но,  по-видимому,
был твердо убежден, что его  в  этом  никто  не  заподозрит,  а  его  бойцы,
естественно, не заложат своего командира. К тому же,  должно  быть,  он  был
спокоен за судьбу людей, имеющих на руках визитку от госпожи  Булочки.  Даже
Люська особо не  волновалась,  хотя  Никита  ни  ей,  ни  Газпрому  не  стал
рассказывать, при каких обстоятельствах визитка к нему попала.
   В дополнение к тому наряду, который Никите подобрали перед  разговором  в
курилке, нашлась еще линяло-затертая джинсовая  куртка.  В  рюкзачок  Никита
положил все, что было изъято у Юрика, включая сотовый телефон и  пистолет  в
кобуре. Туда же Никита запрятал и пистолет Сережки Корнеева - главную  улику
против самого себя, и "ТТ", отбитый у качков. Второй "ПМ" оставил под ремнем
- для спокойствия.
   Они ехали по улице  Пушкина  и  уже  приближались  к  перекрестку,  когда
Люська, сидевшая рядом с Никитой, неожиданно попросила:
   - Сверни вон в те ворота, а? - и указала на двор дома, где  располагались
бар "Утиные истории" и магазин "Леокадия".
   - Зачем? - удивился Никита.
   - Мне надо одной подружке в долг дать, - пояснила Люся, поправляя  темные
очки, которые она нацепила для того, наверно, чтоб подруга не  приметила  ее
фингалы.
   Никита послушно свернул во двор.  Охранник,  стоявший  у  ворот,  помахал
Люське рукой - как видно, ее тут знали.
   Во дворе, обнесенном солидным  бетонным  забором  с  колючей  проволокой,
около заднего крыльца магазина, стояло четыре машины: две "Газели",  "бычок"
и "рафик"; какие-то мужички в синих халатах таскали ящики с продуктами.
   К тому же Никита, пока Люська ходила к своей  подруге,  развернул  машину
так, чтоб побыстрее выехать.
   Люська вернулась, она явно была чем-то напугана:
   - Поехали поживее!
   - По-моему, там эти... Которые Вальтика убили. В "рафике" за рулем -  тот
парень, что стрелял. А в кузове, наверно, второй.
   - Они тебя не узнали?
   - Нет. Они меня видеть не могли, а я их видела.  Я  Балясина  ждала...  -
Люська всхлипнула и полезла за платочком.
   Никита, прежде чем включить стартер, поправил "ПМ", заткнутый за пояс.
   - Пристегнулась? - спросил Никита, закрепляя ремни безопасности.
   В это время послышался шум моторов и во двор въехали один за  другим  три
черных джипа "Чероки-Ларедо". Очень похожих на  тот,  который  Никита  видел
вчера утром у подъезда дома 48 по улице Молодогвардейцев. Джипы подкатили  к
красивому крылечку, отделанному гранитными плитками, с  двумя  лесенками,  с
ажурными коваными перилами. На это крыльцо вышел солидный дядя  в  смокинге,
алом жилете, с галстуком-бабочкой. Он приветливо улыбался прибывшим, хотя из
машин поначалу вышли только  несколько  мордоворотов  в  кожаных  куртках  и
плащах, среди которых Никита углядел и  знакомого  усача,  с  которым  вчера
утром тащили киллера. И лишь потом показалась золотистая прическа...
   - Так это ж Булка и есть! - опережая Никиту, вскричала Люська. - Это ж на
нее охота!
   Никита мгновенно понял: если не помешать,  то  эту  самую  Булочку  могут
через пару минут изрешетить, и рухнут  всякие  надежды  на  ее  поддержку  и
защиту.
   Поэтому он, скорее инстинктивно, чем по уму, принял мгновенное решение.
   Люська успела только завизжать, когда Ветров до отказа надавил на  педаль
газа и резко крутанул баранку влево. За доли секунды  он,  как  ни  странно,
успел увидеть краем глаза  и  госпожу  Фомину  в  распахнутом  белом  плаще,
выходящую из джипа, и то, как в задней части "рафика"  падает  маскировочная
заглушка,  открывающая  окно-амбразуру...  Бу-бух!  Дзанг!  Дзыннь!   Бампер
"Волги" зверски долбанул в борт "рафика", и микроавтобус с лязгом, скрежетом
и звоном выбитых стекол завалился набок.  Никита  от  сотрясения  на  минуту
потерял сознание.
