ысказанным нами. Ибо философы считают интеллигенции не поддающимися воздействию и полагают, что они движут небесные тела согласно необходимости. Поэтому этот довод представляется несостоятельным.
Тем же доводом доказывается, что молитвы аквилейцев не были причиной явления св. Целестина, разве что мольбы побудили к этому чудесному явлению ангелов или св. Целестина, что явно предпочитает религия.
Далее, несостоятельность этого объяснения явствует из следующего. Допустим: подобный случай произошел бы в Болонье, где молитвы болонцев были бы обращены к патрону их города св. Петронию. Но св. Целестин, который был папой, должен был явиться в ином облачении, чем св. Петроний, который был епископом, и, возможно, один был велик ростом, а другой - мал, и так далее. Отчего же тогда, при одинаковом расположении небесных тел, при таком же или подобном состоянии воздуха, возникло бы такое различие? И почему бы Целестин не мог явиться в Болонье, а Петроний - в Аквиле? Разумеется, этому не может быть дано объяснение более вероятное, нежели то, которое дано религией, а именно что это совершили добрые ангелы или сами святые, а вовсе не то, что вымышлено относительно небесных тел.
Пятое возражение: сказано, что гении-это не что иное, как генитуры, так что если у человека хорошая генитура, то хороший у него и гений, а если плохая - то плохой. Но это не только ложно, но и противно Аристотелю, ибо тогда исчезает свобода воли. Поскольку тогда
плохой конец Брута следует из его дурной генитуры, а хороший конец Августа - из его хорошей генитуры, и тогда нельзя ни порицать Брута, ни восхвалять Августа, и тогда окажется ненужным показательный род речей у риторов, что очевидная чепуха.
Далее, не следует считать, что от всеблагих интеллигенции и всеблагих небесных тел могут произойти злодейства, поскольку от блага происходит лишь благо. И Аверроэс в Х книге "Метафизики", в комментарии 19, прямо осуждает астрологов, утверждающих подобные вещи. И это значило бы вводить двух богов, один из которых был бы причиной блага, а другой - причиной зла, а это есть заблуждение Фавста, опровергнутое блаженным Августином в специальной книге и осужденное Комментатором в XI книге "Метафизики", в 51-м комментарии (211).
Шестое возражение: было принято, будто колдовское деяние побуждает волю, что не только ложно, но очевидно противоречит самому Аристотелю, который говорит в I книге "Политики", что дух-господин, и нопобедимейший (212). И Боэций во II книге "Об утешении": "Кто прикажет неодолимому духу?" (213) Ведь тогда грехи и добродетели окажутся не в нашей власти, если чародейство способно принудить нас к запретной любви, что, несомненно, является грехом.
Седьмое возражение: по-видимому, были упомянуты не все виды чародейства; Ведь Марон рассказывает, что когда соратники Диомеда возвращались из Трои, они обратились в птиц, которые много времени спустя летали вокруг храма Диомеда. И еще он рассказывает, что знаменитейшая волшебница Цирцея превратила в скотов спутников Одиссея. И что аркадцы, пересекши некое болото, обращались в волков. А это, по-видимому, не может быть сведено ни к какой естественной причине. Поэтому, помимо интеллигенции и небесных тел, необходимо признать некое непосредственно воздействующее начало и признать существование ангелов и демонов.
Восьмое возражение: было сказано, что во времена ложных богов 'пророчества осуществлялись не демонами, а естественным образом небесными телами. И это не представляется истинным, поскольку то, что происходит естественно, было бы истинно или всегда, или в большинстве случаев. А между тем после пришествия Спасителя эти оракулы прекратили действовать и как бы обратились в ничто. Но если бы это происходило от воздействия неба, то они существовали бы и тогда и теперь: ведь и ныне существуют те же небесные тела, что существовали тогда.
