Валерий ГОРШКОВ
   ТЮРЬМА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

    В  суровом  северном  краю,  б  стенах  бывшего   монастыря,   находится
единственная в  России  тюрьма  для  помилованных  убийц  -  тюрьма  особого
назначения.
   Влиятельная преступная группировка готова на все, чтобы вызволить  своего
"авторитета"  из  спецтюрьмы,  -  на  подкуп,  шантаж,  устранение  "лишних"
свидетелей.
   Настоятель  тюремной  церкви  священник  отец  Павел  случайно  узнает  о
готовящемся побеге.
   Бывший офицер спецназа, воевавший  в  Афганистане,  отец  Павел  поклялся
никогда не брать в руки оружия. Однако он уже понимает, что закалка и боевой
опыт еще пригодятся!

   События, описанные в романе, являются авторским вымыслом, а все возможные
совпадения с реальными фактами и людьми - случайны

Часть 1

ЗА ВЫСОКОЙ СТЕНОЙ

Пролог

   Роскошный лимузин серебристого цвета плавно  притормозил  возле  подъезда
массивного "сталинского" дома. Через секунду рядом остановился черный джип.
   Какое-то время обе  машины  неподвижно  стояли,  урча  мощными  моторами.
Наконец  из  второго  автомобиля,  глухо   хлопнув   дверями,   вышли   двое
внушительного вида парней с одинаково стриженными  затылками.  Один,  быстро
оглядевшись по сторонам, нырнул в подъезд. Через минуту он вернулся  и  чуть
заметно кивнул своему коллеге. И  только  после  этого  сигнала  тот  открыл
дверцу представительского лимузина. Из его кожаного  чрева  вылез  невысокий
седой старик в белом костюме с красной бабочкой вместо галстука. Во  рту  он
держал золоченый мундштук с дымящейся в нем сигаретой.
   - До свидания, Александр Сергеевич, - произнес  телохранитель,  отходя  в
сторону.
   Старик молча стряхнул на тротуар  выросший  на  конце  сигареты  пепел  и
вальяжной походкой направился к дверям подъезда.
   - Приятного отдыха, - с вышколенностью  официанта  из  "Астории"  пожелал
второй телохранитель, почтительно кивнув.
   Старик опять ничего не ответил. Это, по всей видимости, ничуть не  задело
ко всему привыкших "дрессированных мальчиков". Закрыв за боссом  дверь,  они
облегченно вздохнули. Один достал из кармана цветастой рубашки пачку "Кента"
и предложил сигарету своему плечистому собрату. Тот  чиркнул  по  ребристому
колесику появившейся в руке зажигалки. Сделав по  две  затяжки,  "бодигарды"
вернулись в джип, тут же мигнувший яркими фарами стоящему впереди лимузину.
   Сверкающие полиролью машины плавно отъехали от тротуара...
   И сейчас же два тихих пистолетных выстрела донеслись до меня из  открытой
форточки на лестничной площадке подъезда.  Словно  кто-то  невидимый  дважды
хлопнул в ладоши. По спине тут же пробежала стремительная волна холода...
   Не знаю, что натолкнуло меня на мысль о заказном убийстве, но  я  уже  не
сомневался,  для  кого  предназначались   пули,   выпущенные   перехитрившим
охранника киллером.
   Я попытался отыскать взглядом только что отъехавшие от бордюра машины, но
те уже свернули на соседнюю улицу. Помощи  ждать  было  неоткуда.  Гаишники,
