доровенный негр, кажется, понял вопрос.
     - Помнишь слова: "Если, блин, Саймон чего скажет, ты, блин, сразу на фиг выполняй"?
     До чего красочно, подумала я, но вслух не сказала.
     - Мне можно встать? - спросил Эдуард.
     - Если можешь стоять - то не стесняйся.
     Эдуард встал. Если это было больно, он не показал виду. Лицо у него было пустое, глаза - как голубые льдинки. С таким лицом, я видала, он убивал.
     Улыбка Саймона слегка пригасла.
     - Про тебя известно, что ты злобный тип.
     - Ван Клиф никогда такого не говорил, - сказал Эдуард.
     Улыбка Саймона исчезла совсем.
     - Нет, не говорил. Он говорил, что ты опасен.
     - А что Ван Клиф сказал бы о тебе? - спросил Эдуард.
     - То же самое.
     - Сомневаюсь, - сказал Эдуард.
     Они переглянулись, и будто какое-то напряжение, испытание повисло между ними в воздухе. Первыми не выдержали нервы у мускулистого.
     - Куда запропастился Двойка с пищалкой?
     Саймон моргнул и ледяными карими глазами глянул на человека у меня за спиной:
     - Микки, заткнись.
     Микки? Вроде бы кличка не из того мешка, что все остальные. Впрочем, и "Саймон" тоже не слишком круто звучало, пока не объяснили.
     - Ее фотографию Ван Клиф не узнал.
     - Ему неоткуда было ее знать, - объяснил Эдуард.
     - Газеты называют ее истребительницей.
     - Это вампиры ее так называют.
     - А за что они ее так прозвали?
     - А как ты думаешь?
     Саймон посмотрел на меня:
     - Сколько вампиров у тебя на счету, сучка?
     Если представится случай, я собиралась провести с Саймоном урок хороших манер, но не сейчас.
     - Точно не знаю.
     - Примерно.
     Я задумалась:
     - Я перестала считать где-то около тридцати.
     Саймон расхохотался:
     - Тьфу! Тут у каждого счет куда больше.
     - Ты людей посчитала? - спросил Эдуард.
     Я покачала головой:
     - Он же спросил только про вампиров.
     - Добавь людей, - сказал он.
     Это было труднее.
     - То ли одиннадцать, то ли двенадцать.
     - Сорок три, - подсчитал Саймон. - Микки ты переплюнула, но не Забияку.
     Значит, очкарика на самом деле зовут Забияка.
     - Оборотней добавь, - сказал Эдуард. Он превратил это в конкурс. Я не была уверена, что хочу выглядеть именно такой опасной, но Эдуарду я доверяла.
     - Черт, Эдуард, этого я точно не помню... - Я начала прикидывать про себя. - Семь, - сказала я наконец.
     Даже слышать, как это говорится вслух, - от этого меня корчить начало. Будто конкурс рейтинга психов.
     - И меня ты все равно не переплюнула, сучка.
     Он начинал действовать мне на нервы.
     - Эти пятьдесят - только те, кого я лично убивала оружием.
     - Так что, - ухмыльнулся он, - ты не учла тех, кого убила голыми руками?
     - Нет, этих я посчитала.
     Улыбка была положительно снисходительной.
     - Так кого же ты не посчитала, сучка?
     - Ведьм, некромантов - публику вроде этой.
     - А этих почему не включила? - спросил Микки.
     Я пожала плечами.
     - Потому что убийство с помощью магии - автоматический смертный приговор, - объяснил Эдуард.
     Я повернулась к нему, нахмурив брови:
     - Я о магии слова не сказала!
     - Мы не друзья, - заметил Саймон, - но с нами, сучка, ты можешь быть честной. Мы копам не расскажем. Так, мальчики?
     Он заржал, и они вместе с ним - тем нервным смехом, которым смеялись вампиры вместе с Итцпапалотль, будто боялись не смеяться.
     Я пожала плечами:
     - Почти все эти пятьдесят - санкционированные. Копы про них знают.
     - Ты под суд когда-нибудь попадала?
     Это заговорил молчавший до сих пор Забияка.
     - Нет.
     - Пятьдесят санкционированных трупов, - произнес Саймон.
     - Плюс-минус сколько-то, - согласилась я.
     Саймон посмотрел на Эдуарда - очередное испытание, кто первый отведет глаза.
     - Ван Клифу она бы понравилась?
     - Да, но он бы ей не понравился.
     - Почему?