Так что явления этого рода, очевидно, не имеют иной правдоподобной причины, кроме той, что все происходит силою демонов, и после пришествия Спасителя они прекратились потому, что диавол был изгнан, согласно Иоанну 12: "Ныне князь мира сего изгнан будет вон"; и Августин в 4-й главе XXII книги "О граде Божием" на основании изречения Иоанна в "Откровении" показывает, что демон был скован после прихода Спасителя (214). Отчего приведенное выше объяснение совершенно несостоятельно.
Девятое, и последнее, возражение: возможно, кто-нибудь станет клеветать на меня, что я, занимаясь философией, рассказываю побасенки, так как постоянно привожу свидетельства Плутарха, Ливия, Светония и многих других, и даже, что представляется в высшей мере греховным, ссылаюсь на поэтов, далеких от добродетели и подлежащих величайшему проклятию.


Глава XII, 
в которой даны ответы на выдвинутые возражения
Я прекрасно понимаю, что, касаясь таких сложных доказательств и таких таинственных явлений природы, я менее всего сумею угодить людям, не сведущим в философии; более того, и Платон тому свидетель (в цитированном мною письме к Дионисию), ничто так не выставляет философию на посмешище, как попытка убедить в столь божественных вещах людей диких и невежественных. Поскольку из-за непривычки выслушивать [чужое мнение] и из-за тупости ума все это очень трудно понять, вину за это возлагают на философию и философов. Из-за чего их преследуют бранью и насмешками и, хуже того, обрекают на изгнание, предают мучениям и даже смертной казни. В то же время я достаточно считаюсь с мнением обо мне людей, прилежащих философии.
Ибо таковы и столь велики, по моему суждению, эти трудности, что способны изнурить всякого, кто хоть немного занимался философией. Поэтому если я не сумею дать удовлетворительный ответ по существу дела, то по крайней мере подвигну потомков к более полному решению. И прошу их, да не припишут эти мои писания моей самоуверенности, но единственно любви к философским занятиям.
Итак, попытаемся ответить на каждое из выдвинутых возражений.
Прежде всего на первое, когда говорят, что Бог и интеллигенции могут совершать подобные вещи, лишь желая и мысля. На это мы скажем, что это истинно. Но добавим, что Бог и интеллигенции мыслят все посредством своей сущности, а именно так, что Бог всегда мыслит сам себя, поскольку он сам есть мышление; прочее же он мыслит постольку, поскольку он есть причина всех вещей. Интеллигенции же, во-первых, мыслят сами себя и в самих себе мыслят высшие предметы, так как они суть результаты высших субстанций; низших же они мыслят в себе, потому что они суть причины низших вещей. Таково, как верно считает св. Фома, было мнение философов, и особенно перипатетиков.
Далее, следует сказать, что они обладают точнейшим и совершеннейшим знанием каждой вещи подлунного мира; отчего нет в мире ни одного вида, каков бы он ни был, относительно которого они бы не познавали того, что доступно их знанию. Ибо они суть создатели всех вещей подлунного мира.
Создатель же производит свое создание только посредством познания. Поэтому мудро заметил Аверроэс в XII книге "Метафизики" (215),-что познание нематериальных субстанций отличается от нашего познания, поскольку их познание является причиной вещей, наше же имеет причину в вещах, и под одним видом мыслит, так сказать, человека в его всеобщности, а не под одним видом - Сократа и под другим - Платона.
Но возникновение этого, а не того, происходит от местоположения небесных тел и различий во времени. Ибо все подлунные вещи непосредственно или иным образом находятся в месте и во времени. Из чего явствует, что доводы, приведенные против мнения других, никак не противоречат нашему мнению, ибо нематериальные субстанции посредством своих сущностей мыслят эти низшие вещи, будучи их причиной, чего нельзя было бы сказать в поддержку иного мнения. И их всеобщее восприятие определяется местом и временем действия отдельных вещей.
