ная истома.
   - Я  хочу тебя, Владик, - прошептала Инна. - Хочу, чтобы ты любил
меня.
   - Здесь? - спросил я, не переставая целовать ее. - Сейчас?
   - Да, здесь и сейчас. Я не хочу думать о Сандре, не хочу говорить
о ней. Это потом... позже. А сейчас я хочу заняться с тобой любовью.
Пожалуйста, Владик.
   Я не  мог отказать ей. Да и не хотел отказывать. Я бережно уложил
жену на  траву, расстегнул  блузку и стал целовать ее грудь и живот.
Инна стонала  и вскрикивала от наслаждения, трепала мои волосы и раз
за  разом  шептала  мое  имя.  Против  обыкновения,  она  вела  себя
агрессивно, бурно  реагировала на  мои малейшие  прикосновения, то и
дело пыталась направлять мои ласки, чем еще больше распаляла меня.
   Я забыл  обо всем  на свете,  мысли о коварных проделках Сандры и
нашем отчаянном  положении уже  не волновали меня. Я думал только об
Инне, думал  о том,  как доставить  ей  побольше  удовольствия,  как
излить на  нее всю мою нежность, всю мою страсть. Она была не просто
самым  дорогим   для  меня   человеком  на   свете,  она  была  моей
неот®емлемой частичкой,  продолжением моего  существа, и я просто не
мыслил себя без нее - моей принцессы, моей шатенки с карими глазами.
Сколько себя  помню, я  всегда представлял  свою суженную  именно  с
таким  цветом   глаз  и   волос,  меня   нисколько  не   вдохновляли
голубоглазые блондинки,  хотя подавляющее большинство мужчин считает
оных эталоном женской красоты. И когда я впервые увидел Инну, то мне
хватило одной  секунды, чтобы  понять: именно  ее я  ждал  всю  свою
жизнь...
   - Ну  все, хватит!  - раздался  рядом  звонкий  девичий  голос  с
явственными нотками гнева. - Прекратите немедленно!
   Мы с Инной вздрогнули от неожиданности и торопливо отпрянули друг
от друга.  Я посмотрел  в ту  сторону, откуда  послышался  окрик,  и
увидел шагах  в пяти Сандру, которая стояла подбоченившись и сердито
смотрела на  нас. В предрассветных сумерках, разбавленных призрачным
светом луны,  ее бледное  лицо казалось вытесанным из мрамора, глаза
метали  молнии,   длинные  белокурые  волосы  были  растрепаны  и  в
беспорядке ниспадали  на плечи  и грудь.  На ней  был длинный халат,
небрежно схваченный  вокруг талии  тонким пояском;  ниже колен  полы
халата расходились,  открывая взору  босые ноги  девушки. Благо,  на
этой  Грани   преобладала  папоротниковая  растительность,  трава  в
окрестностях лагеря  была в  основном мягкой, без шипов и колючек, о
которые Сандра могла бы поранить свои нежные ступни.
   Инна быстро натянула на колени юбку и запахнула блузку, прикрывая
свою  наготу.  Если  я  был  просто  раздражен  столь  бесцеремонным
вмешательством в  нашу личную  жизнь, то она была в ужасе и смотрела
на Сандру, как затравленный зверек. Я был так поражен этим взглядом,
что не  сразу заметил, как из-за ближайших зарослей кустарника вышел
Штепан.  Он   не  приближался   к  нам,   но  его   решительный  вид
свидетельствовал о  том, что  в любую  секунду  он  готов  броситься
разнимать девушек,  если они  вдруг сцепятся. А вызывающее поведение
Сандры и  более  чем  странная  реакция  Инны  не  исключали  такого
развития событий.
   Я поднялся  с травы,  встал так,  чтобы заслонить  собой Инну,  и
самым миролюбивым тоном произнес:
   - В чем дело, Сандра? Что случилось?
