концерном  Вельта.  Все  задают себе вопрос:  "Что бы это
могло значить?"
     - Да, странно!
     - Неожиданно прекращают  работы  многие  предприятия,  Америка  в
полном смятении. Вельт закрывает даже свои военные заводы. Аннулировал
военные заказы ряда государств.
     - Совсем удивительно!
     - Это  вызвало  растерянность  капиталистических  стран,   заказы
которых  Вельт так еще недавно пытался заполучить.  На улицу выброшены
миллионы безработных. В то же время Вельт начинает какие-то гигантские
работы.  Об  этом  пишут  и  в  Германии,  и  в Скандинавских странах.
Указывают на огромный интерес Вельта к Гренландии.
     - Послушайте, Матросов! Вам еще не надоел ваш Вельт?
     - Что же делать!  Весь капиталистический мир занят сейчас  только
им.   Вы   забываете,   что   он   стоит   во  главе  огромного  числа
монополистических объединений.
     - Что же ему нужно? Я не понимаю...
     - Этого никто не понимает.
     - Здесь  какая-то  связь  с  катастрофой в Тихом океане,  - снова
заметила Марина, украдкой улыбнувшись Дмитрию.
     - Скоро все разрешится,  Исаак Моисеевич.  Сегодняшние зарубежные
газеты полны сообщений,  что самый знаменитый человек нашего времени -
доктор  Фредерик Вельт выступит с речью по радио,  обращенной ко всему
миру.
     - Так-таки   ко   всему  миру?  -  засмеялся  Шварцман  и  тотчас
сморщился. Вероятно, ему стало больно.
     Марина встала и поправила на нем одеяло.
     - Да,  Исаак  Моисеевич,  этому  обращению  за  границей  придают
огромное значение. Никто еще не говорил сразу со всем миром.
     - Просто он  американец  и  любит  сенсации!  Скажите,  он  будет
говорить по-английски?
     - Да,  - сказал Матросов.  - Радиостанции после  его  выступления
будут  передавать речь Вельта на всех основных языках Земли.  Но я мог
бы сразу переводить вам.
     - Похоже  на  грандиозную  американскую рекламу.  Может быть,  вы
думаете,  что  я  стал  бы   терять   свое   время   и   слушать   его
капиталистическую болтовню? Ничего подобного!
     Лицо Матросова омрачилось.
     - А  я  думал,  Исаак  Моисеевич,  что это вас заинтересует...  -
Матросов вынул из кармана часы.
     - Что вы смотрите?  Я ни за что не отпущу вас! Рассказывали мне о
каком-то Вельте... Вы лучше расскажите, что делается у нас.
     - У  нас,  Исаак  Моисеевич,  все  спокойно.  Вчера  был решающий
футбольный матч на кубок страны.  Пятнадцатого июля вступило  в  строй
Всесоюзное электрокольцо. Оно теперь объединило энергетические системы
Сибири,  Волги и Днепра.  Одновременно  с  этим  заработала  очередная
турбина  Сибирьэнергостроя.  Домна  Курского  металлургического завода
дала чугун.  Профессор  Гринев  показывал  вчера  лошадь  без  сердца,
которое  было  заменено насосной установкой,  помещенной вместо седла.
Профессор Гринев проехал на своей лошади по манежу  два  круга,  после
чего лошадь издохла. Оборвался провод.
     - Жаль, жаль! Это очень интересно. Что же вы мне сразу об этом не
рассказали?
     Матросов опять посмотрел на часы.
     - В  шесть часов по среднеевропейскому времени сегодня,  двадцать
первого июля, по радио, обращаясь ко всему миру, выступит Вельт.
     - А сколько сейчас времени? - спросил Шварцман.
     - Без одной минуты восемь.
     - Так что же вы мне раньше не сказали?  Ах,  какая досада!  Может
