ОБСИДИАНОВАЯ БАБОЧКА

Лорел ГАМИЛЬТОН
Перевод с английского М. Левина. OCR Денис






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Анита Блейк. Охотница на вампиров, преступивших закон. Героиня одной из легендарных вампирских саг нашего столетия - саги, созданной Лорел К.Гамильтон.
     Миллионы фанатичных поклонников...
     Десятки сайтов в Интернете...
     Лорел Гамильтон - звезда "вампирского" романа!

     Посвящается фэнам Эдуарда, из писем и вопросов которых я поняла, что они, как и я, хотят узнать о нем побольше.

Уведомление автора

     Тем, кто не читал романов об Аните Блейк, я хочу рассказать о мире, где происходит действие.
     Он совсем как мир, где живем мы с вами, только создания ночи - вампиры, вервольфы, зомби и прочие - там не вымышлены. Они существуют. А мы сосуществуем с ними, не всегда мирно и не всегда счастливо.
     А иногда приходится знакомиться с ними поближе. Слишком близко...

Глава 1

     Я была залита кровью, но не своей, так что все в порядке. И не только не своей, а вообще не человеческой. Если жертвы этой ночи ограничатся только шестью курицами и козой, я смогу это пережить, и все остальные тоже. Сегодня я подняла семь трупов - даже для меня цифра рекордная.
     На дорожку возле своего дома я заехала за пятнадцать минут до рассвета, и небо было еще темное и звездное. Джип я припарковала на дорожке, потому что возиться с гаражом сил уже не было. Стоял май, но погода была апрельская. В Сент-Луисе весна обычно длится два коротких дня между концом зимы и началом лета. Вчера еще задница отмерзает на улице, а сегодня уже пот градом. Но в этом году была весна, влажная и мягкая весна.
     Если не считать рекордной цифры поднятых зомби, ночь была обыкновенная. Все как всегда - местному историческому обществу поднять солдата Гражданской войны, кому-то поставить последнюю подпись на завещании, сыну последний раз увидеться с притеснявшей его матерью. До тошноты я устала от адвокатов и психотерапевтов. Если бы я еще раз услышала "И какие чувства это у тебя вызывает, Джон (или Кэти, или кто там еще)?", я бы заорала. Я уже не могла видеть кого-либо, "свободно излагающего свои чувства". Хотя убитые горем родственники обычно не приходят с адвокатами на могилу. Назначенный судом юрист подтвердит, что поднятый зомби достаточно осознавал обстановку, чтобы понимать, что подписывает, а потом сам подпишет контракт как свидетель. Если зомби на вопросы отвечать не может, признаваемой законом подписи не будет. Труп должен быть "в здравом уме", чтобы подпись сочли действительной. Мне никогда не приходилось поднимать зомби, который не прошел бы установленную законом процедуру проверки на здравый ум, но такое бывает. У Джемисона, моего коллеги-аниматора из "Аниматорз инкорпорейтед", два адвоката даже подрались на могиле. Вот смеху-то было.
     День выдался прохладный, и я поеживалась, направляясь к дому. Вставляя ключ в замок, я услышала, как звонит телефон. И ударила в дверь плечом, потому что никто не звонит на рассвете по пустякам. Для меня это обычно означало звонок из полиции, а звонок из полиции - осмотр места убийства. Закрыв дверь ногой, я бросилась в кухню к телефону. Щелкнул автоответчик, затих мой голос и заговорил Эдуард:
     - Анита, это Эдуард. Если ты дома, возьми трубку.
     Голос замолчал.
     Я с разбегу затормозила (на высоких-то каблуках!), схватила трубку, въезжая в стену, и чуть не уронила телефон. Жонглируя подхваченным аппаратом, я заорала в трубку:
     - Эдуард, это я! Я слушаю!
     После паузы в трубке раздался тихий смех Эдуарда.
     - Рада, что тебе весело. Что стряслось?
     - Я звоню получить с тебя должок. Ты мне обещала помочь.
