ение пользоваться моим оборудованием. Однако я сомневаюсь, что удастся
когда-нибудь  найти  такое  колоссальное  месторождение,   как  это.  С  его
прямо-таки кувейтскими  масштабами оно далеко  превзошло все мои ожидания. В
конечном  итоге  именно  это и делает  ситуацию поистине  уникальной.  Когда
месторождение будет полностью обустроено, нефть добываться не будет.
     Должно быть, удивление Бьюкенена  отразилось у него на лице, потому что
глаза Драммонда сверкнули.
     --  Именно.  Она добываться не  будет. Если  выбросить  на  рынок такое
количество  нефти,  то  цена  на  нее  резко  упадет.  Это   будет  означать
экономическую катастрофу  для  нефтедобывающих стран. Когда Дельгадо  станет
президентом,  он поручит мне вести переговоры с этими странами  о том, чтобы
они платили Мексике  за  то,  что она  не будет продавать свою нефть. А  они
согласятся  заплатить  нам  почти  любую  сумму.  Как  следствие  сократится
потребление нефти. В  этом  смысле вы могли  бы назвать  меня гуманистом. --
Драммонд самодовольно усмехнулся.
     "А может, ты просто хочешь приобщить весь мир к своей коллекции",
-- подумал Бьюкенен.
     Словно прочитав его мысли, Драммонд переменил тему:
     -- Но мы  говорим  сейчас о другом, а именно: достаточно ли  убедителен
ваш  аргумент,  чтобы  мне  захотелось  приобщить  к своей коллекции вас. --
Прищурив глаза, он  бросил Реймонду: -- Проверь, лжет он или нет насчет этой
секретной группы особых операций.

7
     Солнце  стояло  низко  над  горизонтом,  усиливая  сумрак,  создаваемый
пеленой  едкого  дыма,   которая  застилала  все   вокруг.   Бьюкенен  опять
закашлялся, когда их с Холли, подталкивая, погнали сквозь дым к тому  месту,
где  Драммонд   оставил  в  неприкосновенности  единственную  часть  древней
застройки.
     -- Площадка для игры в мяч, -- пояснил Драммонд. -- Корт.
     Дым  немного  поредел,  и  Бьюкенен  увидел   ровную  каменную  игровую
поверхность около  ста футов в длину  и  двадцати пяти  в  ширину. С  каждой
стороны  имелась  стена   высотой   в  пятнадцать  футов,   которая  наверху
заканчивалась террасой  для  зрителей.  Драммонд  по  ступеням  поднялся  на
террасу, за ним шли Дельгадо и  Холли между  двумя  охранниками. Наручники с
нее сняли, и она нервно потирала запястья.
     Бьюкенен делал то же  самое, стараясь  усилить приток крови к онемевшим
кистям  рук.  Чувство  тревоги  охватило  его,  когда  он  осматривал  стены
площадки, останавливая взгляд на высеченных в камне иероглифах и рисунках.
     --  Здесь потрясающая акустика. -- Драммонд говорил с террасы, глядя на
Бьюкенена сверху вниз. -- Я говорю нормальным голосом, а звук такой, будто у
меня в руках микрофон.
     Несмотря на рев строительных механизмов в некотором отдалении, несмотря
на  треск  пламени  и  редкие   выстрелы,  доносившиеся   с  более  близкого
расстояния,  Бьюкенен  слышал Драммонда с поразительной ясностью.  Казалось,
что этот ломкий голос отражается, усиливаясь, всеми точками корта.
     --   Игра  называлась  пок-а-ток,  --  сказал  Драммонд.  --  Если   вы
внимательно посмотрите на рисунки, высеченные в каменной стене подо мной, то
увидите изображения  древних майя, играющих в эту игру. Они  играли мячом из
латексной  резины  величиной  и  весом  примерно  с  медицинбол.  Надо  было
пробросить мяч  в вертикальное каменное кольцо, выступающее из середины этой
стороны  корта.  Второе каменное кольцо расположено на другой стороне. Можно
предположить,  что  это  ворота  команды  соперника.  Древние  майя  считали
пок-а-ток чем-то большим, нежели простое развлечение. Для них эта игра имела
огромную политическую и религиозную значимость. В мифологии майя два бога --
основателя их  расы смогли  создать ее,  выиграв в матче с  другими  богами.
Существуют указания на то, что простолюдинам никогда не разрешалось смотреть
эту игру.  В число  зрителей допускались лишь знать,  жрецы  и члены царской
семьи.  Есть также свидетельства  того, что игрой  предварялись человеческие
жертвоприношения и что  чаще всего в нее играли с пленными воинами из других
племен.