   Девушка со  светлыми вьющимися  волосами изумленно  уставилась на
меня:
   - Что с тобой, Владик? Какая, к черту, Сандра?
   - Инна...  - беззвучно  прошептал я,  и в  тот же  миг моя голова
словно  раскололась  на  части,  а  перед  глазами  сверкнула  яркая
вспышка.
   Я еще  помню, как  падал на  траву, но  воспоминаний о  том,  как
прошло мое приземление, у меня не осталось.



        Глава 27

Когда  я  очнулся,  моя  голова  покоилась  на  коленях  жены.  Моей
настоящей жены  - блондинки с голубыми глазами. Теперь все встало на
свои места: Инна снова была Инной, а Сандра - Сандрой. Наваждение, в
плену  которого   я  недавно   проснулся,   не   выдержало   прямого
столкновения с  реальностью и в одночасье развеялось. А вместе с ним
рухнула и  стена беспамятства,  за которой были надежно спрятаны мои
воспоминания о  других подобных  эпизодах  -  всего  я  насчитал  их
тринадцать, исключая сегодняшний, неудавшийся.
   Тринадцать раз  Сандра будила  меня среди ночи, мы вместе уходили
из лагеря  и где-нибудь  в укромном  местечке занимались  любовью. И
каждый раз я свято верил, что делаю это с Инной, у меня не возникало
и тени  сомнения в подлинности своих чувств, все проходило без сучка
и задоринки,  как по заранее написанному сценарию. Только при первой
близости, когда  с Сандрой  случилось то,  что случается  со  всякой
девушкой, когда  у нее  это впервые, возникла небольшая проблема. Но
Сандра успешно  разрешила ее  - из  моей памяти  был из®ят  еще один
эпизод, коротенький,  длительностью всего  несколько минут. Теперь и
он встал на свое место.
   Мне не  были  неприятны  эти  воспоминания,  я  не  испытывал  ни
отвращения, ни даже легкой брезгливости. Зато я сгорал от стыда; мне
было горько  и обидно  до слез. Стараясь быть честным перед собой, я
вынужден был признать, что с Сандрой мне было так же хорошо, как и с
Инной. Я  получал от  близости с  ней такое  же наслаждение,  я всей
душой любил  ее, пока  думал, что она - Инна. Я любил не Инну в ней;
увы, нет,  я любил  именно Сандру  - ее  большие карие глаза, густые
каштановые волосы, потрясающе красивое лицо и восхитительное тело, я
любил ее походку, ее голос и манеру говорить, я любил в ней даже то,
чем  она   разительно  отличалась   от  Инны  -  взять  хотя  бы  ее
агрессивность в  сексе. И сейчас, вспоминая минуты нашей близости, я
перед самим  собой, как  на духу,  признавал, что  продолжаю  любить
Сандру в своих воспоминаниях, любить любовью мужчины к женщине.
   Вот что было самое скверное во всей этой скверной истории...

   Инна не  сразу заметила, что я очнулся. В этот момент она как раз
смотрела в другую сторону, на невидимого мне Штепана, и говорила:
   - Зря  вы пошли  за мной,  барон. Вам  лучше вернуться  в лагерь.
Боюсь, что  увиденное - лишь цветочки по сравнению с тем, что мы еще
услышим.
   - Вы  уж не обессудьте, мадам, - последовал ответ Штепана, - но я
предпочитаю правду,  какой бы  ужасной она  ни была. Я должен знать,
что происходит  в нашем  отряде. Вы  облекли меня  высоким доверием,
назначив начальником  вашей  свиты,  и  я  не  могу...  Кстати,  мне
кажется, что Владислав уже приходит в себя.
   Инна быстро  наклонила голову,  и наши  взгляды  встретились.  Ее
ласковые голубые  глаза смотрели на меня с тревогой и беспокойством.
В ответ я слабо улыбнулся.
   - Как ты, Владик?