     - Она не особо умеет выполнять приказы и слушать команды только потому, что у командира на плече лишняя полоска.
     - Недисциплинированная, - заключил Саймон.
     - Нет, дисциплинированная. Только чтобы она тебя слушала, нужно что-то побольше старшинства по званию.
     - Тебя она слушает, - отметил Саймон. - Она не хотела говорить о своем счете, но послушалась тебя.
     Судя по этим словам, Саймон очень наблюдателен, слишком даже, чтобы это не настораживало. Я его недооценила. Глупо. Даже хуже - беспечно.
     Вышел еще один человек с точно таким же автоматом. Он был почти шести футов ростом, но казался меньше, как-то тоньше. Волосы темно-каштановые, коротко стриженные, вьются. Лицо хорошенькое по-девичьи. Такой темный загар, который даже и вообще не загар. На шее у него была скобка с наушниками, от них вели провода к коробочке и плоской... плоской палке. Наверняка это и был Двойка с палкой.
     Я не поняла, что это, но Эдуард застыл неподвижно. Он знал, что это, и восторга не испытывал.
     - Где тебя черти носили? - спросил Микки.
     - Микки, - произнес Саймон, и произнес так, как Эдуард произносил "Олаф", добиваясь безусловного повиновения. От актеров второго плана реплик не требовалось. - Давай, - сказал Саймон Двойке.
     Двойка надел наушники, щелкнул переключателем на коробке, и на ней зажглась лампочка. У Двойки был взгляд человека, обращенного мыслями внутрь себя, будто он слышал что-то, чего не слышат другие. Начал он со шляпы Эдуарда, опускаясь вниз, задержался у груди, пошел дальше. Присев возле ног Эдуарда, он провел палкой вдоль боков, тщательно стараясь не загораживать обзор троим с автоматами. Собственный автомат он закинул на ремне за спину.
     Он встал, снял наушники и отключил их от коробки.
     - Послушай, - сказал он и провел палкой у груди Эдуарда. Палка отчаянно запиликала.
     - Снимай рубашку, - велел Саймон.
     Эдуард не стал спорить. Он снял рубашку и протянул Двойке, который помахал возле нее палкой. Прибор молчал.
     Двойка снова провел палкой возле груди Эдуарда, и снова палка запиликала. Вдоль рубашки - прибор молчал. Двойка покачал головой.
     - Футболку, - велел Саймон.
     Эдуарду пришлось снять шляпу. Он отдал ее мне, потом стащил футболку через голову. Кевларовый жилет казался очень неестественным и белым. Футболку Эдуард протянул Двойке, и повторилась та же процедура.
     - Жилет сними, - сказал Саймон.
     - Ты мне сначала скажи одно, - произнес Эдуард. - Дети живы?
     - Какого тебе хрена в чьих-то выблядках?
     Эдуард только глянул на него, но было в этом взгляде что-то, от чего Саймон сделал шаг назад. Поймав себя на этом, он шагнул обратно, не отводя ствола от груди Эдуарда.
     - Я сказал, снимай жилет.
     - Все равно для бронежилета слишком жарко, - задумчиво сказал Эдуард.
     Странно было слышать это от немногословного Эдуарда, но надо его знать, чтобы заметить эту странность. У меня было чувство, что Эдуард только что подал сигнал: выживших не оставлять. Расстегнув жилет, он стянул его через голову и протянул Двойке.
     И остался стоять, голый до пояса. Рядом с мускулистым Микки или башней-Саймоном он казался хрупким, но они видели в нем то, что видела я, потому что они его, безоружного и полуголого, боялись. Они реагировали на него точно так же, как Саймон. Точно так же держались подальше все, кроме Двойки. А Двойка вроде бы работал не на тех инстинктах, что остальные, хотя линию стрельбы ни разу не загородил. Он заставлял Эдуарда вытягивать руки или пригибался ниже линии огня. Никто из них не был небрежен - не очень хороший знак.
     Двойка пробежался щупом по жилету. Когда прибор запиликал, он отдал бронежилет Саймону и еще раз провел возле груди Эдуарда. Тишина.
     Это хорошо, а то я уже боялась, что Саймон тем же голосом, что говорил "рубашку", "футболку", "жилет", скажет "кожу". То, что Эдуард заставил его нервничать, еще не значит, что он перестал сам по себе быть страшным.
     - В бронежилете - отлично придумано, - сказал Саймон. - Обычно люди, даже если заставят тебя раздеться, броню не проверяют.
