ц на первое бесснежное пастбище.  Здесь  они
отдохнули, походили по сухой тра-ве и затем  неторопливо  направились  вдоль
реки, к знакомому им месту первой стоянки.
   Вечером, когда табун, успокоившись, проходил по  лесу,  из  чащи  рявкнул
потревоженный медведь. Лошади кинулись на голый  берег  реки.  Бойкая  серая
кобылица, ходившая отдельно  от  табуна,  с  разбегу  бросилась  в  воду  и,
призывно заржав,  поплыла.  Табун  сгрудился  на  берегу.  Жеребец  тревожно
заржал, чуя опасность, но лошадь все плыла и плыла, вытянув морду. Скоро  ее
стало относить течением вниз. И тогда жеребец не выдержал. Он загнал в  реку
весь табун и сам поплыл на  выручку  кобылицы.  Кони  плыли,  дико  храпя  и
отфыр-киваясь. На середине реки их подхватило быстрое течение  и  неудержимо
понесло. Передняя лошадь поняла наконец  опасность.  Она  испуганно  и  дико
заржала и печально оглянулась назад;  ей  ответил  такой  же  тревожный,  но
полный еще силы и веры в жизнь голос вожака. А  течение  уносило  табун  все
быстрей и быстрей. Бешеная река словно спешила совершить свое мрачное  дело.
Лошадей кружило, вертело. В последний раз, покрывая шум близкого  подземного
водопада, над долиной, над рекой, над притихшими горами тревожно и  жалобно,
с предсмертной тоской в голосе заржали лошади.
   Пенистые буруны огромной силы легко подхватили коней, вынесли на гребень,
ударили о мокрые скалы, закрутили и с ревом умчали в глубь земли...
   Лошади полевой партии 14-бис погибли все до одной.
   И снова несется  над  долиной  несмолкаемый  шум  водопада,  уходящего  в
бездну, плещутся о  берега  мутные  волны  беспокойной  и  коварной  реки  и
редко-редко вскрикнет в лесу, чего-то испугавшись, сумасшедшая сойка.
   Все как прежде...
   На исходе второго дня  сидящие  в  пещере  услышали  повизгивание  собак,
голоса, а через несколько минут Любимов, Орочко и Лука Лукич сидели у костра
и пили горячий чай. Вся полевая партия была снова в сборе.  Решалась  судьба
похода.
   - Итак, мы остались без лошадей. До базы не меньше трехсот километров,  -
в раздумье говорил Усков. - До нашей стоянки у Бешеной реки  -  чуть  меньше
ста. В лучшем случае лошадки  там,  а  возможно,  что  они  и  погибли.  Вы,
товарищи, представляете себе?.. Кстати, как у нас с продуктами, Лука Лукич?
   Завхоз, все время сидевший с опущенными глазами, вздохнул и  поглядел  на
Ускова. Начальник партии улыбнулся:
   - Ну, будет, не расстраивайся. Теперь уж не поможешь. Как с продуктами?
   Продукты еще имелись. Выходило, что каждому придется нести на себе  около
десяти килограммов провианта, топор, ружье,  боеприпасы,  спальный  мешок  и
разные мелочи, в том числе рацию и питание для  нее.  Все  остальное  должно
остаться в пещере -  вся  геологическая  коллекция,  плащи,  сапоги,  седла,
вьюки.
   - Мы можем только тем себя утешить,  товарищи,  -  сказал  Усков,  -  что
привезем точные сведения о новых месторождениях и безошибочно  укажем  места
будущих богатейших приисков. Весной приедем и развернем работы.
   После небольшого размышления он прибавил;
   - Есть возможность сократить путь километров на двадцать, а то и  на  все
тридцать. Я смотрел по своей карте. Если мы пойдем не по прежнему  следу,  а
пересечем горы напрямик, то выйдем сразу к Бешеной реке.  Как  вы  смотрите?
Прошу учесть, что горы все-таки довольно высокие.  Верхняя  точка,  по  моим
расчетам, две тысячи триста пятьдесят метров.
   - Идем! Все равно идем! - подхватил Борис.
   - Твое мнение, Николай  Никанорович?  Проводник  задумался.  Предложение,
конечно, заманчиво, но...
   - Здесь когда-то проходил путешественник Терский, - сказал он. - Лет  сто
назад. Он составил карту Самой высокой горе дал имя Эршот. Других карт  нет.
И  вообще  места  неисследованные.  Можно   нарваться   на   препятствия   и
неожиданности.
