денте  помиловали  и
заключили в стены старого монастыря, где этим нелюдям суждено находиться  до
самой смерти, без шанса когда-либо обрести свободу...
   -  А  что  случилось  с  гонцом,  которого  отправил  в  Афины   погибший
настоятель? - словно очнувшись ото сна,  спросила  Анжелика.  -  Он  передал
письмо греческому священнику? Или его... того...
   - Или, - кивнул Глеб. - Но, слава Богу, не на территории России, а где-то
в Польше. Письмо попало в руки местной полиции,  и  они,  посадив  монаха  в
тюрьму, переправили его в Варшаву, так как никто из них не  умел  читать  по
церковнославянски. А именно на этом языке и было написано письмо. В то время
все европейцы пребывали в страхе перед свершившимся в России  большевистским
переворотом, поскольку новая власть уже успела продемонстрировать всему миру
свою кровавую сущность. И человек из этой страны, спешащий с письмом куда-то
в Грецию, естественно, вызывал определенные подозрения. В  Варшаве  тоже  не
смогли разобрать письмо: специалист по церковнославянскому языку  установил,
что оно написано каким-то очень интересным кодированным слогом и понять  его
содержание, кажущееся полной абракадаброй, он  не  может.  Единственное,  он
разобрал, что речь в нем идет о каких-то спрятанных  сокровищах.  Этот  факт
подхлестнул энтузиазм чиновников, и  они  во  что  бы  то  ни  стало  решили
докопаться до истины. Каким образом они планировали после расшифровки добыть
спрятанные где-то в чужой враждебной стране ценности -  не  так  важно.  Для
начала нужно было хотя бы с точностью установить, где они находятся...
   - Как я понимаю, у них ничего не получилось, - скорее утвердительно,  чем
вопросительно, сказала журналистка.
   - Совершенно верно, - согласился Глеб. - В конце концов письмо положили в
архив, откуда оно  было  похищено  во  время  второй  мировой  войны,  когда
гитлеровцы оккупировали Польшу. И вот, спустя много десятков лет, оно, целое
и невредимое, обнаружилось в государственном архиве Германии, в  Берлине!  -
Глаза Глеба азартно заблестели. - И я, уже будучи немного в курсе истории  о
пропавших монастырских сокровищах,  вдруг  вижу  его  собственными  глазами!
Представляешь себе, что я почувствовал?!
   - Невероятно... - прошептала Анжелика. - И  что,  оно,  это  письмо...  у
тебя?
   - Нет. Никто не позволил бы мне вынести документ из здания архива. Но мне
удалось договориться с работником секции, и он снял с  него  ксерокопию,  за
что пришлось заплатить пять сотен баксов!
   -  Все,  что  ты  мне  сейчас  рассказываешь,  больше  похоже  на   сюжет
приключенческого романа, чем на правду, - заставила себя улыбнуться девушка.
- А как ты сам-то  определил,  что  перед  тобой  именно  письмо  настоятеля
Спасского монастыря, а не что-то другое?
   - Ну, как-никак я был лучшим студентом на своем факультете! - с ироничной
напыщенностью ответил Глеб и почесал начинающий обрастать щетиной  синеватый
подбородок. - И умею довольно бегло читать по-церковнославянски.
   Главное, однако, состояло в том, чтобы  расшифровать  письмо,  и  вот  на
последний, весьма существенный, штрих, которого так недоставало для  полноты
картины, у меня ушло больше  года.  Лишь  относительно  недавно  я  поставил
жирную точку в этом деле и сейчас с полной  ответственностью  могу  сказать,
что знаю, в каком именно месте на территории монастыря, ныне превращенного в
тюрьму для пожизненно заключенных, находятся спрятанные покойным настоятелем
предметы церковного культа стоимостью,  как  я  думаю,  несколько  миллионов
долларов! - не без гордости подвел черту историк. - Осталось только  поехать
и взять их!
   - Легко сказать, - усмехнулась журналистка. - Попади сначала в эту тюрьму
да объясни все какому-нибудь полковнику в красных  погонах.  А  после  этого
гляди в оба, чтобы он не "кинул" и не "пришил" тебя, как ненужного свидетеля
и компаньона, и не забрал все, как  ты  выражаешься,  народное  достояние  в
личное пользование!
   - Такой исход вполне возможен, - согласился с доводами  Анжелики  Глеб  и
нахмурился. - Надо будет  скрупулезно  продумать  весь  механизм  реализации
плана по извлечению клада настоятеля из этой тюряги... Согласно  закону  все
найденное должно отойти православной церкви, но поскольку территория  тюрьмы
находится в ведении государства, то на найденные  ценности  распространяется
закон о премиальных в размере двадцати пяти процентов нашедшему лицу. А  это
будет более чем внушительная сумма, уверяю тебя!