     Настала моя очередь помолчать. Когда-то Эдуард прикрывал мне спину в драке с плохими парнями и привел с собой друга Харли - чтобы себе прикрыть спину. Кончилось тем, что я этого Харли убила. Вообще-то Харли пытался убить меня, но я просто оказалась расторопнее и первой убрала его. Эдуард же воспринял мой поступок как личную обиду. Очень он придирчив. Он мне предложил выбор: либо мы на расстоянии друг от друга выхватываем пистолеты и стреляемся, раз и навсегда выяснив, кто из нас лучше это умеет, либо я у него в долгу. Когда-нибудь он мне позвонит и попросит заменить Харли, прикрывая ему спину. Я выбрала второй вариант. Не хотелось мне драться с Эдуардом - если бы я согласилась, то наверняка не осталась бы в живых.
     Эдуард был наемным убийцей со специализацией по монстрам: вампирам, оборотням и всем прочим. Есть такие люди, как я, которые делают это по закону, но Эдуард мало внимания обращал на закон или - смешно даже говорить - на этику. Иногда он убирал и людей, но только имеющих репутацию опасных: других наемных убийц, преступников, плохих парней (или девчонок). Эдуард никого не дискриминировал по полу, расе, религии, даже биологическому виду. Если объект был опасен, Эдуард вел на него охоту и убивал. Для этого он жил, этим он был - хищником среди хищников.
     Однажды ему предложили контракт намою жизнь. Он отказался и приехал в город меня охранять, прихватив с собой Харли. Я его спросила, почему он не принял контракта. Ответ был прост: взявшись за эту работу, он убил бы только меня. Защищая меня, он перебьет гораздо больше народу.
     Рассуждение вполне в духе Эдуарда.
     Он почти социопат, но настолько, что это "почти" и незаметно даже. Я, быть может, один из немногих друзей, которые есть у Эдуарда, но дружить с ним - все равно что дружить с укрощенным леопардом. Пусть он хоть сворачивается у ног пушистым клубком и трется головой, тем не менее может как ни в чем не бывало перекусить тебе горло. Просто сегодня он этого не делает.
     - Анита, ты еще здесь?
     - Здесь, Эдуард.
     - Что-то ты не рада моему звонку.
     - Скажем так: я насторожилась.
     Он снова засмеялся:
     - Насторожилась? Нет, Анита, это не осторожность, а подозрительность.
     - Ага, - согласилась я. - Так в чем тебе помогать?
     - Мне нужно прикрыть спину, - сказал он.
     - Что на свете произошло такого ужасного, что Смерти понадобилась помощь?
     - Теду Форрестеру нужна помощь Аниты Блейк, истребительницы вампиров.
     Тед Форрестер - это alter ego Эдуарда, его единственная известная мне легальная личность. Тед - охотник за скальпами, специализирующийся на противоестественных созданиях, кроме вампиров. Как правило, вампы - это статья особая, поэтому и существуют лицензированные истребители вампиров и нелицензированных истребителей прочих монстров. Может, у вампиров лучшее политическое лобби, но, как бы там ни было, прессы у них намного больше. Охотники за скальпами вроде Теда Форрестера занимают промежуточное положение между полицией и лицензированными истребителями. Работают они в основном в ковбойских и фермерских штатах, где все еще считается законным охотиться на вредных зверей и убивать их за деньги. Ликантропы в это число тоже входят. Примерно в шести штатах их можно убивать на месте, если только последующий анализ крови подтвердит, что это были ликантропы. Некоторые случаи убийств выносились на суд, их законность ставилась под сомнение, но на уровне местного законодательства ничего не изменилось.
     - Так зачем я нужна Теду?
     На самом деле меня обрадовало, что я нужна Теду, а не Эдуарду. Это бы значило что-нибудь незаконное, скорее всего убийство. А на хладнокровное убийство я не готова. Пока еще.
     - Приезжай в Санта-Фе и узнаешь, - ответил он.
     - Нью-Мексико? Санта-Фе, штат Нью-Мексико?
