сь друг друга. Вспомнила, как Питер попер на Рассела в ресторане, когда тот стал угрожать Бекки. Храбрый мальчуган. И я пыталась не думать о том, что с ними происходит прямо в эту минуту.
     Эдуард стал очень, очень спокоен. И когда я на него смотрела, зрение черного хрусталя показывало мне куда больше, чем я видела до сих пор. Мне уже не надо было гадать, дороги ли ему эти дети. Я это видела - он их любил. Насколько он вообще был на это способен, он их любил. И если кто-то их тронет, месть Эдуарда будет огромным и страшным ужасом. И я не смогу ему помешать, что бы он ни делал. Мне останется только стоять, смотреть и стараться, чтобы не слишком много крови оказалось у меня на ботинках.

Глава 54

     Ночь была темная. Не облачная, а просто темная, будто что-то помимо облаков закрывало луну. А может, мне так виделось. Возвращая Эдуарду долг, мне прежде всего хотелось избежать всяких незаконных проявлений при сотрудничестве с ним.
     Мы подобрали Бернардо и Олафа на перекрестке в чистом поле, в окружении голых холмов, уходящих во все стороны и теряющихся в темноте. Прикрытия не было, кроме чахлого кустарника, и когда Эдуард остановил машину и вырубил двигатель, я решила, что нас впереди ждут.
     - Выходи. Надо переодеться к приему.
     И он вышел, не оглядываясь, иду ли я за ним. Я вышла. Тишина была беспредельной, как небо над головой. В пяти футах от меня стоял человек. Я навела браунинг раньше, чем он осветил себе лицо фонариком и я поняла, что это Бернардо.
     Олаф появился с обочины как по волшебству. Кюветов вдоль полотна не было. Вообще ничего не было. И что еще больше потрясало - что они стали грузить в машину большие черные сумки, взявшиеся невесть откуда в том же чистом поле. Будь у нас время, я бы спросила, как это сделано, хотя могла бы и не понять ответ. Наверное, навык. Навык, которого у меня нет, хотя неплохо было бы его приобрести.
     Впрочем, большинство тварей, от которых мне приходится скрываться, могли бы услышать стук сердца Бернардо или Олафа, как бы хорошо ребята ни прятались. Почти отдыхом было действовать против людей. Хотя бы можно спрятаться в темноте.
     Через двадцать минут мы снова были в дороге, и Эдуард не шутил насчет переодевания. Мне пришлось раздеться до лифчика, и на меня надели кевларовый бронежилет. Он был моего размера.
     Значит, сделан на заказ, потому что готовых кевларовых жилетов моего размера не бывает.
     - Твой приз за то, что нашла все оружие, - сказал Эдуард. Он всегда знает, что мне купить.
     Надев жилет, мне пришлось подгонять кобуру, но мне сказали сделать это в машине. Я не спорила. У нас было всего десять минут, чтобы добраться до дома Райкера. Футболка у меня плохо подходила к броне. Бернардо протянул мне черную мужскую рубашку с длинными рукавами.
     - Надень на футболку и застегни до половины, когда подгонишь кобуры.
     Наплечную подогнать было просто - всего лишь чуть выпустить ремни. Внутренняя кобура не годилась при надетом жилете. Я переложила "файрстар" за пояс джинов и стала возиться, пока не нашла угол, который меня устраивал. Он все равно вдавливался в живот, но зато здесь я могла достать его быстро. А синяки потом пройдут.
     Я попробовала повытаскивать браунинг через расстегнутую рубашку, хотя в сидячем положении это неудобно, но времени не было выходить и отрабатывать то же движение стоя.
     - Ребята, а ведь вы меня нервируете, что одели в кевлар.
     - Ты же не спорила, - ответил Бернардо.
     - Времени не было на спор. Мне сказали, я сделала. Но зачем он нужен?
     - Олаф? - позвал Эдуард.
     - У Райкера на службе двадцать человек, десять - наемные быки. Половину их мы уже видели. Но вторую десятку он держит возле себя. Трое бывших "морских котиков", трое бывших армейских рейнджеров, один бывший полицейский и четверо с затемненными досье. Это значит, что их работа, в чем бы она ни было, совершенно секретна и, возможно, криминальна.
     Я вспомнила, что говорил агент ФБР Брэдфорд насчет Олафа - что у него затемненное досье.
