ал. Бандиты хотят спуститься вниз на  плоту.  Они  не  знают,
куда и как бежит Бешеная река. Хотят взять его с собой. Верная гибель!.. Как
только минуют поворот,  где  могила  Иванова,  так  и  пропали.  Там  уж  не
выбраться из быстрого потока, унесет... Что же делать, что сказать им?  Нет,
отговаривать их он не станет. Пусть едут! Но самому-то как спастись? Ведь  в
кратере ждут, надеются на него!..
   Что-то, видимо, в конце концов придумав. Петя скинул с себя теплые  штаны
и фуфайку и сел на них. Оставшись в легкой одежде, он надел полушубок.
   Над долиной сиял солнечный день. Жаркие лучи пронизывали  снег  до  самой
земли, и он оседал на глазах. Пахло смолой, скипидаром, и  было  тепло,  как
это бывает в апреле только в безветренных долинах кон-тинентального  Севера.
В это время года горячие дни сменяются здесь ночными  морозами,  и  обильный
снег исчезает за  каких-нибудь  десять  -  двенадцать  дней,  уступая  место
зеленой траве, а она начинает прорастать чуть ли еще не под снегом.
   Бешеная река набирала весеннюю силу. На всем ее  протяжении  по  тайге  и
распадкам в нее вливались ручейки  и  речки.  Земля  не  могла  впитать,  не
принимала всей  воды:  промерзшая  вглубь  на  многие  метры,  она  попросту
стряхивала с себя талую воду, и весь снег, сколько  его  ни  было,  растаяв,
устремлялся в реки. Потому-то  они  так  бурливы  и  многоводны  на  Севере.
Прогрохочут, беснуясь, вешние воды,  накатают  в  отмели  камней  и  гальки,
прорвут там и здесь податливый аллювий в долинах, настроят новых островов  и
протоков - и успокоятся, смирятся до нового паводка, до жаркого июля,  когда
начнет таять снег на горных вершинах.
   Тогда снова вспухнут реки, зашумят ручьи, забурлят  водопады  -  держись,
путник, выбирайся скорее из опасных долин на сопки!..
   Петя  сидел  и  смотрел  на  ручей,  протекавший  рядом,   -   маленький,
торопливый, деятельный. Куда ты бежишь? Бухнешься в реку, подхватит она твои
чистые струйки, пронесет по всей долине, мимо  могилы  Иванова,  мимо  озер,
мимо старого стойбища. Свернет влево и понесется,  как  одержимая,  туда,  к
скале, вниз, в клокочущий водоворот. И сгинешь ты,  ручей,  быстро  проживши
свою бурную жизнь...
   Петя вздрогнул, представив себе этот короткий путь.
   Вернулись бандиты. Молча поели,  бросив  Пете  начатую  банку  консервов.
Криворотый лег на мешок, зажмурился.
   - Эй ты, пацан! - лениво начал он. - Это точно, что внизу нет никого? Или
ты врешь? Мы сейчас поплывем туда. Смотри,  если  обманул!  Ежели  увижу  на
берегу какой ни есть народ  -  пополам  распорю,  и  к  рыбам!  Лучше  скажи
заранее. Чего насупился?
   - Нет там никого. Моя партия в горах, мы отсюда еще  осенью  ушли.  Нашли
золото и ушли. Можете ехать спокойно.
   - Ты с нами поедешь.
   - Лучше я останусь здесь. У меня бок болит, не могу я тронуться.
   - Тоже придумал! А кто нам место покажет? Собирайся!
   Они заспешили. Ими уже владела золотая лихорадка.
   Забрали пожитки, пошли. Петя запихнул в кусты телогрейку и теплые  брюки,
запахнулся в полушубок и молча зашагал сзади. Если бы ружье! Но его "ижевка"
болталась за плечами у Ангела...
   Плот качался в зарослях тальника. Немудреное сооружение - семь или восемь
сухих лиственниц, связанных лозой, и две поперечины. Такой плот  налетит  на
подводный пень и разъедется, как мочало.  Петя  сел  на  заднюю  поперечину.