   - А стоит ли отказываться от возможности исследовать это белое  пятно?  -
возразил Усков. - Все-таки интересно поближе познакомиться с горами. Если мы
только на подступах к ним нашли так много интересного, то воображаю, что там
может оказаться, в глубине гор.
   - Что ж!..
   - Значит, решено. Идем через горы. Выступаем утром и по ущелью подымаемся
на Эршот.
   С утра на горы пал теплый туман. Любимов неодобрительно покрякивал.
   - Будет сильный ветер, - тихо сказал  он  Ускову.  Геолог  промолчал.  Не
терять же день. Он решил, что разведчики  скоро  перевалят  хребет,  и  если
будет непогода, они укроются в каком-нибудь распадке по ту  сторону  хребта.
Скоро подул небольшой  ветер  с  юга  и  снег  начал  чуть-чуть  подтаивать.
Видимость стала очень ограниченной, но, собственно, ошибаться-то было  негде
- они шли по узкому ущелью,  заметно  подымаясь  все  выше  и  выше.  Ущелье
совпадало с направлением по компасу. Лучшего и не требовалось.
   - Через несколько часов ущелье вывело их на площадку, и они оказались  на
голом склоне горы. Держась строго на юг, разведчики спустились  в  небольшой
распадок и начали подъем на вторую гору,  неясно  сереющую  впереди.  И  тут
неожиданно пошел снег. Это не была еще метель. Снег падал рыхлыми,  большими
хлопьями, лениво, но густо, совсем по-южному. Идти стало  трудно,  полушубки
намокли и отяжелели.  Приходилось  часто  останавливаться  на  отдых...  Все
молчали, утомленные трудным переходом. К вечеру закончили подъем.  Высотомер
показывал две тысячи сто метров над уровнем моря. Рядом была вершина Эршота,
невидимая за снегом.
   - Проклятый туман! Вот  уж  некстати...  -  вполголоса  выругался  Усков,
вытаскивая из снега тяжелые сапоги. - Ничего не разберешь. Только на  компас
и надежда. А он, как назло,  шалит.  Видно,  где-то  близко  большие  залежи
магнитного железняка. Еще немного, и должен начаться спуск. За  перевалом  -
ночлег.
   Хотя в таких условиях  погоды  от  ночлега  особой  приятности  ждать  не
приходилось, однако все прибавили шаг. Спуск обычно  всегда  легче  подъема,
если он не особенно крут.
   Прошли еще немного по ровной площадке. Начало темнеть. Любимов указал  на
скалы:
   - Здесь, пожалуй...
   - Привал! Отдохнем, а утром свяжемся с Хамада-ном, с трестом...  -  решил
Усков.
   Разгребли снег. Между трех больших  камней  укрепили  брезент.  Из  снега
сделали  нечто  вроде  невысоких  стен.  Развели  экономный  костер:   дрова
приходилось беречь, их несли на себе. Согрели консервы, чай, быстро поели  и
залезли в спальные мешки, приладив в них и все свое небольшое имущество. Сон
сразу навалился на уставших путников. Даже  собаки  и  те,  пристроившись  к
Борису и Пете, для которых спальные мешки  были  слишком  просторны,  сладко
уснули и только подрагивали во сне, переживая впечатления прошедшего дня.
   Глубокой ночью, уже близко к рассвету, поднялась метель. Ветер  усилился,
в воздухе гудело. Липкий снег сначала не поддавался  ветру.  Но  скоро  сила
ветра стала такой, что снег отваливался от камня пластами  и  летел  вперед,
куда-то под уклон в черную ночь.
   Разведчики проснулись. Они сидели в своих спальных мешках,  прижавшись  к
камням. Брезент давно унесло ветром,  снежные  барьеры  сбило  и  разметало.
Любимов наклонился к Ускову;
   - Прикажи людям связаться. Не ровен час, понесет...
   - Связаться всем за пояса! - последовала команда. А  ветер  крепчал.  Уже
трудно было сидеть даже под защитой скал. Весь снег вокруг  них  как  языком
слизало. Камни обледенели. Все молчали и только теснее  прижимались  друг  к
другу.
   Орочко, который сидел под большим камнем,  привалившись  к  нему  спиной,
внезапно почувствовал, что камень дрогнул  и  чуть  тронулся  с  места.  Вот
еще...
   - Камень качается! - крикнул агроном и вскочил.
   В ту же секунду его сбило с ног порывом ветра и поволокло под  уклон.  За
ним покатились все остальные, один за другим.
   Цепочка людей, привязавших себя друг к другу, скользила  по  обледеневшей
каменной плоскости вниз. Люди хватались за выступы, но удержаться не  могли.