И для того чтобы Бог или интеллигенция произвели Сократа, нет нужды, чтобы они мыслили, в частности, Сократа в данный момент и в данное мгновение, как мы подробно сказали в нашей "Апологии" (216). Поэтому ради краткости я это опущу, чтобы не повторяться. Противоположное же положение выдвигается, как это очевидно, сторонниками иной точки зрения. Ибо оно требует мыслить собственными понятиями, и тогда демоны оказываются их причинами - но только согласно вышеизложенному объяснению.
На второе возражение следует сказать, что, хотя это утверждают многие из новейших авторов, мне кажется, что это никоим образом не может отвечать мысли Аристотеля. Ибо если Бог и нематериальные субстанции воздействуют на низшие тела непосредственно, то теряет силу и, более того, обращается в ничто вся VIII книга "Физики" (217). Ибо там требуется среднее звено, то есть чтобы от неподвижного двигателя не могло произойти ничто новое иначе, как посредством предшествующего движения. И это все тогда рушится, поскольку предшествующее движение, согласно их точке зрения, ничего не дает для нового движения. Ибо, как они говорят, Бог непосредственно движет волю, и не следует измышлять, будто сама воля должна предварительно прийти в некое состояние, чтобы воспринять движение от Бога, без вмешательства среднего действователя. Поскольку, как они считают, первое движение воли исходит от Бога, она изначально не должна быть движима ничем, кроме Бога.
Далее, если, когда Бог движет волю, она должна находиться в определенном состоянии, то есть движима сперва разумом, а разум движет волю только мысля, он не может познавать, не будучи движим представлением; представление же, будучи связанным с органами тела, подчиняется небу, следовательно, Бог движет волю только посредством небесных тел.
Поэтому следует сказать, что Аристотель и Аверроэс считали, что Бог и интеллигенции приводят в движение разум и волю в качестве Перводвигателя, но не без участия небесных тел; и в предшествующих местах не нужно было упоминать о небесных телах, поскольку эти и другие книги предполагают VIII книгу "Физики".
Что же касается приводимого довода - что разум и воля не подчиняются небесным телам,- то на это следует возразить, что, хотя первоначально и сами по себе они им в качестве разума и воли и не подчиняются, однако в качестве человеческого разума и человеческой воли - подчиняются, поскольку не могут действовать без тела, но лишь будучи с ним соединены,- а в спор о бессмертии души я здесь не вступаю.
На второй довод, будто тогда воля будет принуждаема и будет делать выбор по необходимости, мы отвечаем, отвергая выдвинутое положение. Ибо хотя воля не может перейти к действию без тела, она, однако же, выше телесных вещей в своем выборе. Ибо она отчасти материальна, так как не может действовать без тела, отчасти же нематериальна, отчего имеет возможность воздействовать на тело. Ибо она нуждается в теле как в объекте, а не как в субъекте, как мы об этом говорим в нашем "Трактате о бессмертии души" (218).
Здесь, однако, возникает тягчайшее затруднение относительно того, что именно определяет саму волю. Но об этом - в другом месте (219).
На третье же возражение, где спрашивают о том состоянии, в котором пророки, сивиллы и одержимые демонами совершают столь удивительные действия, скажем, во-первых, что такие люди в большинстве случаев обладают таким состоянием по своей генитуре, отчего они воспринимают воздействие небесных тел от рождения, но достаточно отдаленным образом и как бы в потенции; а когда они в действительности пророчествуют, то обладают, помимо этого отдаленного, также и близким состоянием, как это видно из примера сивиллы, упомянутой Вергилием в VI книге "Энеиды", ибо она не давала ответов, не исполнившись божеством и не впадая в безумие. Это происходило из ближайшего состояния, посредством которого она приспосабливалась к восприятию божественного вдохновения, поскольку акт действующего происходит в претерпевающем, приведенном в соответствующее состояние. И от этого и бывает, что эти пророки пророчествуют не всегда, так как не всегда они находятся в соответствующем состоянии, но иногда в большей, иногда в меньшей степени, согласно лучшему состоянию либо претерпевающего воздействие, либо воздействующих на него небесных тел.