   Глеб  почти  ликовал,  и  это  чувство   передалось   и   Анжелике.   Она
действительно была бы рада, если бы у него все в конце концов получилось.
   - Я не мог заявлять о находке в государственные органы до тех  пор,  пока
не расшифровал письмо и точно не убедился в своей правоте. Но для того чтобы
нас с коллегой, как ты выразилась, не "кинули"  и  не  "пришили",  надо  все
делать с умом. Впрочем, это уже детали...
   Неожиданно Глеб обнял девушку за плечи, притянул к себе и поцеловал.
   Анжелика ответила ему мягким движением губ и языка, но чувствовалось, что
она все еще находится под действием услышанной от него невероятной истории и
ее мысли занимает другое.
   - Представляешь, скоро я буду обладателем целого состояния!.. - прошептал
Глеб, с обожанием  глядя  в  глаза  девушки.  -  Поможешь  мне  грамотно  им
распорядиться?
   - Для начала приготовься к тому, что тебя выгонят с  твоей  замечательной
работы в Клубе искателей сокровищ! - уклонилась от прямого ответа  Анжелика.
- Неужели ты думаешь, что эти господа равнодушно отнесутся к тому, что  один
из их сотрудников не сообщил им о найденном кладе?
   - Ничего, я это как-нибудь переживу, - усмехнулся  историк.  -  И  скорее
всего в финансовом отношении ничего не потеряю, а даже наоборот. Так  ты  не
ответила на мой вопрос... Поможешь потратить честно заработанные деньги?
   - Глеб, мы еще так мало друг друга  знаем!  -  с  мягким  укором  сказала
девушка, театрально надув губки.
   - Так никто не мешает нам узнать друг друга поближе,  -  прошептал  Глеб,
снова целуя ее.
   Его  руки  медленно  двинулись  вдоль  изгиба  ее  узкой  талии,   плавно
поднимаясь вверх и уже касаясь кончиками пальцев обтянутой эластичной тканью
упругой груди, но в следующую секунду Анжелика отстранилась, некоторое время
молча смотрела в горящие возбуждением карие глаза Глеба, а потом спросила:
   - Скажи... ксерокопия письма священника сейчас находится здесь,  в  твоей
квартире?..
   Глеб безмолвно кивнул.
   - Ты не мог бы мне ее показать? - чуть слышно прошептала девушка.
   Глеб удивленно вскинул брови и посмотрел на Анжелику с недоумением.
   - Просто я действительно хочу  убедиться,  что  это  не  байка.  Нет,  не
подумай, что я тебе не поверила, но... Ужасно хочется взглянуть! Можно, а?!.
- Глаза журналистки смотрели на Глеба так умоляюще, что он не смог отказать.
   Глеб встал с дивана, подошел к висящей на стене, напротив окна, картине -
копии бессмертного шедевра Саврасова "Грачи прилетели" - и осторожно снял ее
с вбитого в стену гвоздя. Выдвинул один из ящиков письменного  стола,  вынул
оттуда  отвертку  и  принялся  отгибать  находящиеся  с  внутренней  стороны
позолоченной деревянной рамы  тонкие  рейки.  Между  холстом  и  подрамником
находилась  тонкая  прозрачная  папка  с  несколькими  листами  стандартного
формата.
   Глеб аккуратно положил разобранную картину на плетеное кресло, достал  из
папки два листа, пододвинул к дивану  журнальный  столик,  разложил  на  нем
документы и сел рядом с Анжеликой.
   - Вот, смотри, - указал он пальцем на ксерокопию письма, -  это  написано
рукой последнего настоятеля монастыря, отца Амвросия. А  этот,  отпечатанный
на компьютере текст - точный перевод, сделанный по  моей  просьбе  питерским
профессором  Роговым,   единственным,   можно   сказать,   специалистом   по
старославянской тайнописи. Уникальный  человек  и  потрясающий  ученый,  мне
повезло, что я его разыскал! - Анжелика вдруг  оторвалась  от  разглядывания
документов и перевела на Глеба  испуганно-вопросительный  взгляд.  -  В  чем
дело, малыш?
   -  Ты  уверен,  что  этот  уникальный  человек,   узнав,   где   спрятаны
монастырские сокровища, не захочет организовать свою игру?