быть, он еще не кончил?
     - Он  еще не начинал,  Исаак Моисеевич.  Разница во времени - два
часа. Начнет через одну минуту.
     - Так включайте скорее! Что же вы ждете? Торопитесь! Ах, какой вы
медлительный, молодой человек!
     Доктор очень волновался.
     Матросов, сдерживая улыбку, включил приемник.
     - Теперь я понимаю, какое сообщение собирался сегодня слушать мой
аллигатор! Ах, несносный! А мне ничего не сказал!
     В репродукторе слышался легкий шум. Матросов настраивал приемник.
Из коридора доносилось слабое тиканье стенных часов.  Доктор  Шварцман
сел.
     Все приготовились слушать сенсационное выступление Вельта.
     В репродукторе что-то щелкнуло.
     "Люди мира!  - послышался голос  Фредерика  Вельта.  -  Обитатели
Земли!  Я выступаю сейчас перед вами как ученый,  который, может быть,
несколько скучно постарается  объяснить  вам  весь  ужас  сегодняшнего
положения человечества..." Матросов переводил слово в слово.
     Голос умолк.  Никто не проронил ни звука.  Даже  доктор  Шварцман
молчал.
     "Люди мира!  Чтобы сделать для вас понятным  то,  что  происходит
сейчас   на   Земле,  я  прочту  вам  первую  и  последнюю  в  истории
существования Земли научную лекцию для всего человечества..."
     Булькнула вода: это Матросов налил ее в стакан.
     "Люди мира!  Воздух,  которым вы дышите,  состоит из  смеси  двух
газов  -  азота  и  кислорода.  Кислород  - очень деятельный газ.  При
повышенной температуре он  стремится  соединиться  со  многими  телами
нашей Земли.  Эта реакция хорошо известна нам как горение. Когда горит
уголь,  вещество его соединяется с кислородом,  и при этом  выделяется
тепло.
     Соединение многих  тел  с  кислородом  сопровождается  выделением
тепла;  выражаясь научно, является реакцией экзотермической. Но не все
тела таковы. Есть соединения с кислородом, образование которых требует
тепла извне, есть явление холодного горения - горения, не выделяющего,
а  поглощающего  тепло.  Таким  холодным  горением  было  до  сих  пор
соединение двух газов нашего воздуха - азота и кислорода.  Эта реакция
эндотермическая,  она требовала затраты значительной энергии и  потому
была  редка  на  Земле.  Она  происходила  в природе во время грозовых
электрических разрядов - во время ударов молний..."
     - Вы,  может быть,  думаете,  что я знаю,  куда он клонит? Ничего
подобного.
     "Несколько десятилетий  назад я как ученый обратил внимание,  что
миру известны пять соединений кислорода и азота,  или,  иначе  говоря,
окислов  азота.  Эти  пять  химических  соединений азота и кислорода в
различных пропорциях  требуют,  оказывается,  для  своего  образования
разного  количества  тепла.  Я  усмотрел  в  этом  неразгаданную тайну
природы.  В самом деле,  сопоставьте следующее:  чтобы  соединить  две
частицы азота с одной частицей кислорода,  требуется 26,6 калории. Для
одной частицы азота и одной кислорода  необходимо  21,6  калории.  Для
соединения,  где  азота две,  а кислорода три частицы,  требуется 22,2
калории.  Но уже следующее соединение -  NOя42 я0 -  требует  тепла  много
меньше - 8,13 калории,  а для образования последнего,  пятого окисла -
Nя42я0Оя45я0,  где азота две частицы,  а кислорода пять,  требуется всего лишь
1,2 калории. Выпишите такую таблицу:

Nя42я0O . . . . . . . . . . . . .я4  я0 26,6 калории
NO . . . . . . . . . . . . . .  21,6 калории
Nя42я0Оя43я0 . . . . . . . . . . . . я4  я0 22,2 калории
NОя42я0 . . . . . . . . . . . . . я4 я0 8,13 калорий
Nя42я0Oя45я0 . . . . . . . . . . . .  я4  я01,2 калории.

     Что это  может  значить,  люди  мира?  Здесь чувствуется какая-то
тайная закономерность.  Это умозаключение заставило меня  предположить
существование  шестого,  неизвестного еще окисла азота,  где пропорция
соединяющихся газов такова, что реакция горения азота должна проходить
гораздо легче.
     В четвертом  и  пятом  окислах  азота,   требующих   для   своего
образования  меньших  количеств тепла,  чем остальные окислы,  мы лишь
приближались к таинственной и совершенной пропорции.
     Логически напрашивался  вывод,  что  реакция шестого окисла может
протекать при выделении, а не при поглощении тепла. Что это значит?
     Из этого следует, что, найдя шестой окисел, мы превратили бы весь
наш воздух в топливо,  в гремучую смесь.  Мы научились бы извлекать из
атмосферы  в любом ее месте тепловую энергию.  Мы бы жили в бесплатном
вездесущем топливе, дышали бы им, ходили бы в нем, обладали бы даровой
неиссякаемой   энергией.   Наши   автомобили,   локомотивы,  пароходы,
аэропланы освободились бы от мертвого груза топлива - ведь оно в  виде
гремучей  смеси  было  бы повсюду.  Человечество обрело бы богатство и
счастье!
     Люди мира!  Большую  часть своей жизни я посвятил поискам шестого
окисла азота. И я нашел его!.."
     - О!  Кажется, я начинаю разбираться в химии! До сих пор мы с ней
были не в ладах, - сказал Шварцман, весело оглядывая окружающих.
     Но Марина  была сосредоточенно внимательна.  Матросов бесстрастно
переводил.
     "Я нашел шестой окисел азота,  для образования которого требуется
присутствие одного газа, который сам в реакции участия не принимает. В
химии  такие  вещества  зовут  катализаторами.  В  присутствии некоего
радиоактивного катализатора атомы изменяются и входят в  соединение  с
кислородом в нужной мне совершенной пропорции.
     Я добился этой реакции.  Она  протекала  с  выделением  тепла.  Я
заставил  азот  по-настоящему  гореть!  Я  поджег  воздух!  Я  победил
природу!  Я превратив  атмосферу  в  вездесущее  топливо,  в  гремучий
газ..."
     В палату вошла сиделка и  принесла  поднос  с  чаем  и  печеньем.
Марина  сделала  знак,  и Матросов извлек из кармана коробку трюфелей.
Больничная жизнь шла своим чередом.  Доктор взял свой стакан.  Ложечка
звякнула...
     "Люди мира! Нужный мне газ был только в одном месте на Земле. Его
принес  из  глубин  космоса  неведомый  метеорит,  образовавший остров
Аренида.
     Я краток,  люди  мира!  На  острове Аренида произошла катастрофа!
Самопроизвольно загорелся воздух!"
     - Что, что? - спросил доктор.
     "Загорелся воздух! - как бы отвечая, повторил Вельт. - Люди мира!
Нет возможности остановить этот воздушный пожар! Он не распространится
за пределы пылающего острова,  туда, где нет газа-катализатора, но над
островом  с  каждым  мгновением  будут сгорать все новые и новые массы
воздуха,  стекающиеся со всей планеты.  Жадный костер будет пылать  до
тех  пор,  пока не уничтожит на Земле всей атмосферы.  Земля останется
без воздуха, все живое задохнется, жизнь погибнет!"
     - Позвольте,  позвольте!  -  закричал доктор и поставил стакан на
тумбочку. - Как так "задохнется"?
     Марина посмотрела на Дмитрия вопросительно.
     "Воздух уничтожается.  Жизнь  кончается  на  Земле?  Об  этом   я
объявляю вам, последние люди Земли!.."
     Доктор взял с подноса печенье.  Марина  развернула  ему  трюфель.
Репродуктор молчал.  Матросов,  думая,  что Вельт кончил, хотел что-то
сказать, но сдержался, а громкоговоритель заговорил снова:
     "Но не  все еще потеряно,  люди мира!  Я предвидел приближающееся
несчастье и,  заботясь о населении  Земли,  создал  Концерн  спасения.
Завтра  на  все  биржи  поступят  в продажу акции спасения.  Тот,  кто
приобретет  их,  получит  право  на  подземное  убежище  и  свою  долю
искусственного  воздуха,  право  на  жизнь если не на Земле,  лишенной
воздуха, то под землей!
     Люди мира!    Через   несколько   месяцев   человечество   начнет
задыхаться.  Концерн за это время закончит работы по созданию  будущих
жилищ для людей, которые приобретут акции концерна.
     Вот все,  что имел сказать я,  люди обреченной  Земли!  Покупайте
акции спасения!.."
     Голос в репродукторе умолк. Замолк и Матросов.
     Миллионы слушателей    Вельта   у   бесчисленных   приемников   и
репродукторов молчали.
     ...Доктор одним глотком допил свой чай. Матросов хмурился. Марина
смотрела на него,  и ее взгляд,  казалось,  говорил: "Какая нелепость!
Как  может  погибнуть  мир,  когда  все  так хорошо вокруг!  Как может
погибнуть мир,  когда он существует только для нас  с  тобой!"  И  она
улыбнулась Дмитрию.
     ...Генерал Кадасима   торжественно   выключил    репродуктор    и
отправился во дворец императора.  В его голове уже зрел величественный
план.
     ...Ганс выпил кружку пива, которое забыл посолить, и сказал:
     - Вижу я, что наш босс захотел стать хозяином безвоздушной Земли.
     Доктор Шерц хрустнул пальцами, а дядя Эд сплюнул.
     ...Бенуа сбросил на пол тарелочки с написанной на  них  ценой  за
каждый  бокал  или  бутерброд.  Никто не оглянулся на звук разбиваемой
посуды.
     - Гибель!   Гибель  человечества...  культуры...  цивилизации,  -
шептал он.
     ...Профессор Кленов  оперся  обеими  руками  о  стол  Сергеева  и
смотрел на министра.
     - Вельт   украл   идею   Лиама,  но  он  прав!  -  сказал  Кленов
торжественно.  - Костер Арениды  уничтожит  воздух.  М-да!  Обитателям
Земли действительно угрожает смерть... смерть от удушья!
     ..."Смерть от удушья!" Эту фразу произнесли в эту минуту миллионы
людей, приговоренных к неизбежной мучительной гибели.
     ...Фразу эту произнесло все человечество, быть может, в последний
год своего существования.

