в элегантном
костюме не спеша направился по пешеходной  дорожке  обратно  к  велосипедной
стоянке, рядом с которой его терпеливо дожидался длинный, как  кишка,  белый
лимузин с тонированными стеклами.

Глава 15

   Семен Аронович пришел за ответом на следующий день. Впрочем, помимо этой,
сугубо конспиративной, цели повторный визит доктора имел и  непосредственное
отношение  к  его  профессии.  За  свою  жизнь  я  доставил  многим   врачам
сомнительное удовольствие собирать в единое  целое  мой  истерзанный  войной
организм, но  чтобы  подхватить  банальную  простуду,  как  бы  она  там  ни
называлась, - такое со мной случилось впервые.
   Утром  я  проснулся  весь  в  жару,  с  невыносимой  головной   болью   и
периодически плавающими перед глазами стеклянными червячками, которые иногда
появляются у совершенно здорового человека после того, как он резко  вскочит
на ноги из положения лежа или  поднимет  слишком  тяжелый  предмет.  Я  снял
телефонную трубку и сообщил дежурному, что желаю поскорее увидеться с  нашим
доктором.
   Семен Аронович появился уже спустя десять минут, сжал мое запястье своими
холодными пальцами, подсчитывая количество ударов сердца,  потом  достал  из
чемоданчика термометр и сунул мне под мышку.
   - У вас сильная простуда, милейший, - вынес он наконец свой вердикт. -  И
температура тридцать девять и две. Где это вас так угораздило? Наверное,  во
время поездки в Вологду. Вас, батюшка, продуло ветерком из открытого люка на
крыше автобуса! По крайней мере, на пути туда, когда мы  имели  удовольствие
ехать вместе, вы сидели точно под ним. Правильно?!
   Я напряг память и молча кивнул. Говорить не хотелось.
   - Так и есть, -  удовлетворенно  кивнул  доктор,  достал  из  чемоданчика
большой стеклянный флакон с буроватой маслянистой  жидкостью,  пластмассовый
стаканчик, наполнил его до краев и протянул мне:
   - Пейте. И далее каждые два часа делайте то же  самое.  Завтра  к  вечеру
температура, надеюсь, спадет и вы снова придете в форму.
   Я  влил  в  себя  содержимое  стаканчика,  показавшееся  мне   совершенно
безвкусным, и опустил голову на горячую подушку. Любое  шевеление  требовало
огромных усилий и вызывало уже знакомый мне образ стеклянных червячков,  вне
зависимости от того, были в этот момент открыты мои глаза или нет.
   - Ну? - поинтересовался доктор, глядя сверху на мои мучения. - Как?
   - Никак, - ответил я, облизнув мокрые губы, -  пока  никак.  Может  быть,
позднее, когда подействует...
   - Ладно. Лежите и постарайтесь, если получится, заснуть. И  не  забывайте
про лекарство. - Он посмотрел на флакон,  на  боку  которого  была  наклеена
пестрая этикетка с китайскими иероглифами. - Дрянь, конечно, но зато  быстро
помогает.
   Все-таки что бы ни говорили,  а  наши  узкоглазые  соседи  знают  толк  в
народной медицине! Знаете, отец Павел, говорят, что эту штуковину настаивают
на сотне лесных трав, растущих только в  Китае,  примешивая  к  ним  змеиный
помет. Да вы не волнуйтесь, уже опробовано мною лично. В прошлую зиму. Сутки
- и болезни как не бывало!  -  Семен  Аронович  ненадолго  замолчал,  видимо
прикидывая, стоит или нет начинать со мной разговор на серьезные темы, когда
я обеспокоен проблемами личного характера, но желание  поскорее  узнать  мое
решение относительно готовящегося побега Завьялова все-таки  возобладало,  и
доктор,  выбрав,  как  ему  казалось,  подходящий  для  вопроса  тон,  решил
осторожно прозондировать почву.
   - Отец Павел!..  Возможно,  у  вас  не  было  достаточно  времени,  чтобы
подумать над моим предложением относительно...
   - Я согласен, - прохрипел я, не открывая глаз.  -  Нельзя  ему  позволить
снова оказаться на свободе!..
   - Я знал, что вы согласитесь  мне  помочь!  -  доктор  не  скрывал  своей
радости. - Уверен, у нас все обязательно  получится!..  Тогда,  если  вопрос
окончательно решен,  поступим  таким  образом.  -  Семен  Аронович  поспешил
выложить свои соображения немедленно.  -  Я  как  можно  быстрее  постараюсь
поставить вас на ноги. Думаю, уже послезавтра вы будете  в  полном  порядке.