   - Если бы ты имела удовольствие с ним общаться, то не стала  бы  задавать
такой вопрос. Ко всему прочему, профессору Рогову  уже  под  восемьдесят.  В
таком возрасте, тем более если у тебя никогда не было ни семьи, ни детей,  а
единственной и постоянной любовницей, удовлетворяющей все страсти,  являлась
работа, вряд ли думают о деньгах. Старику вполне хватает его пенсии. Когда я
предложил ему деньги за  перевод,  он  только  улыбнулся  и  сказал:  "Когда
найдете  эти  сокровища,  привезите  мне  их   фотографии.   Думаю,   такого
вознаграждения будет вполне достаточно".
   -  Ладно,  я  просто  так  спросила.  Подумала  -  и  спросила!  -  стала
оправдываться журналистка. - А где сейчас находится  твой  московский  друг,
тот, что вместе с тобой занимался делом о кладе настоятеля? В Москве?
   - В командировке. Что, и его  тоже  подозреваешь  в  желании  в  одиночку
присвоить все найденное?!  -  рассмеялся  Герасин.  -  Когда  Вовка  Белевич
приедет в Питер, я тебя обязательно с ним познакомлю. Но... помни наш уговор
- ни слова!
   Я тебе ничего не говорил. Если проболтаешься, он мне этого не простит,  а
ссориться со старыми друзьями вообще последнее дело. Тем более из-за денег и
женщин. Ну что, можно убирать? - Герасин кивнул на  разложенные  на  столике
документы. - Кроме того, о чем  я  уже  тебе  рассказал,  здесь  нет  ничего
интересного. Можешь посмотреть сама, если не веришь.
   - Верю! -  девушка  звучно  чмокнула  Глеба  в  щеку.  -  Конечно,  верю,
Глебушка! - Она увидела, как историк взял оба листка и бросил  их  вместе  с
отверткой в верхний ящик письменного стола. - И буду  с  нетерпением  ждать,
когда ты получишь свою долю вознаграждения!
   - Но ведь мы же так мало друг друга знаем?! - с шутливым укором  повторил
недавние слова Анжелики Герасин. - Или - ничего?!
   - Я надеюсь, что скоро мы узнаем друг друга гораздо ближе...  -  Анжелика
нежно погладила Глеба по колючей щеке. - Если ты не против...
   Вместо ответа Глеб вдруг поднял Анжелику на руки и понес в спальню.
   Девушка молча смотрела в его глаза, не предпринимая ни  малейшей  попытки
высвободиться. Лишь  когда  он  положил  ее  на  мягкую  постель,  она  тихо
попросила:
   - Ты не мог бы набрать для меня ванну?..
   - Для тебя, малыш, все, что угодно! - Глеб поцеловал  девушку  в  щеку  и
отправился включать роду, а Анжелика  поднялась  с  кровати  и  вернулась  в
гостиную, служившую также и рабочим кабинетом Глеба, чтобы убрать  со  стола
пустые бокалы и чашки. Она знала, что иногда достаточно помыть скопившуюся в
раковине посуду, аккуратно сложить разбросанные по комнате вещи или подмести
пол, и в груди холостяка начинается сладостное томление. За несколько минут,
в течение которых отсутствовал Глеб, Анжелика успела  не  только  унести  на
кухню бокалы и чашки, протереть столик, но и снять с широкой кровати  тонкий
шерстяной плед с изображенными на нем розовыми фламинго на  фоне  заходящего
солнца, аккуратно повесив его на спинку стула. Для полноты картины она  чуть
отогнула левый верхний уголок пухового одеяла.
   Едва "работа" была закончена, как в коридоре послышались шаги Герасина.
   Он просунул голову в дверь спальни и, моментально оценив  происшедшие  за
время его отсутствия изменения, удивленно присвистнул.
   - Малыш, похоже, начинает осваиваться, - весело  произнес  он,  подмигнув
присевшей на край кровати Анжелике.  -  Ваша  ванна,  принцесса,  уже  почти
готова!
   Прошу! Все дополнительные средства вы найдете в шкафчике у зеркала.
   - Глеб... - Девушка перестала улыбаться  и  с  каким-то  грустным  укором
посмотрела на  него.  -  Не  надо  больше  никогда  в  жизни  называть  меня
принцессой, хорошо?
   - Извини. - Глеб виновато развел руками. - Не знал,  что  это  напоминает
тебе о чем-то неприятном. Но малышом-то хоть  можно?  По-моему,  тебе  очень
подходит! Или...
   - Малышом можно, - рассмеялась Анжелика и, на ходу  прижавшись  губами  к
его щеке, направилась в ванную.