Рыжий и Тарелка вооружились длинными шестами, стали по бокам.  Криворотый  и
Кныш сложили продукты и одежду посредине и сели лицом вперед.
   - Держись, пацан! - крикнул Рыжий и оттолкнул плот.
   Утлое суденышко и его пассажиры доверили свою судьбу реке.
   Петя сидел и лихорадочно думал, поглядывая  на  уходившие  назад  берега.
Руки его теребили лозу, удерживающую бревна. Ангел неотрывно смотрел вперед,
настораживаясь при каждом повороте реки. Он все-таки не  доверял  мальчишке,
боялся западни. Ружье лежало у него на коленях. Все были заняты своим делом.
Петя стал потихоньку развязывать  скрутки.  Одна,  другая,  третья...  Между
бревнами  журчала  вода,  темная,  жадная.  Еще  две  скрутки...  Пете   уже
приходилось удерживать концы лозы руками, чтобы бревна не разъехались.
   Миновали могилу Иванова, миновали район озер. Показался последний поворот
- мыс, покрытый высоким лесом. Впереди - черная стена. Как только завернут -
готово, никакая сила не вырвет плот из объятий  реки,  все  ускоряющей  свой
бег.
   Петя глянул на берег. Меж кустов мелькало желтое пятно, то появляясь,  то
исчезая. Милый, дорогой мой Туй! Ты сопровождаешь меня, ждешь, надеешься...
   И вдруг Петя почувствовал себя так спокойно, так уверенно, словно не было
рядом с ним этих угрюмых злодеев и ждала его  не  гибель,  а  увеселительная
прогулка. Так бывает, когда человек принял решение и поверил в свои силы.
   Криворотый устал смотреть вперед. Он положил ружье на бревна, стволами  к
Пете, в каком-нибудь метре от него, и стал скручивать цигарку.  Петя  быстро
взгля-нул на берег: метров тридцать...  Сейчас  плот  войдет  в  стрежень  и
помчится навстречу верной гибели.
   Петя отпустил концы, и нижняя перевязка выскочила из-под бревен.  Тарелка
еле удержался на ногах. Петя скинул с плеч полушубок, схватил  ружье  из-под
рук
   Ангела и сильным рывком бросился мимо Кныша в воду. Булькнуло  и  утонуло
ружье.
   - Куда?!. - исступленно крикнул Ангел.
   - Держи! Бей! - заорал Рыжий.
   Петя вынырнул метрах в шести.  Тарелка  хватил  по  воде  шестом,  но  не
достал. Мальчик уже отплыл.  Бандит  поскользнулся,  бревна  разъехались,  и
Тарелка бухнулся в воду.
   Но Криворотый не растерялся. Он  выхватил  пистолет  и,  брызгая  слюной,
крикнул:
   - Застрелю! Назад!..
   Петя еще раз нырнул.  Когда  голова  его  показалась  из  воды,  Ангел  в
бессильной злобе запустил в мальчика ненужным пистолетом  и  угодил  ему  по
затылку. На миг все помутилось в глазах у  Пети.  Мальчик  снова  нырнул  и,
захлебываясь, отвоевал у реки еще метра три. Опустив голову, он с  отчаянием
выбрасывал руки вперед. Берег все ближе и ближе. В кустах  мелькнуло  желтое
пятно. Туй! Еще усилие, еще одно... А плот относит и относит! Трое  бандитов
мечутся по  расползающимся  бревнам,  а  река  словно  играет  с  ними:  она
разворачивает бревна, снова их соединяет и неумолимо несет вперед.
   Вот он,  долгожданный  берег!  Наконец-то!..  Петя  ухватился  за  кусты,
вскарабкался и лег на землю. Туй с тихим визгом кружился около него, тыкался
мордой, облизывал его теплым, шершавым языком. Петя с трудом поднял голову и
посмотрел назад.