запарковавшиеся метрах в пятидесяти впереди и занимающиеся  своим  привычным
ремеслом - "шинкованием" денег, - были не в счет. Не того  они  поля  ягоды,
подумалось  мне,  чтобы  брать  вооруженного  киллера,  уходящего  с   места
преступления. Это тебе не с радаром скорости за кустами сидеть!
   Я машинально шагнул к подъезду. Не знаю, кем был только что  застреленный
седой старик. Может быть, от того, что он покинул этот мир,  многие  честные
люди облегченно вздохнут. Но сейчас мне было не до философии и сомнений.
   Заскрипела, открываясь, тяжелая дверь подъезда. Я столкнулся  взглядом  с
молодым парнем в спортивном костюме. На голову  его  был  наброшен  капюшон,
почти полностью скрывающий узкое, со впалыми щеками, лицо. Времени на анализ
лихорадочно завертевшихся у меня в голове мыслей уже не оставалось.  В  том,
что передо мной убийца, я не ни на йоту  не  сомневался.  Надо  было  что-то
делать.
   Незнакомец держал обе руки в карманах спортивной куртки и  дверь,  как  я
успел заметить, открыл плечом. Значит, вопреки принятым у киллеров правилам,
пистолет он все-таки не выбросил... Парень остановился  на  мгновение,  чуть
приподняв опущенную голову, смерил меня цепким взглядом.  После  чего  снова
ссутулился и двинулся в мою сторону.
   Ощущая всем телом неумолимо ускоряющийся пульс, я позволил киллеру  почти
поравняться со мной и даже взять фору в полшага. И резко выкинул  вперед,  к
его подбородку, левую руку, а ладонью правой толкнул его в углубление  между
лопаток. Парень пошатнулся. Тут же, безо всякой  паузы,  синхронным  хлопком
сложенных лодочкой ладоней я с силой ударил его по ушам,  окончательно  сбив
координацию  и  оглушив  как  минимум  минут  на  десять.   Я   неоднократно
использовал подобные приемы при выполнении спецзаданий. Эффект потрясающий!
   Не издав ни единого звука, киллер ничком рухнул  на  асфальт.  Падая,  он
непроизвольно  выбросил  в  стороны  спрятанные  в  карманы  руки.  Из   его
разжавшейся  ладони  на  тротуар  выпал  компактный  пистолет  "бульдог"   с
накрученным на ствол коротким американским глушителем.
   Знакомая игрушка!.. - невольно подумал я и тут же бросил  быстрый  взгляд
на притормозившее  невдалеке  желтое  такси.  Сидящий  за  рулем  зальщенной
"Волги" молодой парень в кожаной кепке с любопытством глядел на меня.  Какое
страшно знакомое лицо! Где я мог видеть раньше этого типа? Летяев?.. Нет, не
может быть! С того света не возвращаются! Неожиданно  из  подъезда  раздался
истошный женский крик. Я резко обернулся.
   То, что я увидел мгновение спустя, могло свести сума кого  угодно.  Горло
сдавило, я инстинктивно  рванулся  в  сторону,  но  тут  же  был  остановлен
взорвавшейся прямо перед глазами ослепительной вспышкой... Голову  расколола
невыносимая боль...
   В следующий момент неимоверным усилием воли я приподнял налитые свинцовой
тяжестью веки и окончательно проснулся,  вырвавшись  из  очередного  ночного
кошмара.
   Наверное, тысячного за последние пять лет.