     --  А  ставками  были жизнь и  смерть.  --  Голос  Реймонда  послышался
неожиданно за спиной у Бьюкенена, заставив того резко обернуться.

8
     То,  что Бьюкенен  увидел,  ошарашило  его.  Сбило  с  толку. Заставило
усомниться  в здравости собственного рассудка. На  какой-то миг  он подумал,
что у него, должно быть, галлюцинации, что усталость в сочетании с контузией
исказила его восприятие.
     Но  когда  Реймонд  вышел  из дымной пелены,  которую  заходящее солнце
окрашивало в алый цвет,  Бьюкенен был вынужден признать, что представшее его
глазам, несмотря  на  всю  свою гротескность, было  определенно  реальным  и
внушало тревогу.
     Реймонд был  частично обнажен. Его  талия  и низ живота  были  защищены
толстыми  кожаными накладками. Такая же броня прикрывала его плечи,  локти и
колени. Вся  остальная  поверхность тела была открыта, видны были соски. Его
мышцы свидетельствовали о силе и тонусе, какие можно приобрести, только если
тренироваться по многу часов ежедневно.
     Бьюкенен был в отличной форме перед началом своей миссии  в Мексике. Но
он  уже так давно  находился  в постоянном движении и так был ослаблен всеми
своими ранениями, что ему было не до упражнений, и от своей  лучшей формы он
был очень и очень далек.
     Кожаные  доспехи  Реймонда выглядели  достаточно  гротескно. Но чувство
сюрреального усиливалось еще и шлемом, который был на нем и который украшали
длинные яркие  перья  всех  цветов радуги, заглаженные  назад  и создававшие
иллюзию того, что  один из  воинов  майя  прошел не только сквозь дым,  но и
сквозь время.  Кроме того, у него был с собой большой мяч, который он бросил
на каменную площадку. Мяч  ударился и  покатился,  издав звук,  говоривший о
том, как  он  плотен  и тяжел. Реймонд швырнул  к  ногам  Бьюкенена  кожаные
накладки.
     -- Раздевайся и надевай это.
     -- Еще чего! -- ответил Бьюкенен.
     Реймонд  подобрал  мяч  и  запустил  им в  Бьюкенена. Тот уклонился, но
недостаточно быстро, так как действие парализовавшего его яда еще не прошло.
Скользящий удар мяча по левой руке оказался неожиданно болезненным.
     -- Раздевайся и надевай доспехи, или  не продержишься в игре и тридцати
секунд, -- приказал Реймонд.
     Бьюкенен  повиновался,  но  не  спешил, выгадывая  время,  рассчитывая.
Наверху, на  террасе,  стояла испуганная  Холли. Бьюкенен  силился придумать
какой-нибудь способ  бегства для  них,  но любой план оказывался  бессильным
против охранника рядом с Холли и автомата у него в руках. Охранник выстрелит
прежде, чем Бьюкенен успеет вскарабкаться на стену и добраться до них.
     Чувствуя, как  у  него по  обнаженной  коже бегут мурашки, несмотря  на
стекающие  капли пота, он  приладил на  себя  эти  шершавые  толстые кожаные
доспехи.
     -- Я сделал их сам, -- похвастался Реймонд,  -- по изображениям на этих
камнях.  --  Он  показал  на  часть  стены слева  от  Бьюкенена,  точно  под
вертикальным кольцом. -- Вон тот рисунок меня особенно заинтересовал.
     Нахмурившись, Бьюкенен взглянул в том направле-
     нии,  и  на  какую-то  долю  секунды изображение -- воин  в доспехах  и
украшенном  перьями головном уборе  --  показалось ему как  две  капли  воды
похожим на Реймонда.
     -- Когда я впервые ступил на эту площадку, -- продолжал  Реймонд, -- то
почувствовал,  будто вернулся  домой.  Почувствовал, будто уже бывал  здесь,
будто когда-то играл здесь. Очень, очень давно.
     Взгляд Бьюкенена был все еще прикован к рисунку. Он содрогнулся, поняв,
что воин держит в  руке отрезанную человеческую голову,  которую  поднял  за
волосы, а из шеи капает кровь.
     --  Вот это я и имел  в виду, говоря  о жизни  и смерти, --  усмехнулся
Реймонд. -- Видишь  ли, проигравшие расплачивались жизнью, их ждала казнь. А
выигравший? Он не только оставался в живых. Он еще и выступал в роли палача.
     -- О чем мы здесь толкуем? -- резким  тоном  спросил Бьюкенен. -- Уж не
хотите  ли вы сказать, что, если я выиграю, вы меня отпустите на все  четыре
стороны?