     Эдуард глядел на него, ничего не говоря.
     - Теперь ее.
     Двойка гусиным шагом, не вставая, перешел ко мне. На всякий случай, если вдруг кто вздумает стрелять. Но никто не выстрелил. Конечно, ночь еще только начинается, все впереди.
     Двойка встал сбоку от меня и наушники надевать не стал - просто провел палкой. Она пиликнула.
     - Отдайте ему шляпу, пожалуйста.
     Пожалуйста. Приятное разнообразие после того, как меня уже десять раз назвали сучкой.
     - С удовольствием, - ответила я, отдавая шляпу Эдуарду.
     Двойка поднял на меня глаза, будто не привык к вежливым словам из чьих-либо уст, кроме собственных. Палочка снова пробежала рядом со мной и на уровне груди пиликнула.
     - Сними рубашку, сучка, - сказал Саймон.
     Я вытащила рубашку из брюк и стала расстегивать.
     - Меня зовут Анита, а не сучка.
     - А мне будто не один хрен?
     Ладно, я пыталась быть вежливой.
     Я отдала рубашку Двойке. Она пищала, но когда он снова проверил меня, было тихо. Двойка аккуратно положил коробочку на землю, палку-щуп на нее сверху и начал рассматривать рубашку. Меньше чем через минуту он нашел проволочек с чуть утолщенной головкой, вшитый в воротник.
     - Похоже на передатчик, возможно, маяк-наводчик.
     Саймон бросил ему бронежилет Эдуарда:
     - Вскрой и посмотри, что там.
     Двойка вытащил из заднего кармана раскладной нож и раскрыл его быстрым движением кисти. Сначала он, закрыв глаза, ощупал жилет руками, потом резанул. Это проводок был длиннее, с коробочкой на конце.
     - Микрофон. Кому-то слышно все, что мы говорим.
     - Сломай маяк.
     Двойка раздавил маяк каблуком. Когда на крыльце остался только металлический и пластиковый тонкий слой, он улыбнулся, будто сделал что-то хорошее. В этом мужике чуть-чуть не хватало кирпичей до тонны. Забавно: все те, с кем меня знакомил Эдуард, обладали этим свойством.
     - Кто там еще с тобой, Гробовщик? - спросил Саймон.
     Эдуард снова надел шляпу. Без рубашки это было смешно, но он чувствовал себя вполне свободно. Если он и нервничал, догадаться об этом было невозможно.
     - Я тебя еще раз об этом спрошу по-хорошему, а на третий раз уже по-хорошему не будет. - Он свел плечи, будто это ему должен был достаться удар. - Кто там на том конце провода? Кто?
     Эдуард покачал головой.
     Саймон кивнул.
     Забияка двинул Эдуарда в спину, и, видно, сильно, потому что Эдуард упал на четвереньки. Какой-то выступ на прикладе прорезал кожу на спине двумя полосками. Несколько секунд Эдуард так простоял, как оглушенный, потом встал на ноги лицом к Саймону.
     - Отвечай, Гробовщик.
     Эдуард снова покачал головой. Он был готов к следующему удару и покачнулся, но устоял. Появился еще один порез. Они были совершенно не опасны, но показывали, какова сила удара. К утру Эдуард будет в жутких синяках.
     - Может, она знает, - сказал Микки.
     - Я не знаю, кто это, - сказала я быстро и соврала, не задумываясь. - Эдуард сказал, что нам нужны будут люди. И нашел кого-то.
     - И ты полезла в такую кашу, не зная, кто у тебя за спиной? Ты не кажешься такой дурой, - сказал Саймон.
     - Эдуард за них поручился.
     - И ты ему поверила?
     Я кивнула.
     - Доверила ему свою жизнь?
     - Да.
     Саймон поглядел на меня, потом на Эдуарда:
     - Она твоя подружка?
     Эдуард заморгал, и я поняла, что он ищет ответ, который будет наименее болезненным по последствиям.
     - Нет.
     - Что-то я не верю ни ей, ни тебе, но если начать бить эту сучку и она не сможет наложить чары, Райкер будет очень недоволен.
     - А почему не заставить Гробовщика их вызвать? - спросил Двойка.
     Все вроде как застыли, потом повернулись к нему.
     - Как ты сказал? - переспросил Саймон.
     - Если они нас слышат, пусть он им скажет подойти, подняв руки вверх - в таком смысле.
     Саймон кивнул, потом повернулся к Эдуарду:
     - Прикажи им подойти к дому. И руки держать на виду.