Глава 1

   Я лежал на диване вагона СВ, а мой грузный сосед по  купе  тряс  меня  за
плечо.
   - Вы... кричали во сне, - удивленно глядя  на  меня,  произнес  он.  -  И
вообще, пора вставать. Мы уже подъезжаем.
   Окончательно  убедившись,  что  его  странный  попутчик,   то   есть   я,
действительно очухался, начальник стройуправления Бобовкин, а именно так  он
представился, войдя в купе вчера вечером, сел к столику.  Налил  из  початой
бутылки "Нарзана" полстакана и  залпом  осушил  его.  А  потом  уставился  в
мутно-грязное  окно,  за  которым  медленно  проплывали  чахлые  огороды   и
кособокие сараи.
   - Вологда... - пробормотал себе под  нос  строитель,  надув  и  без  того
толстые губы. - Сколько лет я  здесь  не  был?  Десять?  Нет,  пожалуй,  все
одиннадцать. Целая вечность...
   Я  принялся  одеваться.  Вагон  слегка  потряхивало,  когда  он  проходил
рельсовые стыки, которых по  мере  приближения  к  вокзалу  становилось  все
больше.
   Едва я закончил с одеванием, время от времени  ловя  на  себе  любопытные
взгляды  попутчика,  поезд,  несколько  раз  дернувшись,  остановился  возле
перрона.
   - Похоже, приехали! - Бобовкин встал, расправил широкие  плечи  и  как-то
загадочно улыбнулся своему отражению в зеркале на двери купе.  Потом  достал
из пузатого  кожаного  портфеля  синий  флакон  туалетной  воды  "Давидофф",
побрызгал им на лысину, заботливо пригладив ладонью жалкие остатки волос  на
затылке, и добавил:
   - Что называется, с корабля - на бал! Ладно, желаю вам, батюшка,  успехов
на вашем невидимом фронте!
   Затем толстяк убрал флакон обратно в портфель, снял с вешалки свой пиджак
и открыл дверь купе. Несколько пассажиров нашего вагона стояли возле окна  и
махали руками дожидавшимся их  на  перроне  встречающим.  Бобовкин  еще  раз
кивнул мне и метнулся к правому тамбуру. А я снова приоткрыл  дверь  купе  и
оказался один на один со своим собственным отражением.
   Из зеркала на меня взирал высокий, крепко сложенный мужчина, чей  возраст
было трудно определить из-за окладистой черной бороды. Может, тридцать пять,
а может, и все пятьдесят... Он был облачен в темную рясу  священника,  а  на
его груди, в свете проникающих сквозь окно купе ярких солнечных лучей,  сиял
большой серебряный крест.
   - Добро пожаловать в неизвестность, отец Павел, - прошептал  я  сам  себе
перед тем, как взять чемодан и выйти на перрон вологодского железнодорожного
вокзала.
   Встречающих  меня  бравых  парней,  стоящих   возле   запаркованного   на
привокзальной  площади  бежевого  микроавтобуса  "додж",  я  заметил  сразу.
Высокие,  широкоплечие,  с  хмурыми  взглядами.  Именно  такими  я  себе   и
представлял бойцов элитного охранного подразделения "Кедр". В том  месте,  в
котором они работали, были необходимы  железные  нервы,  физическая  сила  и
отсутствие каких бы то ни было эмоций.
   Я подождал, пока меня тоже заметят, и, подхватив свой объемистый чемодан,
направился им навстречу.  Спустя  несколько  секунд  крепкая  жилистая  рука
мягко, но настойчиво отобрала у меня багаж,  а  тихий,  с  хрипотцой,  голос
вкрадчиво произнес:
   - Отец Павел?
   - Да. - Я пристально посмотрел на парня в камуфляжной форме.
   - Как доехали? - вежливо поинтересовался "кедровец".
   - Нормально, только в поезде очень душно, -  ответил  я  и  направился  к
микроавтобусу.
   - Командир ждет вас, - сказал парень, обгоняя меня  и  первым  подходя  к
автобусу, возле которого стоял еще один молодой, крепкого сложения парень  в
камуфляже и мужчина лет сорока в штатском костюме.
   - Майор Сименко, - сухо представился мужчина. - Начальник охраны объекта,
в который вы направляетесь.
   - Отец Павел, - так же сухо отозвался я. Боковая дверь плавно отъехала  в
сторону. Я чуть подтянул вверх полу своего черного  одеяния,  нырнул  внутрь
салона и сел на одиночное место возле окна. У меня не было особого желания в
течение  предстоящей  дороги  вести  с  кем  бы  то  ни  было  из   "кедров"
душеспасительные беседы. Думаю, и они в этом не особенно нуждались.  Бежевый
"додж"  чуть  слышно  заурчал  двигателем  и  плавно   тронулся   с   места,
развернувшись на площади и затем быстро  оставляя  позади  себя  обшарпанное
здание вологодского железнодорожного вокзала. Я смотрел на проносящиеся мимо
постройки и думал о предстоящей мне через каких-нибудь два с половиной  часа
встрече с полковником Карповым... В мрачном замкнутом  мире,  в  котором  он