   - Нормально.  Правда, немного  побаливает голова.  А  так  все  в
порядке.
   - Тогда полежи еще.
   - Я  бы с радостью, но... - Я поднялся и сел возле Инны. Голова у
меня не  столько болела,  сколько кружилась  от слабости.  В поисках
надежной опоры я обнял жену и огляделся. - Здравствуйте, Штепан.
   - Здравствуйте,  Владислав, -  ответил барон,  серьезно глядя  на
меня.
   Он сидел  вполоборота  к  нам,  по-турецки  скрестив  ноги.  Чуть
поодаль, ничком  в траве,  лежала Сандра;  плечи ее  вздрагивали  от
неслышных рыданий. Проследив за моим взглядом, Инна об®яснила:
   - Вот так лежит и все время плачет. Слова из нее не вытянешь. Так
что же  случилось, Владик?  Почему ты  назвал меня  Сандрой? Ты что-
нибудь помнишь?
   - Я помню все. И даже больше, чем все. А ты разве не слышала, как
мы разговаривали?
   - Нет.  Я к  вашему разговору  не поспела. Когда я подошла, вы от
слов уже  перешли к  делу. -  А мысленно добавила: ,,В принципе, мне
следовало немного  подождать, а не вмешиваться сразу, но я просто не
могла выдержать.  Для меня  это  было  чересчур!..''  -  Ну,  давай,
рассказывай.
   Я быстро  взглянул на  Штепана. Он угрюмо смотрел на Сандру, явно
не собираясь  уходить. Смирившись  с его  присутствием, я неуверенно
начал:
   - Видишь ли, Инночка, на самом деле все гораздо сложнее, чем...
   -  Владик,  -  укоризненно  перебила  меня  жена,  -  говори  по-
галлийски. Это  невежливо по  отношению к  барону. Раз  он здесь, то
должен все понимать. Да и Сандре не вредно будет послушать.
   - А  Сандра и  так все поймет, - заметил я, тем не менее переходя
на галлийский.  - Она,  между прочим,  в совершенстве  копирует твой
очаровательный акцент.
   - О чем ты?
   Я вкратце  поведал ей  о своем  пробуждении. Поскольку  при нашем
разговоре  присутствовал   Штепан,  я   умолчал  о  некоторых  особо
пикантных моментах  этой истории.  Инна  слушала  меня,  все  больше
мрачнея.
   - Значит,  Сандра внушала тебе, что она - это я, а я - это она? Я
правильно поняла?
   - Совершенно  верно, -  кивнул я. - И, надо отдать ей должное, он
делала это  мастерски. Я ни разу не заподозрил ничего неладного и до
самого последнего  момента пребывал  в полной уверенности, что она -
это ты.
   - Так ты помнишь и другие ночи?
   - Увы, да. Хотя не уверен, что помню все.
   - И сколько ты помнишь?
   - Если считать и сегодняшнюю, то четырнадцать.
   Инна устремила  на Сандру  уничтожающий взгляд.  Сандра, впрочем,
этого не  видела. Она  по-прежнему лежала ничком на траве, но уже не
плакала. Судя по ее напряженной позе, она внимательно прислушивалась
к нашему разговору.
   - И каждый раз, - продолжала допрашивать меня жена, - происходило
одно и то же?
   - В  самом главном, да, - ответил я, чувствуя себя крайне неловко
в присутствии  Штепана. -  Она будила  меня, мы  вместе  уходили  из
лагеря и... так далее.
   - Так далее, - задумчиво повторила Инна. - Так далее... А как она
об®ясняла тебе мое соседство? Разве не проще было переложить меня на
ее место?
   - Обычно  она так и делала. В двенадцати случаях из четырнадцати.