     - Да.
     - Когда?
     - Сейчас.
     - Я еду как Анита Блейк, истребительница вампиров, значит, могу размахивать лицензией и взять с собой свой арсенал?
     - Бери с собой что хочешь, - ответил Эдуард. - Я поделюсь с тобой игрушками, когда ты приедешь.
     - Я сегодня еще не ложилась. У меня есть время немного поспать до вылета самолета?
     - Поспи пару часов, но приезжай сегодня к вечеру. Тела мы переместили, но постарались место преступления для тебя оставить нетронутым.
     - Что за преступление? - спросила я.
     - Я бы сказал "убийство", но это не совсем то слово. Бойня, резня, пытки... да, - сказал он, будто проверив мысленно это слово. - Место пытки.
     - Ты меня хочешь напугать? - спросила я.
     - Нет.
     - Тогда прекрати этот радиоспектакль и скажи попросту, что там случилось.
     Он вздохнул, и впервые в жизни я услышала в его голосе усталость.
     - Десятеро пропавших без вести. Двенадцать достоверно мертвых.
     - Блин, - сказала я. - Почему я ничего в новостях не слышала?
     - Публикации дали "желтые" газеты. Наверное, заголовок был вроде "Бермудский треугольник в пустыне". Двенадцать погибших - это три семьи. Соседи их нашли только сегодня.
     - Давно наступила смерть? - спросила я.
     - Давно. Одна семья уже мертва недели две.
     - Господи, как же никто не хватился их раньше?
     - За последние десять лет сменилось почти все население Санта-Фе. Новых людей к нам приехало немерено. И еще полно калифорнийцев, которые держат здесь летние домики. Местные зовут приезжих "калифорникаторы".
     - Остроумно, - заметила я. - А Тед Форрестер - местный?
     - Да, он живет недалеко от города.
     Меня проняла дрожь любопытства - с ног до волос на голове. Эдуард был человек необычайно таинственный. Я о нем на самом деле ничего не знала.
     - Это значит, что я узнаю, где ты живешь?
     - Ты остановишься у Теда Форрестера, - ответил он.
     - Но ведь это ты Тед, Эдуард. И я буду жить у тебя в доме?
     Он чуть помолчал, потом сказал:
     - Да.
     Вдруг вся эта поездка показалась мне куда заманчивей. Увидеть дом Эдуарда, заглянуть в его личную жизнь - если только она есть. Что может быть лучше?
     Только одно меня беспокоило.
     - Ты сказал, что жертвами были семьи. Дети тоже?
     - Странно, но нет, - ответил он.
     - Слава богу за маленькую милость!
     - У тебя всегда была к детишкам слабость, - сказал Эдуард.
     - А тебя в самом деле не трогает вид мертвых детей?
     - Нет, - ответил он.
     Секунду или две я только слушала его дыхание. Я знала, что Эдуарда ничто не трогает. Ничто не волнует. Но дети... все мои знакомые копы терпеть не могут осмотра места преступления, если жертва - ребенок. Это затрагивает за живое что-то глубоко личное. Даже тем, у кого нет детей, трудно. И то, что Эдуарду оно по барабану, было не по барабану мне.
     - А меня трогает.
     - Я знаю один из твоих основных недостатков. - В его голосе звучала едва уловимая нотка юмора.
     - Одно то, что ты социопат, а я нет, вызывает во мне величайшую гордость.
     - Тебе, Анита, вовсе не обязательно быть социопатом, чтобы прикрыть мне спину. Мне просто нужен стрелок, а ты - стрелок. При необходимости ты убиваешь так же легко, как я.
     Я не стала спорить, потому что не могла. И решила сосредоточиться на свершившемся преступлении, а не на собственном моральном смятении.
     - Итак, Санта-Фе - город с большим и проходным населением.
     - Не то чтобы проходным, - сказал Эдуард, - но мобильным, весьма мобильным. Очень много туристов, и большинство живут здесь по шесть месяцев в году.
     - Значит, никто не знает своих соседей, - сказала я, - и не будет волноваться, если несколько дней никого из них не увидит.