     На площадке для игры в мяч воцарилось молчание.
     -- Так я  и думал,  --  констатировал Бьюкенен.  -- Для меня  при любом
исходе игры выигрыш не предусмотрен.
     -- Может, так было и во  времена древних майя, -- перебил его  Драммонд
своим скрипучим старческим голосом.
     -- Как прикажете это понимать?
     -- В кругах историков цивилизации майя  существует теория,  что казнили
вовсе не проигравших, а наоборот -- выигравших.
     -- Это абсурд, -- возразил  Бьюкенен.  -- Какой идиот захотел бы играть
на таких условиях?
     -- Реймонд разделяет вашу точку зрения. Но по этой теории победа в игре
была  такой честью,  которая  ставила вас на  одну доску с богами. Следующим
логическим шагом было принесение  вас в  жертву, чтобы вы  могли занять свое
место в обществе богов.
     -- Похоже, что в выигрыше оставались только зрители.
     --  Да, -- согласился Драммонд.  -- Как я  рассказывал вам, я гонюсь за
уникальным.  И вот сейчас мне представляется  уникальная возможность увидеть
редкость.  Впервые за последние  пятьсот  лет  состоится  игра в  пок-а-ток.
Специально для меня.
     --  И каким же образом  все  это  должно  доказать, говорю ли я  правду
относительно подразделения особых oпeраций, которое пошлет сюда людей, чтобы
отыскать меня? Что я должен сделать, чтобы сохранить голову?
     -- Ну, я думаю, что в ходе игры вы получите много болезненных стимулов,
которые побудят вас сказать правду,  -- пожал  плечами  Драммонд.  -- Но мне
интересны не вы.  Меня  интересует  мисс Маккой. Я подозреваю, что  зрелище,
которое  ей  предстоит  увидеть,  сделает ее  более чем  покладистой,  и она
разговорится. В обмен на прекращение того, что будет происходить с вами.
     --  Этим  вы  ничего  не  добьетесь.  Она  ничего  не   знает   о  моем
подразделении.
     -- Возможно. Скоро я это узнаю. Реймонд, если ты готов, начинайте.

9
     Мяч  ударил Бьюкенена в спину с  такой силой, что сбил его с ног, и он,
упав на  камень площадки, проехался подбородком по одной из плит. Если бы не
эти кожаные доспехи, то мяч наверняка сломал  бы ему несколько ребер. Хватая
ртом  воздух и  превозмогая боль, он кое-как поднялся и устремился за мячом.
Реймонд подбежал к мячу одновременно с ним.
     Локтем в кожаном налокотнике Бьюкенен нанес Реймонду сильнейший боковой
удар в голову, который отбросил того  в сторону. Не дав Реймонду опомниться,
Бьюкенен поднял мяч,  оказавшийся  на  удивление  тяжелым, и  швырнул  его в
Реймонда. Тот  крякнул  и  отшатнулся назад, когда мяч угодил ему в бедро и,
отскочив от кожаных щитков, глухо стукнулся о каменные плиты.
     -- Нет, нет, нет, -- раздался с трибуны голос Драммонда. -- Так дело не
пойдет. Смысл игры состоит  в том, чтобы бросать мяч в каменное кольцо, а не
в противника.
     -- Почему же вы не сказали этого Реймонду, когда он бросил в меня, если
на то пошло? Какого черта он это сделал?
     -- Хотел, чтобы ты обратил на меня внимание, -- ответил Реймонд.
     -- Сколько надо набрать очков, чтобы выиграть?
     -- Вот в этом-то и загвоздка.
     -- Ага, так я и думал.
     -- Нет, вы не понимаете, -- снова вмешался Драммонд. -- Дело в том, что
никто не знает, сколько требуется очков,  чтобы выиграть.  Эта информация не
дошла до нас через века. Придется импровизировать.
     -- Десять, -- усмехнулся Реймонд.
     -- Что значит десять? -- зло бросил Бьюкенен. -- Я что, должен выиграть
с перевесом в десять очков? Вы соображаете, что говорите?
     -- Победит тот, кто первый наберет десять очков.
     -- И что потом?
     -- Это зависит от ответов, которые я получу от вас и от мисс Маккой, --
сказал Драммонд.
     Без  всякого предупреждения  Бьюкенен  сделал  внезапный финт  к  мячу,
подхватил его и  рванулся к вертикальному  кольцу. Прицелился для броска, но
тут  Реймонд  плечом врезался  в руку Бьюкенена, отшвырнул  его в  сторону и
припечатал к каменной стене.