     - А не слишком ли получается элитное подразделение для охотника за черепками?
     Олаф продолжал выдавать информацию, будто я ничего и не говорила. Бернардо тем временем показывал мне содержимое большой кожаной сумки. Я слушала Олафа и смотрела, что показывает Бернардо.
     - У Райкера в Южной Америке есть люди, снабжающие его контрабандой. Подозревают, что он занимается не только археологией. Возможно, наркотиками. Местной полиции неизвестно, насколько крупный криминальный авторитет находится в ее зоне ответственности.
     - И когда вы все это выяснили?
     - Уже приехав домой, - ответил за него Эдуард.
     - А как вы это узнали?
     - Если мы тебе скажем, нам придется тебя убить, - сказал Олаф.
     Я начала улыбаться, подумав, что это шутка, но увидела его лицо в свете фар единственного встречного автомобиля. С таким лицом не шутят.
     - Вот это похоже на лак для волос. Можешь даже выбрызнуть немного крезола. Но подними вот это... - Он снял второй слой металла. - Здесь чека, здесь депрессор. Это зажигательная граната. Выдергиваешь чеку, отпускаешь депрессор, и у тебя три секунды, чтобы отбежать не меньше чем на двадцать футов. В гранате белый фосфор, эта дрянь горит даже под водой. Если кусочек попадет на рукав, прожжет ткань, кожу, кости и вылезет с другой стороны.
     Он защелкнул потайное отделение и отдал гранату мне.
     - Чертовски тяжелый лак для волос, - заметила я.
     - Да, но многие ли из бывших кто-они-там это заметят?
     Он был прав. Далее, маленький спрей для дыхания оказался на самом деле нервно-паралитическим газом. Кольцо для ключей при нажатии кнопки выбрасывало четырехдюймовое лезвие.
     Тяжелой перьевой авторучкой действительно можно было писать, а если щелкнуть рычажком, выскакивало шестидюймовое лезвие. Настоящие духи, только с повышенным содержанием спирта. "Брызгай в глаза", - посоветовали мне. Одноразовая зажигалка, поскольку никогда не знаешь, когда может понадобиться огонь, и пачка сигарет для объяснения присутствия зажигалки. В воротнике черной рубашки был передатчик, который позволит найти в здании меня - или хотя бы рубашку. У меня стало возникать ощущение, что меня захомутали на съемки джеймс-бондовского фильма.
     Я подняла расческу, у которой ручка была тяжелее обычной.
     - А это что? - спросила я.
     - Это? - переспросил Бернардо. - Это расческа.
     Ах вот как. Я посмотрела на Эдуарда. Он лишь надел белый кевларовый жилет под футболку и белую рубашку. Даже шляпа ковбойская на нем осталась. Олаф и Бернардо оделись в черные маскировочные костюмы десантников и запаслись рюкзаками, с виду набитыми. Они щетинились оружием, тоже черным, чтобы не выдавало себя блеском, но прятать они его не стали.
     - Я так понимаю, что ребята не пойдут с нами с парадного входа.
     - Нет, - ответил Эдуард, нажимая на тормоз.
     Олаф и Бернардо выскользнули из машины и растворились в темноте. Я знала, что высматривать, и потому увидела, как они, пригнувшись, перебегают через холм. Но если специально не вглядываться, их не заметишь.
     - Эдуард, ты меня пугаешь. Я же девушка не спецназовского или джеймс-бондовского типа. Где ты откопал эту гранату в виде лака для волос?
     - Сейчас много женщин в секретной службе. Это прототип.
     - Приятно знать, на что идут мои налоги.
     Мы ехали по длинной гравийной дорожке к большому дому на холме. Огни пылали во всех окнах, будто по всем комнатам пробежался, хлопая по выключателям, кто-то, панически боящийся темноты. Если Райкер действительно думал, что к нему идут монстры, то сравнение точное.