   Очнулся он  уже  тогда,  когда  его,  вцепившегося  в  брезентовые  ручки
рюкзачка, выдернули из кабины и проворно  перетащили  в  джип.  Правда,  еще
какое-то время он все видел как в  тумане.  Потом  разобрал,  что  сидит  на
заднем сиденье. Рядом оказалась Люська, а впереди маячили усищи, черные очки
верзилы-телохранителя. Было еще двое охранников, самой  госпожи  Булочки  не
наблюдалось. Еще через какое-то время Никита понял, что джип  куда-то  едет,
замыкая колонну. Наконец стало ясно: они едут к селу Лысакову.
   Дорога, засыпанная гравием и окаймленная колючкой,  привела  к  бетонному
забору, в котором имелись ворота с неожиданно веселой и симпатичной вывеской
"СВЕТА и Кш. Хлебобулочные изделия и пицца  круглосуточно.  Тел.  45-89-32".
Кроме этой надписи,  на  вывеске  белозубо  улыбалось  не  самое  близкое  к
оригиналу  изображение  блондинки,  готовящейся  откусить  кусочек   чего-то
хлебобулочного.
   Действительно, запах какой-то выпечки витал в воздухе.
   Ворота отворились, джипы въехали в просторный двор, где стояло  несколько
контейнеровозов.  Между  контейнеровозми  проглядывали  машины  с  надписями
"Хлеб", "Мука", "Пицца - круглосуточно!", а над контейнерами просматривалась
серебристая труба с коническим колпаком, из-под которой в небо тянулся белый
парок. Слышались голоса, шум каких-то механизмов - должно быть, хлебозаводик
тут действительно имел место быть.
   Головной джип сразу от ворот покатил прямо, протиснулся  между  стоявшими
во дворе автомобилями  и  по  наклонному  спуску  съехал  в  подземный  этаж
хлебозавода, а два остальных свернули налево и очутились  около  чистенького
двухэтажного здания из белого кирпича. Над входом висела еще  одна  вывеска,
изображавшая блондинку с булочкой. Должно быть, это был офис АОЗТ  "СВЕТА  и
Кш".
   Из того джипа, который первым подъехал к офису, выпорхнула  сама  госпожа
Фомина. Плащ был распахнут, и из-под него просматривалась черная водолазка с
каким-то кулончиком на шее, облегающие черные брюки, заправленные в сапоги.
   Светлана Алексеевна по-хозяйски  подошла  к  второму  джипу,  на  котором
привезли Ветрова и Люську. Никита аж залюбовался ее походочкой - ишь,  какая
пружинка!
   "Нет, если уж суждено быть убитым, то лучше, чтоб это сделала  вот  такая
бабенка, чем какой-либо амбал с небритой шеей", - подумал Ветров.
   Усатый открыл  дверцу  и  почтительно  пропустил  свою  госпожу  в  джип,
освободив для нее сиденье. Госпожа Булочка приветливо улыбнулась Никите.
   - Здравствуйте, молодой человек! - сказала обладательница  кулончика,  на
котором,  как  обнаружилось  при  ближайшем  рассмотрении,   был   изображен
маленький  череп,  крест-накрест  пронзенный  двумя  стрелами,  с  багровыми
рубинчиками в глазницах. - По-моему, мы с вами где-то встречались, верно?  И
что особенно странно, почти при аналогичных обстоятельствах... Не хотите  ли
вы продолжить знакомство?
   Никита утвердительно кивнул.
   - Вы себя плохо чувствуете? - спросила Светлана озабоченно.  -  Петрович,
проводи их в медпункт, пусть Володя их осмотрит.
   - А где эти? - спросила Люська. - Которые в "рафике" сидели?
   - Пусть это  вас  не  волнует,  ладно?  -  хитренько  улыбнулась  госпожа
Булочка.
   И тут же, повернувшись к усатому, что-то ему прошептала.  Затем  покинула
джип и в сопровождении двух охранников  зацокала  каблучками  в  направлении
офиса.
   Петрович - это был тот самый усатый в черных очках - вежливо произнес:
   - Давайте пройдем к врачу.
   Улыбчивый доктор Володя сначала провел в кабинет Люську, а  потом,  когда
выяснилось, что новых повреждений в дополнение к  полученным  вчера  она  не
приобрела, занялся Никитой. У Ветрова тоже все было цело.
   В общем, уже через полчаса, не больше, Никита с Люськой оказались в офисе
фирмы  "СВЕТА  и  Кш"  и  уселись  на  диванчик  в  приемной  перед   темной
полированной дверью с солидной медной табличкой "Генеральный директор".  При
этом они хорошо понимали, что  уехать  отсюда  будет  намного  труднее,  чем
приехать.
   Петрович, приведя их сюда, сказал:
   - Сейчас Светлана Алексеевна по телефону  разговаривает.  Может,  вы  мне
что-нибудь объясните? Предварительно...