   Плот выносило за поворот. Но на нем  только  две  фигуры.  Чья-то  голова
чернеет в воде на полпути к берегу. Криворотый! Он плывет сюда!  Ружье!  Вот
когда пригодилось бы ружье!..
   Петя вскочил на ноги и бросился вверх по берегу. Он опять гонится за ним,
этот страшный Ангел! Оружия у него теперь нет, но есть нож  и  злые  сильные
руки. У Пети оружия нет. Но есть верный Туй.
   Петя быстро отжал одежду и побежал по мокрому, чавкающему  мху  вверх,  к
берлоге, где у него остались сухие вещи. Переодеться - и бежать к  распадку!
Там, где-то около пепелища, должен лежать оброненный пистолет Ускова.

   Глава тридцать первая
   Погоня. Встреча с волками. Снова Криворотый Ангел. Ночная схватка
   Вот что увидели  участники  спасательных  групп  номер  два  и  четыре  в
солнечный день апреля, вскоре после полудня.
   Из-за поворота реки, недалеко от места, где расположился лагерь, выскочил
какой-то плот с людьми. Первой этот плот увидела Вера Ускова. Она ходила  по
берегу реки и грустными глазами смотрела на воду, на черную тайгу, росшую по
противоположному берегу, на синее, по-летнему высокое небо и думала об отце,
о Борисе, о их товарищах, пропавших где-то в этих молчаливых горах. И  вдруг
на темной, стремительной воде показался плот. Люди в этом диком ме-сте! Вера
вскрикнула и в два прыжка оказалась у палаток, где  сидели  разведчики.  Все
бросились к берегу.
   В то время как плот огибал мыс, от него отделился человек и быстро поплыл
к противоположному берегу. Остальные метались на бревнах, падали и  отчаянно
кричали.
   Ускова закрыла лицо руками, охнула и упала. Вера бросилась к матери. Люди
столпились на берегу, тоже кричали  что-то,  суетились,  а  плот  неудержимо
тащило дальше,  вниз,  к  водобою.  Появились  веревки,  кто-то  безрассудно
кинулся в воду, ему бросили кон-цы. Но разве остановишь Бешеную реку!  Майор
Сидоренко стоял с биноклем в руках и смотрел то на плот, то на плывущего  от
плота человека и молчал.
   Плот стремительно пронесся  в  пенистом  стрежне  реки.  Отчаянный  крик:
"Спасите, гибнем!" -  донесся  оттуда.  Но  спасти  было  уже  нельзя.  Река
довершила начатое дело.
   Майор все еще смотрел в  бинокль  на  отчаянного  пловца,  боровшегося  с
течением. Его относило вниз,  а  он  упрямо  тянулся  к  берегу.  И  наконец
пересилил реку. Не оглядываясь, вышел из воды, отряхнулся и тут  же  скрылся
меж деревьев, которые темной стеной стояли на самом берегу. Он боялся людей,
это было ясно.
   Ускова очнулась и сидела с дочерью на берегу. Из глаз ее катились слезы.
   - Успокойтесь, пожалуйста, это не наши. Мы хорошо разглядели их.
   - Но кто же тогда? На вопрос Усковой ответил Сидоренко:
   - Те, кого я ищу. Троих  больше  нет.  А  Криворотый  Ангел,  их  атаман,
спасся. Он сейчас удирает от нас по лесу на том берегу. Но теперь уже  Ангел
не уйдет! Мне кажется, что если и есть  человек,  который  может  рассказать
что-нибудь о пропавшей партии 14-бис, то это только Криворотый Ангел. Он нам
нужен живым, понимаете, товарищи?..
   ...Да, Криворотый спасся от верной гибели.
   Когда плот вышел из-за поворота и шум  водобоя  достиг  его  ушей,  Ангел
понял, что за ловушку расставил им этот юнец и почему он сам, рискуя жизнью,
бросился в воду. Проклятый пацан! Так провести  его,  многоопытного  атамана
шайки! Мальчишка ответит за всех трех и полностью получит свое...