Ускова завертело. В какую-то секунду ему показалось, что горы  обрываются  и
впереди зияет черная пустота.
   Мальчишеский голос кричал:
   - А-а-а!..
   "Что я наделал?" - успел только подумать геолог. Еще секунда, и перед ним
разверзлась бездна. "Конец!.. - мелькнуло у него в голове. - Две тысячи  сто
метров... Конец!.."

   Глава одиннадцатая,
   переносит читателя в город Хамадан. - Партия 14-бис исчезла бесследно.  -
Поиски начаты.
   Секретарь вошел в кабинет управляющего трестом, держа в руке синий бланк.
   - Ну что? - с тревогой и нетерпением спросил управляющий.
   - Плохо, Федор Павлович!
   Глаза у секретаря были грустные, он  говорил  тихо.  Управляющий  схватил
бланк. Это была радиограмма с промежуточной базы номер восемь, через которую
группа Ускова поддерживала связь по радио. База сообщила,  что  за  истекшие
сутки от Ускова никаких сведений не поступало.
   - Седьмые сутки! - сказал управляющий. - Что же это такое?
   Он посмотрел в окно. Тусклый зимний день. Все по левые работы  закончены.
Все партии уже вернулись, и изыскатели занимаются камеральными  работами.  А
Усков... Неужели что-нибудь серьезное?
   - Соедините меня с аэропортом.
   - Есть.
   Через две минуты раздался телефонный звонок.
   - Аэропорт слушает. Начальника? Одну минуту...
   - ...Шесть человек, одиннадцать лошадей. Направление - от восьмой базы  в
квадрат С-4 в сторону  хребта  Терского  и  дальше  на  север.  Как?  Одного
самолета мало. Условия полета очень тяжелые, высота гор превышает две тысячи
метров. Я понимаю, как  трудно  в  это  время...  Да  трех,  пожалуй,  будет
достаточно. Дополнительные сведения?.. Ничего нет. Впрочем, я вызову  шофера
машины Василия Семеновича Вострикова и направлю к вам.  Он  провожал  партию
летом. Да, да, действуйте, и возможно оперативнее.
   Управляющий положил трубку и тут же позвонил секретарю.
   - Пишите... База восемь,  Бойцову.  По  вверенной  вам  базе  объявляется
чрезвычайное положение. Отрядите  на  поиски  Ускова  все  наличные  упряжки
собак, необходимое количество людей, опытных проводников. Радиус действия до
ста километров в  северном  направлении.  Дальше  будут  работать  самолеты.
Приготовьте посадочные площадки.  Вострикова  направьте  аэропорт  для  дачи
дополнительных сведений о четырнадцатой партии...
   - Все?
   - Да. Передайте по рации сейчас же. Секретарь замялся:
   - Приходили жена и дочь Ускова. Опрашивали... Очень тревожатся.
   - Не волнуйте их напрасно. Пока еще ничего не  ясно.  Скажите  -  обычная
задержка из-за непогоды. Поищем - найдем. Не может быть, чтобы они...
   Когда секретарь вышел, управляющий вызвал главного геолога треста.
   - Что ты думаешь об Ускове? Придет?
   - Люди у него надежные, проводник хороший. Да и сам он опытный  работник.
Может быть, зашли слишком  далеко?  Этот  район  весьма  каверзный.  Большие
высоты, ранняя зима. Но я жду...
   - Дело принимает трагический оттенок.  Сейчас  я  распорядился  о  начале
поиска. Ближние места проверим наземными группами,  а  дальние  -  воздушной
разведкой. Тебе придется выехать ближе к местам поиска  и  принять  на  себя
руководство операцией. Самолеты уже готовят в порту.
   На другой день в  предутренней  морозной  дымке  самолеты  выруливали  на
взлетную дорожку. Через  несколько  минут  три  легких  разведчика  покачали
крыльями над аэродромом и взяли курс на базу номер восемь.
   В одном самолете находился уполномоченный треста по  организации  розыска
пропавшей поисковой партии.
   Еще через два дня в кабинете управляющего трестом сидел шофер Востриков и
рассказывал:
   - ...Мальчик оглянулся у поворота, помахал мне рукой, и отряд  скрылся  в
лесу. И, знаете, так чего-то мне тоскливо  стало...  Вот,  вместе  ехали  из
города, можно сказать, жили столыко дней душа в душу, а  теперь  расстались,
ушли они незнамо куда и остался я один со своей машиной в лесной  глухомани.
Такое вот дело...
   - Вы слышали от Ускова или от Любимова, какой маршрут они взяли?