                          Конец второй книги


 * КНИГА ТРЕТЬЯ. УРАГАННЫЙ ТУМАН *

                                  Миллионы тонн воды, десятки
                                  кубических километров ее
                                  мгновенно превращались в туман,
                                  темной толщей придавившийя4 я0океан.
                                  Ураган повлек его тяжелыми тучами,
                                  срывавшими пену с остатков
                                  океанских вод.
                                  Помчался мутный ураганный туман.


 * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. АГОНИЯ *



                             Каждую минуту все новые и новые массы
                             воздуха превращались в пыль.
                             Клокочущие волны бросали этот прах на
                             раскаленные ржаво-желтые скалы,
                             а сами, с шипением отпрянув назад,
                             клубились паром. Море пузырилось и
                             кипело. Грозовые тучи поднимались прямо
                             с волн...


Глава I. СТОЛИЦА БУДУЩЕГО



     - Хэлло,  Ганс!  - сказал Вельт,  слезая с аэросаней.  - Вот мы и
приехали.
     На смену реву пропеллера в воздухе сухо рассыпался треск моторов.
Вельт  отряхнул  снежинки,  попавшие  при быстрой езде на воротник,  и
огляделся.  Из-за изломанных краев ледяной глыбы  выползали  тракторы,
волоча  за  собой  тяжелые  сани  с огромными цистернами,  похожими на
обрубки гигантских деревьев.  За глыбы юркнули автомобили-вездеходы на
резиновых гусеницах.
     Ганс, кряхтя,  вылез на снег и стал колотить замерзшими руками по
бедрам.  Перед ним опрокинутым небом раскинулся лазурный наст.  Лунной
дорожкой отражалось в нем холодное, полузамерзшее солнце. Легкий ветер
с шорохом гнал по льду крупинки снега.
     Внезапно равнину огласил залихватский свист.  Откуда-то  выскочил
маленький паровозик и разогнал вечное безмолвие снежной пустыни.
     Вельт был в легкой  спортивной  одежде,  прошитой  металлическими
нитками.  В  аэросанях  по ним непрестанно проходил электрический ток,
согревая тело.  Но сейчас холод давал себя чувствовать.  Вельт ежился,
глядя на приближающихся к нему лыжников.
     Первым подошел бородатый человек. На лице его, казалось, росли не
волосы, а ледяные сосульки. Он вытянулся и гаркнул:
     - Строительство имеет честь приветствовать вас, мистер Вельт!
     Вельт едва кивнул в ответ.
     - Как грузы?
     - Прибывают точно в сроки, предусмотренные графиком.
     - О'кэй! Готовы ли вы к их приему?
     - О-о! Вполне, мистер Вельт! Не хотите ли сойти вниз?
     - Я думаю, мы приехали сюда не для того, чтобы иметь удовольствие
беседовать с вами.
     Человек в сосульках промолчал.
     - Давайте мне ваши лыжи,  - приказал Вельт, потом, повернувшись к
Гансу,  ткнул рукой в пространство.  - Главный  инженер  строительства
Митчел. Познакомьтесь.
     Митчел торопливо снял лыжи,  посмотрел в глаза Гансу и потряс его
руку.  Вельт уже удалялся на лыжах Митчела. Один из спутников главного
инженера уступил свои лыжи Гансу.  Митчел,  увязая по колено в  снегу,
старался не отставать от приехавших.
     Поджидая Ганса,  Вельт  оглядел  снежную  однообразную   равнину.
Солнце  стояло  низко.  Везде  виднелись  точки  движущихся тракторов,
вездеходов  и  аэросаней.  Белый  отчетливый   горизонт   сливался   с
голубоватым  небом.  У  самой  его  линии  плыло несколько серебристых
пятен.
     - Дирижабли, - сказал Вельт и посмотрел на часы.
     Подошли Ганс и Митчел.