     На последних ярдах дороги Эдуард очертил мне свой план. Я притворюсь, что сочиняю защитные чары для Райкера. Пока я буду тянуть время, Олаф и Бернардо попытаются найти детей. Если не найдут или если не смогут их вытащить, Олаф найдет кого-нибудь и убьет как можно более жестоко за то короткое время, что у него будет, бросит тело там, где его обнаружат. Суть вся в том, чтобы Райкер подумал, будто монстры уже в доме. Возможно, нас отведут туда, где будет найдена жертва монстра, чтобы получить от меня совет специалиста, и тогда мы и тот, кто с нами будет - хотелось бы, чтобы это был сам Райкер, - окажутся там, где Олаф и Бернардо помогут нам его убить. Если этот план провалится, Бернардо начинает взрывать все подряд, что должно создать панику и, как мы надеемся, позволит нам отыскать детей. Это в том случае, если Бернардо не сочтет все строение слишком хлипким, таким, что оно рухнет целиком и погребет нас под собой. Тогда нам понадобится какой-нибудь другой план.
     Эдуард остановил машину на гравийном круге у вершины холма. К нам направились люди, вооруженные автоматами. Гарольда и Рассела среди них не было. Они двигались, как Олаф и Бернардо, как хищники.
     - Ты не веришь, что они отдадут нам детей? - спросила я.
     - А ты? - Эдуард положил руки на руль на десять и два часа - так, чтобы их было видно.
     Я подняла руки в воздух, тоже чтобы их было видно.
     - Нет.
     - Если ребята невредимы, мы будем убивать как можно меньше. Если нет, то выживших будет ноль.
     - Полиция об этом узнает, Эдуард. Ты начисто провалишь свою легенду "старины Теда Форрестера".
     - Если детей не будет в живых, мне на это глубоко плевать.
     - А как узнают Олаф и Бернардо, убивать или нет?
     - У меня в жилете микрофон. У них у обоих наушники, и они услышат.
     - Когда ты отдашь команду убивать?
     - Если отдам.
     Парни с автоматами зашли с двух сторон от машины и жестом велели нам выходить. Мы подчинились, очень стараясь держать руки на виду. Чтобы никаких, не дай Бог, недоразумений не было.

Глава 55

     Вооруженный мужчина, стоявший с моей стороны, не был особенно высок - пять футов восемь дюймов, если не ниже, но мышц у него на руках было столько, что вены выступали на коже переплетением змей. У некоторых даже от минимума упражнении вены выступают рельефным рисунком, но обычно такого можно добиться лишь очень большой нагрузкой. Как будто этот парень хотел недостаток роста компенсировать ошеломительной силой.
     Обычно мускулистые ребята - тормозные и толком драться не умеют. Они полагаются только на силу и наглость. Но этот двигался плавно, чуть ли не плыл, слегка боком, что говорило о владении какими-то боевыми искусствами. И двигался он хорошо, и бицепсы у него были толще моей шеи. И еще он направлял на меня автомат весьма современного вида. Мускулистый, обученный боец и превосходит меня вооружением - что там теория говорит на этот счет?
     - Руки на капот, голову вниз, ноги в стороны, - велел он.
     Я положила руки на капот и склонила голову. Двигатель еще был теплый - не горячий, но теплый. Мускулистый тип постучал мне ботинком по ногам:
     - Шире.
     Я послушалась и посмотрела на ту сторону машины, где то же самое проделывал с Эдуардом более высокий и худой человек с автоматом и в очках в серебряной оправе. Обычная пустота и беспощадность во взгляде Эдуарда дошли до апогея. Но почему-то я знала, что ему все это удовольствия не доставляет, и тут я сообразила, что я все еще в темных очках, а в темноте вижу отлично. Забавно, что Олаф и Бернардо не спросили об этом в машине. Впрочем, особо много времени для вопросов у них не было.
     Вампирское зрение чуть ослабло, но еще не прошло, или я бы в темных очках была слепа. Интересно, что бы подумал мускулистый насчет моих глаз?
     Он снова стукнул меня по ногам, на этот раз больнее.
     - Я сказал - голову вниз!
     Голос был как у сержанта на учениях.
     - Опустить голову ниже - это я вообще на капот лягу.
     Я ощутила сзади движение и успела повернуть голову, когда он шлепнул меня по затылку, да так, что я щекой влипла в капот. Если бы я ударилась носом, губами, это было бы больно - что и входило в его планы.
     - Делай что говорят, и тогда не будет больно.
     Я почему-то начинала ему не верить, но прижалась щекой к капоту, руки распростерлись по машине, будто меня приколотили гвоздями, ноги так широко, что подножкой меня можно было бы свалить на землю. Но именно такой неудобной позы он и добивался. Отчасти это было лестно - он обращался со мной как с личностью опасной. Многие плохие парни так не делают. Обычно им приходится потом об этом жалеть, но не всегда. Если мускулистый сегодня погибнет, то не из-за своей беспечности.