Перекладывала тебя  на свой  матрац, сама  ложилась рядом  со  мной,
будила меня  и начинала... - Я умолк и вновь покосился на Штепана. -
В общем,  и так  ясно, что начинала. И тогда я сам предлагал ей уйти
из лагеря,  чтобы никто  не увидел  и не услышал нас. А то, что было
сегодня, это  лишь второй  раз. Первая  попытка состоялась пять дней
назад, тогда ты тоже дежурила в первую смену.
   - И она удалась?
   Я покраснел до корней волос при воспоминании о той ночи.
   - Да, вполне...
   - И  это еще  мягко сказано,  - произнесла  Сандра, поднимаясь  с
травы. Она  села, повернув  по себя  ноги, и  вытерла  подолом  юбки
заплаканное лицо.  - Это   о ч е н ь   мягко сказано.  Он был  таким
ненасытным, так  страстно доказывал  свою любовь,  что под конец мне
пришлось запросить  пощады. И  я уже  предвкушала вторую такую ночь,
весь день  я только о ней и думала, но тут... тут появилась ты! - По
всему было видно, что Сандра вот-вот готова опять разрыдаться. - Как
тебе удалось проснуться? Неужели я плохо усыпила тебя?
   - Нет,  ты наслала  крепкий сон,  - ответила Инна, глядя на нее с
каким-то странным  выражением; я  так и  не смог  решить, чего в нем
было больше,  злости или  жалости. -  Но когда  в твоей  голове воет
сирена, не  очень-то и поспишь. Как только Владислав пересек границу
внутреннего купола, сработала сигнализация. И все равно я еще добрых
пять минут  боролась со  сном, пока  не одолела твои чары. У меня до
сих пор в ушах звенит.
   Сандра понурилась. Из ее груди вырвался всхлип.
   - Так  вот оно  что... -  тихо проговорила  она. -  Мне с  самого
начала  показалось,  что  Владислав  ведет  себя  странно.  Эти  его
туманные намеки,  его реакция на твое соседство в постели... Значит,
вы еще раньше раскусили меня?
   - Да. И решили разобраться в твоих проделках.
   - А  вы, барон?  - Сандра повернулась к Штепану. - Вы помогали им
выслеживать меня?
   Штепан молчал, до боли закусив нижнюю губу.
   - Он  не помогал  нам, -  вместо него  ответила Инна. - Но знал о
твоих с  Владиславом  ночных  приключениях.  Когда  я  проснулась  и
бросилась искать  вас, барон последовал за мной, боясь, как бы мы не
передрались. -  Она горестно  вздохнула. - Как ты могла, Сандра? Как
же ты могла?..
   Девушка вздернула подбородок и дерзко взглянула на Инну.
   - А вот так и могла! Я люблю Владислава. Я  о ч е н ь  его люблю.
Я полюбила его с первого взгляда.
   - Я  знаю, - мягко сказала Инна, продолжая смотреть на Сандру все
с той  же смесью  жалости и  злости, только  последней стало немного
меньше. -  Давно знаю, это было трудно не заметить... Но ведь я тоже
люблю его!  - вдруг  вспылила она.  - Я  тоже полюбила его с первого
взгляда. И теперь он мой муж. Я его жена, а ты... ты - никто!
   Штепан посмотрел  на меня.  В его  взгляде  я  прочел,  наряду  с
чувством неловкости,  немой упрек.  Барон словно  укорял меня в том,
что я,  при всей  своей неказистости,  ухитрился влюбить в себя двух
таких прекрасных девушек.
   - Да,  ты его жена, - грустно подтвердила Сандра. - Но почему ты,
а не  я? Только  потому, что  ты успела  первой! Но это не дает тебе
права считать его целиком своим.
   - Это право дает мне его любовь. Он любит меня, а не тебя.
   - Ну,  уж нет! Меня он тоже любит. Если не веришь, спроси у него.
Только не  слушай, что  он скажет,  а посмотри ему в глаза. И там ты
увидишь ответ.