Ведь различие состояний, равно как конъюнкций или оппозиций в такого рода явлениях, в значительной мере определяет разнообразие самих этих явлений.
Толпа же приписывает это божественному гневу либо божественному благоволению. Ведь они считают, что когда эти люди не в состоянии пророчествовать, то это значит, что на них разгневался демон, а когда они в изобилии пророчествуют - что демон радуется, пола-' гая, что духи подобны людям и то радуются, то печалятся.
Это же видно и в случае с Елисеем, который, будучи спрошен царем, не смог пророчествовать, пока не возложил руки на гусли, чтобы привести себя в надлежащее состояние. Ибо хотя Елисей по природе своей был пророком, он не мог начать пророчествовать, не придя в соответствующее состояние. Равным образом некоторые люди, будучи по природе способны к любовному акту, однако же, прежде чем приступить к нему, должны прикоснуться к груди, целоваться, чтобы разгорячить свой телесный дух и кровь и прийти в пригодное для этого состояние.
На вопрос же, благодаря какому состоянию материальной причины осуществляются пророчества такого рода, следует ответить, что существуют причины отдаленная и ближайшая, о которых мы уже говорили. Что же до причин формальной и действующей, то они заключаются в присущем небесным телам познании вещей и уподоблении. Отчего подобно тому, как люди в состоянии покоя и сна оповещаются интеллигенциями относительно прошлого, настоящего и будущего посредством небесных тел, так и эти пророки и подобные им люди извещаются ими же, и в одном случае это не более, чем в другом. Очевидно также, что это по большей части происходит во сне.
Известно ведь, что именно таким образом были сделаны многие открытия в медицине и в искусствах и было создано многое иное, полезное для человеческого рода. Так что вполне вероятно, что нечто подобное, то ли во сне, то ли наяву, происходит и с этими пророками, как говорит об этом Платон в "Ионе" (220); и эти пророки весьма подобны друг другу в своих состояниях, ибо почти все они меланхолики, хотя и отличаются друг от друга в той или иной мере. Ибо среди них есть такие, которые только говорят, а сами не знают, что именно говорят, и они подобны животным, вроде ворон, сорок и т. п. Другие, помимо того что они прорицают и имеют видения, могут сами истолковывать сны и, пророчества. Иные же умеют лишь истолковывать, но не обладают способностью прорицать и не имеют видений; таковы были, как считают, Иосиф и Даниил. Ибо дары богов рассеяны неравномерно, и нет ни одного человека, который бы обладал ими всеми. Сновидцы и прорицатели как бы сродни друг другу и обладают сходными причинами и лишь более или менее отличаются друг от друга. И удивительно, что многие люди согласны с этим применительно к сновидениям, но отрицают это относительно пророчеств, хотя причины здесь весьма сходны и подобны.
Вначале мы также сказали, что по большей части такие люди охвачены двояким предрасположением, а именно: одним-от генитуры, другим же-благоприобретенным со временем. Ведь многие становятся пророками уже выросши, тогда как прежде совершенно не были к этому способны. Таковы те два поэта, об одном из которых упоминает Платон в "Ионе", а о другом - Аристотель в 1-й проблеме 30-го подразделения, о чем мы говорили выше. Ведь вначале оба они были людьми весьма грубыми, так как обладали сложением сангвиническим, позднее же, став меланхоликами, превратились в знаменитых поэтов.
Случается, что люди начинают пророчествовать с самого рождения, подобно птицам и воронам, ничего не сознавая и не понимая,- так следует полагать относительно тех двух мальчиков, один из которых родился до гибели сигунтинцев, другой же - до разрушения отцовского царства, о чем упоминает Гали в книге гороскопов; о них у нас шла уже речь выше.