     Он меня обыскал сверху донизу, даже волосы ощупал. Нашел стилетные заколки Бернардо для волос, которые его коллеги не заметили. Снял с меня темные очки и осмотрел их, будто бы искал что-то такое, что мне бы никогда не пришло в голову искать в очках. В лицо он мне не смотрел и на глаза не обратил внимания - а может, в них уже исчез этот черный блеск. Он нашел все, кроме передатчика в рубашке и содержимого сумочки. Его он вывалил на землю и фонарем осветил каждый предмет. Проверил, что ручка пишет, что лак для волос брызгается лаком, а слезоточивый газ под видом спрея для освежения дыхания взял так, будто сразу понял, что это. Но это было все, что он взял из содержимого сумочки, хотя пустую сумку он смял левой рукой, не выпуская из правой автомата.
     - А тут, значит, нет отделения для пистолета?
     Я приподняла голову так, чтобы видеть, как он вываливает все из сумочки, и мы смогли переглянуться, пока он держал меня под прицелом и осматривал предметы.
     - Нет, нету.
     Он для верности встал на сумочку, расплющив ее. Хорошо, что сумочка на самом деле не моя.
     - Кажется, оружия нет, - сказал он.
     - Я же тебе говорила.
     Он отступил на три шага, чтобы до него нельзя было дотянуться. Черт побери, он все еще считал меня опасной. Иногда я рассчитываю сойти за безобидную, но сейчас, когда я была упакована таким количеством оружия, меня иначе как за опасную счесть было нельзя.
     - Можете встать.
     Я встала. Он бросил мне очки, я поймала их. Сейчас у меня глаза были освещены огнями дома, но стражник не вздрогнул. Очевидно, их сияние исчезло. Стволом охранник мне показал, что можно подобрать содержимое сумочки. Я вложила все обратно и чуть не сунула туда же очки, но решила их надеть. По двум причинам: во-первых, когда ночь станет настолько темной, что ничего не разглядеть, я буду знать, что вампирское зрение оставило меня полностью. Во-вторых, зная Эдуарда, можно понять, что они наверняка дорогие, и нечего царапать стекла.
     Охранник шевельнул стволом:
     - Идите медленно, прямо к дому, и все будет хорошо.
     - И почему я тебе не верю? - удивилась я вслух.
     Он посмотрел на меня мертвыми и пустыми, как у куклы, глазами.
     - Не люблю, кто умничает.
     - Все равно, пока я не наложу заклинание, тебе в меня стрелять нельзя.
     - Мне это говорили. Вперед.
     Тощий очкарик, который держал под прицелом Эдуарда, ждал, пока мускулистый поведет меня. Когда я двинулась, очкарик повел вперед Эдуарда. Они заставили нас идти рядом, велев не расходиться в стороны. Так они смогут убить нас одной очередью, если начнется стрельба. Настоящие профессионалы. Я только надеялась, что Олаф и Бернардо знают свое дело не хуже, чем я думаю. Если нет, то мы в глубокой заднице.
     У дома была современная планировка - такие строятся архитекторами для заказчиков, у которых денег больше, чем вкуса. Как будто великан вывалил груду бетона и натыкал окна и двери как попало, точно изюм в овсянке. Приятный сюрприз, но они совсем не там, где должны быть. От разнокалиберных окон дом казался деформированным. Дверь не по центру, зато круглая, как раскрытый рот. Окна не только круглые и разные, но вроде бы их число не соответствовало расположению этажей, будто какие-то окна были в пустых стенах, за которыми не могло быть комнат.
     Белые ступени вели к круглой двери, как язык в мультфильме, высунутый из круглого рта. Ширины ступеней не хватало, чтобы мы шли рядом, и Эдуард вышел на два шага вперед. Ни один из наших конвоиров не возразил-, так что мы двинулись дальше.
     Я уже так давно не носила сумочек, что как-то неловко было плечу. Приходилось придерживать сумку рукой, чтобы не болталась. По привычке я повесила ее на левое плечо, оставив правую руку свободной. Мне, конечно, нечего было выхватывать этой правой рукой. Но лучше всегда оставлять ведущую руку готовой к действию, на всякий случай. Так мне говорили Дольф и Эдуард.