   - Предварительно? - задумался Никита, а  потом  вынул  паспорт  Юрика.  -
Знаете, вы лучше покажите этот документ Светлане Алексеевне. Может быть, это
кое-что прояснит.
   Петрович взял паспорт, поглядел на него, перелистал и, не задавая никаких
лишних вопросов, вошел в директорский кабинет. Никита и  Люська  остались  в
приемной и молча разглядывали интерьер.
   Приемная была самой обычной, молоденькая секретарша вытюкивала что-то  на
клавишах  не  самого  нового  компьютера,  в  аквариуме  плавали  золотистые
вуалехвосты и меченосцы, на  глянцевом  календаре,  отпечатанном  в  местной
типографии, лучезарно улыбался пышноволосый  Киркоров.  На  полочках  стояли
чайный и кофейный сервизы,  золотистый  самовар  с  хохломскими  узорами  на
боках.  Какие-то  цветочки  в  горшочках  и  подвесных  кашпо.  Мирный  уют,
чувствуется, что Фомина Светлана Алексеевна - именно такие Ф.И.О.  значились
на  двери  -  любит  природу,  порядок  и  чистоту.  Наверняка  у   нее   на
хлебобулочном производстве все ходят в чистеньком,  принимают  душ,  стригут
ногти и не имеют грибковых заболеваний. И уж конечно, ни крыс, ни  тараканов
тут днем с огнем не сыщешь. Никите  отчего-то  представлялось,  что  госпожа
Фомина должна быть пухленькой, румяненькой и сдобненькой, как булочка. Уж не
напутал ли Газпром с этим делом? Или,  может  быть,  всеми  делами  ворочает
вовсе не Булка, а некто стоящий за ее спиной? Муж, например, или любовник. А
сама она очень удивится, когда ей покажут паспорт Юрика, и скажет:  "Нет,  я
этого человека впервые вижу... Извините, у меня нет времени, видите, мы  без
выходных работаем". Или что-то в этом роде.
   Ждать им пришлось еще минут двадцать. Затем в сопровождении дяди в темных
очках появилась Света.
   - Прошу! - пригласила она.
   Дядя вошел вместе с ней и сел за  журнальный  столик  у  двери.  А  Света
уселась за директорский  стол  с  компьютером,  факсом,  кучей  телефонов  и
прочими, очень современными предметами оргтехники. За спиной  у  Светы  была
черная  офисная  стенка  с  толстыми   папками,   книжками   по   технологии
хлебобулочного производства.
   В кабинете тоже  был  аквариум  и  цветочки.  На  стенах  висели  цветные
картинки с караваями, булками, бубликами, баранками и калачами.
   Люся и Никита уселись за длинный  стол  для  заседаний,  приставленный  к
директорскому, как ножка буквы Т.
   - Итак, - приятно улыбнулась Света, - вы хотели мне что-то сообщить.
   - Вы видели паспорт, который мы передавали вашему сотруднику?  -  спросил
Никита. Он порядочно волновался. Судя по тону, Света могла запросто сказать,
что паспорт ее не интересует, но ее долг - задержать подозрительных граждан,
похожих на шантажистов, и передать их милиции. Следующая фраза Светы тоже на
оптимизм не настраивала:
   - Да. Я видела этот паспорт. Но могу сразу сказать, что я  его  нигде  не
теряла, и господин, который на нем изображен, не является  работником  нашей
фирмы. И вообще мне бы хотелось, чтоб вы представились. Для начала  скажите:
кто вас сюда направил?
   - Никто нас не направлял, мы сами... - пробубнила Люська.
   - Странно. Если бы я нашла чей-то паспорт, то понесла бы его  в  милицию.
Вы не ошиблись адресом? А?
   - Допустим, - немного  нетвердым  голосом  произнес  Никита,  -  что  нам
подсказали, кого может заинтересовать этот паспорт. Во всяком случае, раз вы
не приказали нас выставить, а  приняли  у  себя  в  кабинете,  то  это  тому
подтверждение.
   - Почему же? Может быть, мне просто интересно было узнать что  за  чудаки
приносят неизвестно чей паспорт на хлебозавод?
   - Вам прекрасно известно, чей это паспорт, - Никита сам удивился,  что  у
него прорезался такой твердый голос.
   - Вы не из угрозыска, случайно? - лукаво прищурилась Света. - Может быть,
вы новый оперативник, которого я еще не знаю, а?
   - Нет, - смутился Никита. - Я частное лицо.
   - Ага, значит, вы, наверно, молодой и плохо обученный шантажист?
