ла мне силы. Я вспомнил слова  Мишле:  "Для
мужчины женщина то же, чем была Земля для своего легендарного сына: сто-
ило ему пасть ниц и прикоснуться губами к ее груди, как  силы  возвраща-
лись к нему". Только теперь по-настоящему понял я  глубокий  смысл  этих
слов. Нет, мало сказать "понял" - я ощутил это всем своим существом! Мод
для меня была тем, о чем говорил Мишле: неисчерпаемым источником силы  и
мужества. Взглянуть на нее, подумать о ней  было  для  меня  достаточно,
чтобы почувствовать новый прилив сил.
   - Надо попытаться, надо попытаться, - рассуждал я вслух.  -  То,  что
делали другие, могу сделать и я. А если даже никто этого раньше  не  де-
лал, все равно я сделаю.
   - Что именно? Ради бога, не томите  меня,  -  потребовала  объяснения
Мод. - Что вы можете сделать?
   - Не я, а мы, - поправился я. - Как что? Ясно - установить на  "Приз-
раке" мачты и уплыть отсюда.
   - Хэмфри! - воскликнула она.
   Я был так горд своим замыслом, словно уже привел его в исполнение.
   - Но как же это осуществить? - спросила она.
   - Пока не знаю, - сказал я. - Знаю только одно -  я  сейчас  способен
совершить все, что захочу.
   Я горделиво улыбнулся ей, чрезмерно горделиво,  должно  быть,  потому
что она опустила глаза и некоторое время молчала.
   - Но вы забываете, что существует еще капитан Ларсен, - сказала она.
   - Слепой и беспомощный! - не задумываясь, отвечал я,  отметая  его  в
сторону, как нечто совсем несущественное.
   - А его страшные руки! А как он прыгнул через люк - вы же сами  расс-
казывали!
   - Но я рассказывал еще и о том, как  мне  удалось  выбраться  из  ка-
ют-компании и удрать от него, - весело возразил я.
   - Босиком, без башмаков!
   - Ну да, башмакам не удалось удрать от него без помощи моих ног!
   Мы рассмеялись, а потом стали уже всерьез  обсуждать  план  установки
мачт на "Призраке" и возвращения в цивилизованный мир.  У  меня  еще  со
школьной скамьи сохранились кое-какие, правда, довольно смутные,  позна-
ния по части физики, а за последние месяцы я приобрел некоторый  практи-
ческий опыт в использовании механических приспособлений для подъема  тя-
жестей. Однако когда мы подошли к "Призраку", чтобы основательно  осмот-
реть его, то один вид этих  огромных  мачт,  покачивавшихся  на  волнах,
признаюсь, чуть не поверг меня в отчаяние. С чего начать? Если бы держа-
лась хоть одна мачта, чтобы мы могли прикрепить к ней  блоки!  Так  ведь
нет! У меня было такое ощущение, словно я задумал поднять  сам  себя  за
волосы. Я понимал законы рычагов, но где же было взять точку опоры?
   Грот-мачта была длиной футов в шестьдесят - шестьдесят пять и у осно-
вания, там, где она обломилась, имела пятнадцать дюймов в диаметре.  Ве-
сила она, по моим примерным подсчетам, никак не менее трех тысяч фунтов.
Фок-мачта была еще толще и весила верных три с половиной тысячи  фунтов.
Как же подступиться к этому делу?
   Мод безмолвно стояла возле меня, а я уже разрабатывал в  уме  приспо-
собление, которое моряки называют "временной стрелой".  Но  хотя  стрела
давно известна морякам, я изобрел ее заново на  Острове  Усилий.  Связав
концы двух стеньг, подняв и укрепив их на палубе наподобие  перевернутой
буквы "V" и привязав к ним блок, я мог получить  необходимую  мне  точку
опоры. А к первому блоку можно будет, если потребуется,  присоединить  и
второй. Кроме того, в нашем распоряжении был еще брашпиль!
   Мод видела, что я уже нашел решение, и с горячим одобрением взглянула
на меня.
   - Что вы собираетесь делать? - спросила она.
   - Обрубать снасти! - ответил я, указывая  на  перепутавшиеся  снасти,
висевшие за бортом.
   Мне самому понравились эти слова - такие звучные и решительные.  "Об-
рубать снасти!" Ну кто бы мог еще полгода назад услышать такую  подлинно
матросскую фразу из уст Хэмфри Ван-Вейдена!