     - Они не пойдут, - сказал Эдуард.
     - Или они придут, или я тебе голову снесу на фиг. - Саймон приложил короткий приклад к плечу, а ствол наставил на лоб Эдуарда. - Скажи, чтобы подошли. Руки поднять вверх, оружие бросить на землю.
     Забавно, как Саймон даже и не подумал, что это могут оказаться полицейские. Он будто знал, что Гробовщик полицию не пригласит на развлечение.
     Эдуард смотрел в ствол, мимо, в глаза Саймона, и смотрел своим обычным взглядом - холодным и пустым, как зимнее небо. В нем не было страха. Ничего вообще не было, будто Эдуарда самого не было здесь.
     Эдуард, может, и был спокоен, а я нет. Я достаточно видела бандитов и понимала, что Саймон не блефует. Более того, ему хотелось это сделать. Куда спокойнее будет ему жить, если Эдуард жить не будет. Ни одной мысли у меня в голове не было, но и просто стоять и наблюдать, чем все кончится, я не могла.
     - Отдай им команду, Гробовщик, или твои мозги растекутся по этому крыльцу.
     - Если даже я прикажу, они все равно не придут.
     Саймон прижал ствол так, что Эдуарду пришлось упереться ногами, чтобы не отступить.
     - А ты молись, чтобы они пришли. Ты нам живой не нужен, только она.
     - Мне он нужен живой, - сказала я.
     Саймон покосился на меня и тут же вернулся к Эдуарду.
     - Ври больше, сучка.
     - Ты колдун, Саймон? - спросила я, зная ответ заранее. Я бы заметила, если бы он им был.
     - А какая, к хрену, разница?
     - Тогда откуда ты знаешь, что мне нужно и что не нужно для заклинания? И босс будет очень недоволен, если ты оставишь меня без человека, который мне нужен, чтобы защитить босса от монстра.
     - А зачем он тебе? - спросил Двойка.
     Я попыталась что-то придумать и ничего не могла найти хорошего. Когда ничего другого не остается, попробуй сказать правду - иногда помогает.
     - Райкер сказал, что ничего плохого детям не сделает. Сказал, что нас тоже не тронет. Если ты вышибешь мозги... Теду, то я не буду верить и другим обещаниям Райкера. Как только я решу, что Райкер убьет детей и нас, когда я сделаю работу, у меня пропадет всякий стимул ему помогать.
     Саймон снова глянул на меня:
     - Сейчас тебе будет стимул.
     Я не видела, как он кивнул, но ощутила, как шевельнулся за спиной Микки. Принимать удар я никогда толком не умела. Уклонилась я, не думая, и он промахнулся по моему плечу, но я была права - драться он умел. Я еще только поворачивалась, чтобы... что именно? еще не знала, но тут приклад въехал мне в подбородок. Наверное, я разозлила его, уклонившись, потому что он стукнул сильно.
     Следующее, что я помню, - как лежу на земле, глядя в небо. Надо мной склонился Двойка, гладя по щекам. У меня было такое ощущение, что он еще и потерся об меня, пока я лежала в отключке. Очков на мне не было. То ли их снял Двойка, то ли они слетели при ударе.
     - Она очнулась, - сказал Двойка вроде как мечтательным голосом. Ласково мне улыбнулся и продолжал гладить мне лицо.
     Надо мной склонился Саймон, закрывая свет.
     - Как тебя зовут?
     - Анита. Анита Блейк.
     - Сколько пальцев?
     Я проследила за его рукой:
     - Два.
     - Сесть можешь?
     Хороший был вопрос.
     - Может быть, если мне помогут.
     Двойка обнял меня под спину и поднял. Я оперлась на его руку всем весом - не потому, что это было необходимо, а чтобы думали, что я контужена сильнее, чем есть на самом деле. Чем сильнее я ранена, тем меньшую угрозу я представляю для них. Уже какое-то преимущество.
     Я навалилась на плечо Двойки. Он что-то напевал немелодичное себе под нос, рукой хватая меня за лицо, гладя подбородок. Наконец я смогла увидеть всю картину. Эдуард стоял на коленях, сцепив руки на ковбойской шляпе. Автомат Забияки упирался ему в затылок. Эдуард не был ранен - похоже, что ему не дали совершить ничего героического.
     У Микки была рассечена губа, и он избегал чужих взглядов.
     - Встать можешь? - спросил Саймон.
     - Если помогут.
     - Двойка! - велел Саймон.