     Неожиданно Вельт закричал на главного инженера:
     - За опоздание с выгрузкой дирижаблей  я  выгоню  вас  из  нового
города!
     Митчел робко уверил Вельта, что все меры приняты.
     Ганс посмотрел на крутой спуск,  ведший в черную глубину, зажатую
поблескивающими на солнце ледяными стенами.  Митчел предложил сесть  в
маленький вездеход. Вместо ответа Вельт закричал Гансу:
     - Эй,  старина!  Вы еще не  разучились  спускаться  на  лыжах  по
ущельям?
     Ганс крякнул и подскочил на лыжах,  отчего  они  глубоко  ушли  в
снег.
     Вельт усмехнулся и с неожиданной в сухом,  старческом теле  силой
ринулся вперед. Ганс покатился за ним.
     Митчел сломал несколько сосулек в бороде,  покачал головой, сел в
вездеход и приказал ехать следом.
     Вельт и Ганс,  все ускоряя движение,  мчались вниз.  Они обгоняли
вереницы  тракторов,  им  встречались  группы  отскакивающих в стороны
людей.  Вдоль их пути спускалась вниз трехрельсовая зубчатая  железная
дорога,  позволяющая  благодаря  зубчатой  средней  рейке преодолевать
такой крутой подъем.
     Скоро спуск  превратился  в  ущелье.  Вертикальные  ледяные стены
поднимались все выше  и  выше,  заслоняя  дневной  свет.  Их  покрытые
снегом, освещенные солнцем края казались раскаленными добела.
     Ветер от быстрой езды хлестал по лицу,  выдавливая слезы из глаз.
Иногда   в  лицо  попадали  комья  снега,  вылетавшие  из-под  гусениц
спускавшегося трактора. Ганс щурился и чертыхался.
     Ушедшие на  сотни  метров  вверх стены,  казалось,  смыкались там
недосягаемым сводом. Становилось заметно темнее. Вдали виднелись огни.
     Вельт и  Ганс,  не  замедляя  скорости,  въехали  в ночь.  Кругом
появились освещавшие дорогу электрические фонари.  Вверху,  в узенькой
полоске между ледяными стенами,  виднелось черное ночное небо, а в нем
звезды.  При этом кромки ледяного  ущелья  по-прежнему  были  освещены
солнцем.
     Дно ущелья опускалось все  глубже  и  глубже.  Звезды  на  черной
ленточке неба становились отчетливее, походя на серебряные блестки.
     Ущелье расширялось.  Встречалось больше  машин  и  людей.  Позади
осталось  километра два.  Не меньше чем на километр ушли вверх ледяные
стены.
     Внезапно стены  разошлись  и  стали  едва  видимыми,  несмотря на
лившийся отовсюду электрический  свет.  Сверху  спускались  гигантские
иглы,  сверкавшие  в  лучах  невидимых  прожекторов.  Сам же свод,  из
которого росли эти иглы, исчезал во тьме.
     Наклонный спуск превратился в ровную ледяную площадь,  по которой
между  тракторами,  вездеходами,  кранами,  экскаваторами  и   другими
машинами сновали толпы людей.  Пронесясь некоторое время по льду, лыжи
остановились. Ганс надул щеки и вздохнул:
     - Давно я так не спускался? Припоминаю... Как-то раз мы этак же с
вами удирали.
     Вельт захохотал:
     - От той же самой причины,  старина, от какой удерут сюда будущие
жители мира!
     - Да, пожалуй, - согласился Ганс.
     Подъехал вездеход. Митчел вылез на лед.
     - Я не ожидал, мистер Вельт, что вы такой изумительный лыжник.
     - А я изумлен неделовым тоном вашего разговора.
     - Простите, мистер Вельт!
     - Мы намерены осмотреть строительство немедленно.
     - Я к вашим услугам,  мистер Вельт.  Какое средство  передвижения
пожелаете вы избрать?
     - Кресла.
     - Будет исполнено, мистер Вельт.
     Подойдя к  вездеходу,  Митчел  сказал  в   трубку   радиотелефона
несколько слов.
     Ганс с любопытством оглядывался вокруг.
     Они были в гигантской пещере.  Сверху, как заметил он уже раньше,
свисали причудливые иглы сталактитов.  Если  справа  и  слева  местами
можно  бы