Потом я констатирую гепатит у Завьялова и,  скорее  всего,  у  Дронова,  его
соседа по камере, и постараюсь настоять на отправке их в областную  тюремную
больницу. Лечение займет не меньше месяца. После чего главный врач  больницы
позвонит мне и скажет, чтобы я забирал обратно своих зеков.
   - Подождите... А каким образом я сам окажусь в тюремной больнице?  Может,
вы и меня уже заразили гепатитом?
   - Как можно, батюшка! Как можно!  -  замахал  руками  Семен  Аронович.  -
Просто я нахожусь в очень хороших отношениях е главврачом этой больницы...
   - Он что, тоже покупает у вас ворованный морфий? - Язвительная  и  совсем
нехарактерная для меня реплика сама собой слетела с языка. Видимо, здесь  не
последнюю роль сыграла высокая температура.
   - Нет, ему  я  ничего  не  продавал.  Просто  у  нас  нормальные  деловые
отношения, основанные на взаимоуважении и, если можно так сказать,  взаимном
доверии. Я думаю, он не откажется, если я попрошу его поместить на  время  в
свою больницу нашего тюремного священника, у которого неожиданно  ухудшилось
самочувствие из-за не дающей покоя вот уже много лет контузии, полученной им
еще во время службы в Советской Армии. Вас поместят в отдельную палату  "для
своих". Отделение для "обслуживающего персонала" находится у них на  том  же
этаже, что и отделение активной терапии, где после перевода из инфекционного
окажутся Завьялов и Дронов. Главврач по моей просьбе  не  только  организует
вам медицинское обслуживание  на  высшем  уровне,  но  и  разрешит  посещать
поправляющих свое здоровье  заключенных  и  вести  с  ними  душеспасительные
беседы.
   - Почему вы так в этом уверены? - спросил я.
   - Потому что я уже говорил с ним на  этот  счет,  -  неожиданно  и  очень
спокойно ответил доктор. - К тому же, отец Павел, в больнице отнюдь не такой
строгий внутренний режим, как здесь. Внешняя охрана - Да, серьезная, с тремя
рядами "колючки" и  караульными  вышками,  а  внутренний  режим  значительно
мягче.
   Как-никак, больные, хоть и зеки... Я почти уверен, что у вас, священника,
будет возможность более-менее свободно передвигаться по  больнице.  -  Семен
Аронович закрыл свой чемоданчик с медикаментами и поднялся  со  стула.  -  А
сейчас, отец Павел, попробуйте заснуть. Не буду больше  вам  действовать  на
нервы. Я прекрасно понимаю, как себя чувствует человек, у  которого  высокая
температура! До свидания. И помните - вы моя единственная надежда.

Часть 2

АНЖЕЛИКА

Глава 16

   Красный  "мерседес",  проскочив  запрещающий  сигнал   светофора,   резко
затормозил, остановившись у бордюра и недовольно урча мощным двигателем.  На
еще влажном после недавно прошедшего дождя асфальте изогнувшейся  в  сторону
змейкой остался отпечаток его широкого, более двадцати сантиметров в ширину,
протектора.
   Инспектор ГАИ, неизвестно откуда появившийся сразу же за  перекрестком  и
ловко взмахнувший своим полосатым жезлом, довольно провел ребром  ладони  по
пышным усам и вальяжно направился к водительской двери роскошной иномарки.
   Сержант Голубев любил, когда правила дорожного  движения  нарушались  вот
такими богатенькими самолюбивыми лихачами. Совсем не  то,  что  потрепанные,
грязные от передвижения по грунтовым дачным дорогам, двадцатилетние "Жигули"
и "Москвичи", владельцы которых чуть  ли  не  на  коленях  начинали  умолять
"товарища сержанта" применить  к  ним  самый  минимальный  штраф,  иначе  их
дырявый семейный бюджет, чудом держащийся на плаву лишь благодаря постоянным
ковыряниям в огороде, даст непоправимую трещину. С этими больше нервов,  чем
денег. А вот "крутые" - совсем другое дело! Здесь можно сорвать деньгу сразу
за несколько позиций.
   "Здравствуйте, я инспектор  ГАИ  такой-то...  Ваши  права  и  техпаспорт,
будьте любезны... Что-то  мне  печать  здесь  не  нравится...  Какая-то  она
размытая... Что? Меня не интересует, где вы покупали свою машину,  я  привык
верить тому, что вижу... Откройте капот... Номера случаем не перебитые?..