   Ангел пересилил  течение  и  выбрался.  Его  снесло  вниз  более  чем  на
километр. Значит,  юнец  опередил  его  на  час  или  меньше.  Но  куда  он,
собственно, уйдет? Однако стоило Криворотому оглянуться, как все стало ясно:
на другом берегу стояли палатки, толпился народ.  Вот  он  куда  уйдет!  Ну,
нет... Месть немедленная, самая страшная месть!..
   Криворотый вошел в лес и, даже не выжимая одежды, торопливо  пошел  вверх
по реке. За мысом он увидит юнца, разделается с ним, а потом уйдет в тайгу и
снова пропадет, как иголка в сене. Ищи-свищи!..
   Но за мысом юноши уже не было. Ангел нашел место, где вылез Петя,  увидел
следы и понял, что мальчик пошел вверх по реке, обратно к берлоге. Но почему
он не закричал, не обратил на  себя  внимания  людей?  Это  было  загадочно.
Криворотый ни на минуту не мог даже подумать, что Петя  не  знал  о  стоянке
лагеря около водобоя и не увидел лагерь. Тут что-то таилось. Как бы  там  ни
было, атаману осталась только одна дорога - следом за Петей, в свою берлогу.
Жажда мести кипела в нем. Хотелось насладиться местью, успокоить себя. -
   Он шел по левому берегу, скрываясь меж деревьев,
   Но теперь он шел не один.
   По правому берегу почти параллельно с Криворотым ехали пять всадников Они
выехали из лагеря разведчиков сразу  же  после  гибели  плота.  До  поры  до
времени они тоже скрывались от постороннего глаза. Для того чтобы настигнуть
Ангела, им, прежде всего, нужно было найти брод через эту страшную речку.
   Петя пришел к берлоге уже в темноте. Одежда на нем за долгий  путь  почти
просохла, но вот ноги... Он валился от усталости. Холявы совсем расползлись,
меховые чулки  намокли  и  не  грели.  Разжечь  костер  нечем,  нет  спичек.
Похолодало. Как только село солнце, начал-ся  мороз.  С  реки  тянул  резкий
ветерок. Весь дрожа, Петя переоделся, кое-как связал на ногах расползавшуюся
ватную обувь и решил немедленно идти дальше. Взгляд его упал на  место,  где
горел костер. От пепелища  шел  еле  заметный  дымок.  Значит,  огонь  есть!
Торопливо разгреб золу. На земле лежал толстый корень. Он перегорел надвое и
еще дымился. С надеждой начал раздувать его Петя. Вот когда пригодился совет
Любимова! Найти сухую гнилушку было делом минуты.  Он  приложил  гнилушку  к
огоньку, раздул жар и, когда яркий кусочек пламени перескочил на  его  трут,
Петя завернул огонь в сухой мох и бережно понес его перед  собой  дальше,  к
распадку.
   Через лес, через бурелом; по мокрому мху  и  снегу,  чуть  подернувшемуся
ледком, мимо ручья, кругом болота, в полной темноте спешил Петя к  распадку,
как к своему дому. Уже недалеко.  Ноги  подкашиваются,  болят.  Ему  уже  не
холодно, нет. Он весь горит в огне. Даже Туй,  все  время  покорно  бежавший
сзади, и тот подвывал, скулил от усталости. Нет, Туй, идем,  идем,  пока  не
возьмем в руки оружие, чтобы встретить врага с перевесом сил!  Пошли,  пошли
вперед...
   Вот он, злополучный распадок. Труп Кавы. Полусъеденная туша медведя.  Кто
это проворно отскочил от медведя? А, волки! Они ляскают зубами, но  пятятся.
уходят от человека с собакой. Волки сыты, им не хочется вступать  в  борьбу.
До другого раза...