   Вероятно, и в голосе моем и в позе было нечто мелодраматическое,  так
как Мод улыбнулась. Она мгновенно подмечала все нелепое и смешное, безо-
шибочно улавливала  малейший  оттенок  фальши,  преувеличения  или  бах-
вальства. Это находило отражение и в ее творчестве и придавало ему  осо-
бую ценность. Серьезный критик, обладающий чувством юмора и силой  выра-
жения, всегда заставит себя слушать. И она умела это делать. Ее  способ-
ность подмечать смешное была не чем иным, как свойственным  всякому  ху-
дожнику чувством меры.
   - Я припоминаю это выражение, оно попадалось мне в книгах, - с  улыб-
кой обронила она.
   Но чувство меры достаточно развито и у меня, и я сконфузился. У  гор-
деливого повелителя стихий вид в эту минуту был, вероятно, самый жалкий.
   Мод с живостью протянула мне руку.
   - Не обижайтесь! - сказала она.
   - Нет, вы правы, - не без усилия промолвил я.  -  Это  хороший  урок.
Слишком много во мне мальчишеского. Но это все  пустяки.  А  только  нам
придется все же обрубать снасти. Если вы сядете вместе со мной в шлюпку,
мы подойдем к шхуне и попытаемся распутать этот клубок.
   - "В зубы нож - и марсовые лезут снасти  обрубать",  -  процитировала
Мод, и до конца дня мы весело трудились.
   Ее задача заключалась в том, чтобы удерживать шлюпку на месте, пока я
возился с перепутавшимися снастями. И что там  творилось!  Фалы,  ванты,
шкоты, ниралы, леера, штаги - все это полоскалось в воде,  и  волны  все
больше и больше переплетали и перепутывали их. Я  старался  обрубать  не
больше, чем было необходимо, и мне приходилось то  протаскивать  длинные
концы между гиками и мачтами, то отвязывать фалы и ванты и укладывать их
бухтой на дне лодки, то,  наоборот,  разматывать  их,  чтобы  пропустить
сквозь обнаружившийся узел. От этой работы я скоро промок до нитки.
   Паруса тоже пришлось кое-где разрезать; я с великим трудом справлялся
с тяжелой намокшей парусиной, но все же до наступления ночи сумел  выта-
щить все паруса из воды и разложить их на  берегу  для  просушки.  Когда
пришло время кончать работу и идти ужинать, мы с Мод уже совершенно  вы-
бились из сил, но успели сделать немало, хотя с виду это и не  было  за-
метно.
   На следующее утро мы спустились в трюм шхуны, чтобы  очистить  степсы
от шпоров мачт. Мод очень ловко принялась помогать мне. Но  лишь  только
взялись мы за дело, как на стук моего топора отозвался Волк Ларсен.
   - Эй там, в трюме! - долетело к нам с палубы через открытый люк.
   При звуке этого голоса Мод инстинктивно придвинулась ко мне,  как  бы
ища защиты, и, пока мы с Ларсеном переговаривались,  она  стояла  рядом,
держа Меня за руку.
   - Эй там, на палубе! - крикнул я в ответ. - Доброе утро!
   - Что вы делаете в трюме? - спросил Волк Ларсен.  -  Хотите  затопить
мою шхуну?
   - Напротив, хочу привести ее в порядок, - отвечал я.
   - Какого дьявола вы там приводите в порядок? - озадаченно спросил он.
   - Подготавливаю кое-что для установки мачт, - пояснил я как ни в  чем
не бывало, словно поставить мачты было для меня сущим пустяком.
   - Похоже, что вы и впрямь твердо стали на ноги, Хэмп! -  услышали  мы
его голос, после чего он некоторое время молчал.
   - Но послушайте, Хэмп, - окликнул он меня снова. - Вы не можете этого
сделать.
   - Почему же не могу? - возразил я. - Не только могу, но уже делаю.
   - Но это моя шхуна, моя частная собственность. Что, если я не разрешу
вам?
   - Вы забываете, - возразил я, - что вы теперь уже  не  самый  большой
кусок закваски. Это было раньше, тогда вы могли,  по  вашему  выражению,
сожрать меня. Но за последнее время вы сократились в размерах, и  сейчас
я могу сожрать вас. Закваска перестоялась.
   Он рассмеялся резким, неприятным смехом.
   - Ловко вы обратили против меня мою философию! Но смотрите, не ошиби-
тесь, недооценив меня. Предупреждаю вас для вашего же блага!
   - С каких это пор вы стали филантропом? - осведомился я.  -  Согласи-
тесь, что, предупреждая меня для моего же блага, вы проявляете  непосле-
довательность.
   Он будто и не заметил моего сарказма и сказал:
   - А если я возьму да захлопну люк? Сейчас вы уж  меня  не  проведете,
как в тот раз, в кладовой.