   Инна бросила  беспокойный  взгляд  в  мою  сторону,  затем  снова
уставилась на Сандру.
   -  Глупости!  Если  Владислав  любит  тебя,  то  с  какой  стати,
спрашивается, понадобилось внушать ему, что ты - это я?
   - Только  для того,  чтобы освободить  его от  гнета условностей,
мешавших ему  признать, что  он любит меня. Я не внушала ему любовь,
это чувство  нельзя создать  искусственно, так  же как  избавить  от
него. Я лишь ненадолго убеждала Владислава в том, что я - вот такая,
которую ты  видишь, со  всем, что у меня есть, - я его жена, и зовут
меня Инной.  Я не  копировала ни  твою внешность,  ни твои манеры, я
только выучила  ваш язык,  потому что  подменять в  его памяти мое -
вернее, твое - происхождение было слишком хлопотным делом...
   - И  еще, -  не сдержавшись,  вставил я, - внушила мне, что я всю
свою жизнь мечтал встретиться с кареглазой шатенкой.
   Сандра перевела взгляд на меня.
   - Ошибаешься,  Владик, -  она именно так, ласкательно, произнесла
мое имя,  отчего я  почувствовал щемленье  в груди. - О твоем давнем
пунктике насчет  голубоглазой блондинки я узнала значительно позже -
по-моему, уже после исчезновения Сиддха. Как-то раз Инна между делом
упомянула об этом, но я решила ничего не менять, а оставить все, как
было. И  если ты  говоришь, что,  считая меня  Инной,  считал  своей
мечтой кареглазую  шатенку, то  это служит  еще одним подтверждением
моей правоты.  - Сандра  вновь повернулась  к Инне.  - Владислав сам
себе это  внушал. Подсознательно он хотел думать, что всю свою жизнь
мечтал обо  мне -  такой, какая я есть. Он делал меня своим идеалом,
ты понимаешь!  Он не  просто думал, что любит меня, он действительно
любил. И  сейчас любит  - но  не признается в этом даже самому себе.
Если бы  он не  любил  меня,  то  не  стал  бы  заниматься  со  мной
любовью... Но  если бы и стал - ведь, в конце концов, он считал меня
своей женой, - то делал бы это лишь из чувства долга, но никак не по
велению сердца. А я могу уверить тебя, что он каждый раз  о ч е н ь
убедительно доказывал мне свою любовь. И особенно убедительно - пять
ночей  назад,   когда  проснулся   рядом  с  тобой...  Кстати,  одна
любопытная деталь.  В ту  ночь Владислав  спал, положив руку тебе...
короче, сама  угадай куда.  Я этого не заметила, но ничего страшного
не случилось.  Наоборот, получилось  забавно -  он сразу  побежал  к
ручью мыть руки. А сегодня я уже специально это подстроила. И что ты
думаешь - повторилась та же история!
   - Так  он же считал меня Сандрой, - парировала этот выпад Инна. -
То есть тобой. И фактически мыл руки после тебя, а не после меня.
   Я не  знал, где  мне  деться  от  стыда.  Добро  бы  еще  девочки
обсуждали  это   наедине  или,   на  худой   конец,  только  в  моем
присутствии.  Но   они  перерывали  наше  общее  грязное  белье  при
Штепане!..
   Сандра опять понурилась.
   - В  том-то и  дело, -  сказала она. - Это была реакция той части
его личности,  которую мы  называем Высшим  Я, а  ваши психологи  на
Основе -  суперэго или сверхсознанием. Владислав любит нас обоих, но
его моногамное  воспитание позволяет ему любить только одну из нас -
свою жену.  В реальной жизни это ты; но стоит  м н е  превратиться в
Инну,  как  он  спешит  мыть  руки  после  каждого  прикосновения  к
т е б е . -  Сандра вздохнула.  - Этой дурацкой ситуации не возникло
бы, будь  Владислав воспитан  в традициях  полигамии. Он  бы не стал
обманывать себя,  он бы признал, что любит нас обоих, и взял бы меня
своей второй  женой. Однажды  Сиддх, то  ли в  шутку, то ли всерьез,
предложил, чтобы мы, все трое, обратились в мусульманство и... - Она
осеклась и  растерянно забегала  глазами.  Даже  в  царивших  вокруг
сумерках было заметно, что она до смерти испугана.