   - При мне обсуждали. Говорили, что в оба конца до семисот километров. Ну,
это по маршруту, со всякими там поворотами и отклонениями.  А  по  прямой-то
меньше, может, пятьсот или  шестьсот.  И  то  куда  как  далеко!  Усков  так
говорил: пересечем, мол, три отрога Главного хребта и выйдем на основные его
высоты. А там обследуем долины и прочее. И вот я, как  уговорились,  приехал
на конечный пункт еще в конце сентября, стало быть, двадцать шестого,  а  их
нет и  нет.  Что  тут  поделаешь?  Я  -  ждать-пождать,  уж  и  снег  выпал,
захолодало, я себе печку  в  кузове  поставил,  топить  начал.  А  тут,  как
нарочно, пурга, метель за метелью,  а  их  все  нет.  Так  до  самого  конца
октября. Ну, решил уехать, доложить. Да больше недели и ехал, пробивал  себе
дорогу по заносам.
   Управляющий подробно записал рассказ шофера, вызвал секретаря.
   - Срочно передайте в аэропорт. Для начальника поисковых работ.
   ...Самолеты готовились к вылету. Летчики, одетые в меховые куртки и унты,
выглядели тяжелыми и неповоротливыми.  Они  топтались  около  машин,  ожидая
последних распоряжении. Вот и уполномоченный треста...
   - Послушайте предписание. Полет параллельный в четырех - пяти  километрах
друг от друга, в зоне видимости. Высота в  пределах  до  километра.  Идем  к
хребту, затем делаем вираж вокруг гор и  ложимся  на  обратный  параллельный
курс. В день три - четыре вылета. Имейте в виду, на ближних  ста  километрах
ходят десять упряжек и пешие партии, на пашу долю остаются горы и предгорная
зона. Там быть особо внимательными.
   Дежурный взмахнул флажком. Машины, плавно набирая высоту, пошли на север.
   День, другой и третий..
   Под крыльями самолетов то сплошная белая пелена зимних долин, то  густые,
черные острова тайги; блеснет незамерзшая вода быстрой горной  реки,  мрачно
подымутся на горизонте горные отроги. И опять долины, скалы, леса и горы.  А
вот и странная долина с пятнами бесснежного луга. Незастывшие озера. Широкая
река, которую с этой высоты видно почти всю  от  истоков  до  устья  Самолет
снижается, долго кружится над долиной. Летчика и наблюдателя интересует  эта
река куда же она девается? Вот бурун, туманное облако водяной  пыли.  Летчик
показывает  рукой  вниз.  Наблюдатель   внимательно   осматривает   водобой,
фотографирует его и кивает пилоту: понятно... Туда, вниз, в земные недра...
   Но долина пуста. Никаких признаков живого.
   Еще три дня.
   Одна за другой возвращаются собачьи упряжки. Лю-ди докладывают: следов не
обнаружено. Рация на  базе  три  раза  в  сутки  вспыхивает  искрами  ключа,
передавая в трест  сводки  о  ходе  поиска.  Неутешительные  сводки,  что  и
говорить.
   Пошла вторая неделя поисков. Уходят в  тайгу  новые  партии,  снаряжаются
свежие упряжки. Долины бороздят лыжники, несутся  оленьи  нарты  из  ближних
колхозов, идут в поиск добровольцы и  охотники.  Они  взбираются  на  сопки,
переходят через болота и реки, спускаются в ущелья. Результат  все  тот  же.
Никаких следов, ни единого признака. Партия 14-бис бесследно исчезла.
   Самолеты начинают летать почти за триста километров от аэродрома.  Второй
день они кружатся около мрачной и высокой горы, вершина  которой  почти  все
время, даже в ясные дни, почему-то одета туманом.
   - Эршот... - говорит  наблюдатель  в  трубку.  -  Самая  высокая  вершина
массива. Обратите внимание: все время в шапке...
   Летчик смело идет к горе, но, не долетая несколько сот метров  до  черных
скал, над которыми клубится туман, плавно  выруливает  и  в  большом  вираже
обходит горный кряж кругом. Опасно входить в этот туман. Под самолетом снова
дымятся редким клочковатым туманом глубокие ущелья, виднеются черные трещины
разломов, проплывают узкие долинки. Нигде нет и признаков людей.
   День за днем проходили в бесплодных поисках. Много рейсов прошли самолеты
и над странной исчезающей рекой, и над ущельями около Эршота, и  над  белыми
долинами с блестящими лентами ручьев. Только над самой  вершиной  Эршота  не
пролетел ни один самолет. Высокая, огромная гора,  раскинувшая  отроги,  как
лапы,  на  десятки  километров  во  все  стороны,  надежно   охраняла   свою
чернокаменную голову, почти всегда покрытую в это время года плотным облаком
тумана.