является полновластным хозяином, к новичкам относятся с большим  недоверием.
А посему в ближайшее время мне вряд ли стоит надеяться  на  что-то  большее,
чем натянутая улыбка в лицо и острый, пронзительный взгляд в спину. И это  в
лучшем случае...
   Микроавтобус, покинув пределы города, выехал на прямую, как лента, дорогу
и  прибавил  скорость.  Видя,  как  мои  сопровождающие  пытаются  поудобнее
устроиться в креслах, откидывая  спинки,  я  поинтересовался,  не  обращаясь
конкретно к кому-то из них:
   - Сколько нам ехать?
   - Двести километров, если считать от вокзала, -  ответил  майор  Сименко,
сидящий ко мне ближе остальных. - Часа три, не меньше...
   Про себя я отметил, что "додж",  резво  летящий  по  шоссе,  двигался  со
скоростью не менее ста двадцати километров в час.  И,  словно  прочитав  мои
мысли, майор уточнил:
   - По бетонке  около  ста  двадцати  километров,  остальное  -  по  лесной
грунтовке. Там особенно не разгонишься. А вы надолго  к  нам?  -  неожиданно
переменил он тему и, обернувшись вполоборота, с  интересом  заглянул  мне  в
глаза.
   - На все воля Божья. Может, на год, а может, и навсегда. Кто знает?..
   - Во всяком случае, отец Павел, - продолжал Сименко, - я вам  гарантирую,
что ваша будущая паства будет весьма непохожа на  ту,  с  которой  вы  имели
возможность сталкиваться во время своей предыдущей духовной  практики.  Хотя
"непохожа" - слишком слабое определение для обитателей  нашего  "монастыря".
По сути своей они даже не люди, а самые  настоящие  сатанисты.  У  всех  без
исключения руки по локоть в крови!..
   Я уловил неприкрытую злобу во взгляде и словах начальника.
   - Любые грешники, какие бы преступления они ни совершили, имеют право  на
покаяние и прощение, - спокойно произнес я. - Для этого я и еду...
   - Только не эти! - брезгливо процедил майор, качая головой. -  Впрочем...
отец Павел, у нас с вами разные задачи.  Надеюсь,  мы  не  будем  стоять  на
дороге друг у друга.  Ваше  дело  -  спасать  якобы  бессмертные  души  этих
подонков, а мое - смотреть, чтобы хорошо себя вело их бренное тело! Только и
всего... К тому же я убежденный атеист! - Сименко своим  сарказмом  поставил
точку в разговоре и усмехнулся, лениво откидываясь на спинку кресла.
   Или я не очень хорошо выспался в поезде, или  на  меня  так  подействовал
монотонный гул  двигателя  вкупе  с  шорохом  шин,  но  незаметно  мои  веки
сомкнулись, и я погрузился в неглубокий,  чуткий  к  малейшему  постороннему
звуку сон.
   Впрочем, находясь на дороге в неизвестность, мне нужно  было  отключиться
от окружающего мира и подумать. Кто я, в принципе, такой и зачем еду в  одно
из самых мрачных мест  на  земле  -  тюрьму  для  пожизненно  осужденных?  В
последнее пристанище  для  смертников,  которым  с  легкой  руки  президента
"кирпичная стенка" была заменена на медленное гниение за толстыми  каменными
стенами древнего монастыря, вот уже много десятков лет как  переделанного  в
тюрьму. И два года как ставшего единственным в России местом, где смерть  от
пули в затылок была заменена на смерть в рассрочку.
   Относительно конечной точки моего "путешествия" все было понятно.  Как  и
абсолютное большинство людей, прежде я не имел возможности  видеть  Спасский
монастырь на острове Каменный собственными глазами. Но я  достаточно  хорошо
знал историю православия на Руси и конечно же знал о монастыре, основанном в
середине XVII века сбежавшими от церковных реформ патриарха Никона монахами.
В  непроходимой  лесной  глуши,  на  расположенном  посреди  большого  озера
каменистом острове они построили неприступный каменный  замок,  единственной
возможностью добраться до которого был стоящий на берегу деревянный паром. С
приходом к власти  большевиков  монастырь  был  разогнан,  а  на  его  месте
оборудован "спецобъект". Вот то, что мне  было  известно  о  месте,  куца  я
направлялся сейчас в сопровождении  начальника  охраны  тюрьмы  и  двух  его
"кедровцов".
   Что же касалось меня самого... Иногда я волей-неволей задумывался  о  том
совершенно немыслимом клубке событий, что  переплелись  воедино  в  жизни  и
судьбе одного человека - Аверина  Владислава  Александровича.  Именно  такая
запись стояла в моем паспорте. Несмотря на то, что вот  уже  больше  года  я
слышал в свой адрес лишь одно обращение - "отец Павел".
   Так кто же я все-таки такой?..