     - Вот именно.
     Голос Эдуарда был ровен, пуст, но в нем угадывалась какая-то струйка утомленности, а сквозь нее просачивалась еще какая-то интонация.
     - Ты думаешь, что есть еще тела, которых пока не нашли, - сказала я, а не спросила.
     Он секунду помолчал, потом спросил:
     - Ты так решила по моему голосу?
     - Ага.
     - Боюсь, что мне это не нравится. Ты слишком хорошо умеешь меня читать.
     - Извини, постараюсь смирить свою интуицию.
     - Не трудись. Интуиция - это одна из вещей, которые так долго сохраняют тебе жизнь.
     - Это у тебя шуточки насчет женской интуиции?
     - Нет. Это я хочу сказать, что ты действуешь от живота, от эмоции, а не от головы. Это и сила твоя, и слабость.
     - Слишком мягкосердечна?
     - Бывает. А бывает, ты внутри такая же мертвая, как я.
     Услышав от него такую характеристику, я почти испугалась. Даже не того, что он включил меня в свою компанию, а того, что он знает: в нем что-то умерло.
     - И ты никогда не тоскуешь по утраченному? - спросила я. За всю историю нашего общения этот мой вопрос был наиболее близок к тому, что можно назвать личным.
     - Нет. А ты?
     Я на минуту задумалась, хотела было автоматически произнести "а я - да", но остановилась. Между нами всегда должна быть правда.
     - Думаю, что и я нет.
     Он издал какой-то тихий звук, почти что смех.
     - Вот это наша девушка!
     Я была и польщена, и как-то непонятно разозлилась, что он назвал меня "наша девушка". Когда не знаешь, как себя вести, займись работой.
     - Что там за монстр, Эдуард? - спросила я.
     - Понятия не имею.
     Вот тут я запнулась. Эдуард за противоестественными негодяями охотится дольше меня. Он знает монстров почти так же хорошо, как я, и мотается по всему свету, убивая их, а потому на собственном опыте знает то, о чем я только читала.
     - Что значит - понятия не имеешь?
     - Я никогда не видел, чтобы кто-то или что-то убивало таким образом, Анита.
     Никогда раньше я не слышала этого глубоко скрытого чувства - страха. Эдуард, которого вампы и оборотни прозвали Смерть, боялся. Очень плохой признак.
     - Эдуард, ты потрясен. Это на тебя не похоже.
     - Погоди, пока увидишь жертв. Я сохранил для тебя фотографии и с других мест преступления, но последнее оставил нетронутым - тоже для тебя.
     - А как это ты сумел заставить местных копов натянуть желтую ленту вокруг места преступления, да еще не снимать ее и дожидаться меня, лапушки?
     - Местные копы Теда любят. Рубаха-парень - старина Тед. И если он им сказал, что от тебя может быть польза, они верят.
     - Тед Форрестер - это ты. И ты никак не "рубаха-парень".
     - Это не я, это Тед, - ответил он пустым голосом.
     - Твоя тайная личность, - сказала я.
     - Ага.
     - Ладно, я прилечу сегодня в Санта-Фе после обеда или рано вечером.
     - Лучше давай в Альбукерк, я тебя встречу в аэропорту. Только позвони и скажи, в котором часу.
     - Я могу машину арендовать.
     - Я все равно буду в Альбукерке по другим делам. Нет проблем.
     - Что ты от меня утаиваешь? - спросила я.
     - Я? Утаиваю?
     В его деланном изумлении слышалась веселая нотка.
     - Ты вообще таинственная личность и любишь держать секреты. Это дает тебе ощущение власти.
     - Правда? - спросил он с интересом.
     - Правда.
     Он тихо засмеялся.
     - Может, и дает. Закажи себе билет и позвони мне, когда прилетает твой рейс. А сейчас мне пора.
     Он понизил голос, будто в комнату кто-то вошел.
     Я не спросила, зачем торопиться. Десятеро пропавших без вести, двенадцать достоверно мертвых.
     Торопиться надо. Я не спросила, будет ли он ждать моего звонка. Эдуард, никогда ничего не боящийся, испуган. Будет ждать как миленький.