   Инна резко подалась вперед, словно ищейка, почуявшая след.
   - Ну-ка,  ну-ка! -  произнесла она, пристально глядя на Сандру. -
Так что же Сиддх?
   - Он сказал...
   - Я  уже слышала,  что он  сказал. Не  юли,  Сандра,  не  пытайся
одурачить нас.  Если бы дело было только в этом, ты бы не умолкала и
не пугалась.  Все видели,  что ты  влюблена в  Владислава, это  было
секретом только  для него  самого. И  Сиддх, я  уверена, как человек
наблюдательный,  тоже   все  видел.   Но...  -   Тут  Инна   сделала
внушительную паузу.  - Он  узнал о  твоих проделках,  не так  ли? Он
требовал,  чтобы   ты  во   всем  нам  созналась.  Он  угрожал  тебе
разоблачением. И тогда ты убила его! Да?
   В бессильном  жесте отчаяния  Сандра спрятала лицо в ладонях. Это
было настолько очевидным признанием вины, что я едва не вскрикнул от
пронзившей меня боли. Как же так?..
   - Бог ты мой! - прошептал потрясенный Штепан.
   "Да уж,  - отрешенно  подумал я. - Неудачно ты влюбился, друг мой
любезный. Очень неудачно..."
   Сандра молчала  довольно долго,  потом, наконец,  отняла от  лица
руки и тихо заговорила:
   - Я  не убивала  Сиддха, он  жив... должен  быть  жив.  Ты  верно
догадалась: он  узнал обо  всем и потребовал, чтобы я пришла к вам с
повинной. В ту ночь мы повздорили, и я... парализовала его.
   - А что было дальше?
   - Я не знала, что делать, как заставить его молчать, и поэтому не
придумала ничего  лучшего, как заточить его на одной соседней Грани.
Я заблокировала  все его  магические способности,  чтобы он  не смог
помешать мне...  Это не  навсегда, блокировка  продержится не больше
двух месяцев.
   - Ну  и ну!  - произнесла  Инна, качая  головой. - И на что же ты
надеялась? Чего ты рассчитывала добиться этой отсрочкой?
   Сандра шмыгнула носом.
   - Сама  не знаю,  чего. Я  просто не  хотела терять Владислава...
терять то малое, что у меня было.
   - А что же с Сиддхом? С ним все в порядке?
   - Должно быть в порядке. На том острове, где я поселила его, есть
питьевая вода,  растет много  с®едобных плодов,  там нет  ни крупных
хищников, ни  ядовитых змей  или насекомых. Кроме того, я установила
просторный силовой  купол. Сиддх  опытный путешественник.  Он должен
продержаться и без своих магических способностей.
   - И ты сможешь его найти?
   - Да,  конечно. Он находится недалеко, совсем рядом. Но я ни разу
не навещала  его... боялась, что мои отлучки из лагеря покажутся вам
подозрительными. Но я уверена, что он жив и в добром здравии.
   - Если  только...  -  Инна  умолкла  и  задумалась.  Меня  вообще
поражало,  что   при  данных   обстоятельствах  она   еще  сохраняла
способность думать.  Я же просто сидел, пялясь на Сандру, и никак не
мог собраться с мыслями.
   Наконец Инна поднялась и плотнее запахнула халат.
   - Извините, я ненадолго отлучусь, - сказала она. - Вы не против.
   Естественно, мы  не возражали.  Инна  одолжила  у  Сандры  ее  (а
точнее, свои)  босоножки, обула и