   - Волк Ларсен, - решительно сказал я, впервые называя  его  так,  как
привык называть за глаза. - Я не способен застрелить человека,  если  он
беспомощен и не оказывает сопротивления. Вы сами убедили меня в этом - к
нашему взаимному удовлетворению. Но предупреждаю вас, и не  столько  для
вашего блага, сколько для своего собственного, что при первой вашей  по-
пытке чем-нибудь повредить мне я застрелю вас. Я и сейчас  могу  сделать
это. А теперь, если вам так хочется, можете попробовать закрыть люк.
   - Так или иначе, я запрещаю вам, решительно запрещаю  хозяйничать  на
моей шхуне!
   - Да что с вами! - укорил я его. - Вы все твердите, что это  ваш  ко-
рабль, так, словно это дает вам какие-то моральные права. Однако вы  ни-
когда не считались с правами других. Почему же вы думаете,  что  я  буду
считаться с вашими?
   Я подошел к люку, чтобы увидеть его лицо. Это было совсем не то лицо,
которое я видел в последний раз, когда втайне наблюдал  за  ним:  сейчас
оно было лишено всякого выражения, и вызываемое им  неприятное  ощущение
еще усиливалось устремленным в одну точку взглядом широко открытых,  не-
мигающих глаз.
   - И даже жалкий червь, как Хэмп, его корит с презреньем!.. -  насмеш-
ливо произнес он, но лицо его оставалось бесстрастным.
   - Как поживаете, мисс Брустер? - помолчав, неожиданно проговорил он.
   Я вздрогнул. Мод не издала ни звука, даже не шевельнулась. Неужели  у
него еще сохранились остатки зрения? Или оно снова возвращалось к нему?
   - Здравствуйте, капитан Ларсен, - ответила Мод. - Как вы узнали,  что
я здесь?
   - Услышал ваше дыхание. А Хэмп делает успехи, как вы считаете?
   - Не могу судить, - промолвила она, улыбнувшись мне, - я  никогда  не
знала его другим.
   - Жаль, что вы не видали его раньше!
   - Я принимал лекарство под названием  "Волк  Ларсен",  и  в  довольно
больших дозах, - пробормотал я. - До и после еды.
   - Я еще раз повторяю, Хэмп, - угрожающе проговорил он, - оставьте мою
шхуну в покое!
   - Да разве вам самому не хочется выбраться отсюда? - удивленно  спро-
сил я.
   - Нет, - ответил он, - я хочу умереть здесь.
   - Ну, а мы не хотим! - решительно заявил я и снова застучал топором.
 
 
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
 
   На другой день, расчистив степсы и  подготовив  все  необходимое,  мы
принялись втаскивать на борт обе стеньги, из которых я намеревался  соо-
рудить временную стрелу. Грот-стеньга имела в длину более  тридцати  фу-
тов, фор-стеньга была немного короче. Задача предстояла  нелегкая.  Взяв
ходовой конец тяжелых талей на брашпиль, а другим концом прикрепив их  к
основанию грот-стеньги, я начал вращать рукоятку брашпиля.  Мод  следила
за тем, чтобы трос ровно ложился на барабан, а сходящий конец укладывала
в бухту.
   Нас поразило, с какой легкостью пошла  вверх  стеньга.  Брашпиль  был
усовершенствованной системы и давал огромный выигрыш в силе. Но, разуме-
ется, выигрывая в силе, мы теряли в расстоянии. Во сколько раз  брашпиль
увеличивал мои силы, во столько же раз увеличивалась и длина троса,  ко-
торый я должен был выбрать. Тали медленно ползли через борт, и чем  выше
поднималась из воды стеньга, тем труднее становилось вертеть рукоятку.
   Но когда шпор стеньги поравнялся с планширом, дело застопорилось.
   - Как я об этом не подумал! - вырвалось у меня. - Теперь придется на-
чинать все сызнова.
   - А почему не прикрепить тали поближе к середине стеньги? -  спросила
Мод.
   - С этого мне и следовало начать! - сказал я, крайне недовольный  со-
бой.
   Потравив тали, я спустил стеньгу обратно. Потом прикрепил  тали  при-
мерно на расстоянии трети ее длины от шпора. Проработав час, с небольши-
ми перерывами на отдых, я снова поднял стеньгу, но она опять застряла на
полдороге. Шпор стеньги на восемь футов торчал над планширом,  но  выта-
щить ее всю на борт по-прежнему было невозможно. Я сел и стал размышлять
над этой задачей. Впрочем, довольно скоро я с торжествующим видом  вско-
чил на ноги.