   - Нет, я не шантажист. Я просто дурак стоеросовый! - прорычал  Никита.  -
Мне в эти два дня - жутко не везет во всем! И еще раз не повезло, выходит...
   - Погодите, погодите! - смягчившимся тоном произнесла Света.  -  Наверно,
вам не везло из-за того, что вы не хотели быть откровенным. Вот вы  даже  не
назвали себя хотя бы  по  имени,  я  уж  не  говорю  о  том,  чтоб  документ
предъявить, а хотите, чтоб я с вами откровенничала...
   - Меня зовут Никита, а мою спутницу - Люся.
   - Очень приятно. Вашу спутницу я припоминаю. По-моему, вы работали в АОЗТ
"Прибой" у господина Балясина? Выездной секретаршей, кажется?
   - Да... - немного робея, произнесла Люська.
   - И вы проживаете в Ново-Сосновке, на даче, которую он вам купил. Верно?
   - Ага...
   - Вы не волнуйтесь, Люсенька. Я  понимаю,  что  вы  только  что  пережили
большое горе. Что делать, жизнь теперь такая непредсказуемая... Между мной и
господином  Балясиным  существовали  очень  теплые,  дружеские   и   деловые
отношения.
   Поэтому я вам очень сочувствую и приношу глубокие соболезнования. Три дня
назад,  кстати  сказать,  мы  подписали  одно  очень  серьезное  соглашение,
которое, я не  боюсь  этого  слова,  могло  подтолкнуть  некоторые  силы  на
применение такого ужасного, последнего "довода".
   Люська горестно всхлипнула.
   Фомина налила Люське стакан боржоми. Пока разволновавшаяся Люська глотала
минералку, Света обратилась к Никите:
   - А вас, господин Никита, я вообще-то совсем не знаю. Только догадываюсь,
что вы из Москвы приехали. По говору. Но кто вы - для меня загадка.  Хотя  и
очень счастливая. Два раза меня спасли  от  покушений.  И  так  удачно,  что
просто диву даешься: дважды оказались именно в том месте и в то время, когда
на меня засады устраивали... Вы  уж  раскройте  карты,  пожалуйста,  кто  вы
такой:  ангел-хранитель,  что  ли?!  Или  профессиональный  антикиллер?  Или
все-таки оперативник, а?
   Никите понял: Булочка подозревает его в том, что все эти  покушения  были
организованы с одной целью - завоевать ее доверие и внедрить его,  допустим,
в ее заведение.
   - Я студент, - отчего-то покраснев, произнес Ветров. -  На  втором  курсе
учусь, пишу  курсовую  по  отечественной  истории.  Для  того  чтоб  собрать
материал по курсовой, мне надо было встретиться  с  пенсионером  Ермолаевым,
сыном здешнего председателя губревкома, погибшего в 1919 году...
   После этого Никита начал пересказывать все как было, даже то, чего Люське
с Фаридом рассказывать не стал: и про первую, и про  вторую  части  дневника
Евстратова, и про клад Федьки Бузуна... Говорил, словно бы сваливал  с  души
тяжкий груз. Хотя прекрасно понимал, что если эта самая Света-Булочка  -  на
самом деле совсем не  похожая  на  булочку  -  действительно  очень  крутая,
которой даже здешний Хрестный не указ, то шансов уйти отсюда  живым  у  него
остается все меньше.
   - Интересно, очень интересно... - задумчиво произнесла Света. - А бумажки
эти вы с собой принесли?
   - Да, - ответил он, выкладывая на стол рюкзачок. - Здесь у  меня  все,  и
бумаги, и вещественные доказательства против меня самого...
   - Настоящая явка с повинной... - хмыкнула Света, когда на столе появились
четыре пистолета. - Вот что, Никита. Оставьте на столе бумаги, а  остальное,
пожалуйста, спрячьте обратно. Сами, своими руками.  И  отдайте  его,  будьте
добры, Дмитрию Петровичу - это мой заместитель по режиму.
   Дядька в черных очках подошел  к  Никите  и  почтительно  принял  у  него
рюкзачок.
   - Теперь вот что,  -  сказала  Света  очень  серьезно  и  без  улыбки.  -
Возвращаться на дачу в Ново-Сосновку вам нельзя. Могу сообщить, что  сегодня
утром моя служба безопасности задержала две группы,  которым  очень  крупная
фигура заказала ваше похищение или даже убийство. Так что они туда  могут  и
еще разок наведаться. Эта "Волга", которую вы разбили  сегодня  у  магазина,
тоже достаточно приметная,  а  я  не  хочу  никаких  неприятностей.  Поэтому
некоторое время вам придется провести у меня. Потом  мы  подумаем,  чем  вам
можно помочь.