   Не обращая больше внимания на хищников, Петя остановился, сел  у  старого
костра и начал раздувать огонь. Как это учил его Николай Никанорович? Тонкие
щепочки, потом ветки шалашиком, а уж  сверху  крупные  дрова.  Так...  Через
несколько минут костер запылал. Петя насобирал вокруг валежника, набросал на
костер целую гору. Стало светло, темнота отступила. Вот здесь он лежал,  вот
сюда ходил... Снег подтаял, его осталось так мало, только корочка на камнях.
И в этом льдистом слое он увидел свое  оружие.  Пистолет,  черный  на  белом
фоне, втаял в снег, как бы впечатался, вдавился, покрылся  сверху  водой,  а
вода замерзла.
   Скорее разбить ледок, взять холодную сталь в руки, обтереть,  отогреть...
Петя спрятал пистолет к груди, ощутив холод у самого сердца. Ну, теперь  иди
сюда, Криворотый Ангел, я посчитаюсь с тобой!.. А что бандит  придет  именно
сюда - Петя не сомневался.
   Но тайга молчала, спокойно стояли черные деревья, молчали птицы и  звери,
замерзли ручейки, и даже Туй, бдительный, верный Туй уснул так  крепко,  что
даже  не  вздрагивал.  Петя  пощелкал  затвором,  убедился,  что  патрон   в
патроннике, и подвинулся ближе к огню. Лицо его горело, а  по  спине  бегали
мурашки. Опять лихорадило. В голове все мутилось, до безумия  хотелось  лечь
на ветки спиной к огню и спать, спать, спать...
   Нет, больше он не в силах сидеть!  Петя  набрал  еще  валежника,  сдвинул
костер на сторону, навалил на горячее место веток и лег  на  них,  чувствуя,
как благостное тепло поднимается  снизу  и  охватывает  все  его  настывшее,
больное тело. Еще минута, две - и он уснул рядом со спящей собакой.
   Тайга тоже спит.
   Но по тайге идут люди.
   Криворотый пришел к  берлоге  часа  через  три  после  Пети,  уже  ночью.
Положение преследователя было не лучше, чем положение  юноши.  Весь  мокрый,
атаман не мог ни прилечь, ни высушиться. Костра разжечь не удалось, спички в
кармане отсырели и крошились. Тогда он попытался залезть в  сухие  листья  в
берлоге и согреться. Тщетная попытка! Скоро Ангел дрожал, как осиновый лист.
Где же этот юнец? И вдруг он вспомнил: конечно, в своем распадке!  Там  мясо
медведя и шкура... Есть чем покормиться. Он, несомненно, там, этот ловкач!
   И не глядя на ночь, на смертельную усталость и дрожь, Криворотый вскочил,
выхватил финку и пошел в распадок по следу юноши.
   Костер он увидел еще издалека. Чем же разжег его хитрый малый? Больше  не
раздумывая, Ангел стал тихо подкрадываться, прислушиваться к каждому  своему
шагу. Вот он, мальчишка,  который  провел  его,  старого  волка.  Один?  Да,
конечно, один. Спит,  свалился.  Нет,  сонного  он  его  не  зарежет.  Пусть
посмотрит смерти в глаза.
   Шаг, другой, третий. Уже  близко.  Скрипнула  подвернувшаяся  галька  под
ногой. И в ту же секунду Туй с быстротой молнии бросился  на  грудь  Ангелу,
рванул одежду и тело. Брызнула кровь. Но и сам отлетел с распоротым  брюхом,
взвизгнул и забился на земле. Предсмертный визг умирающей собаки спас  жизнь
Пете. Он вскочил на  ноги.  В  пяти  метрах  от  него  стоял  окровавленный,
страшный в своей улыбке Криворотый. В руке у него блестел нож. Петя отступил
на шаг. От ужаса он даже не мог вскрикнуть.
   - Ложись ничком, пацан, - хрипло проговорил Ангел. - Зови  своих  маму  и
папу...
   Петя выхватил пистолет. Ангел опешил и по привычке  стал  подымать  руки.
Петя ободрился, румянец заиграл на щеках.