Этому можно найти почти неисчислимое множество объяснений, соответственно различиям в положении небесных тел и различным состояниям людей, испытывавших их воздействие. Если бы мы стали рассказывать все это по отдельности, то это было бы и бесполезно, и невозможно; но всякий тщательный исследователь сам рассмотрит то, что покажется ему относящимся к делу, и изложит по-своему.
На следующий вопрос: зависит ли от прорицателей, приходить в это состояние и пророчествовать?- надо ответить, что не непосредственно, ибо это дела богов и небесных тел. Однако я замечу, согласно суждению Викторина Ритора (221), что как природа помогает искусству, так и искусство - природе. Так что большая привычка и старание и прочее в том же роде весьма им содействуют; поэтому, соединив и то и другое, они, при прочих равных условиях, достигают совершенства. Что же до сказанного, что не вполне во власти прорицателей пророчествовать именно таким образом, то очевидно, что, действительно, во многих случаях они и хотят, но не могут пророчествовать, то ли из-за собственного неподходящего состояния, то ли из-за различий в положении небесных тел. Отчего и случается, что не всегда эти пророчества оказываются истинными, поскольку светила не всегда движутся одинаково, а толпа приписывает это божественному гневу, не ведая истинной причины. Но таков уж обычай толпы - приписывать демонам или ангелам то, причина чего ей неизвестна.
Что же до следующего возражения, а именно что если тождественно действующее начало, а именно - небесное тело, и тождествен претерпевающий воздействие, то есть прорицатель, то и пророчества или сновидения всегда должны быть тождественны,- то это неверно. Конечно, это невозможно разрешить на основании сказанного выше. Ибо Бог - причина не чего-либо одного, но всего. Поэтому он есть причина всех прорицаний, однако соответственно тому или иному расположению небес и состоянию того, кто их воздействие воспринимает, он дает одни пророчества, а соответственно иному - другие. Ведь небесные тела, как говорил Фигул Нигидий (222), никогда не пребывают в одном и том же положении. Так что различные местоположения небесных тел постоянно меняются, а состояние воспринимающего их воздействия, будучи подвижным, также находится в постоянном изменении. Различаются и вопросы, задаваемые оракулам: вопрос о войне отличается от вопроса о плодородии, и это можно сказать и об остальных условиях пророчества. Но кто же столь несведущ в философии, чтобы не знать, что в соответствии с разнообразием условий меняются и результаты?
Далее, по суждению св. Фомы, было сказано, что не прорицатели и иные люди совершают это, но совершают все демоны, хотя бы и казалось, что это делают люди, подобно тому как исцеляют многих больных мощи святых, хотя всего менее именно сами реликвии даруют выздоровление. Ибо в самих мощах нет ничего такого, что могло бы исцелять, а то бы исцеляли все останки, что очевидно ложно. Но это слуги Божий молитвами своих заступников, силою Бога творят эти чудеса. Поэтому и считается, что исцеляют мощи, тогда как сами по себе они не оказывают никакого воздействия. Так и в прорицаниях не люди говорят и совершают, но делают все это демоны благодаря идолопоклонничеству, совершаемому теми, кто обращается к ним с вопросами.
На это следует ответить, что применительно к мощам это объяснение исцелений неверно. Но происходит это соответственно двум другим объяснениям. Во-первых, исцеление происходит от воображения верующего. Ведь как уже было показано выше, врачам и философам известно, насколько исцеление зависит от веры и воображения. Поэтому, пусть бы это были даже и собачьи кости, но при великой силе воображения, на них направленной, от них последовало бы ничуть не меньшее исцеление. Более того, в разных странах почитаются останки людей, чьи души, согласно суждению Августина, находятся в аду.
Второе объяснение заключается в том, что хотя люди принадлежат к одному виду, но состояния их неодинаковы, более того, порой противоположны. Ведь некоторые животные или растения или иные предметы принадлежат к одному виду, но одно из них в одном случае убивает, а в другом - оживляет; подобным образом один человек смердит, а другой - благоухает. Поэтому вполне естественно, что и мощи обладают различными состояниями. Ведь ядовитое живо