Глава 2

     Оказалось, что единственный рейс, на который еще остались билеты, вылетал в полдень, так что у меня было около пяти часов, чтобы поспать и мчаться в аэропорт. И еще я пропустила занятия по кенпо - это такой вид карате, который я месяца полтора назад начала изучать. И с удовольствием предпочла бы очутиться в зале, а не в самолете. Терпеть не могу летать, и последнее время мне это приходилось делать чертовски много. Привычка притупила ужас, но фобия все равно осталась. Противно сидеть в самолете, который ведет кто-то, кого я вообще не знаю и лично не проверила на наркотики. Я вообще не слишком склонна доверять кому бы то ни было.
     Авиакомпании тоже доверчивостью не отличаются. Провезти на самолете скрытое оружие - это бочка геморроя. Сначала мне пришлось прослушать двухчасовой курс федерации гражданской авиации о правилах провоза скрытого оружия в самолете. И получить свидетельство, что я этот курс прослушала, - без него меня не пустили бы на борт. Еще у меня было письмо, сообщающее, что я нахожусь при исполнении официального задания, для которого мне необходимо иметь при себе ствол. Сержант Рудольф (Дольф) Сторр из Региональной Группы Расследования Противоестественных Событий сделал мне факс на бланке группы с потрясающим понтом. Мне нужно было что-то от настоящего полицейского, чтобы легитимизировать мой статус. Если бы я действительно летела по делу полиции, даже если бы Дольф не участвовал в нем прямо, он бы дал мне все что нужно, как обычно и делал. А если Эдуард попросил бы меня помочь ему в неофициальном (читай - незаконном) деле, я бы к Дольфу и не сунулась. Олицетворенный Закон и Порядок не слишком обожал Эдуарда, он же Тед Форрестер. Слишком часто Тед оказывался там, где на земле валялись трупы. И потому Дольф ему не особо доверял.
     В окно я не глядела. Я читала и пыталась себя уговорить, что я просто в очень тесном автобусе. Давно уже я решила, что летать не люблю еще и из-за клаустрофобии. Набитый до отказа "Боинг-727" - это действительно настолько замкнутое пространство, что дышать трудно. Включив вентилятор над сиденьем, я стала читать - Шерон Шинн. В нее я верила - она сможет удержать мое внимание даже на высоте нескольких сотен футов над землей, когда лишь тонкий слой металла отделяет меня от вечности.
     Так что я не могу вам рассказать, как выглядит Альбукерк с птичьего полета, а дорожка, которая вела в аэропорт от самолета, ничем не отличалась от других таких же. Даже в туннеле ощущался жар, невидимой рукой давящий сквозь пластик. В Сент-Луисе могла быть весна, но в Альбукерке уже наступило лето. Я стала выискивать в толпе Эдуарда и посмотрела мимо него, пока сообразила, что это он. Я почти не узнала его сразу, потому что он был в шляпе. Ковбойской шляпе с затянутым за ленту пучком перьев, но вообще-то шляпа была изрядно поношенной. Поля с обеих сторон загибались вверх, будто Эдуард все время ломал жесткую материю, пока она не приняла новую форму под воздействием настойчиво мнущих ее рук. Рубашка белая, с короткими рукавами, какие продаются в любом универмаге. И к ней - темно-синие джинсы, с виду новые, а также пара походных ботинок, которую обновкой никак не назовешь.
     Походные ботинки? У Эдуарда? Он никогда не производил впечатление сельского парня - истинный городской житель. Но вот он стоит и чувствует себя вполне комфортно. Однако никакого сходства с Эдуардом не было, пока я не глянула ему в глаза. Заверни его во что угодно, замаскируй как хочешь, одень как Принца в "Спящей Красавице" из Диснейленда, но загляни только ему в глаза - заорешь и дашь деру.
     Они были синие и холодные, как зимнее небо. С этими белокурыми волосами, с утонченной бледностью Эдуард был олицетворением БАСПа. <Белый англосаксонский протестант, принадлежащий к привилегированному классу (или истинный американец).> И умел выглядеть безобидно, если хотел. Актер он был превосходный, но глаза его выдавали, когда он не заботился придать им нужное выражение. Они очень затруднялись выполнять функцию зеркала души, поскольку таковой не было у Эдуарда.
     Он улыбнулся мне, и глаза его оттаяли, словно тронутые слабой теплотой. Он был рад меня видеть, неподдельно рад - насколько вообще мог бы обрадоваться кому-либо. И это тревожило, потому что Эдуард главным образом любил меня потому, что вместе мы всегда убивали больше народу, чем в одиночку. По крайней мере я. Насколько я понимаю, Эдуард вполне мог косить целые армии и когда меня нет.
     - Привет, Анита!
     - Привет, Эдуард.
     Улыбка расплылась до ушей.
     - Кажется, ты не рада меня видеть?
     - Меня тревожит, Эдуард, что ты так рад мне. С моим приездом ты почувствовал облегчение, и это меня пугает.
     Улыбка растаяла, и вся доброжелательность, гостеприимство, веселье утекли прочь с его лица, как вода из треснувшего стакана - досуха.
     - Это не облегчение, - сказал он слишком безразличным голосом.
     - Ври больше, - ответила я. Хотела сказать это тихо, но шум аэропорта был как океанс