  обещал,  за  полтора  часа  расшифровал  написанный  настоятелем
монастыря текст.
   Из него следовало,  что  тайник,  где  спрятаны  монастырские  сокровища,
находится  в  подземелье,  о  существовании  которого   знали   только   его
настоятели, передававшие тайну исключительно  своим  преемникам.  Подземелье
соединяло отдельно  стоящий  домик  настоятеля  с  остальными  монастырскими
постройками, входы в  которые  после  того,  как  сокровища  были  спрятаны,
настоятель приказал замуровать.
   Подземелье имело также  два  ответвления-хода,  один  из  которых  вел  к
расположенному на уровне каменного пола колодцу. Нырнув в колодец и  проплыв
около пяти метров по подводному туннелю, можно было оказаться  в  озере,  за
пределами монастыря. Второй же ход  заканчивался  тупиком.  Он-то  и  служил
хранилищем для сокрытых от глаз "иродов" православных реликвий.
   Из письма также следовало, что проникнуть в  подземелье  отныне  возможно
лишь двумя способами - по подводному туннелю и через лаз, находящийся в печи
дома настоятеля. Для проникновения в него требовалось  открыть  обе  верхние
дымовые заслонки печи, одна из которых являлась запорным замком, и выдвинуть
нижнюю металлическую  пластину,  выполняющую  роль  стопора.  Каменная  печь
отъезжала в сторону, открывая вход в подземелье...
   - Ну и монахи! - восхищенно воскликнул Марков, закончив чтение перевода и
глядя на расплывшегося в  довольной  улыбке  профессора.  -  Я,  признаться,
всегда думал, что подобные  хитроумные  изобретения  существовали  только  в
Западной Европе, в древних родовых замках, чтобы в случае осады  можно  было
незаметно выбраться за пределы крепостных стен.  Но  чтобы  подобные  штучки
существовали в России?!
   - Ошибаетесь, милейший! Подземные ходы существовали во все  времена  и  у
всех народов. Россия - не исключение. Особенно много  подземных  ходов  было
вырыто во времена Ивана Грозного... Между прочим, тогда...
   Марков жестом руки прервал профессора, подошел к нему и положил  руку  на
плечо.
   - Спасибо за информацию. Как только найду этот тайник, немедленно  сообщу
вам. А сейчас, по случаю завершения нулевого цикла наших поисков,  предлагаю
выпить по пятьдесят грамм хорошего греческого коньяка! - Из  того  же  кейса
Марков извлек плоскую бутылку "метаксы" и, без спроса достав из серванта два
пузатых коньячных бокала, одним движением свинтил жестяную пробку и  плеснул
на их донышко янтарный напиток.
   - За удачу нашего общего дела! - Марков поднял бокал, выжидающе глядя  на
профессора. Тот молча присоединился и, неопределенно кивнув  седой  головой,
выпил коньяк, после чего поставил бокал обратно на стол и скрестил на  груди
руки.
   - Мне хватит.  Сердце,  знаете  ли,  пошаливает,  -  уточнил  он,  словно
извиняясь перед Марковым за то, что не поддерживает компанию. - Все-таки уже
не двадцать и даже не пятьдесят... В молодости порой казалось, что  жизнь  -
бесконечна, а вот прошла она, и даже оглянуться не успел...
   -  Раз  так,  -  сделав  вид,  что  отпивает  глоток,  согласился  Кирилл
Валерьевич и убрал фляжку в кейс, - то  и  я  тоже  не  буду  усердствовать.
Все-таки за рулем... Да и пора  мне...  Работа  не  ждет!  Тем  более  такая
суетная, как у меня. Вот уйду из мэрии, тогда можно позволить себе маленький
отдых, а пока расслабляться некогда.
   - Что, собираетесь менять службу? Решили возвратиться обратно в МИД?! - с
вежливой  заинтересованнос