     Наверху лестницы, в потоках ярко-желтого света, нам приказали остановиться. Конвоиры стали по сторонам и чуть сзади. Я сперва не поняла, что они делают, но потом дверь открылась, и на нас уставился еще один автомат. Мускулистый и очкарик стояли так, чтобы не быть у него на линии огня и чтобы самим тоже не держать его под прицелом. Расставить три автоматических ствола в такой тесноте непросто, но у них это вышло легко, даже почти небрежно. У первых двух было по запасному магазину в кобурах на бедре, а у этого - два на поясе.
     Он был чернокожий и высокий, вроде Олафа, - шесть футов с хорошим довеском. И лысый он был полностью, как Олаф. Если их поставить рядом, они будут как негативы друг друга.
     - Чего так долго? - спросил новый охранник. Голос был под стать комплекции - низкий и глубокий.
     - Железа у них много было, - сказал мускулистый.
     Новый ухмыльнулся, глядя на меня.
     - Рассел так рассказывал, что я ожидал увидеть Аманду. А ты так, мелкая сучка.
     - Аманда - это та амазонка у дома Теда? - спросила я.
     Он кивнул.
     Я пожала плечами:
     - Я бы не особо верила Расселу на твоем месте.
     - Он говорит, что ты сломала ему нос, ударила ногой по яйцам и проломила голову деревяшкой.
     - Все правда, кроме последнего. Если бы я ему голову проломила, он бы умер.
     - А почему задержка, Саймон? - спросил мускулистый.
     - Двойка никак не может найти палку.
     - Он бы и голову свою никогда не мог найти, если бы она не была на нем закреплена, - буркнул мускулистый.
     - Верно, но ждать все равно надо. - Он поглядел на нас, небрежно держа автомат, как игрушку, в своих лапищах. - Слышь, сучка, а зачем тебе темные очки?
     Я оставила обращение без внимания. У них у всех автоматы.
     - Вид у них классный.
     Он засмеялся - весело, тепло. Приятный смех, если бы в руках у него не было автомата.
     - А ты, Тед? Я слыхал, что ты крутой пижон?
     Эдуард превратился в Теда, как фокусник, который решил, что все-таки надо выступать.
     - Я охотник за скальпами. Убиваю монстров.
     Саймон глядел на него, и видно было, что Тед его не обманул.
     - Ван Клиф узнал твою фотографию, Гробовщик.
     Гробовщик?
     Тед улыбнулся и покачал головой:
     - Я никого не знаю по имени Ван Клиф.
     Саймон только глянул на очкарика. Эдуард успел лишь отвернуть голову, так что удар пришелся в плечо. Он покачнулся, шагнув назад, но не упал. Саймон глянул еще раз. Очкарик пнул его в коленную чашечку, и Эдуард свалился на одно колено.
     - Нам только девчонка нужна невредимой, - пояснил Саймон. - Так что я тебя спрашиваю последний раз: ты знаешь Ван Клифа?
     Я стояла, не зная, что делать. На нас смотрели три ствола, и наша главная задача - вытащить детей. Так что пока - никакого героизма. Если мы погибнем, я не уверена на сто процентов, что Бернардо и Олаф рискнут жизнью, чтобы их спасти. Поэтому я стояла и глядела на Эдуарда, упавшего на колено, и ждала его знака, что мне делать.
     Эдуард поднял глаза на Саймона:
     - Да.
     - Что "да", кретин?
     - Да, я знаю Ван Клифа.
     Саймон заулыбался, явно довольный собой.
     - Ребята, это Гробовщик. У него самый большой счет трупов из всех, кого обучал Ван Клиф.
     Я скорее почувствовала, чем увидела, как эти двое шевельнулись. Эта информация не только о чем-то им говорила, она и напугала их. Они теперь боялись Эдуарда. Что это еще за Ван Клиф, и чему он учил Эдуарда, и для чего? Очень мне хотелось знать, но не настолько, чтобы сейчас спрашивать. Потом, если останемся живы, я спрошу. Может, он даже ответит.
     - Я тебя не знаю, - сказал Эдуард.
     - Я появился после твоего ухода, - ответил Саймон.
     - Саймон? - вопросительно сказал Эдуард, и з