   - Знаю теперь, что делать! - воскликнул я. - Надо было прикрепить та-
ли у центра тяжести. Ну ничего! Это послужит нам наукой, когда мы  будем
поднимать на борт все остальное.
   Снова пришлось спустить стеньгу в воду и начать все  сначала.  Но  на
этот раз я неправильно рассчитал положение центра тяжести, и когда  стал
тянуть наверх, вместо шпора стеньги пошла ее верхушка. Мод была в отчая-
нии, но я засмеялся и сказал, что сойдет и так.
   Показав ей, как держать рукоятку и как по команде потравить  тали,  я
ухватился обеими руками за стеньгу и попытался перевалить ее через борт.
Мне показалось, что цель уже достигнута, и я велел Мод травить,  но  тут
стеньга вдруг перевесилась и - как ни старался я ее удержать - свалилась
за борт. Тогда я снова взялся за рукоятку и вернул стеньгу в прежнее по-
ложение. У меня появилась новая мысль. Я  вспомнил  о  хватталях  -  не-
большом подъемном приспособлении с двушкивным и одношкивным блоками.
   В ту минуту, когда я уже наладил хват-тали, на полубе у противополож-
ного борта появился Волк Ларсен. Мы поздоровались и больше не обменялись
ни словом. Он не мог видеть, что мы делаем, но, усевшись в  стороне,  на
слух следил за ходом работы.
   Еще раз напомнив Мод, чтобы она потравила трос брашпилем, как  только
я подам команду, я взялся за хват-тали и принялся тянуть. Стеньга начала
медленно наклоняться и скоро легла,  покачиваясь,  поперек  планшира.  И
тут, к своему удивлению, я обнаружил, что травить незачем,  в  сущности,
требовалось совершенно обратное. Закрепив хват-тали, я перешел к брашпи-
лю и начал вытягивать стеньгу дюйм за дюймом, пока она вся не  перевали-
лась через планшир и не упала на палубу.
   Я посмотрел на часы. Был уже полдень.
   У меня ломило спину, и я чувствовал себя смертельно усталым и  голод-
ным. И за целое утро нам удалось поднять на палубу одну только стеньгу.
   Только тут я по-настоящему понял, как огромна предстоявшая нам  рабо-
та. Зато я уже кое-чему научился. После  обеда  дело  будет  лучше  спо-
риться, решил я. И не ошибся.
   В час дня, отдохнув и основательно  подкрепившись,  мы  вернулись  на
шхуну. Меньше чем через час гротстеньга уже лежала на палубе, и я взялся
за сооружение стрелы. Связав верхушки обеих стеньг так, что более  длин-
ная выступала несколько дальше, я прикрепил в месте соединения  двушкив-
ный блок гафель-гарделя. В сочетании с одношкивным блоком  и  самим  га-
фельгарделем это дало мне подъемные тали. Чтобы шпоры стрелы не разъеха-
лись в стороны, я прибил к палубе толстые планки. Когда все было готово,
я привязал к верхушке стрелы трос и взял его на брашпиль. Я все больше и
больше проникался верой в этот брашпиль - ведь благодаря  ему  мои  силы
неизмеримо возрастали. Как уже повелось. Мод следила за тросом, а я вер-
тел рукоятку. Стрела поднялась.
   Но тут я обнаружил, что забыл закрепить  стрелу  оттяжками.  Пришлось
взбираться на верхушку стрелы, что я и проделал дважды. Наконец  оттяжки
были прикреплены и стрела расчалена к носу, к корме и к бортам. Начинало
смеркаться. Волк Ларсен, который все время сидел в отдалении и в  полном
молчании прислушивался к нашей работе, ушел в камбуз и занялся приготов-
лением ужина. У меня так разломило поясницу, что я не мог ни  согнуться,
ни разогнуться, но зато с гордостью смотрел на дело своих рук. Результа-
ты были налицо. Как ребенок, получивший новую игрушку, я сгорал  от  не-
терпения - мне до смерти хотелось поднять что-нибудь своей стрелой.
   - Жаль, что темнеет, - сказал я. - Уж очень  хочется  поглядеть,  как
она будет действовать.
   - Не будьте таким ненасытным, Хэмфри! - пожурила меня Мод. -  Не  за-
будьте, завтра опять предстоит работа. А ведь вы еле стоите на ногах.
   - А вы? - с участием поспешил спросить я. - Вы, должно быть,  страшно
устали. Мод! Как вы работали! Это же поистине геройство. Я горжусь вами.