   Глеб некоторое время постоял в нерешительности, не зная, ложиться  ему  в
постель или все же подождать возвращения девушки,  ночь  с  которой  обещала
быть сладкой и незабываемой, но так и не смог принять  какого-либо  решения.
Телефон, стоящий на тумбочке в гостиной, неожиданно взорвался  пронзительной
трелью. Не ожидавший никаких звонков в  столь  поздний  час,  Глеб  неохотно
прошел  в  гостиную,  снял  трубку  и  прежде  чем  сказать  "алло",   молча
прислушался к доносящимся с противоположного конца линии характерным звукам.
Звонили явно из находящейся в движении машины  и,  стало  быть,  с  сотового
телефона.
   - Глеб, - наконец произнес голос Володи Белевича.  -  Я  сейчас  заеду  к
тебе. Будь дома.
   - Вообще-то  я  уже  собирался  лечь  спать,  -  без  особого  энтузиазма
пробормотал в ответ Гераеин. - Ты когда приехал в Питер?
   - Я не займу тебя слишком  долго,  -  каким-то  странным  глухим  голосом
произнес московский коллега. - Нужно обсудить одно  дельце.  Есть  кое-какие
соображения...
   - Может, лучше поговорим завтра? - прокричал в трубку Гераеин, но услышал
в ответ только частые гудки.
   Глеб мысленно выругался и опустил  трубку  на  аппарат.  Только  Белевича
сейчас ему не хватало! Надо будет быстро узнать, что  у  него  случилось,  а
потом вежливо выставить за дверь.
   И лучше это сделать до того, как Анжелика выйдет из ванны.

Глава 28

   Закрыв за собой дверь ванной комнаты, Анжелика поразилась, какой  большой
и высокой оказалась стоящая там старинная ванна, покрытая голубой эмалью.
   Бьющая из сверкающего нового смесителя вода уже почти  доверху  наполнила
ванну, и, открыв белый пластиковый шкафчик, девушка  принялась  разглядывать
стоящие  там  бутылочки  с  шампунями,  лосьонами  после  бритья  и  прочими
средствами гигиены.
   Увидев хвойный пенный экстракт для ванны,  Анжелика  открыла  крышечку  и
вылила в бурлящую прозрачную воду небольшое количество  ароматной  жидкости.
Неожиданно бутылочка выскользнула из ее мокрых  пальцев  и  упала  в  ванну,
моментально окрасив воду в зеленый цвет. В считанные секунды вся поверхность
была закрыта пышными хлопьями воздушной пены. Купаться в такой  скользкой  и
мыльной ванне было не слишком приятно, и Анжелика собралась было слить  воду
и набрать ее заново, как вдруг услышала визгливую трель телефонного  звонка,
а затем торопливые шаги Глеба, спешащего из  спальни  в  гостиную.  Поставив
пустую  пластмассовую  бутылочку  на  раковину,  журналистка   непроизвольно
прислушалась к доносящимо из-за закрытой  двери  обрывкам  разговора.  Когда
Глеб положил трубку, она уже успела понять, что совсем скоро к нему пожалуют
неизвестные гости. А что, если это одна из его бывших  подружек?..  В  такой
ситуации оказаться голышом в ванне не слишком хотелось, впрочем, так же  как
и выходить в коридор. Скорее всего Глеб хотел  успеть  пообщаться  с  гостем
(гостьей?) до появления Анжелики из ванной, а потом выпроводить  его.  Стало
быть, лучше всего ей дождаться ухода гостя, не выходя отсюда.  Возможно,  их
разговор с Глебом сможет прояснить ситуацию. Почувствовав, что ее  одолевает
любопытство, Анжелика затаилась, присев на край ванны,  и  стала  дожидаться
незваного визитера.
   Минуты казались бесконечными...
   Неожиданно раздавшийся звонок в  дверь  в  наступившей  тишине  показался
журналистке необычайно громким и резким. Герасин подошел  к  двери,  щелкнул
замком и впустил невидимых Анжелике гостей. Сколько их было - двое или  трое
- понять было сложно, но  то,  что  визитер  пришел  не  один,  не  вызывало
сомнений.
   - Ты один? - спросил глухой мужской бас.
   - Один, - соврал зачем-то Глеб. - Что случилось, Володя?
   - Это мой друг, - произнес тот же мужчина, видимо, указывая на пришедшего
с ним. - Мы пройдем комнату?
   Значит, подумала журналистка, их все-таки двое.
   - Ладно, проходите. Только ненадолго. Я за день жутко вымотался и страшно
хочу спать.