     Бьюкенен застонал,  резко крутнулся и ударил Реймонда мячом в грудь. Не
выпуская  мяча из рук, он  продолжал поворачиваться, пока противник пятился,
спотыкаясь. Встав под  каменным кольцом, Брендан бросил  мяч и почувствовал,
как  радостно  забилось  сердце,  когда он  увидел, что  мяч,  описав  дугу,
пролетел в кольцо.
     Реймонд  двумя руками  сильно  ударил  Бьюкенена  в спину,  тот полетел
головой вперед, упал и опять проехался подбородком по камню.
     Черт,  подумал Бьюкенен.  Только не  головой.  Нельзя  допустить, чтобы
что-то случилось с головой. Еще одно сотрясение, и...
     Он  поднялся на  ноги,  отер  с  подбородка  кровь и  зло уставился  на
Реймонда.
     -- Нет, нет, нет, -- повторил Драммонд. -- Вы играете не по правилам.
     --  Скажите это  Реймонду, -- крикнул  Бьюкенен. -- Ведь это я забросил
мяч в кольцо.
     -- Но вы его забросили не по правилам!
     -- Что вы имеете в виду?
     -- Руками играть не разрешается!
     -- Руками не разрешается?!
     -- Мы не  очень много знаем об  этой игре. -- Драммонд сопровождал свои
слова  резкими  жестами.  --  Но   известно  следующее.  Руками  разрешалось
пользоваться,  вероятно, только  когда  нужно  было  поднять  мяч  с  земли.
Перемещать  мяч  можно  было  предплечьями,  плечами,  бедрами,  коленями  и
головой.
     Мысль  о том, чтобы  ударить мяч головой, заставила Бьюкенена внутренне
содрогнуться. Это, скорее всего, убьет его.
     --  За нарушение  правил  вы должны быть  оштрафованы. Вам записывается
одно  штрафное очко.  Теперь вам  придется набирать одиннадцать очков, тогда
как  Реймонду нужно всего десять. Конечно, если  он не нарушит  какое-нибудь
правило.
     -- Понятно. Но мне  почему-то кажется, что он будет сочинять правила по
ходу игры, а я все время буду нарушать еще не изобретенные.
     -- А ты играешь  -- так  играй, -- сказал Реймонд.  Прежде чем Бьюкенен
успел среагировать, Реймонд
     кинулся к мячу, схватил его, подбросил в  воздух, поймал предплечьями и
сделал  бросок по кольцу. Мяч  аккуратно  пролетел сквозь  него и  с  глухим
стуком упал к ногам Бьюкенена.
     -- Реймонд, у меня такое впечатление, что вы тренировались.
     -- Молодец, -- похвалил Драммонд. --  Я ценю  того, кто умеет элегантно
проиграть очко.
     -- А я бьюсь об  заклад, что  еще больше вы цените тех, кто выигрывает,
-- бросил ему Бьюкенен.
     -- Так  добейтесь, чтобы я  вас ценил больше, -- парировал Драммонд. --
Выиграйте.
     Бьюкенену удалось схватить мяч. Но в следующий момент  он почувствовал,
как  из-под  него вышибли ноги,  -- это Реймонд  в прыжке нанесшему  удар по
ногам.
     Бьюкенен повалился ничком, и  падение ускорялось  весом  мяча,  который
давил ему  на грудь. Он тяжело  ударился  о  плиты, радуясь кожаным  щиткам,
прикрывавшим плечи. Но  и  они не смогли  уберечь  от боли,  пронзившей  его
плечо,  которое  еще  не  совсем  зажило  после того, как в  него стреляли в
Канкуне. Вес мяча почти вышиб из него дух.
     Реймонд выхватил мяч у него из рук, снова подбросил  его,  снова поймал
предплечьями и кинул в кольцо, заработав еще одно очко.
     -- Да,  ты  определенно  потренировался. --  Вставая  на ноги, Бьюкенен
почувствовал, что его тело начинает деревенеть.
     -- Это совсем не забавно, -- прокомментировал Драммонд. -- Вам придется
постараться как следует.
     Неожиданно для  всех Бьюкенен подхватил мяч, зажал  его в предплечьях и
сделал  вид,  что собирается  рвануться  к  кольцу,  но  на самом  деле  был
настороже в ожидании атаки Реймонда и, когда тот разбежался, чтобы врезаться
в него, резко повернулся. Прижав мяч к груди
     и уклонившись от столкновения с  противником, Брендан жестко ткнул  его
локтем,  когда  он,  промахнувшись,  пробегал  мимо.  Реймонд  отшатнулся  в
сторону,  сложившись  пополам  и держась рукой за бок от боли в левой почке.