   Конечно, особого комфорта тут нет,  и  вам,  наверно,  покажется  немного
скучновато взаперти, но зато вы будете в полной безопасности.
   - Надо надеяться... - пробормотал Никита.
   - Не волнуйтесь,  все  будет  в  порядке,  -  сказала  Света.  -  Дмитрий
Петрович, проводите, пожалуйста, Люсю, а мне нужно еще  кое-что  уточнить  с
Никитой...

ПРИВЕТ С ТОГО СВЕТА!

   - Идемте, Люсенька, - произнес Дмитрий Петрович как можно нежнее  и  взял
даму за локоток. Когда они вышли из кабинета, Светлана вышла из-за  стола  и
подсела к Никите.
   - Вы сказали, что просмотрели не все документы так?
   - Да. Я дочитал только дневник Евстратова, да еще видел черновик какой-то
записки.
   - Не возражаете, если мы посмотрим дальше вместе?
   - Наверно, я не принес бы вам все  это,  если  б  возражал.  У  меня  был
последний шанс - идти к вам.
   Света посмотрела на него, чуть прищурившись.
   - А почему вы так подумали? Вам это кто-то подсказал?
   - Мне это подсказал человек, который считает, будто мне жизнью обязан.
   Газпром. Знаете такого?
   - А-а! Вот оно что., - улыбнулась  Света,  -  такой  толстенький  веселый
татарин. Балясин, когда мы встречались по поводу Бузиновского леса, привозил
его в качестве охранника.  Его  друга  и  земляка  Мустафу  убили  вместе  с
Балясиным...
   - Он об этом не говорил...
   - Зато я об этом знаю. А вот насчет того, что Фарид вам жизнью обязан, не
слышала.
   - Ну, это он так считает.  Просто  я  однажды  помог  ему  спуститься  по
лестнице и сесть в машину... - поскромничал Никита. -  Правда,  это  было  в
Грозном.
   - Вы там были? Ни за что бы не подумала...
   - Ну, не все же оттуда приходят как Рэмбо, - смутился Никита. - Тем более
что кормили так себе.
   - Хорошо, не буду вам надоедать. Давайте посмотрим, что это за  бумаги...
- Света еще теснее придвинулась к Никите, ее туго обтянутое  брючками  бедро
мягко прижалось к нему, а ароматные гладкие волосы прикоснулись  к  уху.  Да
еще и плечико дотронулось. Чуть-чуть. Вроде бы ничего особенного, но  Никите
стало как-то очень тревожно и неловко.
   - Так, - сказал  Никита  преувеличенно  громко,  разворачивая  первую  из
нескольких еще не  просмотренных  бумажек,  вложенных  между  линованными  и
разграфленными листами, вырванными из старой конторской  книги,  на  которых
Евстратов дописывал свой дневник.
   На  бумажке  тем  же  корявым  почерком,  совсем  непохожим   на   почерк
Евстратова, которым было накорябано незаконченное  "Препровождение",  кто-то
вывел раз десять одно и то же:  "Демин  Егор,  Демин  Егор,  Демин  Егор..."
Писали вставочкой, фиолетовыми чернилами.
   - Проба пера, - прокомментировала Света с усмешкой. -  Не  больно  ценный
документ!
   - Демин Егор - отец Степаниды Егоровны, которая живет  рядом  с  Василием
Ермолаевым в соседнем доме, - заметил Никита, -  а  он,  между  прочим,  был
вестовым у Ермолаева. Правда, когда Евстратов убегал от  большевиков,  этого
Демина подстрелили...
   - Погодите, Никита, - остановила его Света, - вы так  говорите,  будто  я
читала дневник и все-все знаю. А я пока еще полный профан. Может,  подробнее
попозже расскажете? Давайте лучше дальше поглядим.
   Самыми интересными оказались  несколько  листов,  вырванных  из  школьной
тетради в  клеточку  и  представлявших  собой  письмо,  написанное  знакомым
корявым, правда, чуть облагородившимся почерком и уже шариковой авторучкой:
   "Привет с того света,  родимые  мои,  дочка  Стешка,  внуки  и  правнуки,
которых не знаю! Вася Ермолаев, к тебе тоже с приветом дядя Егор!
   Насчет того света шутки, конечно. Пишу на этом, покуда живой. А в Бога я,
как сознательный красноармеец, с 1917 года не верил, и вам не советую.
   Не знаю, когда вы  эту  мою  схоронку  найдете,  может,  уже  при  полном
коммунизме, а может, и нет. Одно знаю: найдете тогда,  когда  меня  на  этом
свете не будет, потому как пр