   И, наконец, прибыло распоряжение: поиски пропавшей  партии  номер  14-бис
остановить. Возобновить  ро-зыски  наземными  средствами  с  первого  месяца
весны, привлечь для этого  большое  количество  охотников  и  самых  опытных
разведчиков треста.
   Печальным зимним вечером управляющий  трестом  пригласил  к  себе  родных
Ускова и сообщил им всю правду о судьбе начальника партии и его спутников по
разведке. Жена и дочь, убитые известием, пришли в опустевший  дом  и  здесь,
склонившись друг к другу, дали волю слезам.

   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   КРАТЕР ЭРШОТА

   Глава двенадцатая,
   а  которой  начинается  правдивое  описание   того,   что   случилось   с
разведчиками, когда они свалились в пропасть.
   Когда в последнюю минуту  перед  катастрофой  Усков  увидел  перед  собой
пустоту, он не ошибся в предположении перед ним действительно  зияла  черная
пропасть, куда стремительно неслись по  воле  ветра  связанные  между  собой
люди. Наклонная, гладкая, как стекло, заледенев-шая  каменная  грудь  Эршота
вдруг обрывалась совершенно отвесно. Гора не имела вершины.  Вместо  вершины
тут была пропасть.
   После того, как раздался приказ: "Связаться всем!.." - Петя ухватил конец
веревки и  крепко  обмотал  ее  вокруг  себя.  В  его  спальном  мешке  чуть
подрагивала то ли от холода, то ли от страха Кава. Рядом  с  Петей  оказался
Любимов Проводник  потянулся  к  юноше  и  обшарил  руками  крепление.  Петя
подумал: "Проверяет, хорошо  ли  привязался"  И  в  ту  же  минуту  раздался
предупреждающий крик агронома:  "Камень  качается!"  Вслед  за  криком  Петю
выбросило с места и понесло вниз. Он только  успел  кое-как  высвободить  из
мешка ру-ки. Кава завозилась в ногах, пытаясь вырваться из мешка, но ей  это
не удалось. Их вместе несло вперед, пере-ворачивая  с  боку  на  бок.  Новый
рывок на очень корот-кое время остановил Петю на месте. Это  Любимов  крепко
уцепился за выступ какого-то камня, пытаясь удержаться. Петю больно  стянуло
веревкой, и он не сдержался, закричал
   Этот крик и слышал Усков в последнюю минуту перед падением.
   Веревка лопнула. Ее конец хлестнул по воздуху. Цепочка людей развалилась
   В следующее мгновение Петя уже летел, валился куда-то в  темноту  ночи  в
массе липкого снега,  в  вое  ветра.  Теряя  сознание,  он  чувствовал,  что
погружается в какое-то вязкое месиво. И все пропало...
   Но где же Туй?
   Собака до  поры  до  времени  смирно  лежала  в  спальном  мешке  Бориса,
угревшись около его ног. Когда Борис стал привязываться,  это  почему-то  не
понравилось Тую. Он высунул голову и одним прыжком вылетел из  мешка.  Никто
не заметил, как собака тут же пропала в темноте,  подхваченная  ветром.  Туй
оказался первой жертвой бури. Он, как пушистый  шар,  полетел  по  склону  и
сразу исчез в черном зеве пропасти.
   Как ни глубоко засыпало  его  снегом,  для  умной  собаки  было  не  ново
выбираться из такого положения.  Энергично  работая  лапами  и  мордой,  Туй
быстро разрыл снег и очутился на поверхности. Где-то в вышине еще выл ветер,
но сюда, вниз,  долетали  только  редкие  порывы.  Зато  снег  сыпался  вниз
сплошной стеной. Снежинки и слипшиеся комья снега  валились  вниз  бесшумной
лавиной. Туй побежал в одно, в другое место, проваливаясь в рыхлом снегу. Ни
одного знакомого запаха, все куда-то исчезли. Он жалобно завыл, прислушался,
полаял. Ответа нет. Тогда собака решила
   ждать. Она повертелась, повертелась,  улеглась  на  снегу,  и  уже  через
минуту ее закрыло теплым снежным одеялом.
   Буря бушевала еще долго. Ветер гнал тучи  снега,  каменную  пыль,  мелкие
осколки скал.
   Но всему приходит конец. К утру, когда  на  востоке  чуть-чуть  забрезжил
рассвет, сразу наступила такая тишина, словно