   - А я вами и подавно. И с большим основанием, - отозвалась она и пос-
мотрела мне прямо в глаза. Сердце у меня сладко защемило - ее глаза  так
ласково лучились, и я уловил в них какое-то новое выражение. Я не  понял
его, но необъяснимый восторг охватил меня. Мод опустила глаза.  А  когда
она снова подняла их - они смеялись.
   - Если б только наши знакомые могли видеть нас сейчас! - сказала она.
- Посмотрите, на что мы стали похожи! Вы когда-нибудь  задумывались  над
этим?
   - О да, и не раз, я же вижу вас перед собой, -  отвечал  я,  думая  о
том, что мог означать этот огонек в ее глазах и почему она так  внезапно
перевела разговор на другую тему.
   - Помилуйте! - воскликнула она. - На что ж я похожа?
   - Боюсь, что на огородное пугало, - сказал я. - Посмотрите только  на
свою юбку: подол в грязи, повсюду дыры! А блузка-то  вся  в  пятнах!  Не
нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы сказать, что  вы  готовили  пищу  над
костром и вытапливали котиковый жир. А головной убор один чего стоит!  И
это та самая женщина, которая написала "Вынужденный поцелуй"!
   Она сделала мне глубокий, церемонный реверанс и начала, в  свою  оче-
редь:
   - Что касается вас, сэр...
   Минут пять мы поддразнивали друг друга, но под этими шутками чувство-
валось что-то другое, серьезное, и я невольно связывал это с новым выра-
жением, промелькнувшим в глазах Мод. Что это было?  Неужели  наши  глаза
говорили помимо воли? Я знал, что мои глаза уже выдавали  меня  не  раз,
хотя я и приказывал им молчать. Неужели Мод все же прочла в них  призыв?
И неужели ее глаза отозвались на него? Что значил этот теплый  мерцающий
огонек и то неуловимое, что я почувствовал в них и что нельзя определить
Словами? Но нет, это было невозможно! этого не могло быть! Я ведь не был
искушен в толковании красноречивых взглядов, я - Хэмфри Ван-Вейден, кни-
гочей и затворник, влюбившийся нежданно-негаданно. И для меня  любить  и
ждать, стараться заслужить любовь было уже блаженством.
   Мы сошли на берег, продолжая подшучивать друг над другом, а я все ду-
мал свою думу, пока очередные дела не отвлекли меня.
   - Какая, право, досада! Работаешь целый день не покладая рук, а потом
нельзя даже спокойно поспать ночью! - посетовал я после ужина.
   - Но ведь он же слеп. Какая опасность может нам грозить?
   - Я боюсь его и не верю ему. А теперь, когда он ослеп, -  и  подавно.
Беспомощность только сильнее озлобляет его. Впрочем, я  знаю,  что  надо
делать, завтра с утра завезу небольшой якорь и стяну шхуну с берега. Ве-
чером мы будем возвращаться на шлюпке домой, а мистера Ларсена оставлять
пленником на шхуне. Сегодня уж отдежурим еще одну ночь - в последний раз
всегда как-то легче.
   Наутро мы поднялись спозаранок, и, когда  рассвело,  наш  завтрак  уж
подходил к концу.
   - Ой, Хэмфри! - с отчаянием воскликнула вдруг Мод.
   Я взглянул на нее. Она смотрела на "Призрак". Поглядев туда же, я  не
заметил ничего необычного. Мод перевела глаза на меня, и  я  ответил  ей
недоумевающим взглядом.
   - Стрела!.. - дрожащим голосом проговорила Мод.
   О стреле-то я и позабыл! Я взглянул снова - и не увидел ее на прежнем
месте.
   - Если только он... - свирепо пробормотал я.
   Она успокаивающе коснулась моей руки.
   - Вам придется начать сызнова.
   - О, не беспокойтесь, я, конечно, бешусь понапрасну! Я ведь и мухи не
обижу, - с горечью улыбнулся я. - И хуже всего то, что он это знает.  Вы
правы, если он уничтожил стрелу, я ничего ему не сделаю и начну все сыз-
нова.
   - Но теперь уж я буду дежурить на шхуне, - вырвалось  у  меня  минуту
спустя, - и если только он еще раз попытается что-нибудь сделать...
   - Но я боюсь освавться одна ночью на берегу!  -  очнувшись  от  своих
безрадостных мыслей, услышал я голос Мод. - Если б можно было  уговорить
его помочь нам... Мы могли бы тогда тоже жить на шхуне - ведь  это  куда
удобнее.
   - Так оно и будет, - довольно свирепо заявил я, вне себя от того, что
моя драгоценная стрела уничтожена. - Я хочу сказать, что мы с