   Сегодня утром одну точно такую же машину угнали с улицы Марата...  Откуда
я знаю, может, у вас механик  знакомый  как  спринтер  работает...  Откройте
багажник...  Аптечка,  знак  аварийной  остановки,  огнетушитель  имеются?..
Откройте аптечку... Почему валидол с просроченным  сроком  годности?  А  кто
знает?.. Сейчас проедем с вами в отделение, я вам правила  покажу,  если  вы
забыли. Там черным по  белому  написано:  все  находящиеся  в  автомобильной
аптечке лекарства должны иметь определенный срок годности... А у вас  что?..
Вот именно!.. Так... А колеса почему вовремя не  меняем,  товарищ  водитель,
а?! Посмотрите на свой протектор!..
   Вот, слева... Какой должна быть минимальная остаточная величина?.. Ах, не
помните?.. Тогда я вам напомню... Что вы мне деньги суете, я вам еще  ничего
не сказал... Без квитанции?.. Можно  и  без  квитанции...  Сколько  здесь?..
Хорошо, езжайте... Только смотрите, там,  на  Приморском,  за  мостом,  тоже
наряд стоит..."
   Примерно на  такой  разговор  с  нарушившим  правила  водителем  красного
"Мерседеса-300"  и  рассчитывал  сержант   Голубев,   останавливаясь   возле
водительской двери и настойчиво стуча пальцами по тонированному  до  черноты
стеклу.  Кстати,  вот  и  еще  один  пунктик   прибавляется...   Минимальная
светопропускаемость должна быть не менее семидесяти  процентов,  а  здесь  и
двадцати-то не наберется.
   -  Инспектор  ГАИ  старший  сержант  Голубев,  -  не  глядя   на   плавно
опускающееся вниз стекло, лениво пробормотал себе под нос гаишник. - Правила
движения почему нарушаем, а, товарищ водитель?
   - Извините меня, пожалуйста, но я очень тороплюсь. У  меня  через  десять
минут  интервью  с  губернатором  Санкт-Петербурга,  в  мэрии,   -   ответил
донесшийся из мягкого кожаного чрева "мерседеса" ангельский женский голосок,
моментально толкнувший Голубева в коленки и низ живота. -  Вот,  пожалуйста,
мое журналистское удостоверение. Видите? Анжелика Гай, еженедельник "Невский
репортер". - И изящная загорелая ручка с золотым колечком  и  нежно-розовыми
ноготками протянула сквозь образовавшуюся в боковой двери пустоту закатанный
в тонкий прозрачный пластик прямоугольник с маленькой цветной фотографией  и
большой синей печатью. На застывшего  сержанта  из  глубины  салона  пахнуло
дурманящей смесью дамских ментоловых сигарет и изысканных духов "Органза".
   - Анжела?! - Голубев растерянно  хлопал  глазами,  глядя  на  улыбающуюся
блондинку с длинными роскошными волосами и с  трудно  объяснимым  внутренним
чувством узнавая в этой супердевочке  свою  бывшую  одноклассницу  и  первую
любовь Анжелу Андрееву, с которой они не виделись с самого выпускного вечера
в школе.
   Да, однажды он уже слышал краем уха от кого-то из бывших  одноклассников,
с кем поддерживал  отношения,  что  самая  красивая  девочка  Васильев-скоро
острова  теперь  сменила  фамилию  и  работает  журналисткой  в   одном   из
стремительно завоевывающих популярность питерских журналов.  И  что  у  нее,
дескать, есть очень богатый и  высокопоставленный  покровитель.  В  этом,  к
слову сказать, он, рядовой питерский гаишник, не видел ничего  из  ряда  вон
выходящего, поскольку если и были в городе на  Неве  женщины,  заслуживающие
жить как королевы, то  Анжела,  несомненно,  принадлежала  к  их  числу.  По
крайней мере, так считал когда-то без ума влюбленный  в  свою  одноклассницу
Игорь Голубев, стоящий сейчас на дороге с  полосатой  милицейской  палкой  в
руке  и  во  все  глаза  таращившийся  на  ослепительно  красивую   даму   в
обтягивающей роскошную грудь красной водолазке.