Глава 2

   Картины из моей прошлой жизни всплывали во сне  почти  каждую  неделю.  Я
видел высокого, крепко сложенного паренька, испытывающего  огромное  чувство
гордости  от  того,   что   отныне   он   -   курсант   Рязанского   высшего
воздушно-десантного училища. Сбылась так ревностно лелеянная мечта  детства,
ставшая смыслом всей жизни. Потянулись напряженные курсантские будни. И  вот
уже на мне новенькая, с иголочки, парадная форма с  аксельбантами  и  погоны
лейтенанта... Потом была Псковская воздушно-десантная дивизия,  закрытая  от
постороннего глаза учебка специального диверсионного отряда "Белый барс"  и,
наконец, война...  Странная,  необъявленная,  жестокая.  И  что  бы  там  ни
говорили и ни писали журналисты из многочисленных армейских газет, мало  кто
из нас по-настоящему верил в  какую-то  великую  сверхзадачу  нашей  военной
миссии на чужой обожженной земле. Просто мы, стиснув зубы, выполняли  данный
нам приказ, отрабатывая вложенные в нас государством деньги и  звездочки  на
своих погонах.
   Мы  надевали  камуфляж,  брали  в  руки  оружие  и  убивали.  Сорок  пять
профессиональных "рейнджеров" с шевроном белого барса на рукаве.
   Перед  моей  первой  операцией  по  "зачистке"  местности,  когда  мы   с
парашютами за спиной стояли возле низкого трапа  военно-грузового  самолета,
появился наш командир полковник Корнач и сказал фразу, навсегда  запавшую  в
память: "Убийство - это лишение жизни без лицензии. У нас же, считайте,  она
есть. Так что пусть ваша совесть будет спокойна.  Идите  и  выполняйте  свою
задачу..." Запрыгивая в самолет, мы даже не рапортовали традиционное в таких
случаях "служу Советскому Союзу!.." Мы - это не все. Мы - выше всех.
   После года службы в "Белом барсе" у меня стало колоть сердце и  появились
ночные кошмары. Я старался не обращать на  это  внимания.  Получил  старшего
лейтенанта и  продолжал  выполнять  боевые  задания.  Был  дважды  ранен,  в
последний раз - серьезно. Хирурги буквально вытянули меня с того света, и я,
поправившись и прицепив на погоны еще одну звездочку, снова ринулся в бой...
   А потом, утром пятого июля, наступил ад. Я мало что помнил,  кроме  того,
что нас в буквальном смысле расстреливали из орудий. Снаряды рвались со всех
сторон, обдавая смертельным жаром и брызгая на лицо каплями горячей крови.
   Кругом валялись окровавленные куски человеческого  мяса...  Уйти  в  горы
удалось только мне и майору Летяеву. Рация была разбита, так что связаться с
базой не было ни малейшей возможности. Прячась  даже  от  собственной  тени,
питаясь той растущей и ползающей пищей, что входила в "экстремальный  рацион
выживания",  усталые,  озлобленные   и,   как   потом   выяснилось,   заживо
похороненные командирами, мы в течение шести  суток  пробирались  в  сторону
границы "запретной зоны". На утро седьмого дня остановились возле  небольшой
горной речушки. Наши запасы воды были равны нулю, так что вопроса - выходить
или нет на открытое пространство, даже не стояло. Но едва мы приблизились  к
речке, как откуда ни возьмись  появился  мальчик,  одетый  в  драный  ватный
халат. По всей  видимости,  где-то  недалеко  находилось  селение.  В  руках
подростка были два глиняных кувшина  для  воды.  Выбрав  удобное  место,  он
присел на  корточки  и,  набирая  воду,  вдруг  затянул  одну  из  заунывных
восточных мелодий. Все они  почти  автоматически  ассоциировались  у  нас  с
образом врага. Лицо Летяева тут же перекосило от ярости. Вместо  того  чтобы
выждать несколько минут, пока мальчик  закончит  свое  дело  и  скроется  за
ближайшим холмом, майор выхватил из-за пояса нож  и  ринулся  на  ничего  не
подозревающего мальчишку. Он словно обезумел. Многодневный переход вымотал и
меня, но не до такой степени, чтобы не отличить врага от мирного, ни  в  чем
не повинного ребенка. Замешкавшись всего на пару секунд, я бросился  следом,
пытаясь помешать Летяеву. Но тот оказался на берегу первым. С выпученными от
злобы глазами  майор  схватил  за  волосы  испуганно  обернувшегося  на  шум
мальчика и с гортанным звериным ревом полоснул острым спецназовским ножом по
его горлу. На мокрые прибрежные камни фонтаном брызнула кровь...
   Я настиг майора в прыжке и  сбил  его  с  ног.  Как  бешеные  собаки,  мы
катались по острым камням, не обращая внимания не только на боль,  но  и  на
все остальное. Появись где-то неподалеку целая армия воинов ислама - и мы не
заметили бы ее. Наконец мне удалось крепко прижать Летяева спиной к земле.
   Одной рукой я держал запястье его правой руки,  в  которой  все  еще  был
зажат нож, а локтем другой надавил ему на  кадык.  Казалось,  силы  покинули
майора и он потерял  сознание.  На  какое-то  мгновение  я  ослабил  хватку,
пытаясь вырвать из его расслабленных  пальцев  кровавый  нож.  Но  тут  рука
притворившегося Летяева  взметнулась  вверх,  и  лезвие  полоснуло  меня  по
правому боку... Как назло, бронежилеты мы сняли еще два дня назад,  стремясь
как можно больше облегчить свою поклажу. У нас