Бьюкенен  моментально  подскочил   к   кольцу,  повернулся  к  нему  спиной,
внимательно следя  за  Реймондом, потом  рискнул взглянуть  вверх,  прикинул
расстояние до кольца и бросил мяч через себя назад, удовлетворенно выдохнув,
когда мяч пролетел сквозь кольцо.
     --  Отличная координация, -- похвалил Драммонд. --  Похоже, вы  опытный
игрок в  баскетбол. Но в  этой игре есть также элементы волейбола и футбола.
Как у вас с этим?
     На миг  отвлекшийся Бьюкенен почувствовал сильный  удар под ложечку, от
которого у него перехватило дыхание, -- Реймонд атаковал его ударом головы в
живот и сбил с ног.
     Пока  Бьюкенен  корчился,  силясь  вдохнуть,  Реймонд  подобрал  мяч  и
заработал еще одно очко.
     -- Как называется это  ваше  подразделение особых  операций? -- спросил
Драммонд.  --  То  мифическое подразделение,  которое  должно явиться, чтобы
вызволить вас или наказать меня за причиненный вам вред?
     Бьюкенен  с  трудом поднялся  на  ноги, вытер  кровь  с  подбородка  и,
прищурившись, посмотрел в сторону Реймонда.
     --  Я задал  вам вопрос, -- резко произнес Драммонд. -- Как  называется
ваше подразделение?
     Бьюкенен  сделал вид,  будто бросается к  мячу.  Реймонд ринулся, чтобы
перехватить  его,  Бьюкенен  совершил  зигзагообразное  движение,  вышел  на
Реймонда  с  противоположной  стороны и  еще раз врезал ему локтем  по левой
почке.
     От  повторного  удара  по  больному  месту  Реймонд  застонал  и сделал
несколько неуверенных шагов, руками касаясь мяча. Бьюкенен  выхватил  у него
мяч,  зажал между предплечьями и приготовился сделать бросок по кольцу. Но у
него потемнело в глазах от  боли,  когда Реймонд напал на него сзади и нанес
ему удар в поясницу.
     Падая,  Бьюкенен  остро чувствовал под собой  камень мяча, а  сверху --
обрушивавшегося на  него всей  своей массой  Реймонда.  Когда  он ударился о
площадку,  ему показалось, что вдавившийся ему в  живот мяч -- это  клин, на
котором кто-то пытается переломить его  пополам.  На  один  ужасный момент у
него перехватило дыхание. Он ощутил себя заживо погребенным.
     Потом Реймонд оттолкнулся от него и вскочил, а  Бьюкенен сполз с  мяча,
ловя ртом воздух, зная, что на животе у него кровоподтек, а еще хуже то, что
под кожаным щитком на правом боку лопнули швы, наложенные на ножевую рану.
     Реймонд поднял  мяч с помощью предплечий и без всякого видимого  усилия
забросил его в кольцо.
     По всей площадке отдался гулкий стук упавшего мяча. Строительные машины
все  так же  грохотали в отдалении.  Все  так же был  слышен треск горевшего
дерева. Отраженное эхо выстрела  донеслось со  стороны леса.  Над  площадкой
тянулся дым, отливающий алым в лучах заходящего солнца.
     Драммонд закашлялся.
     Он кашлял, не переставая. Мокрота клокотала  у него в горле. Он сплюнул
и смог наконец проговорить:
     -- Плохо стараетесь, надо лучше. Как называется ваше спецподразделение?
     С трудом разогнувшись, преодолевая усталость и боль, Бьюкенен поднялся.
Если  он  и  Холли  хотят выбраться  отсюда живыми,  то  он  должен  убедить
Драммонда,  что  тому придется  заплатить  слишком  высокую цену за убийство
заложников.
     --  "Ваше  имя,  звание  и  номер",  да?  --  насмешливо  спросил
Бьюкенен.  --  Да  я  скорее  в  ад  отправлюсь,  чем  выдам  вам  секретную
информацию.
     --  Вы  просто  не  представляете  себе,  каково  может быть в  аду, --
продолжал Драммонд. -- Как называется ваше спецподразделение?
     Бьюкенен   попытался   схватить   мяч.   Хотя   каждое   его   движение
сопровождалось мучительной болью, он не мог отказаться от этих попыток. Надо
забыть  о липкой влажности, ощущавшейся под  кожаным щитком на  правом боку.
Надо преодолеть боль.
     Реймонд кинулся ему наперерез и нагнулся, чтобы подхватить мяч.
     Увеличив  скорость,  Бьюкенен оказался возле  Реймонда скорее,  чем тот
ожидал, и ударил  его  правой  ногой в  незащищенное  место между  плечами и
животом.
     Этот  удар  заст