   - Привет, Игорек. Как дела? - весело  ответила  Анжела,  сразу  же  узнав
бывшего соседа по парте, дарившего ей на протяжении нескольких лет цветы  по
праздникам и регулярно провожавшего ее до дома. С тех пор  прошло  уже  пять
лет,  за  которые,  как  успела  заметить  журналистка,  бывший  воздыхатель
потолстел и отрастил пышные усы. Анжелика внимательно,  насколько  позволяло
наполовину опущенное стекло "мерседеса", осмотрела сержанта с головы до  ног
и понимающе покачала головой. Что она хотела этим сказать, гаишник так и  не
понял, поэтому быстро и непринужденно пожал плечами и поспешил  ответить  на
адресованный ему дежурный вопрос.
   - Да вроде ничего! Слушай, сто лет тебя не  видел,  Анжелка!  Ты,  как  я
погляжу, в полном порядке, да? - Сержант побарабанил  толстыми  пальцами  ио
крыше дорогой машины и надул губы, став похожим на квакающего  лягушонка.  -
Слышал про твои успехи на ниве журналистики. И про новую пассию - тоже, -  с
понятным намеком добавил Голубев. - Ну и кто он - этот счастливчик?
   - А ты, Игоречек, неужто ревнуешь?! -  рассмеялась  Анжела,  изумленно  и
озорно вскинув тонкие, как  ниточка,  бровки,  а  потом  вдруг  протянула  к
сержанту свою горячую, чуть влажную ладошку и нежно провела ей  по  обвислой
щеке гаишника, наклонившегося к окошку. - Ты это зря. Я пока еще не  замужем
и в ближайшее время вроде бы не собираюсь. А фамилия моя -  так,  творческий
псевдоним. Была Анжела Андреева, а теперь - Анжелика Гай. Звучит, правда?
   - С новым именем ты стала еще более недоступной, чем  была,  -  не  меняя
слащавого выражения  лица,  до  сих  пор  испытывающий  затяжной  экстаз  от
прикосновения женской руки, пробормотал Голубев. - Но парень-то есть? Или  у
вас в журнале гонорары сотрудникам регулярно  выплачивают  "мерседесами"?  -
весело полюбопытствовал гаишник, но по опустившимся уголкам  губ  и  недобро
блеснувшим глазам Анжелы понял, что последний вопрос задавать не стоило.
   - Да, есть. - В голосе журналистки промелькнула нотка не то вызова, не то
равнодушия. - Если его можно назвать парнем... Сам-то женат?
   - Не-а, - снова ощерился Голубев, качая головой.  -  Жду  вот,  когда  ты
согласишься выйти за меня! Помнишь, в восьмом классе  обещала?  Так,  может,
нам как-нибудь... того.. А?
   - Увы, Игорек, ничего не получится, - без  малейшей,  в  общем,  насмешки
сообщила Анжелика. - Как там у классика - "но я другому отдана  и  буду  век
ему верна"!
   -  Кто  он,  хоть  скажешь?  -  печально  вздохнув,   произнес   сержант,
склонившись к самому окошку.
   - Он о-о-чень большой человек. И богатый, - жеманно  протянула  роскошная
блондинка, приблизив свое лицо к занявшей почти весь  проем  и  загородившей
дневной свет физиономии гаишника. - И страсть как не любит, когда кто-нибудь
пытается перейти ему дорогу. Понятно?
   -  Спрашиваешь!  -  отстраняясь  от  "мерседеса",  ответил  сержант,  уже
поглядывая на стоящие на  противоположной  стороне  перекрестка  автомобили,
ждущие разрешительного сигнала светофора.  Какая-то  задрипанная  "мазда"  с
разбитой  фарой  нетерпеливо  рычала  неотрегулированным  мотором,   пытаясь
сорваться с места при малейшем намеке на желтый  свет.  При  каждом  рычании
двигателя  из  пробитого  глушителя  валил  мохнатый  черный  дым.  Это  был
стопроцентный "клиент", и Голубев, почувствовав скорое  шуршание  бумажек  с
водяными знаками, бодро переползающих из бумажника водителя  "мазды"  в  его
личный карман, решил не менять  живые  деньги  на  пустую,  бесперспективную
болтовню с Анжелой. Тем более что  она  сама,  по  ее  же  уверениям,  очень
торопилась на интервью с губернатором.
   - Ладно, езжай, - с некоторым сожалением в голосе произнес гаишник, кивая
красавице журналистке и  вытягивая  перед  все-таки  рванувшейся  на  желтый
"маздой" свой полосатый жезл. - В следующий раз, госпожа Анжелика Гай, я вас
оштрафую за нарушение  правил  дорожного  движения!  Кстати,  разрешенная  в
городе Санкт-Петербурге скорость равна шестидесяти километрам в час.