   - Ничего, мы тебя долго не задержим, - успокоил  незнакомец  Глеба.  -  У
меня к тебе всего лишь один вопрос. Но от ответа на него будет зависеть твоя
дальнейшая судьба. - Голоса стали удаляться в сторону гостиной.
   - Не понял, - спокойно, без тени страха, произнес хозяин квартиры.  -  Ты
что, Вовка, рехнулся? В чем проблема?!
   - А ты как будто не знаешь! - злобно процедил мужчина,  оказавшийся,  как
догадалась Анжелика, московским коллегой Глеба. - За последнего дурака  меня
держишь? Как только работа завершилась, решил, что компаньоны тебе больше ни
к чему? Где письмо настоятеля?!
   - Там, где я его и оставил, - в берлинском архиве! - видимо, тоже начиная
злиться, ответил Глеб. - Какого черта!..
   - Невероятно, с какой честностью в глазах твой партнер вешает тебе  лапшу
на уши, - вмешался в разговор  третий.  От  его  слов  у  Анжелики  по  телу
пробежали мурашки. Таким зловещим голосом  в  американских  боевиках  обычно
говорят только тогда, когда произносят смертный приговор. -  Мы  только  что
вернулись оттуда! - прошипел незнакомец. - Письмо  исчезло!  Растворилось  в
воздухе! И взять его мог только ты!!!
   - Как...  исчезло?  -  заметно  упавшим  голосом  пробормотал  пораженный
новостью Глеб. - Когда?!
   - Хватит валять дурака! - закричал "московский коллега". - Теперь,  когда
я тебя раскусил, ты не получишь ни копейки, Герасин! Сейчас  ты  отдашь  мне
оригинал, встанешь передо мной на колени и поклянешься, что навсегда забыл о
кладе в старом монастыре. Иначе тебе - крышка!
   - Ты спятил, Белевич, - жестко ответил Глеб. - Или ты спятил, или  просто
у тебя не хватает мужества признаться мне в  постыдном  факте,  что  ты  сам
решил в одиночку завладеть кладом, а для этого придумал бредовую  историю  о
моем предательстве. Впрочем, насчет одиночества я, похоже, ошибся... У тебя,
смотрю, появился дружок, для которого убить человека все равно что раздавить
таракана... Могу лишь предполагать, с кем ты связался! А знаешь,  почему  ты
не рискнул прийти ко мне один и обвинить  меня  в  низости?  Потому  что  ты
боишься! Ты ведь прекрасно знаешь, что я не брал из архива это письмо!
   - Но в берлинском  архиве  его  нет!  Куда,  по-твоему,  оно  делось?!  -
задыхаясь от злости, прокричал "компаньон".
   - Не имею понятия, - не повышая голоса, ответил Герасин. -  Скорее  всего
оно заинтересовало кого-то еще...
   - Это твоих рук дело, сволочь! - взревел Белевич. - Никто больше не  знал
о его существовании!
   Мгновение спустя Анжелика  услышала  сдавленный  крик,  грохот  падающего
стула, ломающейся мебели. А потом...  потом  прозвучал  хлопок,  похожий  на
выстрел, и все стихло.  В  квартире  на  минуту  повисла  зловещая,  мертвая
тишина.
   - Идиот!.. - раздался наконец прерывистый  шепот  Белевича.  -  Зачем  ты
стрелял, придурок?!
   - Если бы я не выстрелил, он бы  тебя  размазал  по  стенке,  -  спокойно
ответил его спутник. - Почему ты не предупредил меня, что этот  тип  владеет
приемами карате?
   - Всего не упомнишь! - тяжело дыша, выдавил из себя Белевич,  потрясенный
происшедшим. Такого исхода  он  явно  не  ожидал.  -  Ты  вышиб  ему  мозги,
посмотри!
   Все обои в пятнах... Меня уже начинает выворачивать,  тьфу  ты!  Ты  ведь
говорил, что мы его только припугнем!..
   - Ладно, кончай базар! Надо сваливать, - прошипел незнакомец. - Наверняка
уже проснулись соседи... Пошли!
   - Но мы ведь не нашли письма! Его нельзя здесь  оставлять!  -  воскликнул
растерявшийся Белевич.
   - Если оно здесь, то я вернусь сюда после ментов, перерою всю квартиру  и
найду его. А теперь уходим!.. -  Судя  по  звукам,  донесшимся  до  девушки,
бандит подхватил своего все  еще  ошарашенного  приятеля  и  поволок  его  к
входной двери.
   Но вдруг остановился и