     Двойка помог мне встать на ноги, и мир закачался. Я вцепилась в него с такой силой, будто у меня мир хотел выскочить из уха. Может, я и не притворялась контуженной.
     - Блин! - произнес Саймон. - Идти можешь, если Двойка тебе будет помогать?
     Я хотела кивнуть, и от попытки меня затошнило. Пришлось отдышаться и только потом ответить:
     - Кажется, да.
     - Ладно, тогда пошли.
     Он попятился в дом, озирая окружающую темноту, хотя при таком количестве света вряд ли могло работать ночное зрение. Следом шли мы с Двойкой. У него на шее висел микрофон Эдуарда, как стетоскоп у доктора. За ним - Эдуард, крепко сцепив руки на голове. Дальше Забияка, и замыкал шествие Микки. Они рассыпались так, чтобы, если начнется стрельба, оставить себе пространство для маневра.
     Саймон стал подниматься по лестничному маршу. Я посмотрела вверх, и мир снова поплыл.
     - Саймон, она вряд ли сможет подняться по лестнице, - позвал Двойка.
     - Микки. - Названный индивидуум тут же нарисовался возле лестницы. - Понеси ее.
     - Не хочу, чтобы он меня трогал!
     - Я никого из вас не спрашивал, - напомнил Саймон.
     Микки отдал автомат Саймону и взял меня за руку. Потащил он меня слишком быстро, вскинул к себе на плечо головой вниз. Дышать было невозможно, тошнота усилилась.
     - Сейчас меня вырвет!
     Он бесцеремонно свалил меня с плеч, поставив на ноги, и я упала. Подхватил меня Саймон.
     - Ты сможешь в таком виде наложить заклинание?
     Ответ на это я знала точно - да. Потому что если Райкер решит, что я не могу ему помочь, он убьет нас всех.
     - Смогу, если Микки не будет закидывать меня на плечо, чтобы голова болталась вниз. Мне нужно сохранять вертикальное положение, иначе мне легче не станет.
     - Неси ее в руках, а не через плечо, - сказал Саймон. - Должен же быть какой-то толк от этих мышц.
     Микки поднял меня на руки, как ребенка, и стоял так, будто я ничего не вешу. Он был силен, но так нести человека труднее, чем кажется с виду. Посмотрим, как он пройдет больше одного этажа. И будем надеяться, что он меня не уронит.
     Я обняла его рукой за плечи. Лучше было бы обнять двумя руками за шею, так надежнее, но мне было не обхватить эти дельтовидные мышцы без напряжения.
     - Сколько ты выжимаешь?
     - Три девяносто.
     - Ого! Впечатляет.
     Он вроде как был польщен. Микки - опасный тип, но если дело не дойдет до драки, то он здесь слабое звено. Забияка слишком хорошо выполняет приказы, Саймон есть Саймон. Двойка выглядит безобидно, но что-то есть страшноватое в его мечтательных глазах. Может, я ошибаюсь, но я бы предпочла иметь дело с Микки - во всяком случае, кто кого обдурит. Кто кому руку положит - тут лучше иметь дело с Двойкой.
     Микки шел вверх по лестнице, держа меня на руках, без малейшего усилия. Я чувствовала, как работают его ножные мышцы. Снова то же ощущение колоссальной силы и быстроты.
     - А что означает Микки? - спросила я.
     - Ничего.
     - Саймон свою кличку объяснил, и я просто хотела знать, что значит твоя.
     Ответил Двойка:
     - Это от Микки-Мауса.
     - Двойка, заткнись.
     - У него на заднице татуировка Микки, - пояснил Двойка, будто и не слыша.
     У Микки потемнело лицо, и он повернулся сердито к Двойке. Я только постаралась ничего на лице не выразить. Каким надо быть дебилом, чтобы у себя на заднице нарисовать Микки-Мауса? Нет, не вслух. Эти ручищи продолжали меня держать. Если бы не метки, он бы наверняка убил меня тем ударом. Нет, я не хотела, чтобы Микки на меня злился.
     Площадка и второй марш. Микки даже не замедлил шага на площадке, просто пошел дальше. И ноги его двигались так же легко. И дыхание не стало тяжелее. Вообще у него дыхание было ровное. Какие бы дефекты у Микки ни были, к спортивной форме они не относились.
     Я это ему сказала и спросила:
     - И бегаешь каждый день?
     - По пять миль. А как ты угадала?
     - Многие бодибилдеры на твоем месте уже сдохли бы. Они пренебрегают раз