   - Есть, шестидесяти, - игриво козырнула журналистка и  до  отказа  выжала
педаль  акселератора,  оставляя  далеко   позади   и   шумный,   запруженный
автомобилями перекресток, и своего первого, уже  заплывшего  молодым  жирком
воздыхателя в форме блюстителя порядка.

Глава 17

   Когда сотрудница еженедельника "Невский репортер" заявляла  остановившему
ее сержанту о том, что через десять минут ей необходимо быть  в  мэрии,  то,
мягко говоря, грешила против истины.
   Анжела, или, как ее именовали сейчас, Анжелика Гай, гнала свой  роскошный
автомобиль,  подаренный  сорокадвухлетним  "парнем",   по   совместительству
исполняющим обязанности спонсора и любовника, в сторону Приморского шоссе  и
далее  -  в  поселок  с  замечательным  названием  Репино,  где  на   берегу
маленького, во очень симпатичного озерца стоял его  белоснежный  двухэтажный
особнячок...
   Однажды, около года назад,  Анжелика  совершенно  случайно  оказалась  на
одной пресс-конференции, которую  давал  Кирилл  Валерьевич,  окрещенный  ею
впоследствии  "папочкой",  по  поводу   очередного   банкротства   очередной
финансовой  пирамиды  по  имени   "Кентавр-банк",   председатель   правления
которого, собрав денежки в  чемодан,  усвистел  в  неизвестном  направлении,
оставив "кинутыми" более двух тысяч рядовых вкладчиков. И угораздило  же  ее
тогда  встать  и  впервые  в  жизни  представившись  Анжеликой  Гай,  задать
солидному  господину  из  комитета  мэрии  по   финансам,   сидящему   перед
микрофонами,  каверзный  и  заковыристый  вопросик   относительно   странной
ситуации, выразившейся в том, что этот самый господин за два дня до  бегства
президента "Кентавр-банка" забрал из этой дутой  финансовой  структуры  свой
вклад в размере десяти тысяч долларов США. Выходит, товарищу из  мэрии  было
известно о коварных планах господина  Березина  в  скором  времени  покинуть
город на Неве, забрав с собой все деньги вкладчиков?
   После  столь  каверзного   вопроса   молодой   и   красивой   журналистки
многоголосая толпа  пишущих  и  снимающих  коллег  зароптала,  наполнив  зал
пчелиным гулом, а несколько операторов дали крупный план стоящей  в  строгом
черном костюме блондинки, без сомнения, ставшей  главным  действующим  лицом
пресс-конференции.
   Кирилл Валерьевич  тогда  быстро  справился  с  первоначальным  секундным
замешательством, вызванным неизвестно как всплывшей на поверхность  правдой,
но потом улыбнулся присутствующим репортерам и с  полнейшей  искренностью  в
голосе и на лице поведал, что названный случай действительно  имел  место  и
он, сотрудник мэрии, и не собирался делать из этого секрета.
   Да, он забрал все имеющиеся у него на данный момент личные сбережения  из
банка, поскольку на следующий день собирался купить себе новый автомобиль  -
отечественный  ВАЗ-21093,  но  в  самый  последний  момент  близкие   друзья
уговорили его не заниматься ложным патриотизмом, а подождать  и,  поднакопив
деньжат, купить хорошую европейскую иномарку, пусть не новую, но все-таки...
   Собравшимся журналистам ничего не  оставалось  как  изобразить  на  лицах
глубочайшую веру в правдивость высказанной прилюдно "отмазки".
   После окончания пресс-конференции, когда Анжелика направлялась  к  выходу
из мэрии, дорогу ей неожиданно перегородили два  здоровенных  парня,  головы
которых вряд ли заинтересовали бы даже самого жадного до денег  парикмахера,
и доходчиво сообщили, что господин Марков выразил сильное  и  всепоглощающее
желание  лично   пообщаться   с   симпатичной   и   остроумной   сотрудницей
еженедельника "Невский репортер" у себя в кабинете.
   Поначалу  Анжелика,  конечно,  испугалась,   мысленно   рисуя   в   своем
воображении страшные картины той кровавой мести, которую  она  накликала  на
свою голову, во всеуслышание усомнившись в порядочности ведущего  городского
финансиста.
   В первое мгновение ей больше всего на свете захотелось убежать  из  этого
здания куда-нибудь подальше, где можно было бы затаиться хоть ненадолго.
   Например, к своему близкому другу и коллеге Диме Нагайцеву,  который  вот
уже полгода настойчиво предлагал Анжелике переехать к нему  насовсем.  Но  с
неприятной обреченностью