   - А, подлец, задрожал.. Повернись спиной! Руки назад!
   Криворотый понял, что игра проиграна. А впрочем...
   - Слушай, пацан, - жалостливо проговорил  он.  -  Убить  ты  меня  всегда
успеешь, понял? Хочешь, я уйду, совсем уйду, а? Ты оставайся у костра,  а  я
подамся в тайгу. Разойдемся, как старые приятели.
   - Приятели? Нет, бандит, я теперь имею право пристрелить  тебя...  Золото
нужно? Бежать собрались?..
   - Ну, на, стреляй!  -  Ангел  повернулся  к  нему  грудью.  -  Стреляй  в
беззащитную грудь, ну...
   Петя нажал спуск. Послышался тихий щелчок, но выстрела не последовало. Он
рванул каретку назад, патрон выскочил. Нажал еще. Опять осечка.
   На лице Криворотого появилась наглая усмешка.
   - Пугач отказал? А ну я сейчас...
   И  он  шагнул  к   Пете,   который   все   еще   силился   сделать   хоть
один-единственный выстрел.
   ...Всадники переплыли на лошадях  речку,  нашли  берлогу  и,  спешившись,
пошли по следам в  распадок.  Майор  шел  впереди.  Он  почти  уже  настигал
Криворотого, когда между деревьями замелькал огонь костра. Опасаясь  засады,
он оставил трех людей следить за Ангелом, а сам еще с одним бойцом пробрался
в обход распадку и вышел на скалу над самым костром как раз вовремя.
   Криворотый успел сделать только один шаг. На скале, над головой  у  Пети,
треснул выстрел,  и  наглая  усмешка  на  лице  бандита  увяла.  Смертельная
бледность покрыла его лицо. Он выронил нож, поднял глаза, чтобы увидеть, кто
стрелял, и тут же упал головой вперед, почти к ногам Пети.
   Появились люди. Петя все еще стоял с пистолетом в руке и  ничего  уже  не
понимал. Кружилась голова. Он посмотрел в лицо майору, хотел что-то  сказать
и упал своим спасителям на руки: уж слишком много труда и волнений  пришлось
на его долю.

   Глава тридцать вторая
   Вертолет в воздухе. - Странный бред Пети Одинцова.
   Над долиной Бешеной реки поднялись сразу пять столбов дыма:  горело  пять
костров. Летчики недоуменно пожимали  плечами:  почему  пять?  Неужели  всех
сразу нашли: и партию Ускова и бандитов?
   На всякий случай наблюдатели еще раз пересчитали костры. Да, вот два, и в
стороне еще три. Стало быть, действительно нашли всех!  Сверху  было  видно,
как оживленно бегали по поляне люди, как они махали руками в сторону  шоссе.
Нетрудно было догадаться, что они просят летчиков приземлиться.
   Но при всем мастерстве и добром желании пилотов посадить самолет  в  этой
местности и в это время года никак нельзя: самолеты па лыжах, а  снег  почти
уже сошел, обнажились кочки и ямы, в  долинах  стоит  хорошо  видная  сверху
вода. Летчикам не оставалось ничего более,  как  только  помахать  крыльями,
пролететь пониже над палатками и лечь курсом на юг, на  базу  номер  восемь,
где есть подходящая посадочная площадка...
   С базы полетели в трест одна за  другой  две  радиограммы,  извещавшие  о
результатах поисков.
   - Долина с незамерзающей рекой?.. Весьма любопытное место.  Координаты?..
Так.. Почти в центре белого пятна...
   Федор Павлович Басюта вызвал  к  себе  летчиков  и  приказал  подготовить
вертолет.
   Через два часа вертокрылый корабль  распластал  в  воздухе  свой  большой
горизонтальный  винт,  лопасти  с  шумом   завертелись,   образуя   вогнутый
вращающийся диск, и вертолет плавно оторвался от  земли,  словно  вспорхнул.
Набрав высоту, он величественно и спокойно понесся вперед.
   С